[meow-fix]

"Нулевой архетип"
Автор: meow-fix
Размер: ~10к (глава, примерно 90к целиком)
Категория: джен, гет
Жанр: экшн, приключения, романтика, стимпанк с элементами пост-апокалиптики.
Рейтинг: R
Предупреждения: небечено. нет, ребят, правда небечено.

Краткое содержание: После Первой Катастрофы мир изменился – поверхность земли стала непригодной для жизни и люди ушли – в горные города и на небесные платформы. То, что осталось внизу, скрыто от них за пеленой Сонма и охраняется фантомами. Мало кто отваживается спускаться туда. Но чтобы спасти своего близкого человека мастрессе Анне Кейн придется рискнуть и отправиться к самому сердцу Земли вместе с небесным капитаном Аланом Атресом. Туда, где спят скелеты дирижаблей и старых зданий. Туда, где ждут загадки прошлого и чудовища, которые их охраняют. Туда, где течет непостижимый и таинственный Нулевой Архетип.

Глава 1

***
Медные птицы у входа на верхний ярус "Трели" были начищены до блеска, свет фонарей ложился на гравированные перья и причудливые декоративные шестеренки пятнами и притягивал к себе взгляд. Они выглядели по-королевски, эти птицы, и на их фоне трещины в блестящем искусственном камне ступеней казались почти незаметными.
Анна Кейн поднималась по лестнице, приподняв подол парадного платья мастрессы, и следила за тем, чтобы не угодить в трещину каблуком. Птицы смотрели на нее сверху вниз строго и торжественно, пахло осенью, скорыми холодами и едва различимо - дымом, должно быть, с яруса ниже, где располагались кухни. Если напрячь слух можно было расслышать стрекот винтов: слева, как очертание айсберга под водой, выступал нос одного из опорных дирижаблей, под которым медленно плыли облака.
Лестница крепилась к платформе с краю - обманчиво воздушное соединение витой ковки и псевдо-мрамора - создавая впечатление ступеней в небе. Многих такая конструкция напрягала, но Кейн она нравилась. Она дарила иллюзию абсолютного уединения, один на один с небом.
Невидимая спирит-сфера защищала лестницу и верхний ярус от ветра и было довольно тепло. Каблуки соприкасались с полированной поверхностью ступеней с тихим клацающим звуком, который казался неестественно громким даже несмотря на льющиеся сверху музыку, звон бокалов и смех.
Когда Кейн подошла ближе, шестеренки на груди медных птиц медленно провернулись с тихими ритмичными щелчками, заставив крылья дрогнуть и медленно взмахнуть, раз, другой.
- Госпожа Анна, - свет обрисовал высокую подтянутую фигуру, появившуюся у лестницы, превратил ее в черный силуэт.
Поравнявшись с ним, Кейн кивнула, против воли чувствуя, что улыбается:
- Ричард, - он был почти таким же, каким она запомнила его в прошлый раз. Безупречным, с идеально ровной спиной и не менее идеальными манерами, этаким воплощением потомственного дворецкого. Разве что очень старым. - Отлично выглядите.
- Это полагалось говорить мне, - сдержано отозвался он, пряча ответную улыбку. Когда Ричард улыбался так, Кейн часто ловила себя на мысли, что скучала - по нему, по "Трели" и по небу, каким оно бывало только на воздушных платформах:
- Будем считать, что вы это сделали. И признайтесь, - она позволила себе улыбнуться чуть шире, - вы удивлены, что мое платье закрывает пупок.
- Ваш вкус в одежде изменился в лучшую сторону.
Кейн рассмеялась:
- Кажется, я просто стала намного скучнее.
- В ваших кругах, госпожа Анна, это называется "элегантнее".
- Да, кажется, это называется так.
Он посторонился, собираясь пропустить ее вперед, но Кейн осталась на месте.
- Все давно ждут вас, - намекнул Ричард после нескольких секунд молчания.
Она разглядывала ярус за его спиной - живые цветы, которыми была украшена платформа, официантов с напитками, гостей, музыкантов, и тщательно замаскированные следы упадка - трещины на полу и множество других мелочей. Эти мелочи волновали ее намного больше, чем гости и их ожидания.
- Им придется подождать еще немного, - сказала Кейн и впервые за время встречи посмотрела Ричарду в глаза. Они были светлыми, выцветшими. - Есть несколько вещей, о которых я хочу спросить вас.
Он умел играть в эти игры намного лучшее нее, и все же она заметила, как на секунду напряглись его плечи, застыло лицо, прежде, чем Ричард заставил себя снова стать тем безупречным дворецким, каким она привыкла его видеть:
- Я слушаю.
- На какой мы высоте? - на самом деле она знала ответ и так, чувствовала его в воздухе, слышала в стрекоте винтов и видела в трещинах на ступенях. "Трель" опустилась слишком низко, немногим выше Грандвейв, опасно низко.
Кейн не должно было это удивлять. В конце концов, никакие вещи не служат вечно.
Ричард помолчал, подбирая слова, прежде чем ответить:
- Вам лучше поговорить об этом с госпожой Линнел. Многое изменилось, пока вас не было.
Он говорил спокойно, без упрека, и все же Кейн не могла избавиться от острого чувства сожаления:
- Ричард, ей следовало позвать меня намного раньше.

***
- Мастресса Пятого Архетипа Анна Кейн, - объявил Ричард, и она застыла у входа на ярус, рассматривая гостей "Трели". На площадке было оживленно, музыканты играли легкий ненавязчивый вальс, под который кружились в центре танцующие пары, мужчины и женщины образовывали группки вокруг столов, переговаривались о чем-то, смеялись. Джеймс Стерлинг выделялся из толпы примерно так, как мог бы выделяться накрытый стол на посадочной полосе. Стерлинг стоял поодаль, наблюдал за гостями с ленивой улыбкой хозяина и делал то, что, как знала Кейн, ему удавалось лучше всего - был мудаком.
Разумеется, он заметил ее, как только она вошла, кивнул с едва заметной снисходительностью, и Кейн вежливо улыбнулась ему в ответ. Их со Стерлингом разговоры раз за разом деградировали в вежливое хамство, но до неизбежного столкновения она предпочитала играть чисто.
Линнел нигде не было и это казалось странным - хозяйка "Трели" не могла позволить себе отсутствовать на вечере, который устроила сама, особенно теперь, после смерти мужа. Гибель Дэна слишком многое изменила как на платформе, так и для его семьи.
- Анна, - Стерлинг подошел к Кейн первым - подтянутый, лощеный, в безупречно сидящем темно-синем фраке - этакое воплощение обаятельного подонка, и тем самым невольно выдавал, что подошел не просто так, - крайне рад видеть. Вас давно не было в свете.
- Джеймс, - она вежливо улыбнулась и коротко поклонилась ему на университетский манер, как и полагалось мастрессе архетипа. Впрочем, по меркам аристократии университетский поклон все еще считался крайне неформальным, - уверена, вы выплакали все глаза, пока меня не было. Такая потеря для общества.
Он беззлобно рассмеялся:
- Вам не идет язвительность, Анна. Разве я не могу сказать красивой женщине, что рад ее видеть, не подвергаясь нападкам?
- Разумеется, можете. Рано или поздно я устыжусь и оценю.
- Вы все такая же колючая, - он подал ей руку, и Кейн приняла ее, чувствуя на себе взгляды гостей. - Сколько мы не виделись? Года три, кажется. В свете многое поменялось, столько новых лиц. Позвольте я вас познакомлю.
Его слова можно было бы принять за банальную вежливость, если бы не то, как пристально за ними следили окружающие. И если бы не простой факт - Стерлинг не был хозяином этого вечера и "Трели". Знакомить Кейн с окружающими полагалось не ему:
- Я предпочту, чтобы это сделала Линнел. К слову, не знаете, где она?
- Насколько я могу судить, госпоже Райт нездоровилось. Ей пришлось уйти, - он ответил совершенно нейтральным тоном.
- Сразу после разговора с вами? - так же нейтрально поинтересовалась она.
Стерлинг улыбнулся:
- Вы действительно давно не были в свете, Анна, теряете сноровку и говорите слишком откровенно.
Он был отчасти прав, Кейн несколько лет не выбиралась в высшее общество:
- Джеймс, я действительно давно не была в свете. Я настолько потеряла сноровку, что могу даже прямо в лицо назвать мудака мудаком. Представляете?
Это уже было на грани с грубостью, но ей хотелось увидеть его реакцию.
- Вы невысокого обо мне мнения, - сухо заметил он.
- Я могла бы пристрелить вас прямо здесь и сейчас, если бы это не каралось законом. Не смотрите так удивленно, вы знали об этом с самого начала.
- Я не ожидал услышать от вас откровенное хамство, не так скоро. Вы шокируете, Анна.
- А вы терпите это, потому что хотите знать, зачем я здесь, - спокойно ответила она. - Вы ошиблись на мой счет. Вы ожидали, что я стану играть по вашим правилам, изображать вежливость и принадлежность к высшему обществу. Мне это не нужно. Я могу играть совсем иначе. Все знают, зачем вы прилетели на "Трель", вы хотели выкупить платформу еще у Даниеля, пока он был жив, и пытались сделать это после его смерти. Вы травили Линнел кредиторами, в надежде, что она уступит. Теперь, когда платформа начала снижаться к границе Древних Городов, ее стоимость резко падает, вам это на руку. Мое появление может все усложнить. И не сомневайтесь, оно усложнит.
Ответный смех Стерлинга прозвучал абсолютно непринужденно, и Кейн могла бы в него поверить, но она и сама умела непринужденно смеяться независимо от обстоятельств. В конце концов, в детстве им обоим это преподавали.
- Анна, вы явно видите во мне кого-то другого. То, что я хочу купить "Трель" никак не связано с вами и даже Линнел Райт. Я просто заинтересован в покупке. Это еще не повод меня ненавидеть. Я подошел к вам только потому, что мы давно не виделись.
Она легко могла бы с этим поспорить, но предпочла ответить ему в тон:
- Возможно, вы правы, и я совершенно напрасно на вас накинулась. Впрочем, у меня ведь есть и другая причина вас ненавидеть.
- Заинтригован. И какая же?
- Мы разговариваем уже несколько минут, а вы все еще не пригласили меня на вальс.
Ее слова заставили его искренне рассмеяться:
- Тогда мне стоит срочно это исправить. Анна, вы ведь не откажете мне?
На танцполе было людно, кружились пары, свет от фонарей ложился на полированные плиты, подсвечивал размытые отражения гостей.
Стерлинг дождался, когда одна мелодия сменит другую, и подал Кейн руку.
Скорее всего вежливости в этом приглашении было не меньше, чем желания узнать, зачем Кейн прилетела на "Трель". Как мастресса архетипа, к тому же преподаватель в Университете, она обладала пусть не властью, но влиянием. Едва ли Стерлинг видел в ней реальную угрозу, но проблему - вполне.
- Вы отлично танцуете, - похвалил он, легко ведя ее в вальсе. Они обогнули пожилую пару - представительного мужчину с моноклем и степенную даму в пышном платье - и Кейн намеренно сделала шаг вперед вместо того, чтобы подстроиться под танец и отступить. Стерлинг успел убрать ногу в последний момент.
- У вас отличная реакция, - в тон ему отозвалась она с улыбкой.
- Анна, что это за ребячество?
- Мне всего лишь был нужен повод сказать вам комплимент, - отозвалась она и добавила. - И посмотреть, кто на это отреагирует. Я предпочитаю знать, кого в этом зале вы уже купили, а кого еще не успели.
Слишком многие, по мнению Кейн, обращали на них внимание.
Он наклонился к ней ближе:
- Могли бы просто спросить. Незачем подвергать мои ноги опасности.
- Стерлинг, - она не стала отодвигаться. - Не нарушайте приличий.
- В начале вечера вы называли меня Джеймсом.
- И уже во время первого танца вы начали позволять себе лишнее. Отодвиньтесь.
Он рассмеялся, чуть отступая назад:
- Вы очень занятная женщина, вам говорили? И совершенно зря видите во мне врага. Посмотрите внимательнее, согласитесь, я совсем не похож на злодея.
Он безусловно отлично умел подать себя, но это Кейн знала и раньше. Вся ее жизнь до того, как она попала в Университет и занялась изучением спирита состояла из таких, как Стерлинг - обаятельных мудаков с безупречным воспитанием.
- Вы действительно совершенно не похожи на злодея, - согласилась она. - У вас прекрасные манеры и вы никогда не ударите женщину. Публично.
- Уверен, - легко отозвался он, продолжая вести ее в танце и глядя прямо в глаза, - сейчас я услышу "но".
Кейн кивнула, легко подстраиваясь под его ритм:
- Разумеется. Мы с вами из одного круга. Меня не впечатляют ни ваши манеры, ни умение себя подать. Если убрать их, люди делятся на два типа: на тех, кто потянется к протянутой руке, и тех, кто наступит на нее сапогом, - она вспомнила о том, что по его вине пережила Линнел после смерти Дэна, и добавила. - В случае с "Трелью" вы наступили не на ту руку.
- И вы берете на себя право судить меня? - с любопытством поинтересовался он. - Может быть, вы сами и не наступите на того, кто нуждается в помощи. Но вы вполне способны просто пройти мимо.
- Я могла бы, - не стала спорить Кейн, скользнув ладонью по его руке вверх, к плечу. - И это главная причина, почему сейчас вы тратите на меня время. Потому что я немногим лучше вас. Будь иначе, вы не боялись бы меня.
- Я не боюсь вас, Анна, - спокойно ответил он, перестав на мгновенье играть в улыбчивого кавалера. - Я только не вижу причин с вами враждовать. Я хочу получить "Трель" и я получу ее, не важно, насколько вы лучше или хуже меня. У вас просто нет ресурсов что-то изменить. Вы для меня - помеха, я для вас - мельница, которая перемелет любого, кто достаточно глуп, чтобы лезть под жернов. Вы не импульсивная дурочка, должны это понимать.
Это ее почти позабавило, в конце концов, именно этого Кейн ожидала от Стерлинга с самого начала - попытки убедить ее, что он уже победил:
- Вы пытаетесь скормить это дерьмо любому, кто ставит под угрозу ваши интересы? - музыка смолкла и в наступившей тишине, Кейн сделала шаг назад. Стерлинг отпустил ее с вежливым поклоном:
- Вы думаете, я запугиваю вас?
- Я думаю, вам стоит лучше смотреть, что попадает под жернов. Мельница нужна для помола муки. Она перемалывает далеко не все материалы, - Кейн присела в традиционном реверансе. - Спасибо за вальс.
Пока она шла к столу с напитками, Стерлинг смотрел ей вслед. Кейн это устраивало.

***
Сам того не желая, Стерлинг оказал ей услугу, когда подошел первым и заговорил с ней. Статус свободной мастрессы архетипа, преподавательницы из Университета, означал определенный вес и положение в обществе. Если где-то возникала проблема со спиритом или спирит-аномалия, правительство обращалось к таким как она за консультацией или помощью, а это означало множество полезных знакомств. Но в остальном люди сторонились тех, кто использовал спирит без предмета-медиатора, напрямую через архетип. Возможно, это казалось людям загадочным и непонятным, но речь в конечном итоге шла о науке.
Первое, чему Кейн учила студентов в Университете - умение управлять спиритом не было даром. Просто навыком, доступным каждому, кто готов был потратить годы на ежедневные многочасовые упражнения. Методика обучения не давала сбоев, если выполнялась правильно. Любой мог найти архетип и черпать через него спирит, придавать ему желаемую форму. Большинство людей просто не видело смысла расходовать силы на то, что можно без особых проблем купить в любой лавке спирит-механиков. Зачем тратить годы на то, чтобы научиться мыслью поджигать свечу, если спички продаются на каждом углу?
И все же, таких как Кейн сторонились.
Стерлинг, когда заговорил с ней, сильно упростил ее жизнь. Последовав его примеру, с Кейн стали здороваться другие: лысоватый сэр Ростир -, потомственный банкир; госпожа Льенна - мать одной из школьных подруг Кейн; Розалинда - рыжая девчонка, с которой они когда-то давно, в полузабытом детстве, устраивали пикники в закрытых садах "Трели", и многие другие гости. Все эти люди были ей чужими, но умение разговаривать с ними, вести беседу по их правилам, в привычной для них манере, возвращались легко. Кейн смеялась, расспрашивала про родственников, отвечала на вопросы, и ловила себя на том, как просто оказалось перестроиться обратно с Кейн-мастрессы на Анну-дочь-семьи-Кейн.
Линнел не появлялась, и с каждой минутой подобное настораживало все больше и больше.
Минуты утекали как песок сквозь пальцы, вечеринка крутилась вхолостую.
Кейн выпила бокал шампанского и станцевала еще два танца, одиниз них с сэром Ростиром. Он рассказывал ей о том, как давно мечтал спуститься к границе Грандвейв - Сонма, как его называли в Университете - и поохотится на осколки спирит-схем. Кейн слушала вполуха и вежливо улыбалась. После открытия спирита и первой спирит-катастрофы, которая сделала Древние Города непригодными для жизни, прослойка первых спирит-схем все еще висела над землей. Это были непредсказуемые энергетические фрагменты, неуправляемые и опасные. Если Ростир собирался на них охотиться, он явно плохо понимал, с чем имел дело.
Кейн на самом деле было все равно, чем именно он развлекался в свободное время. Кейн ждала появления Линнел, и именно это ожидание делало светскую болтовню невыносимой.
Несколько раз казалось, что крылья механических птиц у лестницы вот-вот дрогнут, объявляя о приходе новых гостей, но после Кейн никто так и не появился.
Ричард рядом с птицами выглядел застывшим изваянием - безупречный слуга богатого дома. Несколько раз Кейн собиралась подойти к нему и узнать, что происходит, но это означало показать свое беспокойство окружающим. Она знала, что как минимум часть гостей была вовсе не на стороне Линнел.
На площадке не было часов, и от того время казалось цикличным, будто его крутили по кругу. Светские рауты часто производили на Кейн такое впечатление.
Когда птицы у лестницы все-таки пошевелились, они раскрыли крылья, чтобы поприветствовать не Линнел.
- Алан Атрес, - объявил Ричард, выступив вперед.
За его спиной появился высокий черноволосый мужчина в строгом костюме воздушного капитана - черном кителе и брюках. Кейн без труда узнала в костюме парадную униформу флота охранной компании "Скайлинг".
Алан Атрес - единственный сын основателя компании Девида Атреса и его наследник, обвел площадку взглядом, словно искал кого-то. Скорее всего он искал Линнел, и это не было похоже на обычное желание гостя поприветствовать хозяйку.
Кейн ни разу не встречалась с Атресом лично. В свете его считали резким и довольно нелюдимым человеком, который большую часть жизни проводил на своем корабле, сопровождая торговые суда. Компания "Скайлинг" занималась воздушной охраной и разведкой закрытых зон, мест, где осколки схем могли представлять реальную угрозу жизни и здоровью людей.
Выправка Атреса заставляла заподозрить в нем бывшего военного, хотя скорее всего он не имел никакого отношения к армии. Впрочем, возможно, это было влияние его отца. Основатель "Скайлинг" служил больше десяти лет до того, как уволился по состоянию здоровья и создал собственную компанию.
Атрес остался у лестницы, не обращая внимания на взгляды окружающих, а на него смотрели многие.
Впрочем, все дело могло быть просто в выборе костюма. Военного кроя униформа "Скайлинг" заставляла его выделяться на фоне окружающих и невольно притягивала взгляд.
- Похоже, старина Алан перепутал сегодняшний вечер с маскарадом, - с улыбкой заметил Стерлинг, приблизившись к Кейн так близко, как только позволяли приличия.
- Платье мастрессы вы тоже считаете маскарадным костюмом? - как бы между прочим поинтересовалась она, не отводя от Атреса взгляда.
- Скажем так, я считаю, что ваш маскарадный костюм очень вам идет, Анна. Вы не подарите мне еще один танец?
- Непременно, - в тон ему отозвалась она, - но, боюсь, не сегодня. Я отвыкла столько танцевать, у меня болят ноги. Прошу меня извинить.
Стерлинг схватил ее за руку, как только она сделала один единственный шаг в сторону лестницы, и это выдавало его с головой. Может быть, он не опасался самой Кейн, но он по какой-то причине опасался, что она встретится с Атресом.
- Тогда я буду рад поговорить с вами еще немного, - легкий тон и добродушная улыбка совершенно не вязались с жесткой хваткой его пальцев.
- Уберите руку, - мягко сказала она. - Немедленно.
- Не глупите, Анна, я всего лишь хочу продолжить разговор. Не стоит привлекать к этому излишнее внимание. Это не в ваших интересах.
Отчасти, он был прав. Кейн могла устроить скандал и освободиться, но это показало бы ее саму в невыгодном свете. Репутация среди людей их круга могла повлиять на слишком многое, открыть одни двери и закрыть другие.
- Хорошо. Можете начать с того, почему вы так боитесь Атреса.
Стерлинг улыбнулся:
- Линнел Райт пытается сохранить "Трель" и готова ради этого на все. Она, вероятно, думает, что Атрес способен ей помочь. Я просто не хочу, чтобы вы обманывались вместе с ней.
- Какая трогательная забота, Джеймс. Вы так и собираетесь держать мою руку? Это само по себе начинает привлекать внимание.
- Кто станет меня обвинять? - он перехватил ее ладонь, поднес к губам. - У вас удивительно красивые пальцы, любой мужчина пожелал бы сейчас быть на моем месте.
- Не делайте так, у меня слабый желудок.
Атрес все еще оставался у выхода на площадку, рядом с механическими птицами. Он о чем-то говорил с Ричардом. С такого расстояния фраз было не разобрать и Кейн жалела, что не могла читать по губам. Почему-то ей казалось, что речь шла о чем-то важном.
- Анна, вы намекаете, что вас тошнит от меня? - Стерлинг отпустил ее руку и сделал шаг назад. Впрочем, он стоял достаточно близко, чтобы перехватить Кейн снова.
- Мне говорили, намеки у меня отлично получаются, - ответила она.
- Они получаются у вас прозрачными.
Ричард подозвал официанта, и Атрес взял с подноса бокал шампанского. В свете фонарей напиток в бокале напоминал расплавленное золото.
Когда Ричард указал в сторону Кейн, она невольно напряглась.
- Не говорите мне, что вы рассчитываете на спасение, - шутливо сказал Стерлинг, заметив это. - Ваш рыцарь весь в черном и ему совершенно нечего здесь делать.
- Я предпочту рыцаря в черном рыцарю в коричневом, - ответила Кейн.
На самом деле в одежде Стерлинга не было ни одной коричневой детали, но он понял ее слова правильно:
- Похоже, у вас действительно неплохо получаются намеки.
Атрес посмотрел на Кейн в упор - что-то в его глазах даже с такого расстояния показалось ей странным - и пошел к ней. Он двигался со спокойной целеустремленностью человека, который не тратит время на праздные разговоры и не обращает внимания на препятствия. Этим он тоже напоминал военного.
Стерлинг напрягся, но промолчал.
- Вы Анна Кейн? - спросил Атрес, остановившись в паре шагов от них. Он спрашивал равнодушно, холодно, не размениваясь на приветствия и элементарную вежливость. В его словах не было ни грубости, ни попытки расположить к себе.
- А вас, Алан, явно не учили здороваться, - Стерлинг успел ответить раньше Кейн. - Впрочем, ничего удивительного, если вспомнить, кто ваш отец.
Стерлинг намеренно провоцировал его, и Кейн уже собиралась вмешаться, когда Атрес сказал:
- Не заинтересован.
- Прошу прощения?
- В разговоре с вами, - ровно и с обезоруживающей ледяной прямотой ответил Атрес. - Я ищу Линнел Райт. Дворецкий сказал мне поговорить с Анной Кейн. Это вы?
- Верно, - Кейн коротко склонила голову в университетском поклоне. - Я с удовольствием поговорю с вами, Алан, если вы пригласите меня на вальс.
- Я не танцую, - равнодушно сказал он. - И обращайтесь ко мне по фамилии.
Стерлинга его ответ насмешил:
- Похоже, Анна, высшая справедливость все-таки существует. Вы отказались от танца со мной, и сами получаете отказ.
Кейн предпочла проигнорировать его:
- Вы уверены, господин Атрес? В конце концов, танцевать, - и на этих словах она кивнула на Стерлинга, - невозможно втроем.
Намеки действительно давались ей неплохо, потому что Атрес молча подал ей руку.

***
Когда он повел ее в центр площадки, где кружилось в вальсе еще несколько пар, Атрес предупредил:
- Я плохо танцую.
Он признавал это совершенно безэмоционально, с той резкостью за которой легко угадывалась неловкость, и Кейн рассмеялась:
- До тех пор, пока вы не наступаете мне на ноги, я это переживу.
Его молчание стало очень красноречивым ответом.
- Вам, наверное, говорили, но иногда неумение танцевать делает мужчину милым. К тому же, этот танец просто способ избежать нежелательных слушателей.
Она встала к Атресу вплотную, положила руку ему на плечо. Они стояли очень близко, и Кейн обратила внимание на то, что глаза у него были абсолютно черные, радужка полностью сливалась со зрачком.
- Я признал, что не умею танцевать, - Атрес неловко приобнял Кейн за талию. - Это не дает вам права обращаться со мной фамильярно. Единственное, что меня интересует, где найти Линнел Райт.
Кейн вот уже около часа задавалась тем же вопросом, но она не собиралась этого признавать. Пока, по крайней мере:
- Произошло нечто непредвиденное. Просто подождите, Линнел вскоре появится. Если же вас что-то интересует, вы можете задать вопрос мне.
- У меня нет ни повода, ни желания задавать вопросы вам. Я еще не дал Линнел Райт ответ. Компании "Скайлинг" невыгодно вкладывать средства в "Трель".
- Однако же, отрицательного ответа вы пока не дали тоже. Предложение Линнел вас заинтересовало.
Кейн улыбалась, надеясь, что он не разгадает блеф. Она не знала, что именно предложила Атресу Линнел, но очень хотела бы это выяснить.
- Вы слишком много на себя берете, Кейн, - ответил Атрес. Они двигались по площадке неуклюже, потому что он действительно очень плохо танцевал. Дважды они чуть не задели другую пару. - Мне нужна мастресса, но это не означает, что я соглашусь на любую мастрессу.
- Так же как не любая мастресса согласится на вас, - легко отозвалась Кейн. - Свободных представителей моей профессии не так много, почти все работают на государство. И нас сложно заинтересовать.
То, что он сказал, показывало ситуацию в совершенно ином свете: и просьбу Линнел приехать, и поведение Стерлинга. К мастрессам обращались если дело касалось спирита, и раз Атрес не пошел со своим вопросом в Университет официально и не обратился к государственным специалистам, скорее всего ему было нужно что-то опасное, либо противозаконное. Линнел об этом знала, и была готова предоставить ему Кейн.
Скорее всего, у Линнел просто не оставалось иного выхода.
- Вы мне не нравитесь, - прямолинейно и абсолютно равнодушно сказал он. - Мы только встретились, но вы уже пытаетесь со мной торговаться.
Что ж, те, кто считал его резким, определенно считали так не зря.
Кейн едва успела убрать ногу, чтобы Атрес на нее не наступил:
- Я могла бы начать вежливую беседу ни о чем, но мне кажется, что вам это не нужно. Вы производите впечатление человека, который любит говорить прямо.
- Верно, - согласился он. - Дальше.
- Я вполне могу не играть в намеки, - продолжила Кейн. - Вам нужна помощь мастрессы. Я могу ее обеспечить.
- Вы так уверены, что ваши услуги того стоят?
- Я уверена, что они могут обойтись намного дороже.
Атрес замолчал, продолжая неловко вести в танце. Он все-таки наступил Кейн на ногу во время очередного па и еще дважды едва не наступил на платье.
- Знаете, вы действительно меня раздражаете, - сказал он наконец.
- Вас часто раздражает правда?
- Меня всегда раздражают вертихвостки.
Он говорил абсолютно бесстрастно, как мог бы комментировать отчет о смене воздушных течений, но все же Кейн хотелось рассмеяться в ответ на его слова. Почему-то с ним было по-настоящему легко. Он не пытался играть словами, как Стерлинг и то, что Атрес говорил, означало именно то, что он сказал, без подводных камней и попыток казаться лучше.
- Должно быть, - Кейн фыркнула представив его на других светских мероприятиях, - вам тяжело общаться в высших кругах.
- Нет, - коротко отозвался он. - Мне не приходится этого делать. И я не танцую.
- Для вас выходы в свет - обуза?
- Я просто не люблю бездельников, - пояснил он. - Нигде не видел больше бездельников, чем на подобных мероприятиях.
Кейн все-таки рассмеялась:
- Хотела бы поспорить, но у меня ни одного аргумента.
Она хотела добавить что-то еще, но площадку под ними неожиданно тряхнуло, заставив их прижаться друг к другу до неприличия близко.
- Извините, - автоматически сказала Кейн, но Атрес не ответил. Он стоял совершенно неподвижно, повернув голову влево, откуда уже доносились удивленные возгласы.
Кейн проследила за его взглядом.
За границей площадки, откуда-то снизу, вероятно, от несущего дирижабля, поднимался столб спирита. Он был полупрозрачный, голубовато светился в воздухе и казался совершенно неопасным.
Гости не знали на что именно смотрят и потому спокойно переговаривались, но Кейн видела перед собой утечку спирита, предположительно в центральном узле - возможно, аварию, которая могла обрушить "Трель" вниз.
- Какого черта... - Атрес шагнул в сторону заграждения, вероятно, собираясь рассмотреть, где начиналась светящаяся колонна, но площадка у них под ногами снова дрогнула, заставив Кейн судорожно уцепиться за него, чтобы не упасть. С грохотом посыпались с подносов бокалы, кто-то вскрикнул.
- Это... - успела выговорить Кейн, а потом спирит-сфера, защищавшая гостей от ветра, лопнула с пронзительным звоном. Взметнулись вверх пышные юбки, края белоснежной скатерти и опрокинулась ваза.
Казалось, они вот-вот рухнут вниз. Плиты под ногами завибрировали.
- Это схема! Мне нужно туда! - попыталась перекричать нарастающий гул снизу Кейн, но ветер уносил слова.
"Мне нужно... Я постараюсь помочь..."
Если произошла авария с центральной схемой, Кейн действительно могла вмешаться. Ей только нужно было время, совсем немного времени.
Потом где-то на границе слышимости уши пронзил высокий писк и все замерло, будто схваченное на пленку мгновение.
Люди замерли на середине движения, застыли в воздухе разметавшиеся от ветра волосы молодой дамы, цветы склонились по направлению ветра.
Кейн повернула голову в сторону Атреса. Он стоял и держал в руках карманные часы. Резной узор на открытой крышке сиял пронзительно белым светом и отбрасывал странные тени вокруг.
Это был медиатор времени достаточно сильный, чтобы остановить события.
Предметы-медиаторы, теперь, когда спирит стал неотъемлемой частью жизни и лег в основу почти всех человеческих инструментов, бывали самыми разными: плащи, сохраняющие тепло, источники энергии для воздушных гондол, даже медицинские приспособления и средства связи. Их производили массово, какие-то были дороже других, какие-то дешевле. Они использовали спирит разных архетипов и соответственно свойства у них были разные. Спирит времени был сложнее в работе, чем все остальные виды.
Встретить подобный предмет в руках обычного человека было как наткнуться на ледяной цветок в собственной оранжерее. Почти невероятно.
Атрес смотрел на Кейн напряженно, словно пытался разобрать ее на составляющие и предсказать, что она сделает дальше.
Должно быть, он пытался понять, почему она не застыла, как остальные, и какие вопросы начнет задавать.
Кейн действительно хотелось спросить, прямо там, на рушащейся платформе, в абсолютной замершей тишине среди людей-кукол и взметнувшихся вверх тканей: где вы его взяли? Откуда у вас этот предмет?
Но за пределами площадки в абсолютно застывшем мгновении светилась колонна спирита - единственный элемент кроме Кейн с Атресом, на который не подействовал медиатор - и эта колонна означала, что "Трель" целиком может просто перестать существовать.
- Сколько у нас времени? - спросила Кейн.
Атрес смотрел настороженно и мрачно, видимо решая, может ли ей доверять, но все-таки ответил:
- Около десяти минут. Это, - он кивком указал на колонну спирита, - похоже на выплеск центрального узла. Мы успеем добраться до двигателя?
Несущий дирижабль находился не менее, чем в семи ярусах от них, но Кейн сказала:
- Я создам спирит-сферу, мы попробуем спуститься в ней.
- Вы сможете? - спросил Атрес. Он задал вопрос спокойно и ровно, словно их жизни, так же как и жизни всех на платформе, не зависели от ответа.
Кейн была мастрессой Пятого Архетипа, Архетипа "Мираж" - наиболее простого для овладения, а спирит миража не был материальным, он только позволял создать любой образ, любую видимость по желанию, но только на первом уровне.
- Я справлюсь.
На втором уровне, на изнанке Миража, если погрузиться в спирит целиком, глубже и глубже, не вниз, но внутрь - как бездна под волнами океана, лежал Нулевой Архетип - изначальный спирит, каким он был до того, как разделился на разные начала. Просто спирит - энергия, душа, извечная песня и все то неназываемое, для чего у человечества не было слов.
Вытащить его наружу, сквозь толщу Миража было трудно, тяжело и одновременно с тем давало ни с чем несравнимое ощущение... завершенности. Словно что-то в мире со щелчком становилось на место.
Нулевой архетип был материален.
- Я справлюсь, - повторила Кейн скорее даже для себя самой, повернулась к колонне спирита спиной и поискала глазами точку смещения. Для каждого человека она была своя, просто какая-то деталь, которая появлялась в окружающей обстановке.
На площадке застыло пойманное, бесконечное мгновение - взвивались вверх углы скатерти и юбки дам, разлетался осколками бокал на полу, зависла в воздухе капля вина, заваливалась на бок ваза.
Почему-то для Кейн точкой смещения всегда было красное яблоко. В этот раз оно лежало на столе, пронзительно алое, настолько яркое, что практически светилось. Оно лежало рядом с упавшим цветком, нежной белой лилией, и, разумеется, было не настоящим.
Кейн посмотрела на это яблоко, и мир сместился.
Момент перехода всегда казался Кейн пробуждением, словно бы вся жизнь оказалась сном, и она наконец-то открыла глаза в мире миражей. Для каждой мастрессы и каждого мастресса смещение происходило по-своему, каждый видел реальность через призму своего собственного архетипа. В тот момент, на замершей, застывшей во времени платформе все было миражом, этот мираж - материальный и гениальный в своей продуманности, в своей завершенности прятался под поверхностью каждого предмета, тек кровью в венах людей, светился бликами на медных шестеренках птиц. Это был мираж-материал, мираж-суть, заполнявшая собою воздух от края до края и сама Кейн в том застывшем воздухе тоже была миражом - разумным, тонким миражом. Полупрозрачным спектром, проекцией на поверхность реальности.
Достаточно было вздохнуть, чтобы провалиться внутрь.
Она могла зачерпнуть мираж ладонями, вытащить его любым образом на поверхность мира - видимостью, иллюзией, но то, что было нужно Кейн лежало намного глубже.
Это было похоже на погружение - в суть. Глубже, и глубже, и глубже. Ближе.
Что такое мираж?
Что такое спирит?
Бесконечные волны и образы, океан от края до края сознания.
Крохотная точка размером с мир, внутри которой точка, внутри которой точка, внутри которой...
Где-то там, внутри всех точек бесконечная и неизбывная спала белизна - Нулевой Архетип. Начало всех начал.
Оно было ничем и всем сразу, неназываемое и прекрасное оно пело тысячей голосов, звало к себе.
Кейн зачерпнула его - не ладонями, внутри Архетипа она сама была лишь каплей - своей памятью, волей - немного, только бы хватило. И вернулась на поверхность - сквозь толщу Миража на площадку "Трели", к красному яблоку на столе.
Белый изначальный спирит извивался над ладонью, очень тяжелый и нестабильный, и она поспешила дать ему форму - растянула в простую и легкую спирит-сферу, оставив только круги-команды для управления.
- Готово.
Сфера получилась неровная, кое-где в ней оставались проплешины, но она была осязаема - точнее, достаточно материальна, чтобы спуститься в ней к главному узлу.
Атрес аккуратно шагнул внутрь и коснулся стенки рукой, проверяя на прочность:
- Вы уверены, что она выдержит?
- Нет, - честно ответила Кейн, но она справедливо полагала, что Атресу на самом деле не так важно от чего умирать - от того, что откажет спирит-сфера или от того, что они не успеют добраться до узла.
Внутри сфера казалась более устойчивой, чем снаружи, легко выдерживала вес двух человек и управляющие элементы моментально отозвались на прикосновение.
Кейн с Атресом поднялись в воздух, пролетели над витым ограждением площадки, оставляя позади медных птиц и застывшие будто на фотопленке фигуры гостей.
Ярусы медленно проплывали вверх, по мере того, как спирит-сфера опускалась к основанию светящейся колонны.
У ног Атреса лежало красное яблоко. Точка смещения усиливала связь с архетипом, и Кейн старалась не терять ее из виду.
Вдалеке за границей влияния медиатора времени по пронзительно звездному небу плыли облака. Где-то внизу, на самой границе видимости выступали из вечного тумана Грандвейв перекореженные шпили Древних Городов.
- Мы почти на месте, - сказала Кейн. - Вы знаете сколько у нас осталось времени?
Ей казалось, что свечение медиатора становилось все слабее.
- Около пяти минут, - спокойно ответил Атрес. - Поторопитесь.
- Эта сфера не может лететь быстрее.
По крайней мере, Кейн боялась, что изначальный спирит, который она вытащила из нулевого архетипа просто не удержит форму и развалится.
Наконец, они опустились на уровень двигателей центрального узла. Узел располагался в металлической сфере, подвешенной на цепях между гондолами несущих дирижаблей. Колонна спирита разворотила ее крышу, и вывернутые стенки больше напоминали причудливые лепестки.
Рядом сиротливо завис красно-золотистый воздушный

сампан

сампан - китайская разновидность лодки Линнел. Выплеск спирита сорвал с него алый навес, и теперь тот бесполезной тряпкой застыл в воздухе. На него тоже действовал медиатор времени.
Если Линнел была здесь, то Кейн понимала почему Ричард ничего ей не сказал - не захотел поднимать панику. Скорее всего, они просто недооценили ущерб.
Спирит выплескивался из покореженного узла, и Кейн едва не потеряла контроль, когда представила, что Линнел могло задеть выбросом.
Отзываясь на ее эмоции, спирит-сфера дрогнула, пошла трещинами, и Атрес положил Кейн руку на плечо:
- Держите себя в руках.
Он был прав, разумеется, Кейн не имела права терять контроль в тот момент, тем более, что даже находясь внутри узла Линнел могла остаться в живых - первичный выплеск, судя по повреждениям металла, пришелся вверх.
- Извините, - коротко отозвалась она, заставляя сферу подлететь к узлу. Ремонтный люк был открыт, и внутри мягким пульсирующим сиянием светился двигатель.
На полу у самой стенки лежала женщина в синем вечернем платье. Светлые волосы растрепались и стелились по металлическому полу.
Кейн не видела Линнел почти пять лет, и все же узнала ее с первого взгляда.
- Не вздумайте сейчас тратить на нее время, - сказал Атрес, и как бы бессердечно это не звучало, он был прав.
- Я знаю, - Кейн направилась к двигателю, испускающему колонну спирита. - Помогите Линнел и постарайтесь не отвлекать меня.
Медиатор в руке Атреса светился все слабее, и времени оставалось меньше с каждой секундой.
У самого двигателя, сразу над узлом, в светящейся колонне застыла центральная схема "Трели".
Ни мастрессы, ни медиаторы не сохраняли спирит в первоначальном его состоянии чистой энергии, его заключали в схему, заливали будто топливо в механизм, заставляя работать - поднимать в воздух населенные платформы, вроде "Трели", освещать помещения, крутить винты дирижаблей, защищать от холода или ветра. Схемы бывали самые разные - элементарные, доступные каждому, и сверх-сложные, почти разумные. Они проявлялись в разных формах - геометрических фигур и клочков тумана, силуэтов, предметов или даже людей.
Схема "Трели" была валькирией. Она парила неподвижно, эта светящаяся крылатая женщина в белых доспехах. Воздух едва заметно дрожал вокруг нее. В груди валькирии была дыра, внутри толчками пульсировало алое сердце. Оно выглядело объемным, почти осязаемым, и совершенно очевидно чужеродным.
Кейн стояла так близко, что различала тихий вибрирующий звук, обволакивавший схему, будто невидимый кокон - Песню. Эти ноты, высокие и едва слышимые, были совершенно нездешними, как отголосок Нулевого Архетипа, они долетали откуда-то с изнанки реальности. Так звучал только воплощенный спирит. У каждой схемы была своя Песня, и по ней легко можно было определить состояние спирита и надежность всего механизма.
Валькирия пела отрывисто, звук то пропадал совсем, то вдруг выбивался из ритма одной четкой явственно различимой нотой. Песня была прерывистой, нервной и неуловимо напоминала плач.
Зачастую, чтобы исправить сломанную или поврежденную схему достаточно было выровнять ее звук.
Кейн позволила себе скользнуть глубже в Мираж, зачерпнула его спирита, текучего и невесомого, и попробовала коснуться валькирии.
Песня стала отчетливее, потекла вокруг и внутрь, сонастраиваясь с Миражом, принимая Кейн как часть себя.
Схема умирала.
Изнутри ее разъедала пронзительно красная болезнь, она расползалась тонкими нитями сосудов внутри, похожая на паразита. Кейн почувствовала прикосновение заразы к себе и передернулась. Это не было сбоем схемы, кто-то намеренно использовал разрушающий медиатор, отравил центральный узел "Трели", рассчитывая уничтожить ее.
Кейн не знала никого, кто был бы на такое способен.
Ноты Песни обтекали, отдавались вибрацией в коже.
Находиться так близко к паразиту было опасно. Плотный, сотканный из тяжелого, осязаемого спирита - Кейн показалось, что она узнала архетип Обладания - алый комок тянулся сквозь валькирию, и мог разрушить Кейн так же легко, как и схему.
Если бы у нее был выбор или хотя бы время, Кейн не стала бы рисковать, но ей нужно было исправить валькирию до того, как рухнула бы платформа.
Нити Миража вплелись в общую мелодию - тонкие, полупрозрачные, они все же выравнивали, вытесняли диссонанс, смягчали скачки звука, заполняли провалы.
Валькирия протянула к Кейн руки, как мог бы ребенок тянуться к матери. Должно быть, тот, кто создавал "Трель" задумал ее такой - пронзительно живой, вне-человечной. Сейчас она была больна, в ее голосе звучала отрава, но Кейн поймала себя на мысли, что, наверное, когда-то валькирия была по-настоящему прекрасна.
Пока мираж лечил, паразит тянулся сквозь Песню к Кейн, касался рук, оставляя на коже кровоточащие тонкие полосы, пытался проникнуть глубже, в кровь, в воздух. Это была гонка на время.
Все за пределами Песни отдалилось, стало казаться ненужным и ненастоящим.
Колонна спирита истончилась, двигатель загудел ровнее, и Кейн почти пропустила момент, когда медиатор времени перестал действовать.
Сначала стало очень тихо, Песня замолкла, и Кейн автоматически повернулась назад, сама не до конца понимая зачем.
Потом мир бросился в лицо и хлынул внутрь какофонией цвета и звука, мешаниной образов. Мир впивался красными когтями в лицо, трясся, раскалываясь на части, пуля прошивала алое яблоко насквозь, падал, бесконечно падал, разбиваясь бокал, смешивались краски, заливали все от горизонта до горизонта, колонна спирита рвалась в небо, сталкивая "Трель" вниз, и она падала, падала, падала...
Рука у нее на плече была твердой и жесткой, она выдернула Кейн из бушующего моря спирита, из красного марева паразита, позволяя сделать еще один глоток воздуха. Всего один, этого было достаточно.
Атрес что-то кричал, не разобрать что, и Кейн отчетливо понимала, что у нее всего несколько секунд, на то, чтобы вернуть контроль над узлом. На то, чтобы спасти "Трель" и выровнять превратившуюся в какофонию Песню.
Ей нужен был камертон, единственная нота, способная привести все к одному знаменателю. Всего один сторонний звук, но Кейн не могла найти его в себе, как ни пыталась. Выплеск спирита задел ее слишком глубоко, сплел с паразитом. Она уже была заражена.
Двигатель вот-вот должен был отказать, "Трель" опускалась все ниже и ниже, и Кейн ничего не могла сделать.
Она услышала совершенно случайно и совершенно отчетливо. Это был пульс, он бился быстро и сильно и вдруг перекрыл умирающий звук "Трели". Удар, еще удар.
Кейн подняла на Атреса неверящий взгляд, увидела его глаза прямо напротив - черные, прищуренные от боли - и поняла, что нашла.
Камертоном было сердце.
Кейн потянула этот звук к себе, в себя, сквозь Мираж и какофонию. Он был четкий и безусловный, этот звук, очень земной и от того неодолимый. Он упорядочивал, прогонял заразу, не оставляя ничего кроме себя. Стало очень тихо, где-то на границе сознания затихала буря, засыпала валькирия, перерождаясь во что-то новое, совсем другое, звучащее совершенно иначе.
Я знаю кто вы, - хотела сказать Атресу Кейн. - Я знаю, почему вы звучите как схема.
Губы не слушались, мир отдалялся все больше. Мираж засасывал в себя, убаюкивал, как сладкий черный океан. Нужно было держаться, но все стало пустым и неважным, Кейн видела себя на самой поверхности, и слои в глубине, и присутствие того самого древнего Нулевого Архетипа.
- ...вернуться! Кейн, вы должны вернуться....К...йн...
Кейн зацепилась взглядом за лицо Атреса совсем близко, за его глаза, за нахмуренные брови.
Точка смещения, ей нужна была точка смещения.
Глаза у Атреса были совершенно черные, страшные, будто провалы дула. На секунду в них единственным мазком цвета отразилось красное яблоко.
Что-то внутри со щелчком встало на место, Мираж схлынул, Кейн сделала еще один судорожный вдох и потеряла сознание.

***
Ей снилась валькирия, она протягивала на ладони красное яблоко, но когда Кейн уже собиралась взять его, яблоко превращалось в карманные часы с резной крышкой. Где-то на границе восприятия расстилался океан Миража, образы всплывали с его поверхности и снова опускались вглубь, ниже и ниже, должно быть, к самому дну, к Нулевому Архетипу.
Часть сознания Кейн понимала, что это всего лишь сон, и он то стирался до черноты, то вновь обретал странную четкость, резал глаза.
Кейн пришла в себя будто от вспышки.
- ...шок... в-званный... перенапряжение архетипа... - голос звучал сухо и спокойно, совсем рядом, царапал голову изнутри. Кейн хотела сказать ему, чтобы он замолчал.
Медленно она открыла глаза.
Доктор Адам Лейбер, лечащий врач семьи Райт, наклонился к ней, положив прохладные сухие ладони на виски Кейн, осторожно повернул ее голову из стороны в сторону:
- Вы слышите меня, Аннет? Моргните, если да.
Аннет.
Он всегда называл ее так, на южный манер.
Веки казались неподъемными, опустить их было легко, поднять снова намного труднее.
Лицо доктора Лейбера теперь было намного ближе, причудливый монокль в витой золотистой оправе делал его похожим на странноватую птицу.
- У вас отравление спиритом и признаки истощения сознания. Я ввел вам антидот и несколько укрепляющих препаратов, но постарайтесь не вставать некоторое время.
Кейн медленно повернула голову, оглядывая комнату в которую ее принесли. На резном секретере возле кровати мягко светилась спирит-лампа: простой матовый шар в кованном держателе с растительным орнаментом, над дверью из красного дерева было небольшое полукруглое окно. Тяжелые портьеры закрывали единственное окно - круглое, заключенное в причудливую деревянную раму, на этой раме где-то сбоку была надпись "А+Л навсегда".
В этой комнате Кейн жила, когда была ребенком.
В кресле возле кровати сидел Атрес. Он снял китель, повесил на спинку стула, и казался усталым.
Кейн задержалась на нем взглядом всего несколько секунд и снова посмотрела на Лейбера:
- Что с Линнел?
Лейбер замялся, явно решая, отвечать ей или нет, и все-таки сказал:
- Ее состояние тяжелое и она не приходит в сознание, но опасности для жизни нет. У нее... вы мастресса, Аннет, вы и сами понимаете, что такое повреждения от выброса.
Кейн, разумеется, понимала. Спирит наносил не только физические повреждения, он воздействовал на сознание, последствия от него могли быть непредсказуемыми. Линнел могла вовсе никогда не проснуться.
- Мы делаем все, что в наших силах, - добавил Лейбер, хотя в этом не было нужды. - Линнел сильная женщина. В данной ситуации остается только верить, что она справится.
К сожалению, как знала Кейн, не всегда и не все в мире решала сила.
Иногда подлость и умение ударить исподтишка были намного действеннее.
- Передайте жандармам, пусть усилят охрану, - хрипло сказала она. - То, что произошло в центральном узле, не случайная авария. Кто-то использовал разрушающий медиатор.
Она была в этом практически уверена. Красный паразит был слишком чуждым, не похожим на то, как выглядела бы болезнь или сбой валькирии, и он стал намного сильнее, когда закончилось действие часов Атреса. Медиатор времени не мог воздействовать на чистый спирит, но мог влиять на прибор, который им управлял, невольно замедляя заразу.
- Ричард сделал это, как только мы получили сигнал тревоги, - ответил Лейбер. - Госпожа Линнел приказала не поднимать панику и спустилась вниз с ключом от главной схемы.
Это было очень похоже на Линнел, попытаться все решить в одиночку.
- Как долго я была без сознания?
- Около двух часов, насколько я могу судить. Аннет, вам очень повезло, если бы вы не были мастрессой...
Он не договорил, и Кейн ответила, как могла мягко:
- Бросьте, Адам. Если бы я не была мастрессой, я вообще не оказалась бы там. Гости знают, что произошло?
Он снова помялся, потеребил пуговицу, опять решая, что может рассказать, и нервные быстрые движения его пальцев вопреки всему успокаивали. Доктор Лейбер всегда был не по-врачебному труслив:
- Мы предпочли не предавать случившееся огласке. Ричард связался с Цитаделью, они пришлют инспектора, но в том, что касается гостей...
Кейн прекрасно понимала о чем он: гости Линнел не должны были узнать, что едва не побывали на грани смерти. Это могло стоить "Трели" слишком дорого, особенно теперь, когда платформа опустилась так низко.
- Вы все сделали правильно, - сказала Кейн. - Сообщите мне, когда Линнел придет в себя.
Она намеренно сказала "когда" вместо "если", и Лейберу хватило ума не пытаться ее поправить.
- Хорошо. Аннет, вам нужно отдохнуть. Если вам что-то понадобится, позовите меня. Я оставлю слугу у двери, - он повернулся к Атресу, видимо собираясь сказать, что Кейн требуется покой, и она решила вмешаться:
- Пусть Алан останется здесь. Мне спокойнее, когда он рядом.
Просьба Кейн определенно нарушала приличия, и Лейбер замялся, с сомнением глядя на Атреса. Впрочем, возможно, он просто не доверял чужаку:
- Вы уверены?
- В его присутствии я чувствую себя защищенной, - ответила она. - Все в порядке, Адам. Спасибо за помощь.
Это было почти грубо со стороны Кейн - заканчивать разговор так, но им с Атресом действительно нужно было поговорить без свидетелей, и чем раньше, тем лучше.
Возможно, Лейбер это понял, или же просто поверил, но он не стал задерживаться. Только собрал врачебные принадлежности в небольшой кожаный саквояж и, попрощавшись, вышел.
- Вы действительно чувствуете себя в безопасности рядом со мной? - нейтрально спросил Атрес, как только они с Кейн остались наедине.
- Разумеется, нет, - ответила она. - Я знаю, зачем вы остались сидеть у моей кровати, и я знаю, что вы такое.
- Я человек.
- Нет, Алан, - как можно мягче поправила она. - На самом деле уже нет. Вы схематик. Вы знаете, что это означает?
- Я знаю, что это можно исправить.
Атрес казался спокойным, почти равнодушным, будто обсуждал какого-то постороннего человека. Наверное, подумала Кейн, ему дорого стоило это спокойствие. Пожалуй, она сама на его месте так бы не смогла.
- Медиатор это система из четырех элементов, - сказала она. - Человеческой воли, схемы, которая заставляет спирит работать и придает ему необходимые свойства, сам спирит и предмет, который способен все это в себе соединить. Человек, когда активирует медиатор отдает схеме команду действовать. Схема заставляет спирит работать. В момент, когда вы активируете медиатор, вы являетесь с ним одним целым, тем элементом, без которого схема неактивна. Чем лучше ваша с ней совместимость, тем лучше работает медиатор.
Он слушал внимательно, не перебивая, хотя Кейн не говорила ничего нового. Все это Атрес знал и сам.
- Иногда, - продолжила она, - это порождает так называемый феномен сверхсовместимости. Вы сонастраиваетесь с медиатором и схемой, которую он носит, и ваша воля встраивается в систему уже без вашего ведома. Так начинается сращение. Схема понемногу проникает внутрь, врастает в вас, как в продолжение медиатора - сначала завершает сонастройку, потом пропитывает тело спиритом, а после переносит часть себя непосредственно внутрь, все время поддерживая медиатор в активированном состоянии. И вы становитесь продолжением схемы.
- Этот процесс обратим, - сказал Атрес, и уверенность в его голосе была совершенно безусловной, непоколебимой. Что ж, в конечном итоге, он действительно был почти прав.
- Не совсем так, - поправила Кейн. - До последней стадии процесс можно прервать в точке расщепления - разбить единую систему на две: неработающий фрагмент схемы в теле человека и изначальный медиатор. Если потом медиатор будет уничтожен, вы снова станете обычным человеком. Механизм расщепления кажется довольно простым. Нужен только кто-то, кто способен оперировать спиритом через архетип и точка расщепления.
И все же Атрес не хуже Кейн знал, что никто не лечил схематиков. Они просто пропадали: ночью к ним приезжал черный мобиль государственного спирит-контроля, а наутро соседи делали вид, что этих людей никогда не существовало.
- Я знаю, что точки расщепления находятся в Древних Городах, на земле, - сказал он. - Чтобы добраться до них, необходимо пройти прослойку Грандвейв. С моими ресурсами это осуществимо.
- Дело не в ваших ресурсах, - ответила Кейн. - и даже не в Грандвейв. Точки расщепления - это узлы Земли. Первая спирит-катастрофа превратила Землю в медиатор, узлы - части ее схемы. Никто не рискует их трогать, потому что боятся последствий. Вы всего один человек, Атрес, каким бы влиятельным вы ни были. А если пострадает точка расщепления, это может повлиять на жизни тысяч людей. Никто на это не пойдет.
- Никто, у кого есть другой выбор, - поправил он. - Вы могли рассказать Лейберу обо мне, но вы этого не сделали, потому что знаете - я единственный, кто способен спасти "Трель". Ради нее вы готовы рисковать, и ради Линнел Райт, разумеется. Я нужен вам, Кейн.
За всю свою жизнь помимо Атреса Кейн встречала лично только одного схематика, и тогда она тоже предпочла просто промолчать. Она тоже не выдала того человека, но и не помогла ему.
Но тогда это никак не было связанно с Линнел и с "Трелью"
- Вы нужны мне, а я нужна вам, Атрес. Ни одна другая мастресса не согласиться отправиться к точке расщепления. У нас обоих нет выбора.
За все время их недолгого знакомства он впервые посмотрел на нее с интересом:
- Вы торгуетесь, даже не зная, очнется Линнел Райт вообще и имеют ли договоры смысл?
- Да, - не стала спорить она. - Это называется надеждой, Атрес. Линнел очнется и вы согласитесь на ее условия. Тогда я спасу вам жизнь.

------------------------------------------------------------------------------------------
Спасибо за чтение, буду рада, если "Архетип" вас заинтересовал.
Текст закончен и, если он кому-то понравится, я продолжу выкладывать его по главам.
Если вам будет лень ждать, то можно сразу читать здесь:
author.today/reader/11052/57551

@темы: Макси, Джен, Гет, Приключения, Фэнтези, Фантастика, R