[Ideoizm]

Так как многие проголосовали за фест, фест будет и пройдет по заявкам читателей. Скорее всего мы свяжем его с жанром фэнтези и он пройдет в несколько этапов.
Также хочется напомнить о правильном оформлении записей, что упорно игнорируют почти все, а модераторам потом приходится исправлять.
Если кто помнит, мы создавали сайт с информацией об ориджах, которые есть в нашей библиотеке. Создавали для того, чтобы и старые работы не забывались. Мы нашли, наконец, более удобное место для его размещения, так что вскоре снова начнем работу. Просим тех, кто в этом участвовать не хочет, отписаться в этом посте.

Администрация

Небольшая просьба к тем, у кого найдутся лишние пара-тройка минут: один из модераторов занят подготовкой доклада по теме "интернет-искусство", а так как многие тут связаны с творчеством в сети, мне будет очень интересно услышать ваши мнения в этом опросе. Заранее спасибо!

@темы: Административное

---

Дело №312 - Глава 2

[in black ink]

Название: Дело №312 (фикбук)
Автор: in black ink
Беты: Доброжелатель.
Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Мистика, Детектив, Психология
Размер: Миди, в процессе
Описание:
Куда вы пойдете, если на улицах зверски убивают тех, кто мог бы покалечить ваших детей? Да так живописно, что ясно одно: убийца - не человек. Не знаете? Вот и Джек Томпсон в растерянности. А ведь ему расследовать это дело с номером 312 и ироничным названием "Монстро".
Персонажи: Джек Томпсон, Эйс Штраус c супругой, Генерал Эндрюс Крейн, Авель Лиот, Каин Лиот, Сара Эйлин.

Глава 1. Двойное попадание.(ссылкой)

Глава 2. Взгляд изнутри.

Глава 2. Взгляд изнутри.
– И, что гораздо лучше, у нас есть свидетель!

А вот этому известию действительно следовало радоваться. Впервые за все два месяца кто-то что-то видел, заметил и может рассказать. Это был необходимый толчок для Томпсона и Эйса. И первый, потерев скулу и усмехнувшись, вдруг подумал о том, что, возможно, немного ошибся насчет сегодняшнего дня. Хоть и самую малость, но тот его любит.

– Всё-таки, знаешь, Джек… – Голос напарника на мгновение дрогнул. – Когда я думаю о том, что эти парни могли сделать с детьми, если бы не были разорваны, меня переполняет нечто вроде благодарности.
Он пробормотал что-то себе под нос и вырулил на главную дорогу города, ведущую к месту преступления, не замечая внимательного взгляда в свою сторону.

– Это не имеет ровно никакого значения, ведь есть презумпция невиновности, ты сам говорил. Если их вина не доказана, эта тварь убивает обычных людей.

– Этим ты на Авеля похож! – вдруг рассмеялся мужчина и глянул на Джека, в который раз проглядывающего информацию по делу.

– Да? Ну, я даже рад, что мы с ним похожи... – не совсем осознавая, что говорит, протянул Томпсон, слишком поглощенный документами. – Однако меня это всё напрягает. Столь резкая перемена: два трупа и свидетель, которых до этого никогда не было. Знаешь, я опасаюсь, что у нас может появиться подражатель.

– Вряд ли сможет, даже если захочет, – Эйс присвистнул, останавливая машину у желтых ленточек, за которым, буквально в метре, растекалась здоровая лужа крови с куском лица, видимо, откромсанным от одного из пострадавших, ближе к левому краю, словно кто-то или что-то в запале отшвырнул сюда этот ошметок.

– Добрый день, агенты, – их встретила невысокая девушка в полицейской форме. Она приветливо кивнула Эйсу, словно старому знакомому, и кинула изучающий взгляд на его спутника, убирая выбившиеся из пучка на затылке светлые пряди за ухо. – Всё произошло немного дальше, но мы огородили весь переулок и эвакуировали квартиры с окнами на эту сторону, чтобы не было любопытных.
Она чуть скривилась от собственных слов, с поистине завидным безразличием глянув на растекающуюся бурую лужу.

– Эй, уберите тут всё! – окрикнув то ли забывшихся, то ли откровенно забивших на часть останков криминалистов, офицер вновь повернулась к Джеку. – Я Сара Эйлин, прошу пройти со мной к свидетелю.
– Джек Томсон. Права была мама, нужно было учиться на музыканта, – парень тут же выбрался из машины и холодным взглядом скользнул по куску лица, всё же чуть поморщившись. Он отметил про себя, что имя этой девушки он уже встречал в отчетах: видимо, по делу №312 была сформирована особая команда из людей, которые не боятся такого рода «приключений». – Случайный прохожий или житель дома?

– Случайный. Из девушек легкого поведения, сэр, – негромко ответила она, направляясь к одной из машин, в то время как Эйс, как всегда слишком энергичный, уже ускакал к основному месту действия. – Говорит, вчера вечером шла на работу, а очнулась только сегодня, час назад. Вот и позвонила нам. По счастливой случайности, тела не обнаружили раньше. Как обычно, жертвы разодраны и изуродованы до неузнаваемости. У одного из них нет печени. Органы, которых недостаёт, каждый раз меняются. Иногда всё на месте, именно поэтому аналитики думают, что мы просто не можем их найти.

Она прошла в огороженную зону и судорожно отвернулась, будто ей было физически больно смотреть на это. Хотя, возможно, так оно и было. Даже Джек, повидавший порядочно на своём веку, ощутил, как тошнота подкатывает к горлу. Открывшееся в переулке зрелище было достойно пера самого Стивена Кинга. Асфальт был покрыт неравномерным слоем красно-бурой жижи с какими-то ошмётками, осколками костей, перемешанными в одну общую кашу. Кое-где валялись куски мяса, измочаленные, с висящими кусками жил и мышечной ткани, словно какая-то дворовая собака долго возила их по земле, играя, и истрепала до непонятной консистенции. Приглядевшись к чему-то невнятно белеющему, Джек скривился, опознав лоскут кожи, отделённый с какой-то болезненно-хирургической точностью. Даже то, что судмедэксперты уже успели собрать самые крупные образцы зверского расчленения, ничего не меняло. Оставшегося было вполне достаточно, чтобы осознать, что если подобное и проворачивал человек, мозги у него действительно должны быть набекрень.

– Хм… А почему их двое на этот раз? Какие предположения? Всегда ведь один был! – спросил Джек чуть севшим голосом. Он старался смотреть куда угодно, только не себе под ноги, но на самом деле сейчас он был в той ситуации, когда видишь то, что неприятно, куда бы ты ни посмотрел. И кровяные разводы на стенах вряд ли могли доказать обратное. Он глянул вниз, на крышку канализационного люка, и обратился к проходящему мимо оперативнику. – На всякий случай опустите туда человека, пусть проверит всё, любые следы. Нам нужна информация.

Оглядев окровавленный носок своего ботинка, парень потер лицо и со вздохом прошел дальше.
– Свидетель сказала, что мужчин изначально было двое, – Сара осторожно потянула Томпсона к небольшому фургончику, стоящему в отдалении, на котором приехали криминалисты. На ступеньках, спиной ко всем этому ужасу, сидела дрожащая девушка лет двадцати пяти, совсем худенькая, с короткой стильной стрижкой, модной в 60-е годы, органично подчеркивающей высокие скулы и острый подбородок. Она выглядела так, словно «поесть» крайне редко помещалось в список её дел на день. Особенно в этой форменной куртке, размеров на пять больше, отданной кем-то из сотрудников. – Её зовут Оливия. Двадцать три года, детей нет, не замужем. Официального места работы, как сами понимаете, тоже нет. И осторожнее с ней, психологи будут только через час.

Мужчина дождался, пока офицер Эйлин уйдет, и только потом подошел ближе и запрыгнул на ступеньку рядом с девушкой. Он был несколько растерян, словно вернулся в тот день, когда ему отдали его маленькую дочку в родильном отделении. Только вот тогда его растерянность была радостной, а сейчас…
– Здравствуйте, мисс, меня зовут Джек Томсон, и я расследую это дело, – он осторожно накрыл ее ладонь своей теплой рукой, заметив, как вздрогнули плечи девушки, словно бы она только что вынырнула из другой реальности. – Понимаю, вам очень нелегко оказаться в такой ситуации, но если вы расскажете нам, что видели, то с вашей помощью мы отловим преступника.

– Он попросил прощения, – негромко произнесла она и подняла на Джека расфокусированный взгляд. – Убил их и попросил у меня прощения за то, что мне пришлось это видеть
– Он? – детектив насторожился, едва заметно прищурив глаза.

– Ребенок. Мальчик лет десяти, щуплый такой, – она заставила себя слабо улыбнуться, сдерживая дрожь в голосе. – Сказал, что полиция обо мне позаботится и наймет психолога.
У неё задрожали губы, и девушка опустила голову, скрывая залепленные пластырем ссадины и явно впопыхах замазанные синяки.

– Он сказал, что сожалеет, и заставил проглотить какие-то таблетки... Штуки две или три, не помню. После них в голове стало так пусто, как будто эмоций нет. Знаете, так после большой дозы алкоголя бывает: всё на автопилоте и не понимаешь, ты это или нет. Мне тогда вдруг подумалось, что я должна закрыть всё это, – она нервно коснулась пальцами скулы и тут же убрала руки, так быстро, словно испугалась чего-то, – и идти на работу, а потом я пришла домой, легла спать. И только проснувшись, всё вспомнила. Сейчас это кажется просто кошмарным сном, а я… Я…

Послышался надрывный всхлип, и Джек вздохнул, притягивая девушку к себе так бережно, что у него вот-вот онемею пальцы. Широкая ладонь скользнула по вздрагивающей в рыданиях спине в попытке успокоить.

– Вот и воспринимайте все как сон. Кошмар, который прошел и никогда больше не повторится, – он замолк на несколько тягучих томительных минут, давая Оливии хоть немного успокоиться, но всё же вернулся к допросу. – А что до мальчика, вы смогли бы описать его внешность нашим специалистам?

– Я уже, – она чуть кивнула и уткнулась мужчине в плечо. – Я увидела их, когда на работу шла. Двое мужчин вели его куда-то, а я, дура, забеспокоилась, что это педофилы, и спросила, что за ребенок и почему с ними. Оба сказали разное и разозлились друг на друга, а потом предложили меня убить, чтобы свидетелей не было. Один ударил меня по лицу, а мальчик вдруг спокойно начал раздеваться и сложил свои вещи в пакет, а потом...

Джек крепче прижал ее к себе, поглаживая по темным волосам, уложенным в аккуратную укладку, прикрыв один глаз и примерно представляя себе картину. От него пахло чем-то детским, это успокаивало и вызывало доверие.

– Оливия, зачем мальчик разделся? – совсем тихо спросил Томпсон и, заметив направляющихся к ним психолога вместе с Сарой, жестом попросил их подождать пару минут.

– Его вывернуло, – на губах пострадавшей появилось подобие улыбки, только какое-то кривоватое и злое. – Не стошнило… Наизнанку вывернуло. Как в этих дешевых фильмах ужасов с компьютерными спецэффектами. Все кости наружу вылезли. И рост увеличился раза в три. Он был выше вас на две головы... Алый весь... Как мясо, – она сжала пальцы в кулаки. – Он не дал им разбежаться. Схватил и начал рвать. Я отвернулась, поэтому только слышала. А потом что-то зачавкало, как будто он ел.
Вот теперь всё более-менее складывалось в общую картину. По крайней мере, парням не нужно будет рыскать по округе в поисках пропавшей печени.

– Спасибо, это действительно очень ценная информация. Надеюсь, наши психологи помогут вам забыть о подробностях, а мы найдем этого мальчика, – Джек осторожно вытер слезы с её лица и плавно спустился вниз, подзывая стоящую невдалеке Эйлин.

– Он попросил передать, что, возможно, скоро не сможет контролировать свой голод, и жертв станет больше, – Томпсон вздрогнул от дрожащего шепота, раздавшегося ему в спину, и сжал губы, нахмурившись.

– Мы найдем его, – пообещал он, наблюдая за тем, как Сара потеплее укутывает девушку и вручает ей стаканчик с чем-то вкусным и кофесодержащим, судя по запаху. – Еще раз спасибо за сотрудничество, берегите себя.

А потом направился к машине Эйса, поймав по пути одного из судмедов за руку:

– Проследите, чтобы у нее взяли анализ крови: она принимала что-то.

Мужчина удивленно кивнул, а к Джеку между тем подошёл другой, уже не молодой, с явной сединой в волосах, но с такой прямой осанкой и сталью в глазах, что было видно: он привык, чтобы его слушались, и слушались с первого раза. И на покой он уйдёт, когда ему стукнет как минимум семьдесят. И то не факт – таких людей Джек встречал и раньше и прекрасно знал, что среди них не бывает «бывших», они всегда так или иначе участвуют во всём, пока костлявая не заберёт их, чтобы остальные, наконец, вздохнули с облегчением. И Джек напрягся уже заранее: незнакомец двигался прямо к нему, целеустремлённо и не спеша, как знающий себе цену старый хищник.

Против воли проснулся интерес: Томпсон подсознательно не ожидал ничего хорошего, но природная любознательность и пытливость, присущая любому следователю (если он, конечно, на своём месте), брала своё. Мужчина остановился, и Джек понял, что он выше его как минимум на полголовы. Тот смотрел на него внимательно, как на эксперимент в пробирке, сложив руки за спиной, чем-то напоминая змею, готовую к броску на выбранную жертву. И бросок не заставил себя ждать.

– Агент Томсон, – произнёс он, и на его породистом лице появилось слабое подобие улыбки, смотревшейся так чуждо, будто она была приклеена. Наверное, из-за того, что глаз эта улыбка так и не достигла. – Рад приветствовать столь многообещающую личность, однако вынужден с сожалением сообщить, что дело переходит в секретный отдел. Мне очень жаль, но вам придётся сложить полномочия.

Джек приподнял бровь, качественно контролируя своё лицо и раздражение, поднимавшееся изнутри. То, что какой-то хрен с горы припёрся и принялся указывать, что ему делать, бесило просто до дрожи, особенно учитывая то, что видел он его впервые.

– Здравствуйте, – максимально нейтрально произнёс он, стараясь смотреть в глаза напротив без вызова. – Сперва хотелось бы уточнить несколько моментов. Для начала, кто вы и с какой стати отстраняете меня от МОЕГО дела? Не думаю, что у вас есть на это право, тем более, похоже, оно только что сдвинулось с мёртвой точки.

Вот теперь (если бы Томсон не смотрел так внимательно, то и не заметил бы) на лице незнакомца действительно проскользнула тень какого-то непонятного веселья, словно ему и смешно, и грустно одновременно.

– Боюсь, что имею. Эндрюс Крейн, глава полиции северного округа.

@темы: Мистика, В процессе, Яой, Детектив, Миди, R

---

Небольшое объявление

[Ideoizm]

Еще весной мы обещали провести фест. Ранее мы уже проводили подобное. Но, конечно, смысл все это устраивать есть, исключительно если есть желающие писать, читать, оценивать.
Собственно вопроса у нас два: нужен ли фест, а если нужен, то какой? (На выбор фест по заявкам читателей или же фест по ключевым фразам от модераторов сообщества.)
Мы прикрепляем голосовалку, но все же надеемся услышать и комментарии к записи.

Администрация

запись создана: 11.11.2013 в 17:29

Вопрос: Нужен ли фест?

1. Да, по заявкам читателей.		51	(62.96%)
2. Да, по ключевым фразам модераторов.		22	(27.16%)
3. Нет, не нужен.		8	(9.88%)
Всего:		81

@темы: Административное

---

Ведьмины будни - 4 глава

[Саша Молох]

Автор:  Саша Молох
Бета:  Roxolana (стилистика, орфография)
Пейринг: Ларик, Галюня, Марк
Рейтинг: R
Жанр: Юмор/Сказка/Мистика
Размер: Макси
Статус: В процессе
События: Магия, Привидения, Наше время, мертвецы
Саммари: Если у вас появился дар, перешедший по кровному наследству — пиши пропало! Дар не даст тебе спокойной жизни, сжигая изнутри и требуя своего развития и применения. Вот только никто не оставил инструкции, как им правильно пользоваться.
Предупреждение: мат, темномагические ритуалы
От автора: R поставила из-за некой специфики ритуалов. Ритуалы выдуманы и к применению не пригодны!

4 глава

— Что, простите?

— Мне посоветовали к вам прийти, — дружелюбно скаля крупные передние зубы, молодой человек сделал ещё шаг по направлению ко мне. — Вы ведь ведьма?

— Э-э-э… Ну да, — вооружившись старой кружкой, я прижалась спиной к стене. Да что ж это такое, а? Я только и знаю, что отбиваться от непрошеных гостей на своей кухне. Покойник, потом подружка, птичка ранняя. А теперь вот, здрасте вам, психи пожаловали. А дальше что? Гости с соседнего кладбища?!!

А не полнолуние ли на дворе? Шерстью милый отрок вряд ли обрастёт прямо у меня на глазах. А вдруг кусаться начнёт?!

Ё-моё! Ё-маса! Ё-клмн!

— У меня, видите ли, проблема!

Не-не-не, стой, дружочек, где стоишь! А ещё лучше — выйди на крыльцо, почеши своё яй… Хм… Короче, подожди меня снаружи, пока я дверь закрою и комодом привалю! Му-у-урзик! Куси маньяка!

— Вы можете мне помочь?

— Не совсем понимаю, как именно я могу вам помочь? Отлить серебряные пули?

— Ну что вы! Хотелось бы пожить! — А смех у него приятный. Тихий и мелодичный. Вот руку протягивать ко мне не нужно, жать я её тебе не собираюсь! — Не надо меня бояться, я пришел с миром!

— Сказал волк, доедая бабушку и поджидая Красную Шапочку. — Надо закурить. Главное, что бы руки ни тряслись так явно.

— О! — растерялся посетитель, поддевая ногой табурет и придвигая к себе. Не сел, а как-то плавно затёк на сиденье, закидывая ногу на ногу. — Понимаю. Начнём с начала, хорошо? Я Андрей, последний из своего рода угорских колдунов-оборотней. Здесь проездом, остановился у дальних родственников. Они недавно приобрели дом, очень дёшево. Так вот, он, дом этот, мне очень не нравится.

— Так, а вот это уже ближе к делу. Налёт вражеских бомбардировщиков временно отменён по причине отсутствия керосина. Что ж, можно и чаю предложить.

Гость, недоумевая, воззрился на пакетик чая, но промолчал. Зато к пирожкам принюхался с интересом.

— Чем же он вам не понравился, и при чём тут я?

— Там мертвяком пахнет. Как на порог шагнул — прям по ноздрям гнилью ударило. Конечно же, я смолчал. Ночью глаз сомкнуть не мог, отслеживал передвижение. Он бродил, шаркал, стучал. А потом вообще стыд потерял, — порозовев щеками, северный гость замялся. — Лег на постель, покрутился под боком и пополз в мою сторону, наваливаясь на грудь.

— Это исключительно вам повезло или хозяева тоже от поползновений страдают? — Представив такую ночёвку в гостях, я согласилась с толпой мурашек, промчавшихся по рукам — жутковато!

— Утром ненавязчиво поинтересовался у родни, но они отшутились.

— Но?

— Но взгляд четырнадцатилетней племянницы мне очень не понравился.

— Понятно. — Ни фига не понятно, особенно мне. — Что же вы хотите от меня?

— Но вы тёмная ведьма! — искренне удивился Андрей. — Вы должны помочь упокоить ходуна!

— Хм! — прикуривая сигарету, я спешно раздумывала, как бы тактично объяснить… дорогу на хрен вон отсюда! — Но вы же сами, так сказать, колдун! Вот и колданули б меж делом, по-родственному!

— Они не знают, кто я, и хотелось бы оставить их в полном неведенье. Да и не понимаю я в этом ничего!

— И как вы себе представляете? Здрасте, я могильная ведьма, по-вашему — некромант. Пришла мертвяка, живущего в вашем доме, пошугать! Вот радость — от перепуганных хозяев сапогом по лбу получить, ага! — Оп-па, как нехорошо под рёбрами стало. Словно горячий червь зашевелился. Чую, сейчас за отказ я схлопочу так, что на спецзадание впереди заказчика побегу!

— Скажу, что встретил знакомую. А дальше будем интерпретировать. — На потёртую клеенку в качестве последнего аргумента легли свёрнутые в рулончик деньги.

Перед тем, как сесть в разбитую иномарку, всё же поинтересовалась:

— А кто меня сдал?

— Никто! — буркнул оборотень Андрей, пристёгиваясь ремнём. — По запаху нашёл!

Хороший дом, крепкий. Новые резные ставни, доброе крыльцо. На которое я совершенно не хочу всходить уже несколько минут. Невзирая на то, что Андрей тянет меня настырно за рукав, а выплаченный гонорар требует отработки, ноги просто вросли в мерзлую землю подле калитки.

— Ларик, идём!

Нутро пустое, Хозяина тут нет. А вот гнильцой попахивает — что есть, то есть!

Хозяйка, властная женщина, не стесняющаяся постороннего человека, не выбирая выражений, рычала на мелкую для своего возраста девчонку-подростка. Блеклый, как тень, сожитель молча сидел перед телевизором, не реагируя на внешние раздражители. Класс! Дружная семейка!

Племянница ожгла таким понимающим взглядом, перед тем как скрыться в своей комнате, что стало совсем не по себе. Крепкий, ароматный чай в горло не лез, а глаза невольно обшаривали всё видимое пространство.

Нет, ну надо же как-то в руки себя взять! Чего я так трясусь-то? Не промарширует же сейчас через кухню взвод зомби?! Но кто-то смотрит, давит тяжёлым взглядом на затылок. Ну и кто ты? Где?

Из коридора в туалет прошуршал дед, пришаркивая вязаными тапками и придерживаясь одной рукой за стену. Проследив за ним глазами, обернулась, чтобы что-то спросить у Андрея. И забыла, что хотела. Колдун, глядя куда-то в бок, по-собачьи шевелил ноздрями, шумно принюхиваясь.

— Ты чего? — шепотом поинтересовалась я, думая только о том, что нужно хватать кроссовки и бежать отсюда.

— Кто-то прошёл, — тихо ответил оборотень, яснея взглядом и улыбаясь прошедшей мимо хозяйке.

— Как кто?! Дед просвистел в туалет, больше никого… Ты чего? — если он немедленно не сделает лицо попроще, я и без кроссовок рвану на выход!

— Какой дед, Ларик? Здесь не живёт никакой такой дед! — блестя жёлтыми глазами, угорский колдун вытянул шею, глядя через моё плечо.

— Обалдел? — я начала злиться. — За дуру меня держишь?

Почти подбежав к двери, рванула ручку на себя, готовясь пристыженно извиняться перед сидящим на горшке стариком. Кхм… Горшок есть. Деда нет.

— Я покурю! — сделав новому знакомому страшные глаза, выскочила в одних носках на крыльцо, едва не сбив с ног маленькую старушку, копошившуюся в сенях.

Выскочившего следом парня я в ярости схватила за грудки и попыталась потрясти. Но из-за разницы в росте, стоя на цыпочках… Думаю, это выглядело смешно.

— Что ты ржёшь, демон! Быстро говори, сколько здесь сейчас находиться живых людей!!! — хотелось прошипеть это ему в лицо, но для этого нужно было либо подпрыгивать на каждом слове, либо попросить его нагнуться.

— Моя пятиюродная тётка Маня, точнее, я ей внучатый племянник по второй жене шурина от свояка дедовой бабки…

— Стоп! — у меня сейчас мозг через ноздри вытечет от перенапряжения.

— И её дочь Наталья. И всё!

— Ага! — прикуривая мятую сигарету трясущимися руками, чуть не спалила себе волосы в носу. — Дед в туалете, бабка в сенях и мужик в кресле перед теликом. А я, как дура, мертвяков выискиваю. А они мимо спокойно ходят, как у себя дома. Дома… Куртку и обувь, быстро! И деньги неси, оборотень хренов, что б у тебя в общественной бане во время помывки хвост вырос!

— Ты что, сваливаешь? — разозлился Андрюшка. — А дом почистить?

— Ага, щас и дом почищу, и полы помою, и трусы постираю! — стараясь не сбиться с ещё нечёткого плана действий, еле сдержалась, чтобы не пнуть непонятливого парня. — Живо, кому я сказала! И сам одевайся! Брысь, нежить! — гавкнула в запале на высунувшуюся за дверь старушку.

Уже через минуту мы, доскакав наперегонки, стучали в соседний дом.

Высунувшаяся в форточку моложавая женщина, воззрилась на нас с крайним изумлением.

— Мир дому вашему! — лучезарно улыбнулся Андрей. Мне бы так из ночи зубами сверкнули, упала б на пол и заползла под диван. Во избежание, так сказать. Женщина оказалась не из слабонервных, продемонстрировав в ответ свои, кривые и в шахматном порядке.

— И вам, люди добрые!

— Мы спросить хотели…

— Подруга, зубы новые хочешь? — влезла я, вцепляясь парню в рукав и поднимая его кулак, демонстрируя зажатые в пальцах купюры.

— Заходи! — не раздумывая, кивнула хозяйка.

Мы молча курили. Я — глядя на женщину, она — на смятые комком деньги на скатёрке. Андрей крутил головой, всматриваясь то в одну из нас, то в другую.

— Чего надо-то? — наконец, спросила хозяйка.

— Ты ж тут давно живёшь?

— Всю жизнь.

— Расскажи про предыдущих владельцев дома слева.

— Легко, — женщина накрыла ладонью купюры и подгребла к себе.

Через полчаса, с мыслью, что новые владельцы — беспросветные балбесы, я стояла посередине собственной кухни. И спешно собирая в сумку всё, что могло пригодиться, жаловалась вслух Мурзику:

— Как так можно? Купить дом и не вызнать про него всю подноготную? Ура! Как дёшево! Заверните два! А то, что там было, — кому ж это интересно? Представляешь, Мурза?! Сорок лет сидел у мамки с батькой на шее. Вкусно ел, сладко спал. А потом избил отца так, что у того глаза вылетели. Так и истёк дед кровью в сортире. А мамашу в сенях догнал… И после всего этого торжественно повесился в гостиной. А теперь все живут в одном месте, толкутся и мешают друг другу. Да, всё смешалось: люди, кони, кошки, куры, бабы-дуры. А бедная Ларик по ночам не спи — ходи, с мертвяками воюй! Мурза, полезай в карман! Пока угорский колдун родню выгуливает, пойдём по чужим домам, как воры, лазить. Бабка, я знаю, что ты тут! И то, что я мёртвых вижу ясно, как живых — это твоих подлых ручонок дело! Давай, подскажи, я всё взяла?

Дверка кухонного шкафчика, скрипнув, чуть приоткрылась.

— Издеваешься, вредная старушка? Да тут хлама — в пяти чемоданах не унести! Ай!

Массивная старая жестяная коробка из-под чая чувствительно приложила меня по большому пальцу ноги. С трудом отодрав присохшую крышку, уставилась на полированный черный рог, обмотанный с тупого конца кожаными ремешками.

— Не поняла, и что я должна этим делать?

— Держи под рукой, — фыркнули за спиной. Ох ты ж блин! Бабуся! Стоит в полумраке коридора, фаянсовыми зубами улыбается. Конечно, видеть мертвяков — так всех, чем свои хуже чужих?! Ёй, это что ж, потом и на улице… Ну, спасибо! Вот именно об этом я всю жизнь мечтала, ага! — Не переживай, обычное дело! Я буду рядом. И самое главное — нельзя бояться!

Да что вы говорите?! Нельзя? Тогда подскажите, как заставить коленки не трястись?!

@темы: Мистика, В процессе, Макси, Джен, Юмор, Фэнтези, POV, R

---

Котенок

[Саша Молох]

Название: Котенок
Автор:  Саша Молох
Рейтинг: PG-13
Жанр: Ангст
Размер: Мини
Статус: Закончен
Саммари: У меня погиб котенок. Простите, люди, выплеснулось...

Мне не больно, правда!
Было очень страшно, но не долго! Только тогда, когда огромная резиновая махина надвинулась так стремительно, что мои маленькие лапки не успели отбежать. Когда, взрыв землю, она навалилась, размалывая тонкие рёбра и сминая позвоночник, стало очень больно, так, что, не удержавшись, я истошно завопил. Но огромная, ревущая махина прогромыхала над моими большими ушами и унеслась вдаль, обдав мой нос едкой вонью.
Мне не было больно, когда я протиснулся в заветную дыру и заплакал перед закрытой дверью, слыша за ней голос Хозяйки. Она сейчас пожалеет меня, возьмёт на ручки, а я спою ей песню и всё будет хорошо.
- Мой хороший, где ты так извозился? – она склонилось надо мной с улыбкой, проводя пальцем по моей взъерошенной шерстке.
Мне не больно, правда! Только тяжело что-то, как прежде задрать мордочку и внимательно посмотреть в твои глаза, Хозяйка. И дышать что-то тяжело, словно бежал долго… И лапы трясутся, но мне не больно!
- Что не так, Масик? – голос меняется, но она не рассержена. Большие пальцы осторожно приподнимают меня под передние лапки, и я уже готовлюсь, как прежде обхватить Её за шею и прижаться. Но Хозяйка вдруг издаёт задушенный вздох и меня ставят обратно на пол. С трудом подняв голову, я непонимающе смотрю на своего человека и вижу, что она зачем-то зажимает себе рот обеими ладонями.
- Что? – из комнаты появляется чужой человек, Подруга Хозяйки и лицо её испугано.
- У него живот разорван! – кричит Хозяйка и по её лицу течёт вода.
Мне не больно, правда! Только стоять на лапках становиться тяжело, а пожалеть меня никто не торопиться. Наоборот, мягко подхватив, меня выставляют обратно в коридор, и дверь захлопывается прямо перед носом. Проситься обратно сил нет, может, я что-то сделал не так и мной не довольны?
- Что? – вскрикивает Подруга моего человека.
- Господи! – голос Хозяйки дрожит, наверное, я всё-таки её расстроил. Опять будет грозить пальцем, и читать нотации, а я буду ловить его. Но чуть позже. Надо прилечь. – У него кишки наружу! Что же делать?
Мне не больно, правда! Я подремлю здесь, под столом, только что-то мешает устроиться поудобнее. Хозяйка всхлипывает за дверью, и становиться обидно. Про меня будто забыли…
- Я не знаю, что делать, приходи скорее!
Сквозь какую-то противную муть я вижу вдруг, склонившегося Хозяина.
- Ну, и чего ты ревёшь? – спрашивает он в приоткрытую дверь. – Вот, лежит, молчит. Живой.
- У него животик лопнул, они ему кишки выдавили! – ревёт навзрыд Хозяйка, не высовывая, впрочем, нос за дверь. – Они его раздавили!!!
Хозяин, кряхтя, на четвереньках лезет ко мне. Я бы и рад с ним поиграть, но единственное, что в силах, это поднять голову и беззвучно открыть рот. Не церемонясь, человек перевернул меня на бок. Но и теперь мне не больно!
- Не жилёц! Где лопата? – глухо спрашивает человек и в ответ ему только сдвоенные рыдания.
Погремев в кладовой, хозяин снова ползёт ко мне, протягивая ладони.
- Иди ко мне, маленький! – непривычно ласково произносит человек и кладёт меня на прохладную, широкую ладонь. Ну вот, наконец-то меня погладят, почешут за ухом, потрогают за мягкое пузо. Потом покормят вкусным, и я усну на чьих-то коленках, звонко тарахтя под поглаживающей рукой.
Мне совсем не больно, когда хмурый Хозяин медленно кладёт меня на землю.
- Не хочу, что б ты мучился! – поясняет он зачем-то. – Обещаю, больно не будет.
Мне, правда, не больно! Сейчас, я только отдохну и вновь побегу впереди тебя, путаясь под ногами, прыгая и играясь. А ты будешь ругаться, не зная, куда поставить свои огромные ноги. Мне не больно! Сейчас. Сейчас…

@темы: Закончен, Ангст, Мини, POV, PG-13

---

Ведьмины будни - Глава 3

[Саша Молох]

Автор:  Саша Молох
Бета:  Roxolana (стилистика, орфография)
Пейринг: Ларик, Галюня, Марк
Рейтинг: R
Жанр: Юмор/Сказка/Мистика
Размер: Миди
Статус: В процессе
События: Магия, Привидения, Наше время, мертвецы
Саммари: Если у вас появился дар, перешедший по кровному наследству — пиши пропало! Дар не даст тебе спокойной жизни, сжигая изнутри и требуя своего развития и применения. Вот только никто не оставил инструкции, как им правильно пользоваться.
Предупреждение: мат, темномагические ритуалы
От автора: R поставила из-за некой специфики ритуалов. Ритуалы выдуманы и к применению не пригодны!

3 глава

Крепко сбитая, большеносая женщина лет сорока, прикурив сигарету, распахнула окно. Холодный, не по-весеннему, воздух, ожёг лицо и закружил по комнате, выдувая остатки тепла из комнаты. Затянувшись, она женщина облокотилась о сбитый подоконник и без интереса уставилась на мужиков, копошащихся у дома напротив. Только один из них занимался делом, орудуя бензопилой и пытаясь раскурочить полувыкопанную корягу, отсекая узловатые корни. Остальные бестолково суетились вокруг, создавая видимость бурной деятельности.

Наблюдательница не отводила взгляда от ревущего агрегата, плюющегося опилками и щепками, и её мутно-зелёные глаза стекленели с каждой секундой.

Наткнувшееся на камень железо противно взвыло, и отскочило, и тут же морозный воздух разорвал полный боли пронзительный крик, полный боли. Грязный, ноздреватый снег густо окропило алым.

Ещё раз, окинув безразличным взглядом истеричную беготню, женщина щелчком отправила окурок в полёт и спокойно прикрыла фрамугу.

* * *

Тёмная вода заливала рот и ноздри, накрывая с головой и мерзко плюхая в ушах. Нет, не вода. Густая слизь, тошнотворная и зловонная. Отчаянно дёргаясь всем телом, задирая лицо к невидимому небу, я шлёпала ладонями по клейкой, комковатой массе. И думала: «Как это глупо — утонуть в прокисшей манной каше…»

— Подъём! — рявкнуло нечто, в виде размытого светлого пятна, прямо мне в лицо.

— А-а-а! — отчаянно отбиваясь обеими пятками и чем-то, зажатым в правом кулаке и обеими пятками, я завалилась на бок, и с жутким грохотом свалилась на пол.

— Дурная баба! — заполошно завопили над моим павшим в неравной битве с жутью и отбившим бочину, телом. — Чуть мне глаз не выбила! И себя чуть насквозь не пропорола! Хочешь геройски покончить жизнь самоубийством, прыгни жопой на кол!

— На фига?! — спросила я, отлепляя щеку от половицы и морщась от боли и режущих уши воплей.

— Порадуй местного патологоанатома! Таких спецэффектов он в своей практике ещё не наблюдал!

— Дурында ты, Галюня! Чего разоралась как чайка над помойкой?

— Я — «чайка»? — судя по выражению лица подруги, её воображение явно заклинило, и она соображала, не стоит ли обидеться в качестве профилактики. — Не, я ранний гость.

— Который диким ором будит добрых людей ранним утром.

— Добрые люди не спят на кухне, поджав ноги, на столе, с открытыми настежь дверями! — парировала подружка, забыв про меня и на освободившуюся столешницу деловито выкладывая из необъятной сумки пакетики с чем-то съедобным на освободившуюся столешницу.

— К добрым людям сегодня ночью бабушка в гости приходила! — мрачно оповестила я, подтягивая поближе пепельницу.

— Да ладно! — Галюня выпучила глаза. — Да ты чё!

Правда, на этом шок от ужаса — или чего там у неё было, тут же и прошёл. Вонючую, полную окурков и давно не мытую стекляшку у меня отняли. Так же, как и сигареты.

— Не кури на пустой живот. Хоть чаю хлебни! — перед носом появилась щербатая кружка с кипятком, в котором одиноко тонул пакетик с опилками, гордо именуемый именуемыми чаем. Зато на разделочной доске уже темнели коричневыми боками домашние пирожки.

— Жениться на тебе, что ли? — зажимая в кулаке сдобу и стараясь всем видом показать выказать крайнюю степень признательности, я подула на мутную водицу.

— Однополые браки у нас запрещены! — хихикнула девица «ну очень давно на выданье». По-бабьи подпирая кулаком щеку, она с умилением наблюдала за скоростным пожиранием гостинцев. — Что ты там, на счёт бабуськи говорила?

Пережёвывая пирожок с капустой, я, улыбаясь, смотрела на подружку. И судорожно размышляла.

Знала я её не долго. Вот только познакомились мы при довольно специфических обстоятельствах. Прокляли девку. Вечно неунывающая, с открытой улыбкой на красивых, тонких губах Галюня стремительно чахла, желтея пергаментной кожей и пугая окружающих запавшими большими карими глазюками. Не особо полагаясь на своё мнение о происходящем, часто ошибочное, я сделала проще. Привела её к себе домой и познакомила с Мурзиком.

Реакция была предсказуемая. Даже более чем. А вам бы понравилось, если в полутемной полутёмной комнате чужого дома вам начали б тыкать в нос старый кошачий череп?! А потом ваша новоявленная знакомая села б на пол в обнимку со страшной костяшкой и начала что-то бормотать?! Вот-вот, только я и увидела, открыв глаза, как Галькины пятки сверкнули за порогом!

Правда, до этого я успела разглядеть странное серое пятно у неё на спине. Экстрасенсы называют это, пробой в ауре, кажется. А у нас — проклятье в спину. Кто-то пожелал ей сдохнуть быстро и в муках. Тот, кто обладает дурным характером, «черным чёрным глазом» и сильной энергетикой. Сказал в спину, ото всей души, со всей своей злобой и ненавистью. Словно выстрелил, пробивая в тонком теле, «внешней душе» огромную дыру, куда теперь и истекали все жизненные силы проклятого.

Говорят, есть лекари, что умеют сращивать такие дыры. Только вот даже не представлю, где искать того, кто сможет очистить края «раны» и стянуть разрыв, латая своей жизненной силой, отдавая самое светлое и чистое. А как иначе? Сольешь свой донный осадок в чужую душу, считай, что заразил пациента. Сепсис, шок, гниль по всему тонкому уровню. Ну, и уж точно не ко мне за таким лечением. У нас свои методы. Мало приятные, но действенные. Вычислить маму очередного Галюниного ухажёра, которая была так недовольна выбором сынка, что пожелала недоброго его пассии (спасибо Мурзику). Сотворить обряд на крови, сбив чужое проклятье своим, не навредив носителю, и переместить его на незнакомую сглазливую тётку (спасибо яркому сну с чёткими инструкциями). Промыть руки в проточной воде. А потом в порыве раскаяния рассказать всё как-то под чай с плюшками той, кто пришел порадовать меня своим цветущим видом.

Могла промолчать? Конечно! Но очень хотелось, что бы хоть кто-то знал о вечном угле, что тлеет у меня где-то под рёбрами, припекая многострадальное нутро, требуя действия и не давая мирно сидеть на месте. Неделя — это максимальная передышка по времени, что бывает. Потом начинается персональный ад от непрерывного усиливающегося ощущения медленного прожаривания на внутреннем огне. Хоть бегай по улицам с плакатом по улицам. «А вот кому услуги ведьмы?»

Лечить не могу. Проклясть тоже. Вот и бабка пришла сегодня не чаи гонять. Ей, видите ли, спокойно не лежится, зная, что я всю все её накопленный опыт и мощь профукиваю на глупости. Ну, извините, нужно было как-то учить, что ли. Или хоть в книгу рецепты — инструкции записать. Что в какой ситуации делать следует.

Легко сказать: «откройся и прими»! Еще бы объяснила, как это сделать!

Как сказать розовощекой девахе, что мне нужно что-то посерьёзнее плевков в спину и могильной земли под ковриком в спальне. Что-то такое, от чего приобретенная силушка «запела» бы в унисон с разумом, слилась с душой и стала неотъемлемой частью меня.

Рассказать Галке, как покойница клюкой стучала мне по хребтине, требуя послушания? Как грозила кривым пальцем, бубня что-то о потере последней в роду могильных ведьм и пугая надиранием ушей, которое растянется на том свете лет так на тыщу.

Вот и на фига девчонке всю эту ерунду знать?

— Галюнь, у меня к тебе вопрос интимного плана! — пирожок закончился, пора разговоры разговаривать.

— Ух, ты, давай! — почему-то обрадовалась подруга. — Только про свой интим ничего сказать не могу, ибо у меня его нету!

— Тебя не пугает, что я ведьма? — меня давно подмывало спросить это. — Неужели нигде не ёкает, что с такой особой дружбу водишь? Что люди косо на тебя смотрят, за спиной шепчутся?

— Какая ж ты ведьма?! — всплеснула руками Галюня, едва не снеся со стола чайник. — Ты ж людям помогаешь! Много они чего понимают, люди эти твои! К кому они пойдут, когда припрёт? Когда зад припечёт? Брось, люди всегда бояться того, чего не понимают! Боятся, а по ночам, огородами крадутся к таким, как ты, помощи просят и в ногах валяются! Кстати, когда я пришла, у тебя телефон надрывался. Может, уже кто-то горазд в ногах поваляться?!

Не совсем, но рядом. Звонила клиентка, — ну та, с земелькой под ковриком.

— Что-то случилось? — спросила я. Судя по количеству пропущенных звонков, к ней в огород явно высадились инопланетяне.

— Вы не могли бы подъехать ко мне? — зачастили в трубке. — Я знаю, кто это делает! Знаю!

— Спокойнее, не надо так переживать! — причесаться не мешало бы, а то тётка подумает, что я к ней на метле прилетела. — В течение часа буду у вас!

Понятливая подруга уже тащила Мурзика, крайне бесцеремонно пакуя его в целлофановый мешок. Никакого уважения к магическим артефактам, бедняга же даже мяукнуть не может, что бы выразить своё негодование.

Хорошо, что нынче будний день! Народу в маршрутке — ты, да я, да мы с тобой. Да-да, Галюня, проявив не хилую настырность, увязалась следом, требуя увидеть хоть раз всё своими глазами. Наверное, она думает, что я буду прыгать в шаманских плясках и стучать в бубен. Ага, если только в свой!

Довольная донельзя, подруга ёрзала на сиденье, обуреваемая жаждой деятельности. И с каждой секундой во мне крепла уверенность, что ой как зря я везу её с собой! Но остановить Галюню… Ну да, с детским совочком в атаку на танк! Ай, ладно! Убедиться, что ничего интересного, всё затрапезно и дико скучно. И не сунется со мной тогда, когда будет действительно опасно.

Клиентка уже нетерпеливо переминалась с ноги на ногу на крыльце, вытягивая шею и всматриваясь в проходящих мимо. Заметив меня, замахала руками и почти побежала навстречу, но, посмотрев на лохматые шерстяные носки на своих ногах, благоразумно притормозила.

— Нет! — строго, как расшалившейся животине, рявкнула я, подходя ближе. — Не здесь!

Подруга, подпрыгнув от неожиданности, прижала сумочку, размером с чемодан, к груди и засеменила рядом, поглядывая на меня с удивлением.

— Это моя помощница, — бросила небрежно, проходя в дом. Что-то все сегодня вокруг меня радостные, сияющие и невероятно этим раздражающие. Клиентка, явно решившая, что, найдя источник неприятностей, разом разрубила Гордиев узел, и через полчаса всё пойдёт на лад, вызывала желание дать ей в лоб. И сдёрнуть за ноги с небес на землю. Что, вообще-то, крайне необычно для меня. и И это настораживало.

Конечно, всё было, как и предсказано. Пришла ближайшая подруга, сочувствуя и переживая, ахая и вздыхая. А после её ухода хозяйка тщательно обыскала свой дом, осторожно обследуя пол и обшаривая стены.

Вот и сейчас, она отогнула уголок ковра и победоносно взглянула на посетителей, демонстрируя жиденькую горстку земли.

— Мурзика! — потребовала я, требовательно протянув руку в сторону Галюни, и замерла, прикрыв глаза. Что-то зудело возле уха, будто надоедливый комарик. И это тоже было новым. Привычно перехватила кошачий череп, засунув пальцы в глазницы. И чуть не отскочила назад, когда на меня резко надвинулась стена, грозя разбить лоб.

Распахнув глаза, и убедилась, что по-прежнему стою посередине спальни. Стараясь медленно дышать носом и не показать явного страха (перепуганная ведьма, отмахивающаяся черепом от жутких глюков — страшное зрелище), в качестве эксперимента вновь зажмурилась.

Тонкое жало иглы блеснуло в женских, ухоженных пальцах и, вонзившись в рифлёную бумагу, исчезло под обоями. И вновь стена понеслась мне навстречу со скоростью приближающегося поезда.

Ёперный театр, страшно-то как!

Вот теперь сдержать себя не удалось, и со сдавленным воплем я всё же, отпрыгнула спиной вперёд, налетев на замешкавшуюся подругу. Та, не ожидая нападения, взвизгнула мне в правое ухо, дезориентировав окончательно. И, видимо, решив добить, охлабучила меня по макушке своим комодом на ремешке, по недоразумению именуемый сумочкой…

* * *

Какой кошмар! Караул! Полное фиаско! Что б я! Ещё хоть раз!!!

Ну, Галька хороша как владелец сложной агентурной сети, раскинутой по всему городу и области в поисках клиентов. Как кормилец моей ненасытной утробы и утешитель душевных терзаний — тоже хороша. Но как помощник…

Голова трещит, в ухе звенит. Клиентка в шоке чуть под ковер со страху не залезла.

Укатившегося Мурзика с трудом достали из-под кровати. Стыдобища!

Ну да ладно. Могильную землю со всеми предосторожностями замели в бумажный пакет. Иголки, во множестве наторканные по всему дому, были найдены и припрятаны в другой кулёчек. Галюня, получив сто х..в за шиворот, по одному в каждую руку и барабан на шею, была спешно выпнута барабанить виртуальными органами по воображаемому барабану во двор. И я спокойно смогла пообщаться с домовым и дать ему очередные инструкции.

Потянувшись за сигаретами, я с удивлением услышала, как скрипнула входная дверь. О, подружка — киллер ползёт, грехи пирогами замаливать!

— Пирогов за такое мало! — как только за спиной раздались тихие, нерешительные шаги, я начала торговаться. — Твоё запечённое мясо и ещё…

Басовитое покашливание за спиной напугало до трясучки в руках и, спешно обернувшись, я со страхом уставилась на смущенного смущённого высокого парня.

— Здравствуйте! — мило улыбнулся незнакомец. — Я — оборотень!

@темы: Мистика, В процессе, Джен, Юмор, Миди, POV, R

---

puzzle of us

[in black ink]

Название: puzzle of us (фикбук)
Автор:  in black ink
Персонажи: м/м
Рейтинг: едва ли дотягивает до R
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Повседневность, POV
Размер: Мини
Статус: закончен
Примечания автора: Основано на реальных событиях.

Здравствуйте. Я хотел бы поделиться с Вами одной историей, произошедшей со мной ещё в мои школьные годы.

Думаю, сперва стоит сказать пару слов о себе. Итак, меня зовут Александр, мне двадцать четыре года, работаю по специальности в одной небольшой фирме, занимающейся архитектурными проектами. Заурядный парень: по утрам пью кофе, кормлю кота, бегу на работу, вечером возвращаюсь домой, хожу в тренажерку или в бассейн, ложусь вовремя и сплю как положено. Детей нет, сексуального партнера тоже не наблюдается. Не то чтобы мне не хотелось кого-нибудь под боком, просто... Знаете, бывает такое, когда никто не подходит, хоть ты тресни. А отношения «на ночь» меня мало устраивают. И хоть я и не шибко красив, зато чертовски обаятелен, как говорил мой бывший. А... Я не сказал? Я же по мальчикам. Впрочем, речь сейчас не о этом...

Вы собирали когда-нибудь пазлы? Нет, не те, что на двести сорок деталей или на пятьсот, а настоящие: на две тысячи и больше. Я вот их обожаю. До сих пор помню свою фиолетовую мечту. Мне тогда было всего семнадцать, я впервые в жизни поехал в Питер со школьной экскурсией, а, так как парнем я был тогда любознательным и много читающим, умудрился сбежать в книжный магазин, что на Невском проспекте. "Зингер", кажется. Ну, тот, с огромным глобусом наверху и уютным небольшим читальным залом у окон второго этажа. Восторженный до безумия, я ходил там около часа и никак не мог насытиться этой божественной атмосферой, которая бывает только в старых магазинах, со временем пропитавшихся своим содержимым от фундамента до самой черепицы. Вдыхал запах типографской краски и книжной пыли, жадно разглядывал огромные фолианты с красочными иллюстрациями, почти режущими глаза своей сочностью и определенной, доступной только книгам правильностью, и совсем крохотные издания, помещающиеся на половинке ладони (кажется, то был какой-то словарь с одного из мертвых языков на русский). Это был самый прекрасный, самый волшебный час за всю ту поездку. Но ещё больший сюрприз меня ждал почти на выходе, когда маленький впечатлительный мальчик, которым я тогда был, уже спускался вниз по ступенькам мраморной, кажется, лестницы. И вдруг увидел её... Огромную коробку из какого-то плотного картона, покрытую потрескавшимся кое-где желтоватым лаком, а на крышке были лошади. Самые прекрасные из всех, которых я когда-либо видел. Не потому что они были действительно невероятной красоты: вполне обычные и банальные, из тех, что часто появляются на календарях в год коня. Но из-за надписи в уголке картонной крышки. "Puzzle, 13 200".

Я смотрел на эту цифру, словно громом пораженный, и никак не мог отвести взгляд. Мне всё казалось, что это обман, и стоит отвернуться, как исчезнет и эта коробка, и эти лошади, и заветное число пропадет вместе с ними, поэтому я смотрел. Смотрел, как приклеенный. Трогал шероховатую поверхность пальцами, пытался отковырнуть ногтем и не верил, что это не сон и не бред моего воспаленного и помешанного на мозаиках мозга. Тринадцать с лишним тысяч деталей... Господи, я и представить такого не мог! Только не в том крошечном городе, в котором три - это максимум и вообще большая удача.

На следующий день я снова сбежал в этот магазин, несмотря на всё, мягко говоря, недовольство учителей, сопровождавших нашу группу, и их обещания рассказать родителям, выгнать из школы и прочее. Просто не мог иначе - пазл манил меня, он снился мне всю ночь и нашептывал сказки о том, как нам с ним будет хорошо вместе. И если сейчас я смеюсь над этим, то тогда мне было совсем не до смеха. Я не знал, сколько он стоит и как много займет места и - главное - времени. Мне было абсолютно всё равно. Всё тело было охвачено тем предвкушением, когда просто физически не можешь сдвинуться с места и отвести взгляд, аж потряхивает всего, а пальцы сводит в невольной судороге, потому что впереди - цель. И я видел эту цель и не мог достичь. Поэтому прошлось отступиться.

Расставаться с ней было больно и отвратительно. Словно мне сделали ампутацию какой-то крайне нужной для нормальной жизнедеятельности части тела. На живую. Без единого намека на наркоз.

И, хотя, в конечном итоге, жизнь вернулась в прежнее русло, осталась какая-то неприятная горечь, словно иголочка где-то под лопаткой, до которой невозможно добраться, и я стал всё чаще замечать, что собирать мозаики одному - скучно, однако ни один из моих тогдашних друзей не разделял подобной страсти. Долгое время я пытался крутиться: заставлять или упрашивать. Но вы сами-то это представляете? "Пособирай со мной, пожа-а-алуйста!" Тьфу, к черту такое. И тогда я решился на небольшую авантюру.

Знаете, есть в интернете всякие доски объявлений. Правда, в то время их было не так много, как сейчас, но парочку всё же удалось найти. «Ищу друга для собирания пазлов. Я парень, 17 лет. Город N». И номер только появившегося у меня тогда мобильного телефона снизу. До сих пор не знаю, зачем я в тот момент решил указать пол и возраст, но одно помню точно: я больше никогда в жизни так не ждал звонка. Первый был с предложением интимного плана. Конечно же, что ещё могло мне попасться? Я мужественно выслушал несколько фраз, произнесённых томным мужским голосом, а потом буркнул что-то вроде "Спасибо, обойдусь" и бросил трубку. Маменька ехидно спрашивала потом: "Сашенька, а чего это ты такой красный?", пришлось оправдываться. Второй позвонила странная женщина с не менее странной мясорубкой. Кажется, она хотела её продать, а так как я был мальчиком воспитанным, то слушал про все положительные аспекты резки мяса заостренным с обеих сторон лезвием-звездочкой с мрачной непоколебимостью японского воина-самурая, решившегося на сеппуку (харакири, если так более понятно). Видимо, глупости во мне тоже было достаточно.

После этого звонка я решил, что если и с третьим ничего не получится, сотру все объявления и забуду о них, как о страшном сне. Впрочем, больше мне так никто и не позвонил. Зато пришла смс. Весьма короткая даже по моим меркам: "Глеб, 17". И фотография, на которой была только что распечатанная упаковка с мозаикой на полторы тысячи деталей. Волна восторга окатила меня с ног до головы, заставив улыбаться так, словно я был самым счастливым человеком на этой дрянной планете.

Я позвонил ему сам.

Глеб оказался весьма приятным парнем. Он не был, как это говорится, "своим в доску" или "душой компании", но не было ни единой темы, которую бы он не мог поддержать: от рецептов яблочного пирога до Великой французской революции 1789-1794хх годов и дальше. Гораздо дальше, чем я когда-либо мог себе представить. Мы могли говорить часами напролет, без умолку, останавливаясь лишь для того, чтобы глотнуть чаю или полюбоваться проплывающим мимо пейзажем. Он никогда не перебивал меня в этих моих громоздких тирадах, когда я просто уже не мог остановить поток мысли и вываливал на бедного парня столько идей и образов за раз, сколько только мог вместить мой бесконечный воображательный процесс. И он прекрасно помнил всё, мной сказанное. А вот я сам - нет. И это было смешно. Настолько смешно, что я каждый раз благодарил Вселенную за то, что встретил такого человека. Он стал моим другом. Самым лучшим, которого можно только нарисовать у себя в голове. Мы разговаривали, ходили друг к другу в гости, вместе гуляли и, конечно же, собирали пазлы.

Это была пытка. Почему? Каждый раз тебе приходится выбирать кусочки по определенному признаку. Будь то рамка или «небо», или «- Что это? - Вон та странная штука», или просто черные. Я ненавидел эти моменты всеми участками души и порой, не сдержавшись, начинал собирать ещё до того, как все разобрано и перевернуто лицевой стороной вверх, за что, в общем-то, и получал от Глеба по рукам и блондинистой макушке. Правильно, ему-то подобное откровенно нравилось. Помню, как его длинные аккуратные пальцы выбирали из общей кучи нужные детали с той особой, почти хирургической тщательностью, что я иногда банально ловил себя на том, что не могу оторвать от них взгляда и чуть ли не захлебываюсь слюной.

Мне нравилось это - наблюдать за ним, что бы он ни делал. Но, особенно, когда он играл на стареньком, но, вместе с тем удивительно чутко настроенном фортепьяно мои любимые композиции и расчесывал волосы. Было что-то магическое в том, как его пальцы проходились по черно-белым, уже потертым от ежедневных тренировок клавишам, словно в нежной ласке, и в том, как длинные темно-каштановые пряди покорно разглаживались под уверенными прикосновениями деревянного гребня, после собираясь в аккуратный хвост у самой шеи. Мне тогда казалось, что и чуть резковатые черты его лица постепенно смягчаются. Впрочем, со мной он всегда был немного другим. Не таким, как с остальными его друзьями или нашими общими знакомыми. Более улыбчивым и спокойным, и, я надеюсь, более открытым.

И я не уловил того момента, когда начал мечтать о том, чтобы его руки коснулись меня.

Время для нас всегда шло в одном направлении, не торопясь и не задерживаясь, не проворачиваясь на одном месте и не скача, подобно бешеной собаке. Мы были детьми в эти наши счастливые семнадцать лет. По крайней мере, мне так казалось. Но моё мнимое детство закончилось немного раньше положенного, ровно в тот момент, когда я начал просыпаться в горячем поту мокрых снов с Глебом в роли неизменного соучастника этих томительных кошмаров. Мне нравилось в нём абсолютно всё: его спокойный, подкреплённый внутренней уверенностью голос со стальными нотками на самом дне и твердый взгляд. Взгляд человека, смотрящего в будущее с неким непоколебимым: «Всё будет хорошо». То, как он двигался, как он выглядел, каким он был и внутри, и снаружи. Даже то, как чуть дергался его кадык, когда он делал глоток обжигающего кончик языка крепкого чая. Я был завлечен всем этим и ни разу не задумывался над тем, что подобное было в какой-то мере неправильно. В семнадцать это имеет мало значения. Это потом, года через два, приходит осознание: «Парень, да ты же гей, черт возьми!», и ты удивленно качаешь головой, мол, «Как же я не замечал столь серьёзного упущения всё это время». По крайней мере, так было у меня.

С каждой минутой, что он был в зоне досягаемости, я всё с большим трудом сдерживал собственные желания. Мне хотелось касаться его, чувствовать, ощущать каждым сантиметром кожи жар его тело, дышать им и никогда не отпускать из своих рук. Мне хотелось его всего, целиком и сразу, без остатка. Или же смаковать, постепенно поглощая его, узнавая всё, до самого первого секрета, снова и снова. И самое страшное было в том, что мне хотелось, чтобы это было взаимно. Поэтому каждая наша встреча превратилась для меня в самую желанную муку на свете, ведь приходилось связывать свои намеренья абсолютно по всем фронтам. И всё, что мне удавалось выкроить, буквально украсть - это кажущиеся случайными прикосновения и по-дружески крепкие объятья, на которые Глеб каждый раз отвечал с той же теплотой, что и прежде.

И это убивало меня похлеще грубых слов и ударов, воспользуйся он ими когда-нибудь.

Я варился в собственных чувствах, не имея никакой возможности выплеснуть их наружу, ведь он был другом, самым лучшим во всех когда-либо и где-либо существовавших и до сих пор существующих мирах. И мне почему-то казалось, что есть некая черта, за которую банально нельзя было заходить. Never ever. Никогда. Ни за какие сокровища Вселенной. Это было похоже на котел с кипящим маслом. Никогда не пробовали добавить в такое воды? Одно мгновение, и раскаленные брызги во все стороны. А минутой позже ты уже бегаешь с тряпочкой, вытирая оставшиеся на мебели вокруг жирные пятна - последствия в корне неудавшегося эксперимента. Вот и у меня так. «Не пытайся сдержать вулкан», - так всегда говорила мама, и, наверное, зря я её тогда не послушал.

Однажды мой самоконтроль полетел ко всем чертям, забрав с собой остатки здравого смысла.

И это был самый сладкий поцелуй за всю мою жизнь. Двадцать девятого сентября, ровно за день до моего совершеннолетия, у меня дома, на только несколько часов назад начатом пазле. Я целовал его так, словно это было последнее, что я мог сделать в жизни, словно мне умирать через секунду, а пока... Пока у меня есть эта секунда и, может быть, немного больше. Пока всё внутри сворачивается в тугую пружину восторга и восхищения. Пока меня нет - есть лишь мягкие губы Глеба и жар его рта, который я мечтал испить до конца. До самой последней капли.

Раз. Два. Три. Отстраниться и сделать вид, будто ничего не было.

А потом у тебя перехватывает и так сбившееся напрочь дыхание, потому что чужие прохладные пальцы путаются у тебя в волосах, сжимая у самых корней, заставляя поднять голову и посмотреть в глаза напротив. А потом случился мой второй поцелуй, совершенно иной: медленный и тягучий, словно простоявший несколько часов на холоде, от которого сгорали в моём сознании последние обрывки связных мыслей, а вместе с ними и все мои страхи и беспокойства, оставляя после себя обломки той цивилизации, что я когда-то был. Старый я тоже остался там, совершенно неожиданно для меня самого. И я готов был на многое, чтобы это повторилось вновь, хотя бы ещё раз. Но ничего не потребовалось: за вторым поцелуем последовал третий, а потом и ещё один, и ещё. Мы были так счастливы, что смеялись друг другу в губы, кусая друг друга по неосторожности и выплескивая скопившееся у нас обоих душевное напряжение. Казалось, где-то внутри у меня рушатся целые глыбы изо льда и металла - всё скопленное за долгие месяцы сомнений и метаний из угла в угол. И я был не одинок.

Даже сейчас я вспоминаю обо всем этом с улыбкой.

Развитие наших отношений не было ни стремительным, ни поспешным, иначе бы Глеб не был Глебом. Он не давал мне нестись вперед со всей моей неуемной энергией, вовремя останавливая, притормаживая там, где это было необходимо. И ни одно из его действий не вызывало во мне злости или чего-нибудь в этом роде. Я принимал его. Со всеми его изворотами и подворотами, со всем его дурацким характером и едва заметно проявившейся нелюдимостью. А он в ответ так ревностно оберегал ото всех наши отношения и меня самого, что казалось, будто он львица, рьяно защищающая своё потомство ото всех напастей сразу. И это я тоже принимал. Как и некоторые другие его странности вроде периодического молчания или того, что зубы надо чистить не два, а три раза в день, после каждого приема пищи.

Мы всё больше времени проводили вместе, и дело было не только в новых пазлах, привезенных им из Москвы. Дело было в нас самих. Каждое наше свидание «ну, на пару часиков» затягивалось до поздней ночи, а мы всё никак не могли отлипнуть друг от друга. Провожали друг друга по очереди и жадно целовались в темных подворотнях, словно выкрадывая эти минуты столь необходимой близости.

А потом первый секс. Такой... Такой, когда всё взрывается внутри от напряжения, а ты не можешь и звука выдохнуть, потому что рот надежно зажат чужой подрагивающей ладонью, в то время как тело бьётся в экстазе так, что аж пальцы на ногах поджимаются, а где-то внутри всё сжимается в болезненно сладких судорогах. Глеб себе тогда губу прикусил, чтобы не стонать в голос, а мне пришлось зализывать. «Производственная травма оплачивается работодателем», - вяло пошутил он потом, засыпая на моём плече, а у меня не нашлось даже сил, чтобы ему возразить.

Все дни смешались в один комок невозможного счастья и умиротворения. Иногда я просто не мог держать это всё в себе и сбегал в парк рядом с домом, до изнеможения наматывая круги по освещенным желтым светом фонарей дорожкам. Деревья вокруг шумели своими кронами, нашептывая мне свои маленькие секреты. Птицы заливались сонными трелями, наверное, обсуждая то, что опять какой-то дурак тревожит их покой. Но я не слышал ни тех, ни других: столь громко стучала кровь у меня в висках, заглушая даже те восторженные звуки, с которыми я выдыхал воздух из легких. И не было ни единого шанса хоть как-то с этим справиться. А самое главное - Глеб не знал об этих моих пробежках. Уж не помню, почему я решил ему не говорить, но, кажется, это было связано с моей самооценкой и тревогой на тему: «как я буду выглядеть в его глазах».

У нас был ещё целый год в обществе друг друга, но я не вижу никакого смысла вдаваться в подробности. Скажу лишь, что всё было так, как могло быть только в сказках, ярко и красочно. Каждая из трехсот с лишним тысяч минут, что мы провели вместе, была подобна миллиарду фейерверков, но одновременно окутывала меня и теплом сотен объятий. Это было похоже на изысканный пирог, в котором повар умудрился искусно совместить пряность нашей страсти и мягкость - любви. Но, как и любая сказка, наша история подошла к завершению. Пусть не совсем приятно, пусть с дичайшим скандалом. Мы столкнулись лбами так сильно, что аж искры из глаз посыпались у обоих. Из-за какого-то пустяка, из-за самой малости, но наша разность в характерах и способах ощущать и воспринимать действительность вдруг выплеснулась наружу подобно огненной лавине лавы. А та, в свою очередь, образовала между нами огромную стену. И дыру в моём сердце. Я не помню ни сколько суток тогда пролежал без движения, тупо разглядывая подушку - соседнюю со своей; ни ел ли я вообще за эти дни. Не помню, выходил ли на улицу, говорил ли с кем-нибудь, смотрел ли что-нибудь. Внутри что-то выключилось. Уснуло. И, казалось, весь я пришел в негодность.

Но и это не могло длиться вечно.

Невозможно объяснить, как тряпка, которой я тогда стал, превратилась в меня нового. Того самого, что пишет сейчас эту историю. Я смог собрать все кусочки себя в новый образ, подобно пазлам, с которыми сжился. Но, такое ощущение, будто парочка потерялась. И мне стыдно признаваться в этом, тяжело принимать, однако там, где-то глубоко внутри…

Я всё ещё скучаю по нему. И до сих пор люблю. Сколько бы лет ни прошло, сколько бы людей ни промелькнуло перед глазами, в моём сознании он всегда рядом.

***

Саша потер лицо ладонями и откинулся на спинку удобного мягкого кресла, в котором так любил утопать, приходя домой из тренажерного зала. За окном уже темно, а часы мерно отщелкивали десятый час вечера. Он ещё раз коснулся пальцами усталых век и хотел уже было выключить компьютер и заняться более полезными делами, как вдруг подумал о том, что было бы забавно глянуть на тот сайт, что принес в его жизнь Глеба. Адресная строка, десяток букв латиницей и короткое ожидание. Его глаза вдруг расширились в немом удивлении. Сотни объявлений двухгодовалой и более давности. И одно совсем новое, вчерашнее.

«Ищу друга для собирания паззлов. Я парень, 24 года. Город N». И до боли знакомый номер снизу.

@темы: Закончен, Яой, Romance, Мини, POV, Слэш, PG-15

---

Дружба

[Lupulus]

Название: Дружба
Автор:  <<Маска>>
Рейтинг: G
Статус: Закончен
Жанр: Драма, психология.
Саммари: Как помочь другу вновь встать на ноги?

- Ты нечто!
- Исчезни...

Злость давно убила его. Поглотила. Высосала все силы, не позволив двигаться дальше. Он прикован к этому креслу. "Ненавижу-ненавижу-ненавижу...Господи, за что?!" Четыре года бесплодных попыток, он устал верить. Злость скалит зубы, отражаясь в зеркалах и стекле. Слишком тяжело для одного человека. Для одного слишком гордого человека...
Маркус приходит иногда навестить. Сидит напротив, забравшись в кресло с ногами. В волосах засохшая краска, а в глазах солнце. Щурится, глядя в окно, и болтает. Прямо, как в детстве. Но прошлое ушло: двенадцатилетние подростки не бреются каждое утро. Хосе чувствует себя стариком. В этой залитой светом комнате ему кажется, что он слеп. Словно на дворе не полдень, а полночь. Маркус смотрит в глаза и улыбается. Но Хосе уже не знает особенная ли эта улыбка?

- Сыграй что-нибудь!
- Тебе надо, ты и играй.

Хосе повезло. Он один из тех немногих счастливцев, кого деньги заботить не будут никогда. Эта вилла, эта еда, этот вид за окном ему принадлежат по праву крови. Богатое наследство. Везунчик. Хосе четыре года не может сделать шаг самостоятельно. Чудом выживший счастливец смотрит в окно безучастно, заставляя Маркуса ненавидеть судьбу. Он бы показал Хосе свои картины, и, может, споря о искусстве за чашкой кофе в новом городе, они бы, как в старые добрые времена, пошли бы по узким пыльным улицам вниз, к морю. Старуха Мануэла обругала бы их за сорванные еще не зрелые апельсины, и от её ворчанья пришлось бы спасаться бегством через дворы солнечно-белых домов. Но этого не будет. Увы-увы...
Режущая ступни галька на пополам с песком, отпугивающая туристов, им с Хосе была не по чем. А сейчас Маркус один бредет по береговой линии и не знает, как ответить на не заданные вопросы. Его друг не говорит ничего. Словно не они вместе зарабатывали ему, Маркусу, в рыбацком порту деньги на масляные краски. Словно не Хосе был первым нарисованным им человеком. Словно не они ночью сбегали на Ла Солкудо, чтобы подглядывать за молоденькими туристками. Разве не они, глядя на море, клялись, что обязательно увидят весь мир? Что примут участие в корриде и когда-нибудь помахают капоте перед носом полярного медведя? Что перекричат итальянца и уведут любовницу у француза? Что совершат множество безумств и никогда об этом не пожалеют? А сейчас все слова тонут в шуме прибоя и гвалте чаек, пытаясь разбить, разорвать их судьбы. Солнце заходит, будто предупреждая: "Делай что-нибудь!"
Маркус знает наизусть диагноз и назначенный курс лечения. Он бы все эти четыре года торчал возле Хосе, только вот мать и две сестры тоже любят есть. Регулярно и вдоволь. Агата шутит порой: "Если бы ты постоянно был с ним, то он бы обязательно встал! А потом побежал бы, брат. От тебя, на край света." Маркус смеется, а после не спит всю ночь. Если бы это вправду помогло...
Врачи - самые лучшие, и деньги тающие, как сахар в чае, приносят ответ: "Причина - Хосе." Хосе не может встать, потому что не верит в свое исцеление. Каждый день он выполняет специальные упражнения, пьет витамины, но, ступая самостоятельно, не может пройти и метра. "Ох уж и упрямец твой друг, сын!" - "Он с пеленок такой," - убежденно отвечает Маркус. Время течет лунным светом на землю, порождая в сердце бурю. А в Алтеа приходит гроза...

- Помнишь, тебе дразнили "Чики"?
- Я давно вырос.
- Ага...ты и на девчонку уже давно не похож!
- Молчал бы ты, Куса...

Хосе эту кличку в детстве терпеть не мог, да и сейчас сквозь зубы терпит. "Чики-Чики-Чики-Чики!" - со всех сторон. Имя его первой любви и по совместительству первого неудачного опыта в налаживании отношений с противоположным полом. Когда Хосе сорвался, они сидели в церкви Святого Михаила и плакали. Хосе, потому что обидно, а Маркус за компанию. На следующий день устроили драку, закончившуюся ссадинами и дружбой "на века". После гоняли в мяч по склонам, таскали фрукты на рынке, просились рыбачить в море... Бездонное небо смотрело, как они растут. Только небо и видело, как Хосе переломал себе все кости, упав с уступа на камни...
Маркус приходит, но у его друга уже есть посетитель. Донсия. Сладкая девочка. Не говорит, поет. Рассказывает Хосе о подвигах Маркуса. О его участие в корриде на прошлую Пасху, о которой тот Хосе ни слова. Словно преступник не скрывший улики. Когда бывшая подруга по играм уходит, за окном тлеет закат. Выйти бы на террасу, вдохнуть полной грудью и начать бы жить заново. Но Хосе смотрит злее взбешенного быка, а Маркус знает, что виноват. Ведь обещал, что "вместе". Предатель. Обманщик. Убить тебя мало... Хосе отталкивается от коляски, делает шаг и впечатывает кулак в скулу друга. Со всей дури. Драка...
Они сидят в большом продавленном кресле. Спина к спине. В детстве вдвоем в нем помещались. Упирались плечами друг в друга и слушали байки старика Хосе с открытыми ртами. А сейчас оба в плечах вымахали, давно не те костлявые щуплые оборванцы. Но так лучше... Сидят: Хосе ноги на стол положил, Маркус с подлокотника свои свесил. И болтает ими, шатая мебель. Оба тяжело дышат.

- Сожжем твою коляску. К черту!
- Железо не горит...
- Так сожжем?
- Сожжем...

А в приют они новую купят. Вместе. И мир тоже увидят вместе. Хосе теперь может идти, а Маркус теперь знает, когда подхватить. Не пропадут. Ветер треплет ткань штор, а Хосе думает, что хотя полночь, кажется - полдень. Хорошо...

- Эй, Куса!
- Чего?
- Ты нечто.
- Ха! А знаешь что?
- Что?
- Я не исчезну, Чики. Не дождешься...

@темы: Закончен, Психологический рассказ, Драма, Мини, G

---

Дело №312 - Глава 1

[in black ink]

Название: Дело №312 (фикбук)
Автор:  in black ink
Беты: Юх
Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Мистика, Детектив, Психология
Размер: Миди, в процессе
Саммари:
Куда вы пойдете, если на улицах зверски убивают тех, кто мог бы покалечить ваших детей? Да так живописно, что ясно одно: убийца - не человек. Не знаете? Вот и Джек Томпсон в растерянности. А ведь ему расследовать это дело с номером 312 и ироничным названием "Монстро".
Персонажи: Джек Томпсон, Эйс Штраус c супругой, Генерал Эндрюс Крейн, Авель Лиот, Каин Лиот, Сара Эйлин.

Глава 1. Двойное попадание.

Глава 1. Двойное попадание.

Первый день работы в полицейском управлении северного округа штата Мэн — это как первый день учебы в новой школе. По крайней мере, по мнению Джека Томпсона, который в данный момент шел за руководителем следственного отдела к кабинету, где ему предстояло теперь работать каждый день, да еще и с напарником. Недовольные и недоверчивые взгляды, а также слушки, на кой им в управлении очередной новичок-неумеха, задевали, но Джек знал, что прекратится всё это ровно в тот момент, когда он проявит себя. Вручив в руки папку с делом №312 и прикреплённым к нему названием "Монстро", начальник пожелал парню успешной работы и, сообщив, что остальное его ждет в кабинете, поспешил ретироваться.

— Суп-пер, — с кривой ухмылкой выдохнул Томпсон, открывая дверь с латунной табличкой «Штраус». — Первый день, а от меня даже начальство сбегает.
— Это неудивительно, — парень лет двадцати трех на вид, явно не спавший уже больше суток, зевнул и сделал ленивый глоток из чашки с до тошноты крепким кофе. А после помахал точно такой же папочкой. — Нам скинули самое лажовое дело в этом мире. Благо, хоть название на стикере нацарапали, а не на самой папке. И так жутковато.

— Лажовых дел не бывает, бывают недостаточно обученные оперативники... — негромко пробормотал в ответ парень, а после, подойдя к новоявленному напарнику, протянул ему руку: — Джек Томсон.
— Эйс Штраус, — новый знакомый с улыбкой пожал его ладонь. – Поверь, оно лажовее некуда. За последние два с лишним месяца было убито девять мужчин. Их тела разодраны так, словно и не человек старался. А самое веселое в том, что пять из них конкретно подозревались в педофилии.
— О, серийный маньяк-убийца! Прям то, что я люблю, — Джек мимолетно ухмыльнулся, явно невеселый, усаживаясь за стол. Он открыл папку и быстро пробежался взглядом по документам со всей известной полиции информацией. — Остальные четверо, как я понимаю, тоже не лыком шиты?
— Доказать невозможно, так что презумпция невиновности в действии, — развел руками Штраус и откинулся на мягкую спинку офисного кресла. — Эта хрень убивает раз в неделю. Как по расписанию.

— М-да, и никаких свидетелей, прохожих, следов. Даже съемок с уличных камер нет. Волшебство какое-то! — безрадостно хмыкнул Джек, выписав на бумажку все имена жертв, адреса ближайших родственников и тех мест, в которых несчастные попрощались с жизнями, после чего отправил папку в выдвижной ящик стола. — Когда было последнее убийство?
— Как раз около недели назад. — На стол Томпсона прилетела папочка потолще. — Тут все отчеты о расследовании: все опросы родственников, результаты судебной медицинской экспертизы, теории аналитического отдела и прочее. Мы не первые этим занимаемся, Джек. У всех просто нервы сдают, когда они видят то, что остается от жертв.
— Не первые — значит, будем последними: костьми ляжем, но распутаем это дело! — твердо произнес Джек, кинув напарнику составленный список с именами. — Надо всё перепроверить. Согласуй с родственниками, а я к криминалистам сбегаю — послушаю, что они скажут, и съезжу на места преступлений. Раз уж мы в одной лодке, давай мыслить позитивно! Наверняка есть то, что никто до нас не заметил, и мы это найдем.

— Ребят, а вы моего младшего не видели?

Томпсон уже было закинул сумку на плечо и собрался уходить, когда в кабинет заглянул невысокий шатен весьма хрупкой наружности, явно чем-то обеспокоенный. Он виновато улыбнулся самыми уголками губ, переступая с ноги на ногу, и поправил овальные очки с тонкой дужкой, придающие его лицу несколько беззащитный и при этом крайне интеллигентный вид. Эйс тут же поднялся, спеша представить Джеку ещё одного сотрудника с его нового места работы.
— Тебе невероятно повезло, Джек! — расплылся он в счастливой улыбке, затягивая паренька в кабинет. — Это Авель — редкий гость в нашем корпусе и химик от Бога.
— Для "от Бога" мои руки находятся слишком близко к заднице, — тот чуть усмехнулся. — И всё же, Каина не видели?

— Вы часом не о мальчике, которого я заметил десять минут назад у автомата с пончиками на первом этаже? — Джек окинул нового знакомого внимательным взглядом, подмечая каждую деталь его облика, от едва заметных пятен, оставленных химикатами на округлых носках ботинок, до лохматых угольно-черных прядей на макушке. Интуиция молчала, а ведь ещё десяток минут назад она была в рабочем состоянии и уверила парня в том, что вот Эйс — «в доску свой», а тут… Чересчур двоякое впечатление производил этот Авель: слишком тяжелый и жесткий взгляд для человека, обладающего такой «спокойной» внешностью, хотя с его-то работой… Неудивительно.

— Если с пончиками, то точно он, — парень тепло улыбнулся Джеку и потрепал Эйса по волосам. — Вот и отворачивайся потом! Спасибо!
Он закатил глаза и, поправив халат, быстрым шагом направился прочь из кабинета, вниз по лестнице, провожаемый всё тем же заинтересованным взглядом Томпсона, на время слегка поменявшего своё мнение.

— Забавный малый, — заметил Джек намурлыкивающему что-то себе под нос напарнику, уже занявшемуся рабочими делами, а потом спросил с легким удивлением и интересом. — А с детьми разве на работу можно?
— Ему — можно. Его отец работал в… одном из отделов и погиб при исполнении. Поэтому иногда, когда с младшим братом некому остаться, Авель приводит его к нам, — Эйс потянулся всем телом. — Всё равно Каин поклялся вступить в наши ряды и занять место начальника, который его отца на смерть отправил.
— Вижу, у вас тут богатая история, ребятки. Нужно будет ознакомиться, — Джек усмехнулся. — Ладно, не будем терять время, я вернусь к обеду. Составишь компанию в перерыв?
— Составлю, конечно, куда я денусь-то. А пока у меня много дел! — с важным видом потряс листочком парень. — Целая куча: людей обзвонить, о встречах договориться! Ух! Проваливай уже, не мешай.
Томпсон негромко рассмеялся, глядя на это «безобразие» в лице напарника, подмигивающего ему обоими глазами попеременно, и скрылся за дверью, почему-то подумав вдруг, что здесь будет не так уж и плохо.

***

На первом этаже, в светлом холле, где частенько отдыхали сотрудники полицейского управления от трудов своих праведных и не очень, возле автоматов с едой, напитками и всякими сладостями стояли двое. Они негромко разговаривали. Вернее, Авель, которого новоявленный детектив узнал сразу, что-то втирал четырнадцатилетнему мальчишке, разглядывающему пол с видом оскорбленной невинности. Впрочем, нельзя было сказать, что Каин не чувствовал себя виноватым, ведь он сбежал в соседний корпус: от химиков к настоящим полицейским. Но так хотелось проследить за их работой! Это тебе не опыты в лаборатории!

— О, нашли пропажу, — Джек улыбнулся, вдруг поймав себя на мысли, что ни за что бы не догадался, что смешливый паренек приходится Авелю братом. Эти двое были похожи в той же степени, что и горошина с гречкой: разве что росли в одном месте, да и то в разных секциях. А химик между тем кивнул и приобнял младшего брата за плечи.
— Познакомься, Каин, это Джек. Он новенький.
— А какое дело вам дали? — тут же широко улыбнулся мальчишка.
— 312-е, «Монстро»... — Джек с усмешкой поднял взгляд на Авеля. — Теперь я знаю, почему начальник утром так шустро нас покинул: видимо, в этом деле тут уже все покопаться успели.
Тот лишь пожал плечами в ответ, а у Каина аж глаза загорелись в азарте:
— Говорят, всех жертв видели в последний час жизни с мальчиками! — восхищенно произнес он. — Эта штука на живца словно ловит! Потрясающее существо!
— Ого, да ты, похоже, ходячий справочник! — Томпсон улыбнулся пареньку, даже немного завидуя восторгу, прозвучавшему в его голосе, и потрепал его по рыжеватым прядям на макушке. — Заходи к нам на чай: с нас — пончики, а с тебя — вдохновение, если Авель, конечно, не против...
— С чего бы мне быть против? — тихо хмыкнул ученый, и младший тут же кинулся его обнимать со счастливой улыбкой на губах. Он будет пить чай с настоящими следователями — уму непостижимо!
— Спасибо! Во сколько прийти?
— После обеда, думаю, буду уже в офисе, так что не стесняйся. А сейчас мне пора, — он весело улыбнулся и махнул им рукой, тут же отвлекаясь на вибрацию телефона в кармане пиджака. — Да, Тереза? Нет, у нее нет аллергии на детское питание. Нет, и на фрукты нет. Что значит, температурит?!

Авель проводил явно взволнованного мужчину несколько удивленным взглядом и вздохнул, на несколько мгновений прикрыв глаза, а после поднимая взгляд на брата.
— Малыш, убивать неправильно, даже плохих людей, совершающих преступления, — негромко произнес он, на что Каин лишь кивнул.

***

Вернулся Джек в управление точно к обеду, сделав все запланированное. Только вот радоваться ему всё равно было нечему: ничего нового он не узнал, не раскопал и не нашел. Словно и правда волшебство. Да ещё и трёхлетняя дочка приболела — пришлось посылать старого знакомого к няне, чтобы отвёз их в больницу. Поэтому в кабинет следователь вернулся не в самом радужном расположении духа. Он кивнул Штраусу, с удивлением замечая у него в руках всё ту же чашку, что и утром. Только теперь, кажется, с молоком. И где он его нашёл…

— Я всех прозвонил, но некоторых уже не достанем, — негромко произнёс Эйс, протягивая напарнику два листа, на которых были прописаны все люди, имеющие хоть какое-то отношение к жертвам, с телефонами, адресами и временем, свободным для встреч. — Некоторые уехали, а двое погибли: одно самоубийство и один сердечный приступ, — он вздрогнул от внезапно раздавшейся в кабинете трели телефона и взял трубку. — И ещё одно убийство.
— Хм... — Джек на мгновение недовольно нахмурился и кивнул, осознавая, что пусть у них и не было никакого шанса, вздрючку от начальства они получат в полной мере. Так, для профилактики. — Значит, придется ехать прямо сейчас. Черт, жизнь меня сегодня определенно не любит. Слушай, а где находится эта лаборатория с нашим гением и его братцем?
— В соседнем здании, вместе с судмедами и моргом, — Штраус хмыкнул. — Втюрился, что ль?
— Разве что в младшенького, — произнес детектив почти серьезным тоном и поставил на стол коробку с документами. — Иди без меня, а я догоню через пару минут.

Он выскочил на первый этаж к автомату с вечно свежими пончиками, купил пару коробок «Ассорти» по шесть штук в каждой и чуть ли не бегом направился к указанному зданию, в лабораторию, где обитали братья. Всё же Томпсон был человеком своего слова, и если не мог выполнить обещанное, старался как-то это восполнять. Кабинет, номер которого подсказал охранник, предварительно проверивший документы, встретил Джека ярким светом и тихим смехом Каина, которого старший брат развлекал химическими опытами, пока не было никакой работы.

— Что-то случилось? — Авель обеспокоенно обернулся на звук закрывшейся двери.
— Нет. Ну, в смысле, да. Нашли труп, так что мы выезжаем, — Джек подмигнул ему, выставляя коробочки на стол, и мягко улыбнулся. — Так что чаёвничайте вместе.
Каин тут же оживился, едва заслышав фразу «Мы выезжаем», но старший остановил его строгим взглядом.
— Вырастешь — будешь ездить
— Тем более подростка туда не пустят, так что извини, Каин, — решил вмешаться Томпсон, на что младший недовольно насупился, но кивнул.
— Я понимаю, спасибо, — он слабо улыбнулся, пытаясь показать, что достаточно вырос для того, чтобы принимать подобные удары судьбы, как бы ни было обидно, а Авель потрепал младшего по волосам и улыбнулся.
— Заходите как-нибудь. И запаситесь валерьянкой. Вам предстоит не самое приятное зрелище.
— Да не волнуйтесь, у меня нервы крепкие, — детектив покачал головой, словно в задумчивости. — Обязательно воспользуюсь вашим предложением.
— Тогда удачи с расследованием, Джек.
Он кивнул и взмахнул рукой на прощанье, заметив на губах химика мягкую улыбку. А потом глянул на часы и, беззвучно чертыхнувшись, выскочил из лаборатории, кинув напоследок опаздывающее «Спасибо». До машины он летел бегом. Благо, Эйс был весьма сообразительным парнем и подхватил Томпсона у входа.

— Ну что, первый день диеты можно считать открытым? — весело ухмыльнулся он, глядя на взъерошенного, но совсем не запыхавшегося напарника, между делом выезжая с парковки полицейского управления, включив радио на минимальную громкость. — Кстати, у нас два тела. Двойное попадание!

Вопрос: Прочитали?

1. +		14	(100%)
Всего:		14

@темы: Мистика, В процессе, Яой, Детектив, Миди, Слэш

---

[dashe4ka_]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Ведьмины будни - Главы 1-2

[Саша Молох]

Автор:  Саша Молох
Бета:  Roxolana стилистика, орфография
Пейринг: Ларик, Галюня, Марк
Рейтинг: R
Жанр: Юмор/Сказка/Мистика
Размер: Миди
Статус: В процессе
События: Магия, Привидения, Наше время, мертвецы
Саммари: Если у вас появился дар, перешедший по кровному наследству — пиши пропало! Дар не даст тебе спокойной жизни, сжигая изнутри и требуя своего развития и применения. Вот только никто не оставил инструкции, как им правильно пользоваться.
Предупреждение: мат, темномагические ритуалы
От автора: R поставила из-за некой специфики ритуалов. Ритуалы выдуманы и к применению не пригодны!

1 глава

Если вы не в курсе, ведьмы бывают разные. Не только светлые и тёмные. Специализация тоже имеет значение. Вот тётка Софья, к примеру – ну та, из соседнего города. Травница и шептунья. А в соседнем районе – Олеся. Так она знахарка-повитуха. Роднички у младенчиков. Грыжи пупочные.

Кирюшка?! Ой, ну как же! Великий маг и волшебник. Посох из коряги вытесал, бубенчиками увешал, бородёнку куцую отрастил. Ага, Гарри Поттер на пенсии. С утра ведун, к обеду – колдун, после захода солнца – полный друид. Зато деньгу сшибает хорошую. А почему? Хороший костоправ и мануальный врач. Руки золотые. Факт.


Эх, бабуля, почему ты мне в наследство ничего такого не оставила? Ни карты раскинуть на судьбу, ни по ладони посмотреть. В травах ничего не понимаю. Разве что ромашку от подсолнуха отличу.

На фига ты вообще это сделала? Лежала себе, помирала. Ну да, долго помирала, тяжело. С неделю, не меньше. Батя уже полез крышу ломать над твоим смертным одром, чтоб уйти, наконец, смогла. Столько дней мучилась – подождала бы ещё часик.


«Внученька, деточка. Бабушку все бросили, бабушке страшно. Подойди, детонька!» А потом как вцепится в руку – трое мужиков разжали с трудом. Похрипела, зараза, подёргала ножкой от счастья и сдохла. А мне жить с этим.

Кто сказал, что это дар?! Пустите меня, я ему в бесстыжую рожу плюну.

Это – проклятье!


***


– Галюнь, будь другом, зайди ко мне. Что? Ага, опять. Сижу, не могу из дома выйти. Нет, в окне тоже что-то, отсюда не вижу. Купи тортик. Ага, соблюдай конспирацию.


Осторожно положив старенький телефон на комод, вновь попыталась, не отодвигая занавеску, разглядеть наличники и ставни. Ничего. Протянув руку, замерла, не донеся до ручки форточки пару сантиметров. Покряхтела, поскрипела зубами от бессилия, но добраться до цели сквозь загустевший, обжигающий слой воздуха так и не смогла. Тяжело вздохнув, подула на ноющие пальцы, мысленно плюнула и пошла ставить чайник.


Маленькая, старенькая кухонька. Мебели годков больше, чем мне. Вон, у кухонного стола дверка отваливается. Винтик-то нашёлся, вот только прикрутить не смогла. Попросить некого, а Галюня прикрутит так, что весь стол развалится.


Мужика нет, детей нет, родня делает вид, что знать меня не знает.


Прикурив сигаретку, от нечего делать принялась гонять зажигалку по клеёнке.


Самое обидное – клиент ждёт. Денежку надо зарабатывать. А ни в дверь, ни даже в окно не выбраться! Хорошо, что люди сейчас ни в пример добрые. Иначе просто обложили бы стены соломой и подожгли… И всё, пишите нам письма с того света мелким почерком.


На крыльце загремело. Не иначе как спасительница пришла. И, судя по грохоту, кажется, с него слетела.


– Я вхожу! – заорали уже из коридора.


– Ты уже вошла! – рявкнула в ответ, показывая, насколько я сейчас злая.


– Суки, опять нож в косяк воткнули! – влетела моя спасительница, потрясая тортом.


– Спокойно, опять крем по коробке размажешь!


– Сама размажу – сама оближу, не переживай! – швырнув многострадальный десерт на стол, подруга плюхнулась на табурет. – Может, порчу на них наведёшь, чтоб неповадно было? Проучи разок. – Посмотрев, как я спешно натягиваю кроссовки, кровожадно блеснула большими карими глазами. – Ну, хоть ерундовенькую, чтоб пронесло? Чихота, икота, зевота и непрерывный пердёж в одном флаконе?!


– Хорошо, что ты, мать, не ведьма! – захихикала я, заметавшись в поисках телефона. А-а, вот же она, звонилка проклятая. – Всё, я побежала. С окнами…


– Разберусь, не впервой! – самоуверенно хмыкнула Галюня.


Расползаясь ногами в весеннем раскисшем снеге и размахивая руками в попытке удержаться вертикально, госпожа ведьма в моём лице неслась на встречу с очередным клиентом. Которого с барского плеча сбросила гадалка Аза. Вот всё-таки молодец, чернобровая! Почувствовав своим неведомым цыганским чутьём могильный смрад, исходящий от бледного заморыша, протягивающего тощую, прозрачную лапку для гадания, и вида не подала. Не побрезговала, поводила по ладошке смертника, пообещала долгую болезнь и чудесное исцеление. Улыбалась, кланяясь, проводила до порога и тут же бросилась заговорённой метёлочкой выметать следы страшной тени, следующей по пятам обнадёженной клиентки, да руки полоскать в проточной воде. Хорошо, догадалась ей дать номерок «знаменитой знахарки».


– Не переживай, яхонтовая, тут дел-то минут на пять! – убеждала Аза, напирая на женщину грудью и тесня в сторону выхода. – Позвони. Домой придёшь – и сразу звони, не откладывая! И никому не говори, что тут была, ни про что не говори! Чтоб не сглазили удачу твою завистью своей!


В маршрутке, где весёлый водила привычно загребал правой рукой мелочишку за проезд, а левой прижимал к уху телефон, сдавили так, что затрещали ребра и почему-то оба кармана. В наушнике висящего рядом на поручне и, кажется, поджавшего ноги подростка неизвестного пола некто орал так страшно и жутко, словно ему яйца дверью прищемили. Старушка, примостившаяся под мышкой у инфантильно жующего ребёнка, в особо эмоциональные моменты, когда «певец» переходил с рычания на ультразвук, подпрыгивала и пыталась перекреститься зажатой в кулаке авоськой. Это было бы смешно, если б она не скакала молодой козой именно на моей ноге.


– На рынка выходим, нэ? – заорал водила, шпаря по трамвайной встречной линии и отчаянно сигналя приближающемуся трамвайчику, требуя, видать, уступить дорогу.


– Да! – рявкнуло полсалона, радуясь скорому освобождению из плена.


Растрёпанная и помятая, получив пинок для ускорения, я вывалилась из «газельки» на волю. Воля встретила меня не менее всклокоченными людьми, пытающимися пролезть внутрь машинки. В ужасе от мысли, что меня сейчас, невзирая на сопротивление, внесут в салон спиной вперёд, я проорала дурным голосом «Лыжню!» и рванула сквозь толпу.


Сверившись с адресом на бумажке, подняла глаза на маленький одноэтажный домик. Точно. Это здесь. Ладно, как кота за хвост не тяни…

Дверь открыла… Ёлы-палы! Захотелось зажмуриться и дать дёру, пока не поздно. Хотя далеко ли убежишь с закрытыми глазами?! В дверном проёме, придерживая дверь, по толщине больше подходящую банковскому сейфу, стояла бледная, с фиолетовыми тенями под глазами маленькая женщина. Короткие, обесцвеченные тонкие волосики, потухшие глаза и выпуклые голубые капилляры… Да, она производила неприятное впечатление смертельно больного человека, готового откинуться немедленно, не сходя с места. Но ни смрада могильного, ни теней потусторонних за сгорбленной спиной. Эх, мне бы чуйки немного цыганской. Как бы пригодилась сейчас!


– Мы созванивались! – буркнула я, шевеля пальцами в стареньких кроссовках и надеясь, что при входе меня не заставят снимать обувь.


Женщина молча кивнула головой и посторонилась.


– Вы должны официально пригласить меня в дом! – блин, точно ноги промокли.


– Почему? – блёкло удивилась блёклая дама.


– Я ведьма, мне нельзя в чужой дом без разрешения входить. Вы разрешаете мне войти или разбегаемся?


– Да-да, конечно же, – растерялась клиентка. – Проходите, пожалуйста, я вас приглашаю войти.


Ну, вот и славно. Бегло осмотрев по привычке косяки, прошла следом за хозяйкой на большую, уютную кухню. Присев за стол, отказалась от чая и, не увидев поблизости пепельницы, окончательно обиделась на жизнь.


История оказалась простой, как апельсин. Муж, двое детей, домохозяйка. Началось всё как-то вдруг. Голова кружится, тошнит, всё ломит. Словно пьяная иногда или спит на ходу. Врачи ничего не нашли, а состояние всё хуже с каждым днём. Вот и пошла по колдунам и экстрасенсам. Денег ухлопала море, пообещали много, а толку чуть.


Ладно, плясать будем по привычной схеме.


– Хорошо, а теперь расскажите мне, не происходило ли в вашем доме что-либо, чего раньше не было. Что-то пропало или может, наоборот, появилось?!


Хозяйка надолго задумалась.


– Видите ли, у меня словно затмения случаются. Только что на кухне была, раз – стою во дворе. Как туда пришла, зачем – сама не знаю. Поэтому, сами понимаете, вопрос для меня несколько затруднителен.


– Можно, я по дому поброжу? – рискнула спросить, заранее боясь отказа. Ну, не умею я народ разводить. Можно было, конечно, жути нагнать. Свечку чёрную запалить, побормотать глупость какую под нос. Колдуй баба, колдуй дед, блин. Вот лень ерундой страдать.


– Пойдёмте, я провожу, – конечно, отпускать незнакомую тётку по дому бродить – себе дороже.


Пристроившись за безымянной клиенткой, прошла через все комнаты, внимательно осматриваясь. Очень хотелось встать на колени и принюхаться к ситуации в прямом смысле. Какого чёрта, это ж моя работа!


– Простите, мне нужно кое-что сделать, – дождавшись одобрительного кивка, с трудом встала на колени, мысленно благословляя толстенный ковер на полу. Осторожно, двумя пальцами подцепила во внутреннем кармане пакет и вытащила самое дорогое, что осталось мне от бабки. Кошачий череп ощерился сквозь пластик желтыми клыками, что с моей стороны можно было расценить как дружескую улыбку.


– Давай, Мурзик, побегай, посмотри, что да как! – прижав кончики пальцев к хрупкому темечку, осторожно погладила кость, стараясь не думать, как это выглядит со стороны. Ну да, по сказкам у каждой злой ведьмы должен быть проводник в мир мёртвых, по-нынешнему – фамильяр. Чёрный кот, сидящий на плече. Ну, у нас на плече такое не усидит и потому катается в тепле, за пазухой. Зато места занимает чуть, а пользы – вагон!


Положив руки на колени, села по привычке на пятки, забыв, что на ногах мокрые кроссовки. Джинсы тут же промокли, вскакивать, скрипя суставами, и отряхиваться было глупо и просто лень. Ладно, забьём на неудобства, пора сосредоточиться на деле.


Закрыв глаза, нашарила на ощупь глазницы в черепе и засунула внутрь два пальца левой руки. Теми же пальцами правой руки надавила себе на закрытые веки. Ладно, кина так не посмотришь, но может, различу что в серых тенях?!


Мир погрузился в размытый сумрак, наполненный скользящими силуэтами. Полупрозрачные стены не скрывали их перемещения по дому. О, в дальнем углу яркое пятно – иконы, не иначе. Ага, а из кладовки, с верхней полки, на меня Хозяин смотрит. Ладно тебе, дедушко, с миром пришла я в твой дом и ты меня не трогай. Ищи, Мурзик, ищи, котейко. Не подведи молодую хозяйку, ей очень денежка нужна.


Небольшое пятнышко на полу в спальне, тошнотворное, словно кусок сгнившего мяса. А над постелью… Твою маму за левую пятку!


Убрав черепушку в карман, поднялась на ноги, бодро хрустнув суставами. Оглянувшись на хозяйку, с огорчением заметила, что та явно не впечатлена манипуляциями. Ну да, находившись досыта по колдунам и ведунам, чего только не насмотришься.


Не спросив разрешения, прихрамывая на обе отсиженные ноги, прошла в спальню.


– Вы ведь снимаете обувь при входе?


– Ну да! – вяло удивилась клиентка.


– Значит, – встав в изголовье постели, отогнула угол ковра и ткнула пальцем в землю, рассыпанную тонким слоем по паркету, – вы не могли принести на уличной обуви сюда землю?


Пока хозяйка недоуменно ахала, порываясь бежать за пылесосом, я подняла глаза на потолок. Лярва, свисавшая с него, сонно шевелила толстыми щупальцами-жгутами. С этим разбираться придётся долго…

2 глава

— У тебя деньги в нагрудном кармане! — Галюня, облизывая ложку, стрельнула глазами в кремовую розочку на последнем куске торта.


— Что? Да съешь ты её уже, пока в ней дырка не появилась!


— Ты периодически трогаешь карман на рубашке. Я бы сказала, что деньги тебе ляжку жгут, но она ниже твоего кармана! — фыркнула подруга, ловко цепляя крем и, послав воздушный поцелуй масляному цветочку, тут же его слопала. — И что, с этим всё?


Разбежалась! Не споткнись! — В моей голове полученные деньги дробились на стопочки согласно списку и быстро таяли. — Я только начала. Осадок в спальне Мурзик съел, землю могильную смела и выкинула со всеми предосторожностями.


Задаток получила¸ с остальным разберёшься! — оптимистично закончила Галюня, судя по хитрой физиономии, помышляющая пробраться ложкой в мою тарелку. — Не пойму, чего ты такая скуксившаяся? Я тут бьюсь как селёдка об рыбу, ношусь с высунутым языком, клиентов ей ищу. А она вся такая недовольная сидит!


Язык не застуди! Как можно быть такими легковерными, а? — подвинув тарелку с нетронутым десертом в сторону охотницы за сладким, хлебнула остывшего чаю и полезла за сигаретами. — Может, я шарлатанка какая. Пришла, черепушкой потрясла по углам, веником помахала, да в кладовку голову сунула, пошептала. Тётка чаю горячего хлебнула, порозовела и думает: от жопы отлегло.


— А кто в кладовке засел?


— Домовой. Вялый, сонный. Все силы на оберег дома положил, совсем истончился. Если б не он, хозяйка давно б тапки откинула.


— Мядаль ему за исполнение своего домовячьего долга! — стукнула Галюня ложкой по столу. — Ведь не бросил же дом.


— Смешная ты! Как он его бросит? Это ж смысл его жизни, если можно так сказать. Это ж не просто тёмная пушинка с большими глазами, что ночью под веником шуршит. Он как … Ну не знаю, растение, что в стены дома прорастает корнями. Бывают случаи, когда домовому приходиться уйти, но это редкость.


— Это как у тебя? — Ну да, тортик доеден, можно изобразить умное лицо, соответствующее ситуации.


— У нас Мурзик за домового, правда, мой хороший?! — черепушка привычно скалилась с холодильника, и вид у неё был сытый. Если можно так сказать про голую кость.


— А в кладовку-то зачем лезла?


— Ну как же, нам нужен свой «человек» в стане врага. Дедушко присмотрит за приходящими. Земелька с могилы не сама в дом вползла, её кто-то принёс и аккуратно рассыпал. Тут два варианта.


— Заклятая подруга или родня ненаглядная, — закивала головой моя многоопытная помощница.


— Я ж не буду круглосуточно сидеть в засаде, — мне стало совсем печально. — А вот бабуля раскрутила бы это дело, не выходя за пределы своей кухни.


— Ага, Холмс тоже был гений! Дело на понюшку табаку, — Галька лихо закинула ногу на ногу, едва не сверзившись с табуретки, и попыталась изобразить гения сыска. О том, что это больше похоже на курящего хомяка, я благоразумно умолчала.


— Тут я пас! Трубку курить не буду, мне на сигареты не хватает. И дедукция — не мой конёк.


— Дудякция, бубякция! Ладно, мне на смену пора. Если что подвернётся — позвоню! — обернувшись в дверях, озадачилась: — Так какой у тебя конёк?


— Никакой! Нет у меня конька, лыж и даже велика, — глядя в большие, растерянно хлопающие ресницами глаза, невозможно удержаться от хохота. –В чём твой конёк? — ты это, наверное, хотела сказать?!


— Блин, да хоть пони! — подруга взмахнула сумкой, требуя немедленного ответа.


— Женщина, иди на работу, а? Товарищ ведьма в моём лице устала и хочет свалиться кверху копытами.


Вытолкав дорогую надоеду, перетащила Мурзика на круглый стол в комнату и блаженно растянулась на стареньком диванчике, закинув руки за голову, а ноги — на затёртую спинку.


Какая, на хрен, я ведьма, если только и умею, что через Мурзилкины пустые глазницы смотреть?! И если б понимала бы, что именно я вижу…


В тот момент, когда бабуся с блаженной улыбкой на вставных челюстях откинулась, мою кожу на груди страшно зажгло. Так, словно за пазуху пригоршню углей насыпали. Серебряный крестик, раскалившийся добела, расплавил кожу и плоть, как целлофановый пакет. Уродливый ожог остался, как метка у недобитого вампира. Кажется, только это и говорило о моём ведьмовстве. Могильная ведьма, ага! Жизнь — это вам не киношка про бродячих мертвецов. Впрочем, и я не сказочный некромант, стоящий во главе их армии…


Хлесь!

Что за нафиг?!

Тресь!

Ай! Какого хрена?! Больно же!

Скатившись с дивана и увёртываясь от клюки, не придумала ничего лучшего, как бодро ускакать на четвереньках под стол.

Бабах!

Столу не больно, он деревянный. А вот на руках и хребте теперь точно синяки будут. Клюкой — и по любимой внученьке!

— Бабуля, чтоб ты ещё раз сдохла, зараза!

— Ну-ка, подь сюды! — распухший сустав сухого пальца требовательно постучал по столешнице.

— С бродячими покойниками не разговариваю! — храбро заявила я, отслеживая движение стоптанных тапков, кружащих вокруг ненадёжной защиты.

Край потрёпанной скатерки зашевелился, и мне под ребро воткнулся расщепленный кончик палки. Согнувшись в три погибели, кряхтя и вздыхая, чёртова бабка принялась тыкать клюшкой под стол, норовя хоть так выкурить наружу непокорную меня. Ничего умнее не придумав, я зачем-то вцепилась в деревяшку и потянула на себя.

— Я не гордая, — хихикнула покойница и, скрипнув артритом, полезла ко мне.

— На хер пошла! — не дожидаясь, когда бабуля нарисуется в опасной близости от моей персоны, не поднимаясь с четверенек, я резво понеслась в сторону кухни. Захлопнув дверь и прижав её спиной, пощёлкала выключателем. Караул! Если это сон — то всё против меня! Лампочка, конечно же, не загорелась, и за окном темнота — фонарь за забором словно корова языком слизнула. Только Мурз насмешливо скалился с холодильника.

Покойники снятся к перемене погоды или к отъезжающей крыше. Не-е! Судя по тому, как скользят по линолеуму мои пятки в шерстяных носках, — к быстрому обрушению. Бабка ломится на кухню как носорог на выпас.

— Упокойникам полагается мирно покоиться на погосте! — попыталась воззвать я к мертвяковой совести, отчаянно лягая задом филёнку двери. — Что ж тебе-то спокойно не лежится на одном месте?!

— Пора пришла, внученька дорогая, уму-разуму тебя поучить! — белая кисть руки пролезла в щель и вцепилась мёртвой хваткой в косяк.

— Святой воды на тебя нет, упыриха гнилая.

— А ты в церковь сходи, тебе батюшка отольёт, — хихикнула вредная старушка и поднажала.

— Осиновый кол тебе под хвост, ведьма, — интересно, сковородка как наружное средство помогает от незваных гостей с ближайшего кладбища?

— От ведьмы слышу! — просочившись по локоть, бабулька попыталась ухватить меня за рукав. — Брось чудить, дурёха, поговорить надо!

— Закрытая дверь разговору не помеха.

Рука пропала, но не успела я порадоваться победе, как удар распахнувшейся двери швырнул меня на кухонный стол. Крепко приложившись об него бедром и прочувствовав нешуточную боль, я заорала на весь дом от отчётливой мысли: это ни разу не сон!

Взобравшись с ногами на стол, мне оставалось только смотреть, как бабуся уверенно перешагивает порожек.

— И даже чайку любимой бабушке не предложишь?

Как гонять неупокоенные души, я знаю, а вот неуспокоенные тушки… В кино надо стрелять в голову, в мистике — отпугивать чистым железом. Чистое железо в природе не существует, а нечистое… Что мне в неё, вилкой тыкать? Серебро? Так его в доме вообще нет. Трава? И чего, сухим укропом сыпануть? Свят круг? Ну, если только я сама снаружи встану.

— Близко не подходи! — вооружённая длинным крючком для вытаскивания огурцов из банок, я почувствовала себя немного увереннее.

— Давай начнём с того, что ты, — бабуля присела в углу, сложив руки перед собой на навершии клюки, — действуешь наобум и делаешь почти всё неправильно!

Опершись спиной в стену и выставив перед собой крючок, я попыталась устроиться поудобнее. Курс молодого бойца грозил затянуться до утра.

запись создана: 13.10.2013 в 20:15

@темы: Мистика, В процессе, Джен, Миди, R

---

[Саша Молох]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Саша Молох]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Саша Молох]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Rabe - Главы 15-18

[Эдиль]

Название: Rabe (Ворон)
Автор:  Rillintar
Бета:  Valurra Keytar
Рейтинг: R
Пейринг: м\м
Жанр: Фэнтези (честное слово, пара магов, остальное - антураж), в чем-то Romance, но до этого не скоро
Размер: макси
Статус: в процессе
Саммари: Наследный принц умирает. И спасти его может только некромант.

Главы 1-5 bibliotekaoriginalov.diary.ru/p188351162.htm
Главы 6-9 bibliotekaoriginalov.diary.ru/p188431346.htm
Главы 10-13 bibliotekaoriginalov.diary.ru/p188604996.htm
Глава 14 - bibliotekaoriginalov.diary.ru/p189418871.htm

Глава 15

Глава 15

Деревенский староста почему-то с первого взгляда не понравился Биллу. Было в этом мужчине с роскошной бородой и уже намечающимся брюшком что-то отталкивающее, чего некромант не мог объяснить. Но взгляд со старосты словно соскальзывал, не давая как следует его рассмотреть. Дэвид как-то говорил о заклинаниях, что имеют подобный эффект, но для их наложения требовалось довольно много сил. Кто будет тратить их на простого деревенского мужика?

Если он, конечно, не из ордена Чистых.

О них среди магов ходили легенды, а наставники нередко пугали ими детей. Орден Чистых был основан около ста пятидесяти лет назад, когда в одном из королевств прошел слух о Черной смерти, которую принесли маги из-за моря. Частично это было правдой, разносчики этой страшной болезни действительно прибыли из далекой южной страны, но приехали они на корабле торговцев тканями. Маленькие жучки, которых никто не заметил, кусали своих жертв, разнося заразу. По какой-то причине магов эта болезнь не затронула. Было ли это следствием несколько иной ауры, Силы или просто везением, никто не знает до сих пор, но жителям пострадавших областей было все равно. Колдунов предали гонению, и даже тот факт, что именно маги – целители смогли побороть эту эпидемию, ничуть не изменил их отношения.

Примерно тогда и возник орден Чистых. Они не имели никакого отношения к религии, нет, но спустя полтора века обладали большей силой, чем церковь. И они ратовали уже не за изгнание, за истребление магов. Хотя сами не гнушались использовать заклятие для отвода глаз.

И сейчас влияние ордена особенно сильно в Варрии. И именно туда Билл собирался ехать. Наверное, он сошел с ума.

Лошадь переминалась с ноги на ногу, ей определенно не слишком нравилось общество некроманта, но она была единственной, которая при виде Билла не вставала на дыбы, поэтому юноша лишь потрепал ее по гриве и поплотнее запахнул плащ.

Он не пошел вместе со всеми в деревню, благоразумно решив не попадаться на глаза возможному члену ордена. Роджер поначалу хотел оставить вместе с некромантом и Эдварда (не ровен час, кто-то узнает беглого принца), но юноша заупрямился и, с аргументом, что именно он всю дорогу вез эту голову, был допущен в деревню.

Том не возражал.

При одной только мысли об охотнике Билл неминуемо краснел. К счастью, даже у Роджера хватило такта не заострять на этом внимания, потому что в этот момент некромант плохо контролировал свою силу. Она никогда до этого не была такой… живой. Юноша буквально чувствовал, как что-то шевелится у него внутри, как обжигает своими холодными прикосновениями. Но страшно не было, напротив, это вызывало какой-то необъяснимый восторг и желание сотворить что-то такое, на что прежде не решался, даже поднять лича.

Но подходящего тела поблизости не было, поэтому Биллу только и оставалось, что прятать глаза от Тома и чуть сжимать брошь, таким образом сбрасывая на нее излишки магии. Наверное, так и создаются простейшие филактерии*. Они мало чего стоят без человеческой жертвы, но Силу вполне излучают и могут пригодиться в экстренной ситуации. Юноша слабо улыбнулся, попытавшись представить эту ситуацию, надеясь, что она случится раньше, чем они прибудут в Варрию, иначе брошь придется выбросить - она его выдаст.

Из деревни выехали три всадника. Один из них сразу отправил лошадь в галоп, спеша к Биллу. Некромант невольно поежился и крепче вцепился в поводья. Он точно знал, кто к нему направляется.

Том чуть пришпорил коня, останавливаясь рядом. Несколько мгновений они молчали, потом охотник, прокашлявшись, произнес:

- Староста расчувствовался и дал на четыре монеты больше, так что сегодня вполне можем ночевать под крышей на постоялом дворе.

- Очень хорошо, - ответил Билл. – Я замерз сегодня.

И, развернувшись, отправил лошадь вперед. Ни Роджер, ни Эдвард не будут его догонять, их кони категорически не любили некроманта, поэтому мужчины всегда держались чуть поодаль.

Чего нельзя было сказать о Томе. Охотник практически с самого начала их своеобразного путешествия находился рядом, слышал все те проклятия, которыми Билл осыпал уже мертвых разбойников, когда его сломанная рука особенно чесалась, а трогать ее было нельзя, именно Том помогал справляться со всеми бытовыми мелочами, которые было сложно выполнить одной рукой, он же и крепко обнимал, когда умер Шлафэн…

А еще он его целовал.

Билл неслышно застонал и с трудом удержался от того, чтобы уткнуться носом в гриву лошади. Когда-нибудь он сможет выбросить это из головы? Хотя, если учесть, что сам охотник забывать это явно не собирается… Некромант бросил быстрый взгляд на мужчину. Том отпустил поводья и сейчас вертел в руках брошь, увидев которую, Билл невольно запустил руку за пазуху.

Его ворон был на месте, тогда…

- Интересная вещичка, не так ли? – Том все-таки заметил быстрый взгляд некроманта. – Мне ее едва ли не вручили, незадолго до нашей встречи, торговец на рынке. Сказал, что она раньше принадлежала сильному темному магу, кажется, даже некроманту.

- И ты ее так просто взял? – удивился Билл. – Я думал, что охотники благоразумнее, мало ли что предыдущий хозяин на нее наложил.

- Где гарантия, что ее предыдущий хозяин действительно маг? – хмыкнул в ответ Том. – То, что я видел на рынке, больше всего напоминало балаган, представление, при этом не совсем удачное. Торговец просто хотел продать свои безделушки по завышенной цене, вот и все.

Билл пожал плечами. Он подобное в своей жизни как-то уже видел, в том числе и вполне невинные украшения, над которыми висели страшные проклятия. И подавляющее число из них были сделаны именно из серебра.

- Дай-ка мне.

И Том протянул не менее удивленному своим порывом Биллу брошь. Юноша осторожно провел пальцем по краю украшения, пытаясь что-нибудь почувствовать. Обычно магические вещи откликались почти сразу. Что-то отзывалось волной тепла, что-то – холодом, а некоторые неприятно жалили. Дэвид говорил, что такие следует уничтожать на месте.

Но этот ворон молчал, оставаясь просто потемневшим от времени серебром, полностью идентичным тому, что лежало в кармане самого Билла. Дэвид говорил, что такие броши были идеальны для создания филактерии…

Однако эта была пуста


* вот тут можно спорить, что есть филактерия, где-то я вообще слышала вариант, связанный с внутренними органами. Но самый яркий и известный пример филактерии некроманта – крестражи Волдеморта из Гарри Поттера, с помощью которых темный маг может возродиться.


***

Колин стоял в рабочем кабинете, как его называл в свое время Кристофер, и ждал Тависа. Предстоящие отчеты о магах занимали все мысли мужчины, но ровно до того момента, как мужчина увидел корону.

Она лежала на столе, рядом с чернильницей, а солнечный свет падал на крупные камни, которые украшали ее. Свет падал, но не отражался в центральном камне, он словно поглощал его.

Жуткое зрелище.

Колин невольно поежился и отвел взгляд. Наверное, не зря Хунт так хотел заполучить этот камень, для него это была бы не дорогая красивая безделушка. Но Хунт так и не приехал в столицу, прислал вместо себя мальчишку. Колин слышал о нем, но никогда не видел, Хунт берег ученика, как зеницу ока, и не показывал посторонним. Так почему же отпустил сейчас?

О том, что некроманта уже могло не быть в живых, думать не хотелось.

А корона, тем временем, все притягивала взгляд. К ней хотелось прикоснуться, хотя бы кончиком пальца, а еще лучше – примерить. Она даст силу и…

- А, Колин, ты уже здесь.

Мужчина вздрогнул и опустил руку, которую уже успел протянуть. В дверях стоял Тавис. Стоит отметить, что король выглядел ужасно: спутанные волосы, под глазами налились синяки, а сам он выглядел каким-то высохшим. Тавис прокашлялся и, обойдя советника, сел в кресло, устало откинувшись на его спинку. Колин молчал, то ли не решаясь начать свой доклад, то ли не веря своим глазам.

Что брат покойного короля был опасным человеком, мужчина знал с самого начала. Было что-то во взгляде Тависа цепкое и неприятное, но чтобы настолько… Колин был поражен, когда получил первое письмо от «доброжелателя», и просто не понимал, откуда тот мог узнать о Катрин?

Советника и королеву всегда связывали весьма напряженные отношения. Богатая девочка из знатной семьи, что у нее может быть общего со вторым сыном не слишком важного в государстве дворянина, да к тому же еще и хромого? Хотя, стоит сказать, что и Колину Катрин была безразлична. Ровно до того дня, как он застал ее в постели с зарубежным послом. Дело было на одном из многочисленных балов, что давал Кристофер в ту пору. У советника до ужаса разболелась голова и он возмутительно рано покинул зал в надежде отдохнуть, но первая же открытая дверь комнаты изменила его планы.

К несчастью, Катрин тоже его видела и прекрасно понимала, что Колин молчать не будет, и уже продумывала план по опережению, но… Мужчина успел раньше. Было ли это трусостью или опасением, что Катрин действительно выдаст Кристоферу что-то важное, он не знал до сих пор. Но факт остается фактом, больше Катрин ничего не расскажет, особенно иностранным послам и особенно о планах обороны города и секретных договорах.

Она не расскажет, но вот сам Колин попался и теперь был просто обязан подчиняться Тавису. Хотя бы до того момента, как Эдвард вернется. А до этого необходимо сохранить государство в целости и сохранности.

- Я могу начать?

Тавис кивнул и вновь закашлялся и, спешно достав из ящика стола пузырек, одним глотком осушил его. Колин вежливо подождал, пока король выпрямится, и только тогда заговорил:

- За период первой Чистки было выявлено колдунов…

А дальше пошли цифры, страшные для Колина и совершенно обыденные для Тависа. Кристофер бы никогда не вел такую политку… Но нынешний король лишь одобрительно кивал и изредка делал какие-то свои записи, а по окончанию речи Колина произнес:

- Плохо. Вы упустили большую часть магов, они сбежали, словно крысы с корабля, - он поднял свои измученный взгляд. – Придется за это взяться профессионалу. Через неделю к нашим границам подойдет торговый караван, там ты встретишь человека из ордена Чистых.

Орден Чистых. Магоубийцы.

Колин судорожно сглотнул, но послушно кивнул.


***

А Том уже и забыл, какое это счастье: после долгой дороги и ночевки под открытым небом зайти под крышу и упасть на теплую кровать. А если к ней прилагались еще и горячая ванна с не менее горячей едой, то это было и вовсе верхом блаженства.

Вот и сейчас Том лежал на кровати, просто скинув сапоги и меч. Шевелиться не хотелось, поэтому мужчина просто повернул голову и смотрел на Билла, разбиравшего свою котомку. Юноша был сосредоточен, словно решал какую-то сложную задачку, и рассматривал остатки трав, изредка сверяясь с толстой книгой, что лежала у него на коленях.

- Тебе не надоело ее таскать? – не выдержав, спросил Том. – Оставил бы ее у Роджера, чем носить с собой такую тяжесть.

Билл поднял голову и выразительно покрутил пальцем у виска.

- Это книга Хунта, - пояснил он. – Учитель велел прочесть ее только после его смерти, как я могу ее оставить?

- И ты до сих пор не прочел? – удивился мужчина. – Столько времени же прошло.

На это некромант лишь грустно усмехнулся и покачал головой. На пол упало несколько его драгоценных травинок, но юноша не обратил на это внимания. Похоже, он снова ушел в воспоминания, от которых его лучше отвлечь.

- Билл, о вчерашнем…

- Не нужно, - быстро оборвал его юноша. – Я не хочу об этом говорить.

- А придется, - Том поднялся на ноги и подошел к кровати Билла. – Об этом рано или поздно придется поговорить, так почему бы не сделать это сейчас, пока Роджер и Эдвард напиваются внизу?

На этом месте они оба не удержались и фыркнули, как-то неожиданно сблизились нелюбящие друг друга прежде охотник и принц.

- Билл…

- Что ты хочешь услышать? – сдался некромант и опустил глаза.

Тома это совершенно не устраивало.

- Для начала посмотри на меня.

Юноша чуть вздрогнул, но послушно поднял голову. Лицо у него было чуть испуганное, что совершенно не вязалась с образом достаточно сильного некроманта.

- Почему ты так редко применяешь свою силу?

- Потому что это опасно, - одними губами прошептал Билл. – Если перейду черту, то могу переродиться и тогда… Тогда я…

- Не продолжай, я понял, - Том мягко коснулся указательным пальцем губ Билла. – Ты не хочешь этого? – юноша покачал головой. – Тогда не будем об этом.

Некоторое время они молчали, а охотник так и не отвел пальца от искусанных губ юноши.

- Ответь, только честно. Тебе понравилось то, что вчера произошло?

Несколько секунд томительного ожидания и еле заметный кивок.

- А тебе хотелось бы повторить?

Билл сглотнул и замер, не зная, что ответить. Том решил, что последний вопрос был явно лишний и поднялся на ноги, когда юноша поймал его руку и тихо прошептал:

-Да.

Глава 16

Глава 16

Целовать Билла было настоящим удовольствием. Юноша чуть дрожал, но неуверенно отвечал, чем приводил Тома в самый настоящий восторг.

Они сидели на кровати некроманта, Билл и вовсе забрался на нее с ногами, чуть подаваясь вперед, к Тому, и осторожно гладя его по голове, перебирая волосы, от чего мужчина еще крепче сжимал в руке тонкую рубашку юноши.

Сейчас Рабэ больше всего напоминал робкого зверька, которого можно было вспугнуть одним неверный движением. Поэтому Том двигался аккуратно, касаясь юноши лишь губами, не рискуя углубить поцелуй, хотя, боги, как ему хотелось это сделать! Хотелось прижать его к себе, чтобы слегка хрустнули его тонкие кости, а дыхание сбилось еще больше, но нельзя…

Билл неслышно охнул, когда рука охотника проникла под его рубашку и легла на обнаженную кожу. Юноша чуть отстранился и уткнулся носом в шею Тома, тяжело дыша. Боится, глупый. Мужчина погладил его по спине, чувствуя ладонью каждую косточку Билла, а бедром – его возбуждения.

- Не бойся, - прошептал он. – Все хорошо, это нормально…

Юноша лишь обнял его за шею, прижался ближе и коснулся губами кожи мужчины. Том вздохнул и лишь крепче обнял его, вдыхая ставший уже привычным запах трав и сладостей. Билл… откуда же ты взялся на мою многострадальную голову?

Потом они лежали а кровати, прижавшись друг к другу, чтобы не упасть. Том рассеяно гладил юношу по голове, пропуская сквозь пальцы пряди темных волос, иногда касаясь губами его лба, а Билл обнимал мужчину за пояс и улыбался.

- Не хочешь поговорить?

- О чем? – некромант поднял голову, невольно сбрасывая с себя руку Тома.

- Не знаю, - пожал плечами мужчина. – А о чем бы ты хотел?

Юноша тяжело вздохнул и, положив голову на плечо мужчины, тихо попросил:

- Расскажи о себе. Почему ты стал охотником?

Некоторое время Том молчал, рассеянно гладя Билла по голове. А потом негромко произнес:

- У меня фактически не было выбора. Чем может заниматься пятнадцатилетний мальчишка, ушедший из дома и попавший в чужой город? Если ему очень повезет, то его заберет к себе ремесленник или кузнец, кое-как обучит своему делу и будет использовать в качестве личного слуги, и ведь это в лучшем случае. Большинство становятся воришками и заканчивают свою жизнь на виселице, или им отрубают руки. Тоже не слишком радостная перспектива, верно?

Том чуть поерзал, устраиваясь поудобнее, и продолжил.

- Но, фактически, в первый день свой день в столице, я встретился с охотниками, среди которых был и Роджер. Ты знаешь, - засмеялся мужчина, - он ведь и тогда был таким же: громким, в чем-то неловким, разве что еще бороды не было, только тонкие рыжие усики.

Билл тоже хихикнул, коротко поцеловал охотника в губы, резко подавшись вперед, и отстранился. Том лишь улыбнулся.

- Так я и стал охотником. И, знаешь, ничуть не жалею об этом. Кем бы я стал дома? Никем. А сейчас…

- Ты ведь убивал магов?

Мужчина замолчал, обдумывая вопрос, на который у него попросту не было ответа. Если он скажет, что никогда этого не делал, то соврет, а обманывать Билла даже в мелочах не хотелось.

Это случилось пять лет назад, когда и он, и Роджер еще не работали в паре, а оставались в отряде. Они выследили старого мага, темного мага, который давно жил в отдалении, был практически отшельником, лишь изредка выходя в люди, чтобы продать несколько самодельных амулетов.

Сам Том не принимал участие в этой… казни. Старик не мог оказать ровным счетом никакого сопротивления, остатки его Силы легко блокировались теми амулетами, что были у охотников.

Но он смотрел и не сделал ровным счетом ничего, хотя точно знал, что старик был неопасен. И сейчас практически ненавидел себя за это. Ведь на месте того мага мог быть и Билл…

Который сейчас осторожно уперся ладонями ему в плечи и чуть оттолкнул Тома, слишком сильно прижавшего его к себе.

- Прости, - слабо произнес мужчина. – Нет. Я не убивал магов, никогда.

Билл улыбнулся и, откинувшись на подушку, негромко произнес:

- Поцелуй меня.

Том улыбнулся в ответ и потянулся к губам юноши.

Он ведь не соврал, верно?

***

- Итак, выпьем за удачное завершение дела! – громогласно объявил Роджер и первый опрокинул в себя крепкое пиво.

Эдвард же лишь поднял кружку и поставил ее обратно на стол. Юноша определенно не разделял оптимизма охотника. Они еще не пересекли границу с Варрией, честно признаться, юноша вообще смутно представлял, как они это сделают. Сам он покидал страну лишь во время официальных поездок, когда его сопровождали Алые, а сам он ехал в роскошной карете…

Сейчас же он ехал верхом, в старой и несколько грязной одежде, а через пропускные пункты на границе ему ехать было попросту опасно. Если его узнают, то…

От подобной перспективы кровь стыла в жилах. Эдвард не мог пить сейчас, когда оставалось всего пара дней пути и…

Пиво чуть горчило и было чересчур крепким, но юноша все равно до дна осушил кружку, за что заслужил одобрительный толчок в плечо от Роджера. Охотника уже ощутимо вело, движения были несколько несобранными, а от него самого сильно пахло алкоголем. Эдвард особенно сильно это почувствовал, когда рыжий склонился ниже и доверительным шепотом произнес:

- А ты уже девку имел?

Юноша, подносящий в этот момент кусок мяса ко рту, закашлялся и на всякий случай положил ложку на стол.

- Почему ты это спрашиваешь?

- Потому что мужик не может называться мужиком, пока не поимеет девку, - заявил Роджер и щедро плеснул пива в кружки. – Ну, Том не в счет, он вообще не того… Ты понял. И пей уже!

Эдвард от неожиданности принял кружку и сжал ее в руках.

- Так да или нет? – настаивал Роджер.

- Да!

Охотник расхохотался.

- Врешь… Все ты врешь, малец, я же вижу.
Юноша лишь махнул рукой и отвернулся. Не сказать, что он слишком часто сталкивался с пьяными людьми, точнее, эти встречи можно было пересчитать по пальцам одной руки, но понимал, что спорить с ними бесполезно. Тем более, если они правы.

Черти, о чем он только думает?

Пиво в кружке сейчас казалось весьма заманчивым. Оно поможет хотя бы на время забыть о смерти отца, о предательстве дяди и Колина, о котором сейчас доносились лишь отрывочные сведения, но все они, как один, твердили, что бывший советник Кристофера весьма неплохо устроился при Тависе… При мысли обо всем этом хотелось закричать от злости и что-нибудь разбить.

Впрочем, напиться тоже вполне подойдет.

И Эдвард сделал решительный глоток. Роджер одобрительно усмехнулся и подлил еще.

Потом были заверения в вечной дружбе, громкий смех и недвусмысленные шуточки в сторону находящихся в зале девушек. Девушки были не против и манили к себе пальцем, а в карманах как раз лежало несколько монет…

Так что последнее, что помнил Эдвард, это как он развязывал старый корсет на вполне симпатичной девушке, а где-то за спиной громко смеялся Роджер.

***
Орден Чистых не доверял никому, и Тавис не был исключением. Именно поэтому высокий мужчина в темных неприметных одеждах сейчас трясся на лошади и кутался в плащ, надеясь согреться, а не пил теплое вино в своей комнате и не листал позабытые многими Хроники.

Но Арон сам вызвался на это дело, поэтому жаловаться было некому, и все, что ему оставалось, это ехать вперед и мечтать о горячей ванне и чистой постели. Мужчина слишком давно не бывал так далеко от дома, что успел отвыкнуть от всего этого. И это чуть не стало помехой…

У него не было идеального «послужного списка», коим могли похвастаться многие братья, поэтому большую часть своего времени Арон проводил в архивах и работал со старыми документами, повествующими о практически мифических деяниях братьев Ордена, давно обретших покой. Мужчина переписывал тексты с пергаментов, грозящихся рассыпаться от одного лишь прикосновения, и думал, что ведь и о нем могли написать подобную легенду. Лет через пятьдесят, когда мало кто будет помнить о реальном положении дел. Могли написать, но никогда не напишут, а все из-за этого чертова некроманта!

Здесь погода была гораздо хуже, чем в Варрии. Дома были ощутимо теплее, и не было такого ветра, что больно жалил лицо и забирался под плащ, отчего по телу пробегала дрожь.

А рядом не было ни то что постоялого двора, даже покосившегося домика видно не было. Арно прикрыл глаза, не в силах держать их открытыми. Он в седле с самого утра, лошадь еле плелась (как бы не загнать ее), а сам мужчина боролся со сном. Поддаться ему сейчас было бы самоубийством.

Хотя, хуже быть попросту не могло.

Вся его жизнь покатилась под откос пятнадцать лет назад, когда Арону, весьма амбициозному брату Ордена, попало в руки одно весьма любопытное дело… На территорию Варрии забрел маг Смерти, но Арону было совершенно безразлично, что делал этот фактически персонаж детских сказок там, где ему путь заказан. Арона больше интересовало, как поймать этого некроманта и казнить.

Поначалу все шло хорошо: мужчина нашел мага, предугадал его дальнейшие действия, фактически схватил его и…
А вот что произошло дальше, Арон и сам понять не мог. Просто в конце он стоял и смотрел, как маг пересекает границу и, обернувшись, машет ему рукой. О, как страстно мужчина хотел уничтожить этого некроманта!
Потом были разбирательства, осуждение всего Ордена и работа в маленькой душной комнате, которая, казалась, была призвана уничтожить все стремление к жизни, которое только есть в человеке.

Но вот, Арону выпал шанс все исправить. Новое ответственное задание, которое он получил лишь чудом. И, кто знает, может именно сейчас он встретит Хунта или его щенка…

Глава 17

Глава 17

Меня всегда учили, что два мага не могут носить одно имя. Это целая церемония, которая просто не может допустить подобного. Это одно из первых правил магии - никаких повторов. Поэтому сложно передать весь мой ужас и растерянность, когда я раз за разом видел в дыму ритуального костра очертания ворона с кроваво-красными глазами. Rabe.

Об этом некроманте, жившем почти три столетия назад, сейчас мало кто помнит, только маловразумительные слухи об ужасном маге, что варил сильнейшие яды и воровал детей, еще разносятся по деревням. Полная ерунда, на самом деле, тот Рабэ был великолепным артефактором, который и изобрел филактерии. Примечательно, но сам он не оставил осколка своей души.

Я снова пишу о чем угодно, но только не о насущней проблеме. Не хочу даже думать, что Рабэ может вернуться в теле Билла, я слишком сильно привязался к мальчишке за эти полгода и не хочу терять ученика.

Поэтому я ничего ему не скажу. Когда-то он узнает об этом, но только после моей смерти, если прочитает этот дневник.

Хотя, в этом можно не сомневаться, Билл слишком любознателен… Даже сейчас, когда ему было велено ничего не трогать на столе, я уверен, Билл уже крутит в руках незнакомые ему предметы. Глупый – глупый любопытный ребенок. Нужно убрать пару артефактов подальше от него и волка, еще опрокинут на себя, лечить их потом.


***

Билл был какой-то напряженный с самого утра, это заметил даже Эдвард. Принца чуть покачивало, а сам он частенько прикладывался к фляжке с холодной водой. Том укоризненно на него поглядывал, но говорить об угрозе простуженного горла не стал. Он хорошо помнил свое первое похмелье.

Но с некромантом и вправду было что-то не то. Юноша был бледный, губы, напротив, покраснели от того, что он слишком часто их кусал, Рабэ с силой сжимал поводья. Такой он был с самого утра. Отказался от завтрака, лишь крепко держал в руках потрепанную книжонку, которую всегда таскал с собой, вновь и вновь перечитывал одну и ту же страницу, чуть шевеля губами. Ни на кого не реагировал.

Том пришпорил коня, несколько обогнав путников, остановился и огляделся. Землю покрывал снег, чуть искрящийся на солнце; дорога была пуста, лишь где-то вдалеке виднелась одинокая фигурка всадника. Расстояние было слишком велико, чтобы понять, в какую сторону он движется.

Сзади громко заржала лошадь, и Том, обернувшись, увидел, как Роджер гладит взволнованное животное по гриве, успокаивая, а словно очнувшийся Билл отводит своего коня в сторону, нагоняя второго охотника.

Том кивнул некроманту и поехал вперед.

- Ты боишься?

- Да, - не стал лукавить Билл. – Осталось всего несколько дней пути, а дальше каждый мой шаг может стать последним, - юноша тяжело вздохнул. – Я не уверен, что смогу контролировать каждое свое действие. Магия – это неотъемлемая часть меня, понимаешь?

- Понимаю, - Том протянул руку и крепко сжал ладонь Рабэ. – Но ведь это не все, правда? Что было в той книжке?

- Ничего, - Билл отвел глаза. – Правда, ничего, просто записки… о жизни.

- Записки о жизни некроманта не могут быть простыми. Это ведь дневник Хунта? Ты его привез еще из топей, не так ли?

Некромант не ответил, лишь еще сильнее сжал поводья. Несколько секунд он сидел неподвижно, а потом вдруг вздрогнул и прошептал:

- Том. Нам нужно задержаться здесь.

И резко повернул коня в сторону леса. Мужчина последовал за ним, махнув рукой Роджеру, чтобы тот остановился. Билла он нагнал достаточно быстро, тот только – только спешился и привязывал коня к дереву.

- Что-то случилось?

- Не совсем, - помотал головой юноша. – Просто… Просто мне нужно, Том. Как я раньше-то не догадался! Черт, подержи, пожалуйста.

И, вручив ничего не понимающему охотнику поводья, подхватил сумку и едва ли не бегом бросился вглубь леса, к старому дереву с большим дуплом в стволе. Скинул тяжелый плащ, подпрыгнул, зацепился за крепкую ветку и подтянулся на руках, залезая наверх.

Том поднял голову, наблюдая за ловко карабкающимся вверх некромантом. Мужчина смутно понимал, что происходит, но каким-то внутренним чутьем понимал, что вмешиваться не стоит, и просто наблюдал, как Билл садится на ветку напротив дупла и запускает руку вовнутрь.

Раздался негромкий птичий крик, и вот юноша крепко, но бережно сжимает в руках бьющуюся птичку с черным оперением. Билл осторожно гладит ее по голове, и та успокаивается, перестает биться.

- Зачем тебе галка? – спросил Том, когда некромант слез с дерева. – Она улетит при первой же возможности.

- Не улетит, - возразил Билл. – Никуда она от меня не денется.

Мужчина, нахмурившись, наблюдал, как Рабэ заворачивает птицу в темную, дорогую на вид ткань, кладет к ней несколько незнакомых охотнику травинок и шепчет что-то на своем языке.

- Лучше, конечно, ворон, - негромко произнес юноша, - но и галка тоже подойдет, правда, хватит ее ненадолго. И сейчас совсем нет времени на полноценный ритуал…

- Какой ритуал?

- А? – некромант поднял голову и удивленно моргнул, словно не понимая, с кем он говорит. – Ритуал… Ты же не думал, что я перейду границу с Варрией без должной защиты? – и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Так я смогу скрыть свою силу от окружающих, отдать ее кому-то еще, в данном случае, галке, - он ласково провел рукой по свертку. – Жаль птичку. Пойдем, нас ждут.

И, как ни в чем не бывало, подхватил сумку и поспешил к привязанным коням. Том некоторое время смотрел ему вслед, а потом, догнав юношу, придержал его за предплечье. Билл обернулся и вопросительно приподнял брови.

- Либо ты мне сейчас рассказываешь, что собираешь сделать, - начал мужчина. – Или…

- Или что? Ты вспомнишь, что ты охотник и вообще-то должен убивать таких, как я? – мгновенно ощетинился юноша. – Несколько поздновато, не находишь?

Том вздохнул и резко дернул Билла на себя, обнимая. Некромант охнул то ли от боли, то ли от неожиданности, а мужчина негромко заговорил:

- Билл, ты просто идиот, если все еще считаешь, что я смогу так с тобой поступить. И не дергайся, не нужно. Я никогда тебя не выдам, слышишь? Я вообще не хочу, чтобы ты шел с нами в Варрию, потому что понимаю, что не смогу тебя там защитить и…

- Так не мешай мне пытаться защитить самого себя, - прошипел в ответ юноша и сделал шаг назад. – Том, я не прошу тебя мне помогать, для тебя это будет не слишком… приятно. Поэтому просто не вмешивайся.

И, забрав у охотника свой плащ, быстро пошел к лошадям. Глаза у него были желтыми.


***
И все-таки он отвык от зим и холода.

Голова Арона ужасно болела, а перед глазами все плыло. Все-таки ночевка под открытым небом была не самой лучшей идеей, но самое ужасное, что сегодня его тоже не ждет теплая постель и крыша над головой.

Лошадь мужчина не гнал, поэтому та неспешно шагала по тракту. Погода была хорошей, стоял легкий мороз, снег искрился на солнце, от чего хотелось зажмуриться и больше не открывать глаз. Так Арон и ехал, опустив голову и накинув капюшон, размышляя, а стоило ли ему вообще покидать Варрию? Но стоило только повернуть голову и почувствовать на шее тонкую цепочку, как он понимал: стоило. Хунт…

Мужчина сжал поводья, пытаясь отогнать совершенно ненужные сейчас воспоминания, и поднял голову. Впереди показались всадники, четверо. Правая рука невольно легла на запястье левой, хотя Арон и понимал, что здесь знак Ордена не имел такой силы, как в Варрии, но вступать в открытый конфликт не хотелось.

Впереди небольшого отряда ехал рыжеволосый мужчина, сразу за ним – человек, с головой закутанный в плащ, судя по фигуре – юноша, позади держались двое: тоже взрослый мужчина и совсем еще мальчишка с темными волосами.

- Далеко ли до постоялого двора? - спросил Арон, снимая капюшон и показывая пустые руки.

- Несколько часов пути, - грубовато ответил рыжий. – Прямо по тракту, не заблудитесь.

- Благодарю, - кивнул Арон и чуть потянул за поводья, давая дорогу всадникам. – Доброго вам пути.

Рыжий кивнул, но мужчина уже не смотрел на него. Его внимание больше занимал черноволосый мальчишка, стоило ему подъехать ближе, как браслет Арона чуть нагрелся, словно…

- Некромант?

Что произошло потом, Арон не успел даже понять. Рыжий обнажил меч, а второй мужчина загородил мальчишку, так же доставая оружие. Четвертый просто отъехал в сторону, не желая мешать.

- Некромант, - спокойно подтвердил мальчишка, скользя по нему взглядом. – И я прекрасно вижу, что Вы простыли и это может плохо кончиться. Ну, а Вы… - он кивает на левое запястье. – Вы из ордена Чистых. Убьете меня? – в пожелтевших глазах явственно читалась насмешка.

Арон лишь покачал головой.

- Я знал одного некроманта, - начал он. – У него так же желтели глаза. Странно, правда? Обычно они краснеют или чернеют, а тут такой красивый и приятный цвет, - мужчина чуть тронул коня, подъезжая ближе, и развязал плащ. – Он говорил, что это из-за того, что он так и не перешел границу. Ты знаешь, какую.

Мальчишка кивнул, но был все так же напряжен. Глупый и не понимающий намеков. Что же, придется откровенно. Арон вытащил из-под ворота цепочку и показал ее некроманту.

- Узнаешь эту вещь?

Тот медленно кивнул, а его глаза вновь приобрели карий цвет. Арон облегченно вздохнул и вновь закутался в плащ, холод пробирал до костей.

- Не знаю, как остальные, а я требую объяснений.

С этими словами рыжий мужчина убрал меч в ножны и скрестил руки на груди.


***

Роджер скрестил руки на груди и вопросительно взглянул на Рабэ. Тот лишь сглотнул и отвел взгляд от мужчины. К сожалению, охотник так и не увидел, что именно тот показал некроманту, хотя, судя по Тому, ему это мало бы что сказало.

- Что ты хочешь? – негромко спросил юноша. – За эту… вещь.

- Ничего, - покачал головой Чистый. – Мне ее подарили, и если ее с меня и снимут, то только после смерти.

Рабэ кивнул и, тронув коня, приблизился. Сгорбившийся мужчина не шевелился, просто следил взглядом за действиями некроманта. Тишина начинала напрягать, и Роджер снова вытащил меч. Охотник ни разу еще не сталкивался с братьями этого ордена и не представлял, что они могут противопоставить старой доброй стали.

- Меня всегда учили, что следует избегать таких, как вы, - наконец, произнес Рабэ. – Поэтому я просто не представляю, что делать в подобной ситуации.

Юноша замолчал, словно решая, что делать. А Роджеру все это начинало нравиться все меньше и меньше. Он понимал, что происходит нечто из ряда вон, но ничего не мог поделать.

- Как вы познакомились? – негромко спросил некромант.

«Чистый» слегка улыбнулся и опустил голову.

- Это долгая история, - произнес он. – Когда-нибудь я ее тебе расскажу. А сейчас, - мужчина выпрямился в седле, - сейчас нам лучше разъехаться в разные стороны и при следующей встрече сделать вид, что мы не знакомы. Так будет лучше для всех.

После нескольких секунд раздумий Рабэ медленно кивнул и положил руку на плечо Тома, безмолвно прося его опустить меч. Охотник неодобрительно взглянул на некроманта, но убрал оружие.

Чистый вновь набросил на голову капюшон и тронул коня.

- И как это понимать? – прошипел Роджер, стоило мужчине отъехать на достаточно большое расстояние. – Он нас выдаст, бородой клянусь. Чистый наверняка едет к Тавису, и если он узнал Эдварда…

- Он его не узнал, - оборвал охотника Рабэ. – Его интересовал я и только я.

- Для тебя это очень опасно? – тихо спросил Том. – Он из ордена, которые считают своей миссией уничтожение магов, и он знает, что ты некромант.

- Для меня безопасно разве что дома, в топях, - хмыкнул юноша. – И то я не уверен, что сейчас меня там никто не поджидает. Но нет, он не выдаст. Если говорил правду, - еле слышно добавил маг и добавил. – Поехали дальше, время поджимает.

И первым повел коня вперед.

Глава 18

Глава 18


Ему никогда не было так страшно. Внутри все сжималось от практически первобытного ужаса, снова начавшие мерзнуть руки тряслись, а сердце стучало все быстрее и быстрее.

Билл лишь сжимал поводья и позволял лошади везти себя в любом угодном ей направлении. Наверное, развернись она и отправься в обратном направлении, юноша даже не заметил бы. Но, к счастью, ничего подобного лошади в голову не пришло, она только брела следом за Эдвардом, а совсем отстать ей не давал Роджер.

Том ехал во главе их небольшого отряда. Сойдя с тракта, продвигались они медленно, мужчина замирал каждые несколько метров и озирался, словно вспоминая дорогу. Всё это Билл отмечал чисто автоматически, и так же на рефлексах прижимал левую руку к начавшей шевелиться птице, посылая волну магии, от чего галка вновь замирала.

Дэвид говорил, что Билл станет сильным некромантом, даже если не сорвется и не переступит Грань, но никогда не рассказывал, почему так считает. И сейчас, кажется, юноша понял, что именно подразумевал учитель. Билл не слишком усердно и внимательно читал ту толстую, вечно покрытую пылью книгу с именами самых знаменитых магов, повествованиями об их деяниях. Почти все они умерли до сорока лет, что пугало четырнадцатилетнего мальчишку, желавшего жить как можно дольше. Поэтому Билл ничего не мог вспомнить про того, первого Rabe. Только какие-то страшные сцены, что иногда вставали перед глазами, но они вполне могли оказаться теми историями, которыми его и других детей пугали в деревне, чтобы они появлялись дома до темноты.

Но все равно страшно. Ритуал, который дал Биллу его имя, был слишком… слишком… Юноша даже не мог подобрать нужных слов, чтобы описать его, но одно он знал точно: ритуал не повторяется, никогда. Так говорил Дэвид, так говорилось во всех книгах, что читал юноша, этого просто не могло быть!

В голове царил самый настоящий сумбур, мысли путались, и Билл просто не знал, что думать. Да и не хотел, признаться. Мысль, что он носит одно имя с одним из самых сильных некромантов, пугала.

Том остановился и поднял кулак вверх. Эдвард спешился первым и, поддерживая лошадь под узды, прошел за деревья и охнул.

- И давно здесь никого не было? – громко спросил принц. – Целую вечность? Или еще дольше?

- Понятия не умею, - честно ответил охотник. – В первый раз я услышал о нем еще в детстве, полез проверять, тогда он уже пустовал. Считай сам.

- Короче, он вот-вот развалится, - заключил Эдвард и, увернувшись от шутливого подзатыльника, прошел вперед, давая дорогу Биллу.

Некромант поднял голову и с удивлением огляделся. Он и не заметил, как прежде еле заметная под копытами коней тропинка перешла в заросшую пожухлой травой, но дорогу, которая вывела их на небольшую полянку, на которой стоял старый, чуть покосившийся дом. Выкрашенный в темный свет, с плотно захлопнутыми ставнями и почти рассыпавшимся от времени крыльцом, он производил весьма угнетающее впечатление.

- Ты ведь из этих краев? – спросил Роджер Тома.

Под ногами неприятно хлюпала грязь, Эдвард осторожно шагал вперед, старательно перешагивая через особенно грязные места, дабы не запачкать сапоги. Березультатно, разумеется.

Снег в этих краях выпадал, но таял достаточно быстро. Утром путники видели его на тракте, а уже сейчас под ногами была самая настоящая каша, в которую не хотелось ступать. Билл поморщился, когда, спешившись, он слишком сильно ступил на землю, и грязь тут же забрызгала его ноги практически до середины икр. В первое мгновение юноша нагнулся, чтобы стереть грязь с сапог и брюк, но почти сразу осознал бесполезность этого действия.

Том невольно улыбнулся, глядя на некроманта, и обернулся к Роджеру.

- Да, раньше я жил неподалеку, - сказал он, невесело усмехнувшись. – Деревня всего в паре – тройке миль, может, чуть дальше. Не знаю, существует ли она еще.

- И ты не хочешь вернуться? – осторожно спросил Эдвард, не отводя взгляда от земли, стараясь найти хотя бы относительно сухое место для следующего шага. – Роджер сказал, что у тебя осталась семья и…

Рыжий охотник громко шикнул на незадачливого принца и кивнул на разом осунувшегося друга. Но спустя секунду тот уже прогнал с лица мрачное выражение и даже улыбнулся, хоть и несколько натянуто.

- Боюсь, они не захотят, чтобы я вернулся. Поэтому и я не горю желанием.

И с этими словами Том решительно прошел к дому, не выбирая сухих мест, напрямик, привязал поводья к коновязи, от чего проржавевшие кольца жалобно звякнули. Взошел на заскрипевшее под весом охотника крыльцо и с силой дернул на себя дверь. Та отворилась с практически классическим скрипом, совсем как описывается в детских книжках, а Том шагнул в темное помещение, скрывшись с глаз.


***

Костер весело трещал, растапливая вокруг остатки снега. В доме оказалась лишь старая печь, топить которую можно было только по-черному, поэтому мужчины, не сговариваясь, решили развести огонь на открытом воздухе, благо заметить их было сложно, слишком далеко они отошли от основной дороги.

Билл сидел в стороне и гладил галку по голове. Птица изредка пыталась расправить крылья или забиться, но юноша лишь сжимал руку сильнее и успокаивал птицу магией. Говорят, с проблемой нужно переспать. Но, то ли у Билла были нервы крепче, то ли еще по другой причине, уже сейчас, к вечеру, юноша был совершенно спокоен.

Пусть он носил одно имя с другим магом, что прежде казалось невозможным, пусть иногда внутри себя он чувствовал что-то темное (хотя это как раз и могло быть лишь его воображением), а сам Билл уже столько раз находился на самой Грани и лишь чудом удерживался от страшного. Но сейчас он был собой.

Птица успела громко крикнуть, прежде чем юноша одним плавным движением свернул ей шею. А потом руки сами двигались, хотя Билл делал это всего один раз, пять лет назад и под присмотром Дэвида.

Нож легко скользнул в ладонь, резная рукоять неприятно уколола, костер осветил костяное лезвие и Эдвард громко выдохнул, увидев на руках Билла кровь убитой галки. А некромант лишь вырезал на груди уже мертвой птицы несколько знаков, открыл ей клюв и разрезал безымянный палец левой руки по всей длине. Кровь бежала неохотно, но все равно капала на птаху, попадая на клюв.

Голова слегка закружилась, когда Билл бросил птицу в костер. К небу взметнулись красные искры, а дым на секунды стал ярко-зеленым. Некромант вздохнул и размазал большим пальцем кровь. Безымянный палец чуть щипало, но юноша не обратил на это внимание. Больше его занимали теплые руки Тома, что легли на его плечи.

- Хочешь поговорить? – тихо спросил мужчина, садясь рядом. – О том, что было утром и… только что?

Билл открыл глаза и бросил взгляд на Роджера и Эдварда. И если второй был явно заинтересован, то на лице охотника ясно читалась настороженность.

- Пойдем куда-нибудь, - ответил юноша. – Боюсь, мы будем слишком смущать их.

- Ты же знаешь, что нет, - возразил Том, но послушно поднялся на ноги и прошел вслед за Биллом в дом.

Юноша зажег свечи на столе, разгоняя стоявший полумрак, и обернулся к окну, сквозь которое было видно звездное небо.

- Завтра будет мороз.

Том лишь кивнул и прикрыл дверь, отрезая их от любопытных взглядов. Некоторое время мужчины молчали, а потом Билл шагнул вперед и с облегченным вздохом нырнул в объятия охотника. Том крепко прижимал юношу к себе, гладил по голове и что-то одобрительно шептал. А некромант лишь цеплялся за его руки и тяжело дышал. Страх вновь навалился на него, заставляя сердце биться чаще.

- Учитель оставил мне свой дневник, - начал Билл. – Так что да, ты правильно догадался, дело в этой книге. Хунт написал, что я не единственный, кто носил такое имя, и… Дьявол!

Юноша еще крепче обнял Тома и спрятал лицо на его плече. Мужчина мягко провел рукой по вздрагивающей спине и негромко произнес:

- Это ничего не значит, слышишь? Совсем ничего. Я знаю, у вас много заморочек с именами, но это предрассудки, только и всего.

Но Билл покачал головой. Нет, это было больше, чем просто предрассудки. Но тепло Тома уже передалось ему, и юноша лишь потянулся за поцелуем.

Прервало их тихое покашливание Роджера. Том усмехнулся внезапно проснувшейся деликатности друга и обернулся. Рыжий кивнул на костер:

- Я все понимаю, любовь и все такое, - тут Билл покраснел и опустил голову, а Том в удивлении приподнял бровь, - но твоя птичка сейчас до углей прожарится.

- Пусть, - ответил юноша. – Я ее утром заберу, можете не обращать внимания, только… - он вывернулся из объятий мужчины и, достав из сумки сверток, бросил его Роджеру. – Брось это через полчаса в костер. Там просто травы, так что ничего фатального.

Мужчина подбросил сверток и поймал его, прикидывая вес, а после кивнул. Уже выходя из дома, не удержался от шпильки:

- Нам с Эдвардом сегодня на улице ночевать, как понимаю?

- Иди ты…

- Да.

И Билл отвернулся, старательно изучая стену и делая вид, что не он только что выпроводил друга из дома ради… Ради чего? Том счастливо улыбался, опустив голову. А Роджер сперва захлопнул за собой дверь, и уже потом расхохотался.

***

Эдвард так и не понял, почему Роджер, хохоча, вышел из домика и до сих пор не успокоился. Плечи севшего у огня мужчины чуть тряслись, а руки сжимали темный мешочек из старой ткани. Юноша в удивлении приподнял брови, но охотник лишь отмахнулся и медленно вздохнул, прогоняя с лица улыбку.

- Что там произошло? – Эдвард кивнул в сторону избы. – Они помирились?

- Более чем, - кивнул Роджер и, развязав мешочек, начал осторожно перебирать травы, что лежали там.– Похоже, что мальчик… того, - мужчина поднял голову и, поймав непонимающий взгляд принца, добавил. – Забудь, не твоего это ума дела.

- Ну и пожалуйста, - фыркнул Эдвард. – Я у Тома спрошу, он мне точно ответит, не так ли?

Роджер обернулся и с удивлением обнаружил за своей спиной друга с совершенно нечитаемым выражением лица.
- Не спрашивай, - коротко велел последний и сел рядом.

Некоторое время они молчали, Роджер успел уколоть палец о какой-то острый шип, что оказался в мешочке, от греха подальше завязать его обратно, и сейчас размышлял, прошли ли те полчаса, о которых говорил некромант. По его внутренним часам время вполне подошло, но мужчина все равно почему-то медлил.

- Он собирается всю ночь колдовать, вот и выставил всех из хижины, - неожиданно произнес Том и, забрав у друга мешочек, сам бросил его в огонь. Пламя тут же стало изумрудным, а где-то на грани слышимости раздалось воронье карканье. – И хватит ржать!

Но Роджер закрыл лицо руками и только и смог, что выговорить:

- Не могу я с вами, ребята…

А ничего не понимающий Эдвард лишь закатил глаза и с интересом заглянул в костер, силясь разглядеть хоть что-то. Магия Рабэ не пугала, она казалась принцу… интересной.

@темы: В процессе, Макси, Romance, Фэнтези, R, Слэш

---

Ich liebe dich

[Эдиль]

Название: Ich liebe dich
Автор:  Rillintar
Бета: Анири де Брид
Фэндом: Ориджинал
Жанры: Slash, Romance
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Саммари: Он никак не мог отвести глаз от Гушина, не в силах поверить, что тот гадкий утенок, что уезжал три года назад в Германию, мог превратиться в такого прекрасного лебедя. Хотя, скорее Лиса, если брать в расчет его цвет волос.
Статус: закончен
Примечание: банальная история, но почему-то захотелось ее написать
По заявке

4437 слов

Погода была не просто хорошей, а восхитительно прекрасной для первого дня осени. Сейчас больше хотелось сбежать в лес на шашлыки или в последний раз в этом году искупаться. Но Стас шагал в школу, насвистывая под нос очередную попсовую мелодию, которая привязалась к нему еще пару дней назад и не желала уходить из головы.

Школа находилась в старом четырехэтажном здании, выкрашенном в светло-бежевый цвет и окруженным забором. Стас на секунду запнулся, а потом вспомнил, что еще в прошлом году ходили слухи, что введут пропускной режим, выдадут специальные карточки, на которых будет отражаться время, когда владелец карты входил или выходил из школы. Похоже, вопли учеников о превышенном контроле не произвели никакого эффекта на администрацию, потому Осин сейчас и видел этот забор, двери которого были гостеприимно распахнуты.

Стас выключил проигрыватель на телефоне и убрал наушники в сумку. Ему не верилось, что это его последнее первое сентября в этой школе. Следующее, если повезет, он встретит уже в институте.

Нельзя было сказать, что Осин был полным дураком, вовсе нет. Юноша учился вполне ровно, двоек не хватал, но и отличником никогда не был. Зато физрук на парня разве что не молился, столько принес Стас побед в баскетбольных соревнования.

Ноги сами принесли его на второй этаж, в кабинет литературы, на стенах которого год от года не менялись портреты классиков, доска была всегда начищена едва ли не до блеска, а выгоревшие шторы темно-зеленого цвета аккуратно перевязаны белыми лентами в честь праздника. Юноша невольно улыбнулся, сколько он помнил, Оксана Сергеевна, их классная, а по совместительству просто отличная тетка, всегда так делала, когда хотела внести в школьные будни немного торжественности.

Предпоследняя парта первого ряда около окна всегда свободна - это место Стаса. Иногда ему казалось, что, даже уйди он после девятого класса, как вначале и собирался, «его» стул все равно остался бы свободен.

Осина нестройным хором поприветствовали одноклассники, уже успевшие собраться в кабинете, на что юноша лишь махнул рукой и сел на свое место. Почему-то каждое первое сентября, когда он входил в класс, настроение мгновенно портилось, вот уже на протяжении трех лет. О причинах этого Стасу задумываться не хотелось.

На часах было без трех минут девять, когда в класс вбежал Дима, на ходу снимая кепку с широким рэперским козырьком, а за ним, стуча каблуками, чинно вплыла Ксана Сергеевна. Друг с шумом рухнул на место рядом со Стасом, коротко пожал ему руку и как-то сжался под укоризненным взглядом классной.

- Итак, дети, - вполне традиционно начала она. – Я поздравляю всех вас с началом нового учебного года. Надеюсь, что вы серьезно отнесетесь к учебе, ведь это ваш последний год в школе и… - Ксана Серсеевна замолчала. – Впрочем, вам все это слушать не интересно. Поэтому позвольте представить вам нового ученика. Хотя, вы все его прекрасно знаете, - учительница подмигнула и чуть повысила голос. – Леша, заходи!

Дверь класса открылась, и в кабинет уверенным шагом вошел высокий парень с огненно-рыжими волосами. Что-то было в нем знакомое, что у Стаса даже дыхание перехватило, но вот что… Новенький снял солнцезащитные очки и ослепительно улыбнулся.

- Это Лекс Гушин, что ли? – еле слышно выдохнул Дима. – Наш любимый ботан?

- Алексей Гушин, собственной персоной, - подтвердила невесть как услышавшая его классная. – Точнее, сейчас уже Ард.

- Арндт, - поправил ее Леша. – Но вряд ли меня будут так называть.

Класс дружно засмеялся. Действительно, фамилия хоть и короткая, но гласных на нее немцы явно пожалели.

Не смеялся только Стас. Он никак не мог отвести глаз от Гушина, не в силах поверить, что тот гадкий утенок, что уезжал три года назад в Германию, мог превратиться в такого прекрасного лебедя. Хотя, скорее Лиса, если брать в расчет его цвет волос.

Лекс, поймав внимательный взгляд Стаса, слегка покраснел и чуть дрогнувшей рукой поправил выбившуюся из хвоста прядку.

А ведь когда-то у него была короткая стрижка и сами волосы казались какими-то пыльными.

Арндт моргнул, нарушая их зрительный контакт, и Стас отвернулся, мысленно отругав себя за столь откровенное внимание к однокласснику. Осин не делал секрета из своей бисексуальности, но и лишний раз давать повод для сплетен не хотелось.

Между тем классная продолжала что-то говорить, придерживая Лекса за рукав рубашки, тем самым не давая ему пройти к единственному свободному месту – за спинами Стаса и Димы. Последний уже предвкушающе усмехался, явно строя очередные планы на вернувшегося Гушина. И это были уже не те относительно невинные шутки, в виде подложенных кнопок на стул или измазанного мелом стула.

- Мы его не трогаем, - пнув друга под партой, прошептал Стас. – И остальным запрети. Хватит, достаточно уже над парнем поиздевались в детстве.

- А может…

- Нет.

- Осин, Куницын, тихо! – разозлилась Оксана Сергеевна. – Я понимаю, что вы давно не виделись, и темы для разговора накопились, но потерпите еще полчаса.

- Простите, - виновато склонил голову Дима. – Мы больше не будем.

- Смотрите у меня, - в шутку погрозила пальцем учительница. – Садись, Алеша, на заднюю парту, потом тебя поближе разместим.

- Спасибо, - пробормотал тот, и быстро прошел в глубь класса.

Когда он проходил мимо их парты, Стас невольно втянул воздух. От Арндта пахло чем-то свежим. Даже его запах изменился…



***
Разумеется, всем было интересно, почему Лекс вернулся из Германии в Россию. Дима ворчал, что «этот ботан» умудрился два раза устроить шорох во всей школе. Первый, три года назад, своим неожиданным отъездом в Дойчландию, а и второй – своим возвращением.

Но сам Лекс на все вопросы лишь отшучивался, а на следующей неделе – буквально сбегал вместе со звонком и отсиживался все перемены либо в курилке, либо в мужском туалете, куда девочкам хода не было. Мужская часть класса на это лишь фыркала, но внутри каждый желал узнать подробности.

Стас не был исключением. Буквально на третий день учебы Осин поймал себя на мысли, что слишком часто смотрит на Арндта. Когда его пересадили на вторую парту (у парня всегда было плохое зрение, до Германии он и вовсе не расставался со своими огромными очками), для этого не приходилось даже голову сильно поворачивать.

Это была уже некая схема: записал в тетрадь фразу за учителем и посмотрел на рыжую макушку, а если повезет, то увидишь и шею, когда ее открывали волосы.

Он маньяк, просто сумасшедший.

Все это Стас понимал только когда возвращался домой или на тренировке, когда в очередной раз пропускал мяч. Тренер кричал, пытался выяснить, что случилось, но все без толку. Осин лишь пожимал плечами и послушно бежал штрафные круги.

А Лекс продолжал отмалчиваться и теребить свои проклятые волосы, в которых, казалось, отражалось солнце, отвлекая Осина от занятий. Черт бы его побрал.

Дима несколько раз порывался поговорить, но Стас лишь качал головой и в очередной раз прятался за наушниками, в которых играла любимая музыка.

Хуже просто быть не могло.

Точнее, так Стас думал до октября. Ведь именно тогда к Лексу подсела Юля, признанная красавица класса, и начала откровенно флиртовать. Карандаш сломался с ужасным, как показалось Стасу, треском. Диме только и оставалось, что забрать у друга обломки и выбросить их в мусорную корзину. Осину же больше всего хотелось взять Юлю за шкирку и аккуратно отсадить ее подальше от Арндта.

К счастью, и сам юноша не горел желанием отзываться на флирт девушки, поэтому отвечал ей подчеркнуто вежливо, а потом и вовсе сбежал из класса. Стас поспешил за ним.

Лекс вышел из школы и завернул за угол, где старшеклассники традиционно курили и травили пошлые анекдоты. Обычно она редко пустовала, но сейчас там не оказалось не души.

Арндт достал из пачку импортных сигарет, скорее всего немецких, сунул одну в рот и похлопал рукой по карманам, ища зажигалку. Стас успел раньше.

Лекс удивленно взглянул на юношу, но все-таки поднес сигарету к огню. Осин захлопнул зажигалку и спрятал ее в карман, наблюдая, как юноша делает первую затяжку. На секунды втянул щеки, сделал глубокий вдох и выдохнул дым, слегка пахнущий вишней и шоколадом. Стас прислонился спиной к стене и слегка поежился. На Лексе был легкий свитер, а вот сам он выскочил в одной рубашке с коротким рукавом.

- Ты тоже хочешь поговорить? – несколько хрипловатым голосом спросил Арндт, делая очередную затяжку. – Да что там, все хотят узнать подробности моего возвращения. Сигарету?

- Не откажусь.

У него холодные пальцы.

- И все равно, почему ты вернулся? – рискнул спросить Стас. – Хоть что-то из их предположений правда?

- Например, то, что Ганс нас бросил, а мама не в состоянии содержать меня в Германии? – хмыкнул Лекс. – Нет, они счастливы, учился я тоже хорошо, так что из школы меня не выгоняли, хоть периодически я и хватал пятерки. Не смотри так удивленно, у них обратная система оценок, это наша единица, неуч.

Очередная затяжка, порыв ветра, растрепавший рыжие волосы, и негромкие ругательства на немецком.

- Я просто устал, - заговорил Лекс после непродолжительного молчания. – Устал от чужого языка. Раньше я смеялся, когда эмигранты говорят, что соскучились по Родине. Думал, что они должны радоваться, что уехали в лучшую жизнь, но… Я и сам весь последний год рвался в Россию, в итоге вернулся. Жизнь я себе, конечно, адово усложнил, теперь придется проучиться два года в российском институте, чтобы поступать куда-то в Германии, но… Я счастлив.

- Это хорошо, - кивнул Стас и потушил сигарету о стену. – А ты изменился.

Арндт засмеялся:

- Это заслуга Эльзы, она меня сразу потащила к окулисту, в парикмахерскую и по магазинам. Это моя сводная сестра, - пояснил Лекс. – Можно вопрос?

- Да, конечно, - рассеяно кивнул удивленный резким переходом Осин. – Что ты хочешь узнать?

- Почему вы меня не травите в этом году? Не отворачивайся, это было и этого не изменить. Просто ответь, почему не в этом году?

- Мы повзрослели, - медленно ответил Стас. – Наше противостояние закончилось, я не надеюсь, что совершенно без обид, но… мы можем быть хотя бы друзьями.

Лекс неожиданно засмеялся. Он смеялся долго.

- Du bist voll dumm, - наконец, выдохнул он. – Да. Друзья.

И протянул руку для рукопожатия.

Ладонь оказалась теплой. Забавное сочетание.

***

Это был самый скучный урок, который только можно себе представить. Пришедшая на практику студентка слегка заикалась от волнения, проглатывала окончания слов, забывала даты, из-за чего в тетрадке Стаса было сложно что-то разобрать, и уже четыре раза роняла мел.

Осин вздохнул и отбросил ручку. Записывать что-то казалось юноше бесполезным, раз уж и Арндт сидел, подперев левой рукой голову, лишь изредка что-то чиркая в тетрадке. Надо будет, кстати, у него спросить, а как тему Второй Мировой проходят в Германии…

На пол рядом с партой Стаса упал аккуратно сложенный листок бумаги. Юноша удивленно приподнял брови и огляделся, но все одноклассники оставались совершенно невозмутимы: кто-то продолжал слушать практикантку, кто-то уже копался в телефоне или занимались своими делами…

Вот только Лекс, на секунду обернувшись, подмигнул и скорчил виноватую гримасу. Стас нагнулся, поднял записку и с удивлением прочел:

Пойдем в кино? Сегодня последний день показа фильма, на который ты хотел сходить, но так и не попал.

Но фильм вообще перестали показывать еще три дня назад! Стас точно это знал, потому что на днях облазил весь Интернет и на сайтах всех кинотеатрах ясно значилось, что прокат завершен. В сети же были лишь «пиратки» весьма ужасного качества, на которые без слез было смотреть невозможно.

Он ведь уже закончился, я в Интернете проверял.

Скатанная в шарик бумага приземлилась рядом с локтем Лекса. Тот чуть поморщился от внешнего вида записки, развернул ее, разгладил и быстро написал ответ.

Разумеется, снова не добросил…

Есть маленький кинотеатр, почти на окраине, улица Воронова, если ты о ней знаешь, там часто показывают то, что уже из проката вышло, но у них сайта нет, поэтому мало кто про них знает. Так пойдем?

У них нет сайта… Получается, Арндт специально съездил в такую даль, лишь бы посмотреть расписание кинотеатра? Он сумасшедший? Но, чего таить, такое внимание было приятно Стасу. Поэтому юноша написал на бумаге всего одну фразу:

Во сколько и где встречаемся?

Ответ пришел незамедлительно.

Сегодня, в сквере около школы, в пять часов. У нас будет полтора часа, чтобы добраться до кинотеатра.

PS. Перестань мять бумагу! Неужели так сложно ее сложить по-человечески?

Стас не удержался и хохотнул, чем заслужил укоризненно - затравленный взгляд практикантки. Она поправила очки и, неожиданно собравшись, начала вполне сносно рассказывать про операцию «Багратион», а Осин взялся за ручку, пнул под партой откровенно спавшего друга и начал конспектировать. В конце концов, мозгов Арндта у него не было, а историю ему сдавать придется.

Но мысли никак не хотели останавливаться на этом предмете, а раз за разом перепрыгивали на рыжего юношу, что сидел за второй партой второго ряда.

С момента их разговора прошло уже несколько месяцев. Приближался конец полугодия и новогодние праздники, которые Стас честно собирался провести, плюя в потолок и смотря фильмы в Интернете. Интересно, а Лекс что собирается делать? Ходили слухи, что он собирается на Новый год в Германию…

Арндт, почувствовав на себе чужой взгляд, слегка поежился, но не обернулся. Он почти никогда не оборачивается, только улыбается соседке и с удовольствием рассказывает о Бремене, в очередной раз рисуя на бумаге двух львов, корону, щит и ключ – большой герб города. А Стас шипел сквозь зубы и пытался самому себе объяснить, почему тот факт, что Лекс легко общается с остальными, но так напряженно держится с ним, его ничуть не задевает.

Арндт мог обсуждать с Осиным фильмы и музыку, книги и даже политику, но только не свою жизнь. Да, совсем не это подразумевал Стас, когда говорил о дружбе. Хотя, сейчас он вряд ли мог сказать, что именно имел в виду, когда говорил об этом. Общие интересы, рыбалка, обсуждение девчонок и все такое? Кого Стас обманывает, он и сам весьма смутно представляет подобные взаимоотношения с Лексом.

Так чего он хочет?

Чтобы он сам знал…

Звонок показался самым настоящим избавлением от неудобных мыслей, и чему Стас был искренне рад. Поэтому он просто забросил в сумку тетрадь, сунул в карман брюк ручку и буквально сбежал из класса, так и не дождавшись домашнего задания.

Он так и не заметил, каким грустным взглядом проводил его Лекс.


***

На часах было без десяти пять, а Стас уже топтался около скамейки в сквере, и прятал руки поглубже в карманы. Угораздило же его забыть перчатки в такой мороз. Юноша надеялся, что из Германии Арндт привез с собой не только привычку аккуратно складывать бумагу, но и пунктуальность.

Мимо пробежала огромная собака, похоже, что помесь дога с кем-то не менее крупным, а за ней, покачиваясь на каблуках, спешила высокая девушка.

«Только сумасшедшие носят шпильки в гололед», - подумал Стас и рванул вперед, подхватывая падающую девушку. – Осторожнее.

- Oh, danke! – выдохнула она. – Я… Я не осторожна, ja. Как русский девушки в них ходят круглый год?

- Это вечная загадка, - с усмешкой ответил Стас. – А еще они не мерзнут в мини-юбках при тридцатиградусных морозах и ниже.

- Это невозможно…

- Что они не мерзнут?

- Nien! Что так холодно! – девушка засмеялась и поправила шарф. - Mein Name ist Elsa. Ох, простите… Моё имя Эльза.

- Ничего, я понял, - Стас аккуратно пожал протянутую руку девушки. – У меня есть знакомый, он иногда тоже срывается на немецкий. Так что простейшие фразы я уже успел выучить.

- Знакомый? – лукаво улыбнулась Эльза.

- Друг, - со вздохом согласился Осин.

- Gud. Может быть сходим и выпьем немного… глинтвейна? Мне показывают небольшой кафе, там готовят его весьма… неплохо. Не так, как у нас, конечно, но…

Стас в ответ лишь покачал головой и взглянул на часы. Три минуты шестого, Лекс опаздывает, но это не повод, чтобы…

- Прости, я жду друга, мы идем в кино.

- О, - выдохнула она. – Очень жаль, ja. Тогда, удивимся позже? Клаус, ко мне! – и, прицепив к ошейнику тут же подбежавшей собаки поводок, очаровательно улыбнулась. – Вы, русские, верите в судьбу. Я не буду оставлять номер, если мы снова встретимся, то да, это судьба.

И, подмигнув, пошла в сторону выхода.

- Эльза! – окликнул ее Стас. – У тебя очаровательный акцент.

Девушка лишь засмеялась и, не оборачиваясь, помахала на прощание рукой. А юноша с улыбкой проводил взглядом ее ладную фигурку и вновь взглянул на часы. Нет, не было у Арндта немецкой пунктуальности…

А еще он громко топал, когда бегал, и не менее громко дышал, его было слышно за несколько метров.

- Прости, пожалуйста, за задержку.

Лекс едва успел затормозить, чтобы не врезаться в Стаса и сейчас стоял, опираясь руками в колени и пытаясь отдышаться.

- Сестренке пришла в голову совершенно безумная идея, - спустя пару мгновений пояснил он. – А если она что-то задумает, то ее так просто не переубедишь.

- Ничего, - покачал головой Стас. – У меня сестры нет, но я тебя понимаю. Слушай, поехали уже, я весь замерз.

- Я правда не хотел опаздывать, - жалобно произнес юноша.

- Я же сказал, забей, - отмахнулся Осин. – Только поехали.

Лекс кивнул и потянул юношу за рукав.

- Кстати, как ты относишься к субтитрам?


***

- Значит, ты мне соврал?

- А иначе бы ты согласился? – резонно спросил Лекс, разливая горячий шоколад по кружкам.

- Хм, - задумался Стас. – Да, согласился бы.

- Значит, я перестраховался, - признал своё поражение Арндт и протянул гостю кружку. – Пей, хоть согреешься. Не простишь ведь, если из-за меня заболеешь.

Осин в благодарность кивнул и с наслаждением сделал глоток. Сладкоежкой юноша не был, спортивный режим автоматически исключал из рациона много вкусных вещей, но от горячего шоколада он никогда не мог отказаться. Неужели Арндт это помнит?

Нет, конечно, нет. Просто угадал.

Лекс, тем временем, ушел из кухни и, судя по звуку, включает компьютер.

- Мне друг ссылку прислал, - донесся его голос. – Чисто случайно нашел в хорошем качестве, но, сам понимаешь, не на русском. Поэтому пришлось делать субтитры.

- Научился пользоваться компьютером?

- Боже, не напоминай мне об этом, - засмеялся Арндт. – До сих пор стыдно за свою безграмотность. И не тормози, иди сюда.

Стас подхватил вторую кружку и послушно пошел на голос.

Квартирка Арндта оказалась маленькая, всего с двумя комнатами, заставленными старой мебелью и с потускневшими от времени обоями, она теплая и, казалось, жила своей жизнь. И было просто удивительно, насколько она отличалась от его квартиры - холодной и пустой, сколько бы людей там не находилось.

Единственной современной вещью здесь был тонкий ноутбук, стоящий на столе и около которого сейчас крутился Лекс. Стас осторожно пододвинул стопку книжек на комоде, поставил кружки и огляделся.

Почему-то он представлял комнату Арндта именно такой. Небольшой, полной книжек и обязательно с большим старым абажуром на столе. И он действительно был, одиноко стоял в углу.

- Он не работает, - произнес Лекс, поймав взгляд Стаса. – И давно, еще до нашего отъезда.

- Понятно… Слушай, давно спросить хотел. А ты с кем живешь?

- С бабушкой. Но скоро Адвент, поэтому она улетела в Германию.

Стас подошел ближе и склонился над плечом юноши. Лекс быстро свернул окно браузера, в котором что-то набирал, Осин успел заметить интерфейс почты Гугл, и развернулся.

Юноши стояли лицом друг к другу и почему-то тяжело дышали, словно после долгой пробежки. Ноздри Стаса чуть щекотал незнакомый парфюм, заставляя несильно шмыгнуть носом. На щеках Лекса выступил легкий румянец, и юноша, отвернувшись обратно к ноутбуку, пробормотал:

- Du nervs mich sehr.

Снова он переходит на немецкий…

Стас закатил глаза и отошел обратно к старому дивану, пружины которого негромко скрипнули под весом юноши. Лекс в очередной раз пробормотал извинения, практически прыжком оказавшись рядом с выключателем, погасил свет и одновременно достал из кармана очки. Осин протянул однокласснику кружку с еще теплым шоколадом и перевел взгляд на экран ноутбука, на котором уже появился логотип известной кинокомпании…

***

Фильм оказался полной лажей.

Нить повествования Стас потерял еще на тридцатой минуте и сейчас отчаянно скучал, не в состоянии разобраться в сюжете. Было ли это потому что сценаристы и правда перестарались, пытаясь впихнуть в ленту слишком многое, или юноша просто оказался слишком невнимательным, а чужой язык был неприятен уху, Стас не мог сказать.

А вот Арндт, наоборот, сидел, забравшись с ногами на диван и обняв колени, и не отводил взгляда от экрана ноутбука. Почувствовав на себе чужой взгляд, Лекс поежился и слегка, одними уголками губ, улыбнулся. И Стас завис. Просто как полный идиот смотрел на эти тонкие губы, на веснушки, что рассыпались на носу и на щеках, и на глаза с чуть расширившимися зрачками.

Стас сглотнул и поспешно отвернулся, сжимая кулаки и пытаясь успокоиться. Секса не было давно, и тело среагировало соответственно. А Арндт все так же сидел рядом, ничего не подозревая.

Казалось, все чувства разом обострились. Осин мог поклясться, что боком чувствовал тепло юноши, а до носа доносился еле слышный запах его туалетной воды. Кулаки сами сжимались и разжимались, безжалостно сминая цветастое покрывало, а сам Стас старался смотреть только перед собой, не виляя ничего.

Прошло, наверное, полчаса, когда Осин полостью успокоился и взял себя в руки. А Лекс, казалось, все это время ни разу не пошевелился, его выдавало только чуть учащенное дыхание. Желание прикоснуться к ярко-рыжим прядям возникло так внезапно и было таким сильным, что Стас не смог ему противиться и, протянув руку, осторожно стянул резинку с волос Лекса. Тот не вздрогнул, как это бывало обычно, а лишь поднял голову и, спустя безумно долгих нескольких мгновений, пододвинулся ближе.

Дыхание перехватило от восторга и Стас, уже не думая ни секунды, зарылся пальцами в рыжие пряди. Ответом ему был негромкий восхищенный вздох и тяжесть головы Лекса на его плече.

Так они и сидели, пока не закончился уже никого не интересующий фильм и в один момент не проскочат титры. Стас рассеянно поглаживал затылок Лекса, а тот просто обнимал Осина за пояс. Шевелиться было попросту страшно. Казалось, одно неверное движение может разрушить то хрупкое равновесие, в котором сейчас прибывали юноши. Негромкое дыхание, уже такой знакомый запах и какое-то чувство, зародившиеся глубоко внутри и сейчас отчаянно рвущееся наружу, буквально требуя обнять Арндта покрепче и не отпускать его так долго, сколько он мог себе позволить. Стас никогда не чувствовал ничего подобного, наверное, именно поэтому сейчас по его спине пробегали мурашки, а еще хотелось мягко потянуть Лекса за волосы, чтобы он поднял голову и… Да, поцеловать. Просто коснуться губами его губ, почувствовать, как они раскрываются, и осторожно скользнуть языком внутрь.

Стас почувствовал, как краснеет и несильно стукнулся головой об стену. Никогда он чувствовал себя глупее и, одновременно, счастливее. Странное сочетание, но сейчас юноша ни за что бы не променял его. Сквозь тонкую рубашку Осин чувствовал теплое дыхание Лекса и просто улыбался, как дурак.

Полумрак комнаты ничуть не напрягал и не казался обязывающимся к чему-то, просто было лень встать и включить свет. Но вот уже погасший экран ноутбука вновь загорелся и в угла появилась иконка с конвертом - пришло письмо. Лекс с неохотой поднялся с дивана, подошел к столу и, прочитав сообщение, хихикнул.

- Сестра жалуется, что замерзла, и просится домой, - произнес он, выпрямляясь. – Еще шоколада хочешь?

- Не отказался бы, - ответил Стас и, подхватив кружку, прошел за Лексом на маленькую кухню.

О том, что произошло в комнате, ни один из них так ничего и не сказал.

На кухне Лекс поставил на плиту старый чайник с почти стершимся рисунком и полез на невысокую табуретку, заглядывая на верхнюю полку шкафа.

- Прости, есть только чай, - донеслось до Стаса. – Но зато я нашел листья малины, могу вместе с ними заварить, будешь?

- Вполне, - согласился юноша и чудом успел подхватить покачнувшегося Лекса. Тот негромко охнул и невольно схватился за плечи Осина. – Осторожнее.

- Постараюсь.

Руки оба убирали с крайней неохотой.

Чайник вскипел одновременно с тем, как хлопнула входная дверь, и в квартире раздался собачий лай и тяжелые шаги. Спустя несколько секунд, на кухню вбежал дог. Лекс засмеялся и, выключив чайник, крепко обнял пса, что-то приговаривая по-немецки. Стас нахмурился, этого пса он точно уже видел.

- Так холодно!

Нет, точно видел.

В коридоре снимала сапоги Эльза. Девушка подмигнула Стасу и, взяв подбежавшую собаку за ошейник, повела ее в ванную, приговаривая, насколько юноша понял, что-то про грязные лапы. Лекс виновато улыбнулся и налил кипяток в заварочный чайник.

- Я сопротивлялся, честно, - тихо сказал он. – Но моя сестренка просто сумасшедшая, да и отказывалась освобождать квартиру.

- Проверка, значит, - фыркнул Стас. – А если бы я пошел в кафе, не дожидаясь тебя?

- Получил бы от Эльзы в глаз. Наверное.

Лекс полез за чашками и сахаром и долго еще искал что–то в шкафу, словно просто тянул время. Но вот на кухню вновь вбежал пес («Клаус,» - подсказала Стасу память), лизнул руку хозяина и полез знакомиться с новым для себя человеком. Осин осторожно погладил собаку по голове, на что Клаус восторженно гавкнул.

- Я же говорить, что есть судьба!

Эльза поцеловала сводного брата в щеку, стерла оставшийся на ней блеск и грациозно опустилась на табуретку, бросая хитрые взгляды на Стаса. Юноша невольно поежился и отвел взгляд. Девушка почему-то ужасно его смущала.

Ответ ему был ее смех.

- Алекс, у нас есть есть?

- Еда, в смысле? – уточнил Арндт и кивнул на холодильник. – Холодильники на кухнях России мало отличаются от немецких.

Эльза лишь показала брату язык и стянула печенье из вазочки на столе. А Стас, окончательно почувствовав себя не в своей тарелке, поднялся с места.

- Я пойду, наверное.

Юноша словно со стороны видел, как надевает куртку и ботинки, поправляет шапку… А Лекс стоит рядом, кусая губы и порываясь что-то сказать, но в последний момент передумывая и просто закрывая за одноклассником дверь.

«Завтра, - подумал Стас. – Я обязательно поговорю с ним завтра»


***


А на следующий день Лекс был уже в Германии.

Об этом Стас узнал от сплетничающих девчонок, громко обсуждающих подобную несправедливость: Арндт досрочно сдал все контрольные и уехал встречать Рождество к родителям. Точно, оно же совсем скоро, буквально через две недели.

Телефон казался неподъемным. Стас несколько раз порывался набрать нужный номер, но каждый раз его что-то останавливало.

«Он вполне мог сменить сим-карту на немецкую, - убеждал себя Осин. – Или и вовсе, обиделся и не захочет говорить»

Дни летели быстро, вот уже и двадцатое декабря, Лекс, наверняка, должен покупать последние подарки, двадцать первое, двадцать второе…

Двадцать пятого Стас проснулся с мыслью, что он обязательно позвонит.

Номер набрался сам с собой, и вот уже юноша слушает длинные гудки и сжимает в кулаке одеяло, совсем как тогда, у Лекса…

- Ты в курсе, что разница во времени у нас пять часов?

Голос Арндта был хрипловатым со сна, но не раздраженным, как могло было быть. Стас бросил быстрый взгляд на часы: десять утра.

- Прости, - извинился он. - Я не подумал.

- Да я понял, - хмыкнул на том конце провода Лекс и замолчал.

Стас прикусил губу, не зная, что сказать.

- С Рождеством тебя…

- Спасибо.

Осин не видел Лекса, но почему-то был полностью уверен, что тут сейчас смущенно улыбается.

- Я бы и тебя поздравил, но ближайший праздник, это Новый год, а до него еще далеко и…

- Ты вернешься? – резко перебил Стас, выпрямившись. – К Новому году, в смысле…

Лекс тихо вздохнул.

- Нет, - ответил он. – Только к концу каникул, билет уже не поменять.

- А иначе ты бы поменял?

- Да.

Простой ответ, всего одно слово, а на лице уже сумасшедшая улыбка, и сердце так предательски – сильно стучит в груди.

- Пойдем в кино, когда приедешь? В настоящее, с попкорном и колой. А потом погуляем на набережной…

- Ненавижу попкорн в кинотеатрах и тех, кто его ест, - со смешком отозвался Лекс. – Стас, ты меня на свидание зовешь?

Тот прикрыл глаза и, словно набравшись смелости, тихо ответил:

- Да.

Несколько секунд он слышал только тишину и уже испугался, что пропала связь, как Лекс быстро произнес:

- Я прилетаю одиннадцатого числа, утром. И еще… - юноша замялся, а потом, еле слышно, шепнул. - Ich liebe dich

И отключился.

А Стас еще долго сидел, прижимая телефон к уху и улыбаясь. Перевод этой фразы он знал совершенно точно.

@темы: Закончен, Romance, Мини, Слэш, PG-13

---

[Саша Молох]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Саша Молох]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Саша Молох]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Один вечер и вся жизнь

[helena-eva]

Название: Один вечер и вся жизнь
Автор: [J]Elena-Eva[/J]
Бета:  avisnewt
Фандом: Ориджинал
Рейтинг: PG
Пейринг: Макс/Никита
Жанр: POV
Размер: мини
Статус: Закончен
Аннотация: Иногда достаточно несколько слов, чтобы обрести покой в душЕ.
Предупреждения: slash
Дисклеймер: Все герои и события вымышлены и принадлежат автору. Любое совпадение случайно.

Когда-нибудь я напишу сценарий, приглашу актеров и сниму свой, может быть, единственный фильм. О себе и о своей юности. Там почти не будет разговоров, а музыка озвучит все переживания и внутренние монологи.
Крупные планы героев, черно-белые кадры перемешаются с цветными. Может, это будет что-то арт-хаусное. Нагромождение чувств и эмоций шестнадцатилетнего мальчишки, когда настроение от «я единственный и неповторимый» меняется до «я никогда и никому не буду нужен».
Только о нем. А еще о мире, где он живет, о людях, которые рядом, - но об этом совсем коротко, вскользь. В шестнадцать лет намного больше волнует внезапное осознание своей непохожести, которое пугает и может поставить тебя на ступень ниже остальных. И главное - найти силы решить, будет это только так, или возможен другой вариант.
И фильм этот я посвящу человеку, который, когда я уже готов был пасть духом, отказаться от того, кто я есть, помог мне и протянул руку помощи.


Думаю, сценарий фильма будет приблизительно, таким…

Моему старшему брату уже двадцать. И наши родители в этот день уезжают на дачу, что бы их взрослый сын отметил свой день рождение так, как ему хочется, без родительской опеки.

Кивая головой в мою сторону, мама шепчет ему на ухо, но я все равно могу расслышать: «Присмотри за младшим. В последнее время мне не нравится его настроение».
Я демонстративно закатываю глаза и, возможно, слишком уж торжественно и возмущенно скрываюсь внутри своей комнаты, громко хлопая дверями.
Там я слоняюсь из угла в угол, присаживаюсь на кровать, затем перемещаюсь за стол, просматривая почту на компьютере, снова возвращаюсь на кровать и замираю, задумавшись.
Через минуту встаю, подхожу к зеркалу и близко вглядываюсь в свое отражение.
Темные волосы, длинная челка закрывает половину лица. В нижней губе пирсинг. Я прищуриваю глаза, надуваю губы: мне кажется, я выгляжу очень загадочно и сексуально.
Мне только шестнадцать. И мне очень хочется быстрей повзрослеть.

Музыка грохочет на всю квартиру. Молодые, разгоряченные, гибкие и прекрасные тела двигаются ей в такт. Под странные и дикие ритмы покачиваются, крутятся, трогают друг друга.
Я стою, одиноко подпирая косяк. Хмурюсь, незаметно поглядывая на парней. Небрежно и изящно поправляю челку. На мне черная футболка с надписью «fuck off» и черные джинсы в обтяжку. Мне кажется, я крут. Очень крут.
Ко мне подскакивает брат с подругой. Она крепко сжимает меня в объятии и мокро и пьяно целует в щеку. Я демонстративно стираю ее поцелуй ладонью. Она хихикает.
Брат толкает мне в руку бокал с шампанским. И я, желая показать, что не лыком шит, резво опрокидываю его себе в рот. И тут же чувствую, как тысячи веселых пузырьков лезут в нос, в горло, а затем дружно откатывают прямо в мозг. Я громко чихаю. Под волосами на голове и в носу щекочет шампанское. Я настолько глупо себя чувствую, что хочу немедленно убежать, но подружка брата снова сжимает меня в объятии и шепчет, обдавая горячим и влажным дыханием, прямо в ухо: «Ты такой красавчик».
Я успокоено хмыкаю, мне приятно. Но все равно: все они такие взрослые, что вряд ли им будет интересен мальчишка-школьник.
Брат снова наливает мне шампанского и, наклонив голову, насмешливо следит, как я уже осторожно, не торопясь, пью. Забирает бокал из пальцев и буквально выталкивает меня к танцующим.
- Иди, развлекись.
Верхний свет выключен, лишь мерцают развешанные по стенам маленькие разноцветные лампочки новогодней гирлянды, вытащенные в честь праздника с антресоли.
В темноте я чувствую себя уверенней. Во всяком случае, танцевать оказывается не так уж и сложно, когда знаешь, что тебя никто не видит. И поэтому я старательно, норовя попасть в такт музыки, выбрасываю руки вперед и вверх, переставляю ноги и покачиваю бедрами, как заправский танцор. Ну, так мне кажется.
- Привет, Никитон!
Возле самого уха горячее дыхание и бодрый голос.
«Макс!»
Он так близко, что мне кажется, я слышу удары его сердца. Высокий, широкоплечий. Когда я видел его в последний раз? Он взмок, и у меня кружится голова от запаха его пота, перемешанного с туалетной водой, горьким ароматом сигарет и алкоголя.
Ноги слабеют, и пересыхает во рту. Но я не подаю вида. Только движения становятся заторможенными и слишком размеренными.
Быстрая музыка заканчивается и ей на смену приходит что-то медленно-тягучее и завораживающее. Парочки почти в экстазе вцепляются друг другу в плечи, талии и бедра.
- Станцуем? – Макс шутливо приобнимает меня за талию и притягивает к себе. Я не успеваю ничего сообразить, а он, крепко схватив за шею, шепчет, почти касаясь уха губами:
- Я все про тебя знаю.
Я холодею, обеими руками толкаю его в грудь и выскакиваю из комнаты. Быстро натягиваю кроссовки и выбегаю из квартиры. Несколько секунд на лестничной площадке, чтобы вдохнуть, и бегом по лестнице вниз, вниз!
Бухаюсь на скамейку возле подъезда, стреляю у запоздавшего прохожего сигарету и неумело затягиваюсь.
«Что он может знать? От кого?» - мысли скачут словно мячики, больно и тревожно отдаваясь в сердце. Мне хочется рыдать.
Вокруг тишина и сумерки, уверенно превращающиеся в ночь. И только фонарь возле подъезда с любопытством освещает желтым светом, мое бледное и встревоженное лицо. Слышу, как тихо отворяется входная дверь, но не оборачиваюсь. Мало ли кто? Может, кто-то решил совершить вечернюю пробежку или сосед захотел выгулять своего лабрадора. Неожиданно сильным рывком у меня выхватывают сигарету.
Что за черт?! Это Макс.
Он подносит растерзанную мной сигарету к своим губам, глубоко затягивается и выбрасывает окурок в кусты. Затем, медленно выдыхает дым в сторону, слегка скривив уголки губ.
Я смотрю на него испуганно и завороженно, забывая дышать.
- Что делаешь? Почему убежал?
Макс садится рядом, разглядывая меня веселыми и пьяными глазами.
- Не твое дело, - грубо бубню я в ответ.
- Пойдем, погуляем? – наклоняет голову, ищет мои глаза.
Биение моего сердца отдаются в голове и еще, кажется, где-то в животе. В самом низу.
- Куда? – спрашиваю я, молясь, чтобы вопрос прозвучал деловито и спокойно. И мне это удается.
- На набережную.
- Почему нет? – я снова спокоен и деланно равнодушен.
Мы проходим несколько метров, и Макс неожиданно берет меня за руку. Мне хочется закрыть глаза и умереть. Или закричать и броситься ему на шею, но я выдергиваю ладонь из его сильных и горячих пальцев.
До набережной недалеко, и вот мы стоим возле парапета, молча глядя вниз на бесшумную и темную реку. Она кажется неподвижной, ее почти черная поверхность поблескивает, словно сделанная из блестящего матового камня. Пусто. И лишь фонари, расставленные вдоль набережной, хитро подмигивают, играя холодным светом.
Неожиданно Макс разворачивается ко мне, прижимаясь боком к холодному камню, и смотрит странным и завораживающим взглядом.
Я напрягаюсь.
Он делает незаметное быстрое и резкое движение, и вот уже я у него в объятиях, а его губы прижаты к моим.
Мычу и так сильно его отталкиваю, что он почти падает.
- Я! Не целуюсь! С парнями! – ору я, страшась того, что только что было.
- Почему? – спрашивает Макс и снова делает движение ко мне.
Я отскакиваю и отбегаю на несколько метров. Не собираюсь с ним разговаривать и будет лучше, если просто пойду домой. Прямо сейчас.
Я уже делаю несколько шагов, как вдруг слышу окрик:
- Эй, Никитон, смотри!
Оборачиваюсь и вижу, что Макс стоит на парапете, пьяно покачиваясь и рискуя упасть вниз, на камни.
- А вот так, - неожиданно он нагибается, встает на руки и на руках делает несколько движений вперед. Ноги его болтаются в воздухе, руки подрагивают. Все его большое тело раскачивается и смотрится очень нелепо.
Внезапно его сильно качает, и я, забыв обо всем, кидаюсь обратно, с силой хватаю его за пояс брюк и стаскиваю вниз.
Макс сидит на асфальте, прислонившись затылком к ограждению, и тяжело дышит. Я присаживаюсь рядом и вижу как на шее, словно вот-вот прорвет кожу, бьется сумасшедшая жилка.
- Сигареты нет? – он слабо хватает меня выше локтя. Я отрицательно мотаю головой.
- Пойдем, - я отмираю первым и тяну его вверх. – Яйца застудишь, – и тут же смущаюсь от сказанного.
Макс издает короткий смешок:
- Какое тебе дело до моих яиц? – он смотрит на меня своими темными глазами. Я окончательно тушуюсь.
Наконец он тяжело поднимается:
- Слушай, Никитка, - он называет меня как в детстве, когда мы ходили вместе с братом к нему в гости. И его бабушка - мама, кажется, все время работала, - угощала нас своими пирожками с вареньем. – Слушай, - он лихорадочно облизывает губы и подходит еще ближе, - не нужно прятаться, ты ведь не один такой.
Я отшатываюсь в испуге.
- Кто тебе сказал, кто? – лепечу я испуганно. – Мой брат?
- Никто не сказал, не психуй. Ты думаешь, я не видел, как ты смотришь на парней? Да хоть все лицо под челкой спрячь, все равно это чувствуется даже на расстоянии. Тем более - мной, – произносит он после паузы.
У меня темно в глазах, я еле дышу. Слезы обиды, разочарования душат меня.
- И мне было шестнадцать, - слышу я как через вату голос Макса. - Я просто хочу помочь. Ты мне нравишься, не отталкивай меня.
Он осторожно обнимает, поглаживая по спине, перебирает волосы. А я разбитый, словно во сне, вяло разрешаю ему делать это.
Наконец, я собираю всю волю в кулак и отстраняюсь от Макса. Снизу вверх заглядываю ему в лицо, вижу его ласковый и обеспокоенный взгляд.
Неожиданно он, как и в первый раз, прижимает меня к себе и касается губами шеи. Я вздрагиваю и судорожно вздыхаю. Он отрывается и целует в губы: нежно, затем сильней, напористей. Мне становится жарко, душно и хочется стонать от переизбытка эмоций.
После долгого поцелуя слабо отталкиваю его:
- Я…
- Не целуешься с парнями, – заканчивает Макс со смешком и снова, еще крепче, еще увереннее прижимает меня к себе.
- Пойдем, - шепчет он, когда, наконец, мы отрываемся друг от друга, расслабленные и дрожащие. – Я провожу тебя.
Мы, не торопясь, переполненные событиями, бредем по знакомой дороге обратно к дому. Летняя ночь, такая короткая, уже заканчивается. Скоро первый луч солнца разобьет тьму и наступит еще один обычный жаркий день.
Я беру Макса за руку, он сжимает мои пальцы. Ну, может, день и не будет таким обычным.
Бледнеет небо, выключают фонари. Откуда-то доносится едва слышная музыка

@темы: Закончен, Психологический рассказ, Драма, Мини, POV, PG, Слэш