Название: Братская любовьАвтор: Yueda,
бета: Lutaya и
DaysieЖанры: Слэш (яой), PWP, POV
Предупреждения: Изнасилование, принуждение к сексу, сомнительное согласие, инцест, твинцест, групповой секс, кинк, секс с использованием посторонних предметов
Данные: Ориджинал, NC-17, миди, в процессе
Саммари: Кто-то касается моей щеки, от чего по телу разливается сладость. Чертовски приятно. Тянусь за рукой, ластюсь к ней, а нежные пальцы играют, дразнят. Хочется облизать их. Облизываю, обхватываю губами и слышу довольный смешок. Мной довольны...
Размещение: С указанием моего авторства и ссылкой
25. День тридцатый: ХанакиНенавязчивая музыка, полутьма зала, мерцающие огоньки, шорох драпировок и шёпот. Богато одетые мужчины сидят за столиками, потягивают вино, разговаривают между собой, кто-то уже посадил к себе за стол модель, и та обслуживает его. Гости — члены клуба — ждут открытия вечеринки, которое скоро начнётся.
Я сижу за одним из столов и стараюсь выглядеть непринуждённо. Очень стараюсь. Хотя чувствую себя просто паршиво. И дело не в макияже, не в шёлковых ярких одеждах — этакой вольной фантазии модельера Нидзи Икисая на тему кимоно. Нет, я нервничаю не поэтому.
читать дальшеА потому что напротив сидит Ягура Тэккэн.
Он расслаблен и вальяжен и, вроде бы, даже не смотрит на меня. Но знаю — смотрит. Наблюдает. Ведь Ягура думает, что я — Огава.
Пять дней назад ко мне пришёл Харумэ и поведал историю, которая длится уже почти месяц. Историю, в которой мы с братом тоже фигурируем. Тогда-то я и узнал, кто и зачем нас похитил.
Всё оказалось прозаично: один сумасшедший фанатик, которому велели проникнуть в дом «моделей», задабривал нами братьев Сора, использовал нас в качестве подарка.
Пожалуй, это было самым унизительным — осознавать, что ты подарок. Просто подарок. Вещь. Инструмент, который используют для достижения цели, даже не думая о нём. Кто думает о безделушке, даря её? Да никто! И мы стали безделушками.
Но у фанатика ничего не получилось.
Несмотря на прекрасные «подарки», Сора почувствовали подвох и раскусили фанатика. А потом вышли на заказчика. Только вот заказчик оказался непрост. Не подкопаешься — свят и чист с виду. И к стенке не прижмёшь — уважаемый клиент, член клуба. Но он что-то замыслил и осуществит это сегодня.
Поэтому Харумэ попросил меня о помощи. Им нужен был надёжный человек, который сможет разговорить Ягуру, выведать хоть что-нибудь, что сможет дать зацепку. Человек, который сможет сыграть роль Огавы, — несчастной модели, зверски избитой младшим братом Ягуры, который покончил с собой после того, как его лишили членства в клубе.
И я согласился.
Наверное, окончательно съехал с катушек за месяц, но я привык к своим пленителям, к патронам. Привязался. И они, знаю, тоже. Хоть и не говорят об этом, но чувствую. Вижу. Особенно видно по сексу. Он стал немного другим: более доверительным, нежным, заботливым.
Думаю, так и сходят с ума. Но мне захотелось помочь им. А ещё захотелось посмотреть на человека, который отдал приказ. Посмотреть и испортить его планы.
И вот теперь со спрятанным за ухом жучком сижу перед Ягурой Тэккэном. Он сам подозвал меня. Видимо, Харумэ или Таёдзэ намекнули, что я — Огава. И Ягура клюнул.
Но что теперь делать, понятия не имею.
Я обслуживаю его за столом, подливаю в бокал вина, улыбаюсь ему, но как разговорить? Как выведать то, что нужно? Он кажется неприступным. Высокий, широкоплечий, с тяжёлыми бровями и острыми, как спицы, глазами. Сидит, откинувшись в кресле, и небрежно потягивает вино.
Сановник. С ума сойти, но Ягура действительно сановник. Притом католический. Им, кажется, и жениться запрещается, что уж про мужеложство говорить. А он здесь, в притоне. И что-то замышляет.
Что? Как это выяснить?
Кажется, я совершенно бесполезен и только зря тяну время.
Замечаю, что он ставит на стол почти пустой бокал, и тянусь к бутылке.
— Вам подлить ещё вина, господин Ягура?
— Не нужно, — отвечает тот и добавляет, впериваясь в меня глазами: — Маленькая дрянь.
Отвожу взгляд и опускаю руку.
Началось. Он сам сделал первый шаг.
— Не притворяйся, что не услышал, — продолжает Ягура. — И смотри в глаза.
Поднимаю взгляд, стараясь придать лицу покорность и смиренность. Но, кажется, не получается.
— Интересно, чем ты его так очаровал? — медленно произносит Ягура. — Так же хлопал невинными глазками, улыбался? Что в тебе особенного?
— Простите, я не понимаю...
— Молчать! Всё ты понимаешь. Брат помешался на тебе. Он застрелился из-за того, что ему запретили появляться здесь, видеть тебя.
— Он избивал меня ногами. Я чуть не умер.
Зря сказал. Нужно же играть покорного и забитого Огаву. Но слова сами вылетели.
— Мало, значит, бил. Раз ты жив остался и сидишь передо мной как ни в чём не бывало. Смотришь упрямыми глазами, адский выродок. Все вы здесь такие. Совращаете красотой своего тела, лишаете рассудка, а потом крутите чужими жизнями.
Я немею. Нет, на языке крутится многое. И очень хочется выкрикнуть, что модели сюда попадают не по доброй воле. Что такие, как он, сами приходят, платят деньги и используют пацанов для своих утех. Что если уж и начинать обличать «адских выродков», то нужно начать с него — с Ягуры. Но я немею. Потому что внезапно понимаю: глаза у Ягуры совершенно ненормальные, дикие, сумасшедшие. Он не в себе.
— Тогда что в этом богомерзком, адовом царстве разврата делаете вы? — тихо спрашиваю я, пытаясь поймать его вывихнутую волну, хоть как-нибудь понять ход мыслей.
— Я сюда явился Карателем. Очистителем от скверны, — абсолютно серьёзно говорит Ягура и продолжает: — Наш Господь мудр и всевидящ. Когда месяц назад заблудшая овечка пришла ко мне в обитель и покаялась в грехах своих, признавшись между делом о давнем знакомстве с хозяевами этого бесовского притона, я подумал, что вот он — знак. Решил, что сей человек послан мне, чтобы помочь освободить землю от дряни и нечистот, и отправил его сюда — в цитадель разврата. Но он не вернулся. И тогда я понял, что неправильно истолковал знак Божий. Тот человек был послан, чтобы пробудить меня самого, а не возлагать на его плечи миссию, назначенную мне. Я сам должен был выполнить наказ. В одиночку. И выполню. Сегодня бесы падут от гласа Господа нашего!
Он не в себе. Он воспринимает реальность через призму собственного сумасшествия. И собрался уничтожить дом «моделей». Всех людей: виновных и невиновных. Сегодня. Быть может, прямо сейчас!
Но как?
Не понимаю!
Ведь всех вошедших сюда проверяли — на Ягуре нет никакой бомбы. А как ещё можно убить всех в одночасье?
— Впрочем, — неожиданно усмехается Ягура, — что-то мы разговорились. Пора заканчивать с этим. Будь так любезен, Огава, налей ещё вина и попроси диджея поставить первую композицию с этого диска. Совместная работа Коэкина и Нового городского оркестра Токио* — «Море Дьявола». Редкая запись. Хочется послушать сегодня.
Диск оказывается в руке, наполняю бокал, умудряясь не пролить ни капли, и на деревянных ногах иду через весь зал к пульту диджея.
Почему сердце бьётся, как бешенное? И почему мне кажется, что я делаю что-то непоправимое?
________________________________________
* 17. Новый городской оркестр Токио — японский симфонический оркестр, основанный в 1990 году и базирующийся в Токио.Предыдущие главы:
День первый:
1. Китори,
2. Таёдзэ,
3. Китори,
4. Таёдзэ,
5. Китори,
6. Ханаки,
7. ХарумэДень второй:
8. Таёдзэ,
9. Харумэ,
10. Ханаки,
11. Таёдзэ,
12. Харумэ,
13. Ханаки,
14. Харумэ,
15. Таёдзэ,
16. Китори,
17. Харумэ,
18. ХанакиДень пятый:
19. Таёдзэ,
20. Китори,
21. Ханаки,
22. ХарумэДень двадцать пятый:
23. Китори,
24. Таёдзэ