Название: Братская любовьАвтор: Yueda,
бета: Lutaya и
DaysieЖанры: Слэш (яой), PWP, POV
Предупреждения: Изнасилование, принуждение к сексу, сомнительное согласие, инцест, твинцест, групповой секс, кинк, секс с использованием посторонних предметов
Данные: Ориджинал, NC-17, миди, в процессе
Саммари: Кто-то касается моей щеки, от чего по телу разливается сладость. Чертовски приятно. Тянусь за рукой, ластюсь к ней, а нежные пальцы играют, дразнят. Хочется облизать их. Облизываю, обхватываю губами и слышу довольный смешок. Мной довольны...
Размещение: С указанием моего авторства и ссылкой
26. День тридцатый: ХарумэВ комнату заходит Тай.
— Что там? — шагает он к столу.
— Пока ничего, — мотаю головой.
Сидящий рядом Такуган разводит руками.
читать дальшеВ это время из динамиков мёдом течёт голос Ханаки:
«Вам подлить ещё вина, господин Ягура?»
«Не нужно, — отвечает тот и через несколько секунд добавляет: — Маленькая дрянь. Не притворяйся, что не услышал. И смотри в глаза».
Мы переглядываемся.
Началось.
Пять дней назад я пришёл к Ханаки и рассказал историю, с которой началось их с братом пленение, и которая длится до сих пор. С тяжёлым сердцем просил его о помощи, потому что он — Ханаки — единственный, кого можно было выдать за Огаву. Просил, но в тайне надеялся, что откажется. Я не хотел подставлять своего малыша.
Но Ханаки согласился.
Сегодня мы привезли его сюда, нарядили, спрятали за ухо жучок, ещё раз проинструктировали и пустили яркой бабочкой в банкетный зал. Таёдзэ с двумя наблюдателями остались поджидать Ягуру, чтобы «познакомить» того с лже-Огавой, я же вместе с Такуганом — с нашим гением по части техники — обосновался в его кабинете.
Ягура благополучно клюнул на приманку и усадил Ханаки к себе за стол, но минут десять ничего не происходило.
И вот, наконец, началось.
«Интересно, чем ты его так очаровал? Так же хлопал невинными глазками, улыбался? Что в тебе особенного?» — раздаётся из динамиков голос Ягуры.
«Простите, я не понимаю...»
«Молчать! Всё ты понимаешь. Брат помешался на тебе. Он застрелился из-за того, что ему запретили появляться здесь, видеть тебя».
Если эта сволочь сорвётся и ударит Ханаки, я плюну на все брательниковы запреты, на чёртову членскую неприкосновенность, самолично за шиворот выволоку из зала ублюдка и устрою допрос с пристрастием. Пусть только пальцем тронет.
«Он избивал меня ногами. Я чуть не умер».
Даже в голосе Ханаки слышно упрямство. Представляю, какие у него сейчас глаза.
«Мало, значит, бил. Раз ты жив остался и сидишь передо мной как ни в чём не бывало...»
Ягура говорит дальше, а я понимаю, что он сумасшедший. Просто сумасшедший. Свихнулся на почве самоубийства брата и теперь пришёл мстить. Уже одного этого достаточно, чтобы разорвать контракт и допросить.
«Тогда что в этом богомерзком, адовом царстве разврата делаете вы?»
Голос Ханаки звучит тихо, боязливо. Будто не говорит, а по тонкому льду идёт, почву прощупывает. Догадался, значит, малыш, что с психом разговаривает. Подходы ищет.
«Я сюда явился Карателем. Очистителем от скверны...»
Ягура говорит спокойно, взвешенно, обстоятельно. Слова совершенно не вяжутся с голосом. Не верится в то, что сумасшедший может так говорить, но он говорит. На последних словах о падении бесов от гласа господа, Таёдзэ, склонившийся было над столом, выпрямляется.
— Такуган, продублируй мне запись, схожу-ка я к нашему старшему, пусть выводит шизика из зала — пора брать его в оборот, а не гадать о том, как этот чокнутый задумал всех здесь уничтожить.
Я киваю, а Такуган уже работает.
Тай едва успевает прикрыть за собой дверь, как из динамиков снова раздаётся голос Ягуры. На сей раз он усмехается:
«Впрочем, что-то мы разговорились. Пора заканчивать с этим. Будь так любезен, Огава, налей ещё вина и попроси диджея поставить первую композицию с этого диска. Совместная работа Коэкина и Нового городского оркестра Токио — «Море Дьявола». Редкая запись. Хочется послушать сегодня».
И я напрягаюсь. Почему — сам не знаю.
Зачем Ягуре понадобилось ставить эту композицию? Зачем ему вообще что-то ставить? Он же каратель — карать пришёл. Убивать «гласом господа». На кой чёрт ему сдалась песня про море Дьявола?
Если это, конечно, не сигнал.
Но кому? Ягура действует один. Сам только что признался Ханаки про персональную миссию. Он свихнувшийся фанатик, такому незачем врать. Каждое его слово имеет вывернутый недугом смысл. Он вкладывает во всё некий символ. Какой символ несёт в себе песня?
В памяти сам собой всплывает отрывок из куплета:
...Слышу я голос моря.
Шепчет оно: не вернёшься ты.
Поздно молиться Богу,
Море Дьявола скроет следы...
Собственно, в песне говорится про аномальное место наподобие Бермудского треугольника — так называемое море Дьявола, находящееся в водах Тихого океана близь острова Миякедзима. Дрейфующие корабли с мёртвым экипажем или вовсе покинутые командой — это всё истории про море Дьявола.
Но причём тут оно?
Каким образом легенды про дьявольское море связаны с сегодняшней «миссией» Ягуры? Он пришёл убивать. Всех и сразу. У него нет сообщников, на нём нет никаких приборов и взрывчатки — ничего нет. И тем не менее Ягура уверенно и спокойно говорит, что «бесы падут от гласа господа». «Глас господа» — вот о чём нужно думать, а не о каком-то диске с дурацкой песней...
И тут сердце будто бы спотыкается обо что-то, а мозг взрывается сумасшедшей мыслью.
Голос. Он пришёл убивать голосом, а не огнём и мечом. Го-ло-сом!
— Такуган, откопай программу, распознающую неслышимые ухом частоты! — командую я, ещё сам не до конца понимая свою догадку, и резко поднимаюсь с места.
— Да-а... э-э... есть такая, — растерянно тянет он.
— Тогда жди.
Выскакиваю за дверь и мчусь по коридору.
— Ханаки, — говорю на бегу в мини-рацию, — слышишь меня?
«Да», — шепчет он.
— Ты ещё не передал диск диджею?
«Нет, только иду...»
— Иди как можно медленней. Когда подойду к тебе, незаметно передай диск мне и иди дальше к пульту диджея. Затем сделай вид, что что-то кладёшь на пульт и просто жди там. Ничего не делай. Понял?
«Понял», — выдыхает мой умничка, а я залетаю в банкетный зал. Быстро осматриваюсь.
Ягура сидит за столом, наблюдатели — у колонны, братьев — не видно, Ханаки плавно движется к диджею. Ему осталось всего ничего. Иду наперерез и почти у самого пульта успеваю перехватить. Тонкая рука на секунду касается моей, диск оказывается в ладони, и мы расходимся. Не оборачиваюсь и больше не смотрю на Ханаки, иду прямиком к ближайшей двери, кто-то из гостей пытается меня окликнуть, но я делаю вид, что не слышу.
Нужно довести дело до конца.
Как только выскакиваю в коридор, снова мчусь обратно в кабинет к Такугану.
— Держи!
Бросаю диск на стол и падаю в кресло.
Такуган принимается за работу.
Не знаю, сколько проходит времени: минута, две, десять или все шестьдесят. Я не слежу, просто жду.
В какой-то момент Такуган издаёт горловой звук, после которого следует весьма загибистый мат. Поднимаю голову в надежде услышать ответ, но бывший хакер лезет в интернет. Через минуту Такуган разражается потоком мата.
— Что? — коротко спрашиваю я, когда он наконец останавливается.
— Песенка-то с инфразвуком, — наконец, выдаёт Такуган. — Частота 7 герц. Смертельная для человека частота колебаний. Ухо не слышит, но организм воспринимает, сердце входит в резонанс и просто не выдерживает такой нагрузки.
Медленно выдыхаю, пытаясь усмирить внутреннее напряжение.
— То есть все, кто находился в зале, умерли бы от разрыва сердца, если бы наш диджей поставил эту песню?
— В зале, — нервно усмехается Такуган. — Во всём здании! У аппаратуры мощности бы хватило. А инфразвуку стены ни по чём.
— Просто замечательно, — говорю практически без эмоций. Кажется, что сил на них нет. Все ушли на разгадку и на бег.
— А как вы, чёрт побери, догадались, что дело в диске? — спрашивает Такуган.
Смотрю ему в глаза и качаю головой.
— Сам не знаю.
И я почти не вру. Действительно же — не знаю. Просто догадался. Интуиция, наверное. А ещё физик в школе, который здорово умел и любил рассказывать про всевозможные природные мистификации, развенчивая их. Одна из историй была как раз про море Дьявола, которое называли аномальной зоной. Там гибли экипажи кораблей, там видели нереальный свет и НЛО, там самолёты теряли управление. Мистика, одним словом. Но физик всю аномальщину объяснял действием низкочастотных волновых колебаний, которые генерируются вследствие взаимодействия ветра с взволнованной морской поверхностью. Разные частоты по-разному действовали на человека: от одних появлялись галлюцинации и дезориентировка в пространстве, от других — тревога и паника, что заставляло людей выбрасываться с бортов кораблей, от третьих — в считанные секунды разрывалось сердце. Моряки называли это явление «голосом моря», физик — инфразвуком.
И без него я бы, наверное, не вспомнил, не сдюжил, и аудио-бомба сработала бы. Промедли мы ещё чуть-чуть — и она реально бы сработала.
Незаметно передёргиваю плечами. Всё-таки догадываться — это одно, а знать наверняка — совершенно другое.
— Ладно, Такуган, релаксировать и вопросы задавать позже будем. Сейчас нужно с делами разобраться, — резко переключаю себя на рабочий лад. — Свяжись с Таёдзэ, сообщи ему всё про этот диск. Пусть вяжет Ягуру и несёт блюдом на стол Раймэю.
— А вы?.. — начинает Такуган.
— А у меня ещё одно дело есть. Срочное.
С этими словами встаю с кресла и иду к двери.
Нужно увести из банкетного зала Ханаки — моего маленького котёнка. Предыдущие главы:
День первый:
1. Китори,
2. Таёдзэ,
3. Китори,
4. Таёдзэ,
5. Китори,
6. Ханаки,
7. ХарумэДень второй:
8. Таёдзэ,
9. Харумэ,
10. Ханаки,
11. Таёдзэ,
12. Харумэ,
13. Ханаки,
14. Харумэ,
15. Таёдзэ,
16. Китори,
17. Харумэ,
18. ХанакиДень пятый:
19. Таёдзэ,
20. Китори,
21. Ханаки,
22. ХарумэДень двадцать пятый:
23. Китори,
24. ТаёдзэДень тридцатый:
25. Ханаки