Сага о Близнецах — Глава 1 (часть 3)

[jenova meteora]

Название: Сага о Близнецах Автор:  jenova.meteora Фэндом: Ориджиналы Рейтинг: R Жанр: Action, Adventure, Romance, фэнтези, гет, преслэш Бета: как таковой, нет Предупреждение: Возможны легкие намеки на слэш, а так же незамеченные автором ашыпки Размер: макси Статус: В процессе Описание: «Они были близнецами. И ни один из них не мог жить без другого, ибо была у них одна душа на двоих. Они были великими. Но все мы с чего-то начинаем. И я могу рассказать историю. Не легенды, что пылятся в библиотечных свитках, и не байки, которыми пугают ночью, у костра. Не про героев и королей, но о близнецах, что когда-то давно были неразлучны; о братьях, связанных узами много более крепкими, чем любовь. Я могу рассказать о выборе, и история эта будет - длиной в целую жизнь...» Охота на ведьму. Часть III Бес пребывал в бешенстве. По-правде говоря, сие низкое чувство одолевало его с тех самых пор, как близнецы пленили джалмарийскую ведьму. Уязвленное самолюбие иллирийского Гончего требовало возмездия. И даже весомая плата благодарных реванхеймцев и лучшие вина из личных запасов Кривоносого Альба, не смогли его умаслить. Но, заказ есть заказ, ведьму надобно доставить живой. Поэтому, Бес злобно шипел, сопел, глядел исподлобья и молча бесился. И срывался, время от времени на Ласке. Близнец, от этого, пребывал в состоянии перманентного раздражения, но держал себя в руках. Все несколько недель пути, Бес издевался над джалмарийкой, как мог. Если он сажал ее на лошадь, то делал это так, что у ведьмы не оставалось живого места на седалище, после поездок. Если был его черед нести ночное бдение, то он изводил ее постоянными насмешками. Один раз, когда Сольвейг заявила, что пленница-не пленница, но она хочет выглядеть чисто и презентабельно, Бес, ни сказав ни слова, стащил ее с лошади, донес до ближайшего ручья, и уронил визжащую ведьму в ледяную воду. В общем, он приложил все усилия для того, чтобы Дикая Сольвейг навсегда запомнила этот плен, и путешествие из Реванхейма в Стоунблейд. В конечном итоге, Ласка не выдержал, и запретил брату приближаться к Сольвейг. Сам же он, был с ней предельно учтив и любезен. Впрочем, его вежливость была столь безупречна, что ведьме все время казалось, будто ее только что оскорбили. Холодное презрение синеглазого иллирийца действовало на нервы куда сильнее, чем вспышки гнева его брата. А в один из вечеров, ведьма случайно услышала разговор братьев. Обычно, они молчали в ее присутствии, общаясь на языке жестов. Но, в тот день, разговор, явно не ладился. С жестов близнецы перешли на родной язык, а затем на джалмарийский. Их напряженность выдавали не только интонации, но и резко усилившийся акцент. -...приглянулась, братец? Поэтому ты ведешь себя так несносно? - вкрадчиво прошептал Ласка, и его брат мгновенно взвился, ощетинился в ответ. -Кто, эта shienadan?! Нет, нет и еще раз нет, ты с ума сошел? Эта невыносимая женщина... - тут он поймал веселый взгляд брата, и осекся, грустно опустив уши. - С чего ты решил? -Не припомню, чтобы ты когда-нибудь так бесновался. И солнце тебе в глаза слепит, и трава слишком жухлая, и эль в таверне прокисший. - фыркнул Ласка. - Я уж не говорю про твое обращение с ведьмой. Совсем извел бедную женщину. Бес обижено насупился. -Ну, приглянулась. И что? Все равно, через несколько дней войдем в Стоунблейд и сбудем ее с рук. И больше никогда не увидим... Да? - с какой-то тоской пробормотал он. Теперь настал черед Ласки ощетиниться. -Ты, знаешь, кто? Неисправимый юбкодрал! Aet l'queitt ablath? Eh, aeon? -Aeon. - кивнул Бес, и разговор заглох. После этого, когда они разбили лагерь в лесу, Бес, нет-нет, да поглядывал на пленницу поверх костра. В сумерках его глаза едва заметно светились, а еще в них отражались блики пламени... Время от времени он прижимал уши к голове, передергиваясь при воспоминаниях о незабываемых ощущениях, испытанных несколько недель назад. Хоть охота и закончилась, иллириец, по-прежнему, видел и чуял золотистое тепло, исходившее от ведьмы. Чуял... И не мог оторвать глаз от нее. Ему вдруг стало интересно, а все ли Дети Хасидзиль такие... яркие? Или это им с братцем попался столь редкий экземпляр? И ведь еще и хороша, чертовка! Чудо, как хороша... для человека. Джалмарийка, тем временем, уютно свернулась клубком в корнях дерева, и мирно посапывала. Словно не было погони, не преследовали ее наемники, и руки ее были свободны от пут... Сольвейг пребывала в сладкой дреме. Потрескивание костра убаюкивало, языки пламени плясали, танцевали, рассказывая бесконечную историю о смерти и возрождении, о горящем тростнике и погребальных кострах, о путниках, ищущих тепла и о заблудших, что освещали себе путь огнем. А земля... Земля Джалмаринена засыпала, и охотно делилась с ведьмой снами, тихо пела свою колыбельную. Хорошо быть Дитем Хасидзиль, видеть и слышать недоступное другим и уметь отрешиться от боли и обиды. А они жгли Дикую изнутри, оставляя глубокие раны. Уязвленное самолюбие вопило о мести, глуша веские доводы разума. А кто виноват? Желтоглазый Гончий, заманивший ее в ловушку, да его невозмутимый братец, столь любезно окунавший ее в сугроб. Ей не нужно было открывать глаза, чтобы знать - Гончий смотрит на нее. С любопытством, чует ее тепло... И интересно ему, кто же эта нахальная джалмарийка, откуда она, и сколь безгранично ее колдовство. Сольвейг нехотя призналась себе, что и ее заинтриговали близнецы. Тот, с глазами, что холоднее льда, слышит и видит духов столь же ясно, как и она. А может, и гораздо лучше. Слыхала она о таких; люди звали их шаманами ночных ветров, проклятыми Златоликой Лирриан. Но разве ж это проклятье - столь великий дар? Сами иллирийцы называли себя «айя», сновидцами и читающими мысли. Сольвейг завидовала им, ведь живут они в стократ дольше людей, и могли черпать бесконечные знания прошлого и настоящего... Но, инстинктивно, Сольвейг боялась Ласку. Будучи Дитем Хасидзиль, женщина чуяла его сильный Дар, и ее ощущения были подобны тому, как если бы она оказалась одна, в бескрайнем океане бушующей силы. Это было выше ее понимания, но Сольвейг не сомневалась: каким бы ни был его Дар, Ласка носит в себе небывалое могущество, и то, что он может изгнать демона Хаоса – лишь капля в море. А вот второй, Гончий, ведьму смущал. Когда они сцепились, что называется, не на жизнь, а на смерть, ведьма вытянула из него... Пожалуй, несколько лет жизни. Для долгоживущих это сущий пустяк, разумеется, да и очухался он неожиданно быстро. Не то, что те мужики из Реванхейма, которых она едва не загубила. И одна мысль не давала ведьме покоя. У каждого живого существа, не важно, зверь это, человек, шеддар, иллириец или хельги, есть своя неповторимая аура. Энергия, текущая в жилах вместе с кровью. Она разнообразна на вкус, и, для гурманов, вроде ведьмы, имеет большое значение. И эта желтоглазая бестия, была, как пламя, яростное и всепожирающее. Может, потому и не смогла его задавить - опалил и обжег ее своим огнем. Ей было с чем сравнивать, и шальная, поначалу, нелепая мысль окрепла, переросла в уверенность. Порченая, шеддарская кровь текла в его жилах. Будь он внешне хоть тысячу раз иллирийцем, Дитя Хасидзиль не обманешь. Бес, казалось, являлся, больше зверем, чем иллирийцем. А зверя всегда можно приручить, каким бы диким он ни был. Когда Сольвейг проснулась, была глубокая ночь. Недовольно крякнув, она перевернулась на спину, жалея, что не может размять затекшие члены. Холодный ветер, немедленно, вступил в свои права, и Сольвейг поняла, что замерзает. Повернув голову, она увидела, что костер погас, тлели только угли. Место, которое облюбовали братья, пустовало. На миг ведьму охватил панический страх - неужели, ее палачи ушли, бросив ее здесь, связанную и замерзшую?! Она беспокойно заерзала, пытаясь сесть в темноте. В лесу было так тихо, что ее собственное сердцебиение отдавалось в ушах диким грохотом. Борясь с нахлынувшей паникой, Сольвейг, кое-как села и перевела дух. Но, еще больший ужас обуял женщину, когда, едва ли не над самым ухом, послышался тихий голос: -Сбежать надумала, э? Тихо ахнув, ведьма повернула голову. Совсем рядом, слегка светясь в темноте, на нее глядели два желтых, зверьих глаза. -Бес! - он, невольно, тихо рассмеялся, услышав нескрываемое облегчение в ее голосе. -Вот, уж, не думал, что ты боишься темноты, ведьма. Сольвейг метнула в него испепеляющий взор. -В темноте всякое может произойти. Где Ласка? -Где-то. Он вернется. - наверное, Бес пожал плечами. Черт бы побрал эту тьму тьмущую! Сольвейг видела только глаза иллирийца. Внутри желтых ободков горели светлые зрачки. -Мне холодно! - пожаловалась она. Она, скорее, услышала, чем увидела движение, и ей на плечи опустился теплый плащ. -Какая неожиданная забота. - съязвила Сольвейг, но, тем не менее, закуталась посильнее. -Мы обещали привезти заказчику тебя, а не твой окоченевший труп. - ответили из темноты так же едко. Желтые глаза моргнули. -Значит, боишься темноты? -Она страшная, пустая. Как Хаос. -Нет. - голос Беса звучал глухо. - Хаос гораздо страшнее. Это две, несравнимо разные, вещи. Хаос - абсолютное ничто, пустота, где возможно все, кроме жизни. Хаос есть в наших телах, наших умах и сердцах. Но не в темноте. Она полна жизни. -Исповедь Даэтрана, верно? - усмехнулась Сольвейг. Наверное, Бес удивленно вскинул брови. Она лишь услышала, как он недоверчиво хмыкнул. -Ты знаешь «Сагу о близнецах»? -Я много чего знаю, мальчик мой. - высокомерно ответила женщина. - Ты так уверенно говоришь о Хаосе... Словно, знаешь наверняка. -Я Его уже видел, раньше. -В Каморане? -Не только. Гораздо раньше. Последовало неловкое молчание. Желтые глаза неотрывно глядели на нее. Первой заговорила Сольвейг. -Ты знаешь, зачем я нужна Шемзе? -Первое правило наемника: меньше знаешь, крепче спишь. -Он жрец культа смерти, в котором я, когда-то, состояла. Он охотится за Детьми Хасидзиль. Я одна из немногих, кто умеет не только отдавать жизнь, ради спасения, но и забирать ее. Это я и сделала в день, когда вы пришли за мной. Я иссушаю безнадежных раненых. Иногда, такой Дар помогает и в... щекотливых ситуациях. Для Шемзы я могу стать сосудом, источником жизни. А могу быть и оружием. Понимаешь? -Что ж... - молвил Бес. - Ты ответила... честно. Это многое объясняет. -Я бы и раньше сказала, да только твой брат не стал бы меня слушать. А ты был слишком занят тем, что отправлял мне жизнь. -Ты едва не... как ты там сказала? «иссушила» меня. -Ты на меня напал! -Ты убежала от демона Хаоса, сверкая пятками! -И правильно поступила! Снова повисло долгое молчание. Желтые глаза, по-прежнему, неотрывно глядели на ведьму, время от времени мигая. Сольвейг, же, думала о том, что Бес, наверное, еще мальчишка, несмотря на взрослый вид. Кто ж их знает, этих иллирийцев? Сколько ему лет? Двадцать? Тридцать? Пятьдесят? А может, уже под сотню? Она была несказанно удивлена, когда он снова подал голос: -На твоем месте я бы, тоже, дал деру в лесу. Это существо было... мерзким. -Я, правда, не знала, что он использует тела... вот так. - призналась Сольвейг. - Могла бы догадаться, но не хотела. Как ты и сказал, меньше знаешь - лучше спишь. -Знаешь, может, ты не так уж и ужасна, как мне показалось. - буркнули из темноты. -Тебе понадобилось несколько недель издеваться надо мной, чтобы понять сию истину? - насмешливо подняла бровь ведьма. Она была уверена, что зверьи глаза ее собеседника прекрасно видят в темноте, и от него не укрылось выражение ее лица. Вместо ответа, Бес навострил уши. -Брат возвращается. Придется нам завершить беседу. Когда появился Ласка, Сольвейг уже лежала между корнями деревьев, с благодарностью кутаясь в плащ Беса. Сам он, неспешно ворошил угли, собираясь вновь разжечь костер. Ласка опустился на землю, рядом с братом, и потянулся. -Скоро рассвет... -Знаю. Ложись, и спи спокойно, братец. - улыбнулся Бес. - Я посторожу твой сон, как всегда. С этой ночи, в течение следующих нескольких дней, каждый раз, когда Ласка уходил из маленького лагеря, Сольвейг начинала говорить с Бесом. К ее удивлению, у них оказалось больше общего, чем она думала. И их разговоры прекращались лишь на рассвете, с возвращением Ласки. А днем, когда они продолжали свой путь, Бес становился на диво молчаливым, и больше не изводил ведьму. Ей казалось, что каждый раз, он с нетерпением ждет наступления ночи. Если Ласка и заметил изменения, происходившие с его братом, то не подавал виду. Все они притворялись, будто ничего не изменилось. ...А утром шестого дня, с момента первого ночного разговора, братья и их пленница вошли в знойный город Стоунблейд. Место сие располагалось на юге, и было примечательно тем, что здесь собирались, почти все, наемники Джалмаринена. Сам город принадлежал Шемзе Трехпалому, и, являлся сердцевиной культа Хаоса. Поэтому, на улицах, окромя всяких воров, торговцев рабами и наемников, нередко можно было увидеть чернорясые фигуры, с изуродованными лицами. Нельзя было сказать, что обитатели Стоунблейда были рады такому соседству - жрецы Хаоса слыли людьми жестокими и извращенными. Но, вместе с этим, наличие подобного культа, гарантировало городу относительную безопасность. Никто не желал связываться с фанатиками, поклонявшимися абсолютному ничто. И, даже рыцари Айнцкранга старались избегать этого места. Поэтому, Стоунблейд стал самым настоящим рассадником всевозможных пороков и обителью отъявленных негодяев. К последним, несомненно, относился и Шемза Трехпалый. Стоило братьям оказаться внутри крепости, как к ним, немедленно, подошли сопровождающие. Это оказалась весьма разношерстная компания, состоявшая из шести человек, самой бандитской внешности, двух шеддаров, которых здесь называли просто - клыкомордые, и одного хельги, что зябко кутался в черную рясу, невзирая на весьма теплый день. От импровизированной делегации отделился один из шеддаров. Он направился к близнецам неспешной походкой, словно подчеркивая свое превосходство над жалкими остроухими. Впрочем, по мере приближения, его лицо становилось все более и более дружелюбным. Оказавшись рядом с братьями, шеддар широко осклабился, поистине акульей улыбкой, и сгреб их в охапку. -Хо-хо-хо, кого я вижу! Сыновья Редо, ха! -И мы тебя тоже, несказанно, рады видеть, Хасами! - просипел Ласка, пытаясь высвободиться из суровых шеддарских объятий. Хасами отпустил близнецов и внимательным взглядом окинул Сольвейг. -Неужто в работорговлю подались, э? За такую цыпу неплохо заплатит Исан! - деловито сообщил он. Ведьма кисло улыбнулась - перспектива рабства ее не воодушевила. -Да нет, мы ее к Шемзе... - фыркнул Бес. - Рабыня из этой женщины, прямо скажем, так себе. -Не буду спрашивать, каким образом ты в этом убедился, остроухий. - хохотнул Хасами, и резко посерьезнел. - К Шемзе, говоришь? Нашли, значит, Дикую... Я думал, ты постарше будешь. Ведьма только фыркнула в ответ. Пока Хасами беседовал с близнецами, она смогла его разглядеть. Уж насколько высокими были Бес и Ласка, Хасами все равно, возвышался над ними неумолимой скалой. Простая хлопчатая рубашка, казалось, с трудом сходилась на его могучем торсе, обнажая непомерно волосатую грудь. Длинные, смоляно-черные, волосы были заплетены в толстую косу, доходившую ему до пояса. Кожа его была землистого цвета, на лице, разукрашенном парой шрамов, сверкали желтые, совсем как у Беса, глаза. А над кустистыми бровями произрастали, внушающие уважение, рога. Руки у шеддара, тоже, были крупные, и весьма когтистые. Несмотря на то, что он казался безоружным, Сольвейг не сомневалась, что, где-нибудь, в сапоге, у него припрятан нож. К тому же, он вполне мог свернуть противнику шею голыми руками. Опустив взгляд ниже, ведьма, вдруг поняла, что из штанов, у Хасами, торчит самый натуральный хвост, которым тот лениво помахивал, словно отгоняя насекомых. Она только успела удивиться, куда он дел свои крылья – предмет национальной гордости народа Джагаршедда. Жаль, у нее не было возможности проверить – носит ли Хасами на себе морок или нет. Впрочем, скорее всего, носил, ибо чрезмерная антропоморфность шеддаров нередко пугала людей, заставляя путать их с демонами Хаоса. В общем, типичный представитель шеддарского народа, внушал трепет и почтение одним своим видом. И, тем не менее, близнецы разговаривали с ним, без этого самого почтения. -...катится к демонам, друзья мои. - рыкнул, тем временем, шеддар. - Местные ждут-не дождутся, когда найдется смельчак, что прирежет нашего Шемзу. Совсем сбрендил старик. Поэтому, слушайте внимательно, сыновья Редо. Шемза приказал мне и моим людям убить вас, как только вы отдадите ему джалмарийскую ведьму. Мне это, знаете ли, крайне не по душе. -Что-то слишком часто нас хотят убить. - хмыкнул Бес, нимало не впечатленный предупреждением. Хасами окинул его осуждающим взором. -Вполне ожидаемо. - проворчал Ласка, - Я же говорил тебе, братец! -Послушайте, остроухие. Я перед вами в неоплатном долгу, после Каморана. - сказал Хасами. - Я вас предупредил. И, очень надеюсь, что вы, как-нибудь, избавитесь от чернорясого засранца. -Чем он тебе насолил, а, клыкомордый? -Своими чернорясыми пронырами, вот чем. - шеддар в сердцах сплюнул. - Пока они просто именовали себя громким словом «культ Хаоса», с этим можно было мириться. Но, с тех пор, как Шемза нанял вас найти Дикую, здесь стало крайне... неспокойно. Пропадают люди. Простые горожане, шлюхи, бандюки - каждые несколько недель кто-то исчезает без следа. И слухи ходят нехорошие. Будто, наш дорогой Трехпалый вознамерился открыть новый Разлом и подчинить Хаос себе. -Никто не может Его подчинить. - резко возразил Бес. -Скажи это нашему фанатику! Я, знаете ли, очень хочу жить. Особенно, после Каморана. Тут еще вы, все-таки, притащили эту ведьму! Близнецы кисло переглянулись, и, затем, уставились на Сольвейг. Она неуютно поежилась под их взглядами. -Что? Начали дело - доведите до конца. Быть может, я сумею уговорить Шемзу. - буркнула она. -Быть может, ты сразу его высушишь, а? - с надеждой поинтересовался Бес. Ласка с ужасом взглянул, сначала на ведьму, затем на брата, и тихо застонал: -Да вы самые настоящие мракобесы! -Ладно, идите за мной. Провожу вас к Трехпалому. - рыкнул Хасами. - Но, я вас предупреждал. Дом Шемзы Трехпалого стоял, аккурат, в центре города, на небольшом холме. Он представлял собой старую виллу, с невысокими башенками. Черепица на крыше, местами обвалилась, стены были обшарпанными, а за садом давно никто не ухаживал. Среди буйной растительности была протоптана одна единственная тропинка, и вела она к, покосившейся от времени, двери. Впрочем, несмотря на непритязательный вид дома, близнецы знали, что внутри они окажутся в месте, больше, похожим на замок какого-нибудь барона. Шемза любил пустую, безвкусную роскошь, но предпочитал держать ее сокрытой от посторонних глаз. Хасами довел братьев и ведьму до порога виллы и, кисло улыбнувшись, убрался восвояси. Дверь старого дома открылась с жутким скрипом, и оттуда гостеприимно выглянул арбалет. Вслед за ним появилось, крайне недружелюбное и мятое, лицо. -Чо надо? - голос у помятого лица, так же, был неприятным, и близнецов обдало смрадным дыханием жуткого перегара. -Бес и Ласка вернулись. Дикая с нами. Передай Шемзе. - чопорно ответил Ласка. Краем глаза он заметил, как Бес, зачем-то, проверяет веревки на руках ведьмы. Мятая физиономия, тем временем, исчезла, а затем, появилась снова. На этот раз, она выглядела, чуть более, дружелюбно. -Заходите. Гости перешагнули порог дома, и, тотчас же оказались окружены десятком, вооруженных мордоворотов. -Сдайте оружие. - каркнул обладатель мятой рожи, и приложился к бутылке с пойлом. -Э, нет. - возразил Бес, - Мы так не договаривались. Сольвейг незаметно придвинулась к нему поближе. -Сдайте оружие. - упрямо повторил мятый, и люди Шемзы разом сузили круг. -Я могу сдать один кинжал, - фыркнул несговорчивый иллириец. - Кому-нибудь в глаз. -Предчувствую большую драку. - буркнул Ласка, оглядываясь по сторонам. Впрочем, сцепиться наемники не успели, так как раздался новый голос: -Бес, Ласка, кого я вижу! - Шемза Трехпалый потер ладони. Его маслянистый взгляд скользнул по Сольвейг, и лицо расплылось в широкой улыбке. Он недовольно прикрикнул на своих людей, и те покорно расступились, пропуская братьев, вместе с их ценной пленницей. Они, сохраняя мрачные выражения лиц, молча проследовали за хозяином дома. Шемза Трехпалый был невысоким, и довольно грузным мужчиной. Лицо, характерное для южанина, производило довольно отталкивающее впечатление, а глубоко посаженные глаза, казалось, деловито ощупывали каждого, кто попал в радиус зрения. На одной руке у него недоставало пары пальцев, за что он и получил свое прозвище. Глядя на этого человека, сразу можно было сказать, что он ведет порочный образ жизни, и донельзя алчен. ...Он уселся на большое кресло, больше похожее на неудачную пародию трона. Вокруг него стояли всевозможные сосуды и кубки, из золота и серебра, а стены этой комнаты были увешаны таким количеством пестрых ковров, что близнецы старались смотреть исключительно на Шемзу, чтобы не рябило в глазах. Его кресло, немедленно, окружили наемники, каждый во всеоружии. В другое время, близнецам бы это польстило, но сейчас они мечтали лишь поскорее убраться из этого места. Помимо дурацкого антуража, было здесь что-то не то. Уже потом, Ласка сообразил, что именно - здесь пахло кровью, и никакие ковры, никакое золото не могло отвлечь от этого неуловимого, но настойчивого запаха. Сейчас же, Шемза сложил пальцы под подбородком, и оценивающе оглядел Дикую Сольвейг. Ведьма ответила ему вызывающим взглядом. Она явно его не боялась, и, скорее всего, презирала. Бес скользнул по ее фигуре мимолетным взором, и начал неторопливо разглядывать комнату, и присутствующих в ней людей. Ласка же, наоборот, сконцентрировал все свое внимание на джалмарийской ведьме. После разговора с Хасами, у него на душе скребли кошки, и он был уверен, что так просто, они не отделаются от Трехпалого. -Сольвейг... Сольвейг... Какое красивое имя и как подходит столь прекрасной женщине... - тем временем, осклабился Шемза. -Вы большой знаток женщин. - холодно улыбнулась Сольвейг, глядя на него в упор. -Какая вы проницательная... - Шемза Трехпалый окинул ведьму маслянистым взглядом. -Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы определить блудного мужа. - женщина задержала взгляд на его руках. На одной из них тускло поблескивал обручальный браслет. Взгляд Трехпалого стал колючим, но мягкая улыбка не сошла с лица. -Вежливость, дитя мое, мне придется преподать вам в будущем несколько уроков вежливости... -«Дитя мое»? - насмешливо переспросила Сольвейг. – Да я старше тебя раза в два. Эх, дать бы тебе ремня – и побольше, побольше. Ибо за минувшее десятилетие ты, мой дражайший муженек, так ничему и не научился. Стоявший позади Бес, громко фыркнул, явно не испытывая ни капли уважения к заказчику. При этом, в его смешке послышалось удивление. «Жена Шемзы Трехпалого? Экой... неожиданный поворот!» -Хорошая работа, Бес, Ласка. - пророкотал глубоким голосом Шемза Трехпалый. Его маленькие, блестящие глазки деловито оглядели ведьму. Сольвейг держалась с завидным, для пленницы, спокойствием. Близнецы обменялись быстрыми взглядами. Они уже знали, что произойдет дальше. Через сколько секунд... минут... вот, в чем был вопрос. Мужчина неторопливо подошел к женщине и, каким-то хозяйским, привычным жестом огладил ее щеку. -Десять лет прошло, Вейга. Десять лет. А ты ни капельки не изменилась. Моя блудная женушка. -Зато ты здорово сдал, Шемза. - сверкнула глазами женщина. - Немного тебе осталось, муженек. -Для того-то я тебя и искал, милая Вейга, мой янтарь. -Ой ли? Слыхала я тут, будто ты Хаос подчинить собираешься! Близнецы внимательно следили за разговором. Тут же, словно прочитав их мысли, Шемза произнес: -Бес, Ласка, я помню про сделку. Приятно иметь дело с профессионалами. -Не так быстро, мой дорогой. - нежно молвила Сольвейг. Ласка тонко улыбнулся - дело запахло жареным, и он уже расставил над людьми Шемзы свои сети, готовый взять нескольких из них под контроль. Шемза нахмурился и кивнул одному из своих охранников. На редкость плешивый мужичок вытащил из-за пазухи, внушающий уважение, кошель с золотом, и кинул его к ногам братьев. -Вот ваша плата, господа. А теперь я попрошу вас незамедлительно покинуть мой дом. Сия обитель не предназначена для всяких rak'jash... – последние слова Шемза бросил уже тихо. Лицо Беса мгновенно окаменело, в глазах опасно полыхнул гнев, а уши встали торчком. Он схватился за эфес меча. Но, прикосновение руки Ласки к его плечу было для вспыльчивого иллирийца, чем-то, сродни ледяной воды – Бес вздрогнул и разжал пальцы, так и не вынув оружие из ножен. -Подними. – тихо посоветовал Ласка тому, кто бросил деньги на пол. Плешивый завертел головой, ища взгляда хозяина. Шемза, всецело поглощенный вниманием Сольвейг, только небрежно махнул рукой, мол «поднимай, быстрее уйдут». Бес взял поданный кошель и взвесил его. Золото приятно тяготило ладонь. Но было что-то, что не давало ему покоя. Тревожно шевеля острыми ушами, не обращая внимания на попытки плешивого оттеснить его и Ласку к двери, Бес пытался поймать взгляд Сольвейг. Ведьма смотрела прямо перед собой, но почувствовав взгляд иллирийца, подняла голову и безмятежно улыбнулась. Бес, довольно и кровожадно, оскалился, продемонстрировав ближайшим наемникам свои острые зубы: -Брат, давай убьем их всех! -Shienadan! – Ласка успел только выругаться – на его глазах близнец взмахнул кошелем с деньгами, и с одури саданул плешивого в висок. Тот рухнул как подрубленный и повалил бы за собой и Ласку, не успей тот отпрыгнуть в сторону. Бес, тем временем, швырнул обратно, к ногам Шемзы, золото и, размяв шею, вынул клинки из ножен. -Господа, что вы делаете?! Мы же договаривались, соблюли все условия сделки... – заверещал не на шутку перепугавшийся Трехпалый. -Я резко передумал – условия сделки мне вдруг разонравились! – объявил желтоглазый иллириец, проткнув мечом первого сунувшегося бандита. Ласка, словно, растворился в воздухе, и через мгновение появился в другом месте. Он плавно, если не артистично, взмахнул руками - и незримые нити оплели разумы его врагов. Став марионетками кукловода, они наносили друг другу смертельные удары, и умирали, не понимая, что же произошло. А его брат рванулся вперед, перейдя в наступление и закружился по комнате в пляске смерти. И наемники не успевали отражать быстрые, точные удары желтоглазой бестии. Мельком, Ласка заметил Сольвейг. Ведьма ловко сбросила с рук, связывавшие ее, веревки, в тонких пальцах блеснул маленький стилет, и Ласка успел подумать, что это заслуга его братца. Сольвейг металась от человека к человеку, чудом избегая острых клинков. На первый взгляд казалось, что ее движения беспорядочны и хаотичны, но на самом деле ведьма как будто танцевала, успевая касаться пальцами своих противников, и вырывая из них, по частям, жизненную силу. Сражение закончилось так же неожиданно, как и началось. Вокруг Беса и ведьмы остались одни лишь трупы. Впрочем, одно тело еще шевелилось, но Ласка оборвал его жизнь, лениво сжав пальцы в кулак, обрывая все нити. -Ну и что мы наделали? – со скепсисом спросил он у брата. -Боюсь, избавили этот мир еще от нескольких мерзавцев. – пожал плечами Бес. Его грудь тяжело вздымалась а ноздри широко раздувались, ни дать, ни взять - самая настоящая бестия. -Братец, это ведь ты оказал... услугу нашей... подопечной? - Ласка вспомнил, как его братец вертелся вокруг ведьмы, перед домом Шемзы. -Кто? Я? Тебе показалось. - широко ухмыльнулся близнец. До ушей братьев донесся знакомый крик, перешедший сначала в визг, а потом в хрип, и они одновременно оглянулись. Сольвейг с решительным видом выволокла единственного уцелевшего человека из-за импровизированного трона. Шемза Трехпалый беспомощно дергался, пытаясь заставить свое тело слушаться. Увидев это, Ласка задумался – парализовало ли его от страха или же ведьма приложила свою изящную ручку к его бессилию? Тем временем Сольвейг уселась, сверху, на своего супруга. Ее глаза зажглись ведьминым огнем и она хищно облизнулась. Бес хотел двинуться в ее направлении, чтобы взять расправу над Трехпалым в свои руки, но Ласка остановил его, сжав плечо. Иллириец недоумевающе посмотрел на брата, но тот молча кивнул в сторону ведьмы. Похоже было, что она и сама неплохо справлялась, без помощи братьев. Сольвейг нежно провела пальцами по лицу Шемзы. От каждого ее прикосновения он вздрагивал, и пытался что-то произнести, но губы его не слушались. -Ты ведь свято верил, что сумеешь обуздать меня, муженек? Думал, сможешь использовать мой дар ради собственной выгоды? Опыт десятилетней давности ничему тебя не научил, мой дорогой? Я, ведь, дала тебе шанс. - Сольвейг грустно улыбалась. - Я сбежала от тебя, чтобы ты жил, милый Шемза. Ты должен был оставить меня в покое. Чш-шшш-ш, не дергайся, мой дорогой. Смотри, тебе выпал уникальный шанс испытать на себе мой гнев. Шемза протестующе замычал, в очередной раз нелепо дернувшись. Сольвейг наклонилась и впилась в его губы яростным, иссушающим поцелуем. …Его лицо побагровело, под кожей явственно проступила сетка сосудов и чем ближе к губам, тем ярче она была. На виске судорожно пульсировала жилка вены. Когда ведьма оторвалась от своей жертвы, той было уже все равно. Шемза смотрел сквозь Сольвейг стеклянными и полными ужаса глазами. Он был мертв. -До последней капли. - ведьма вытерла губы рукой и сыто улыбнулась. – Пожалуй, теперь я официально могу считаться вдовой, мой дорогой Шемза. Поднявшись с колен, она одернула платье и переступила через тело. Цепким взглядом оглядела пространство вокруг мертвеца и взяла валявшийся подле кресла кошель с золотом и повернулась к окаменевшим братьям. -Думаю, здесь мы закончили. - окинув неприязненным взглядом трупы, ведьма усмехнулась. -Это было... - сдавленно пробормотал Бес, борясь подступающей дурнотой. - Было... -Жутко? - подсказал Ласка, чье лицо тоже приобрело слегка зеленоватый оттенок. -Омерзительно. - нашелся Бес, и нервно сглотнул. На его лице явственно читалась мысль о том, что это могло бы произойти и с ним, в реванхеймском лесу. -Не более омерзительно, чем убийство мечом. - Сольвейг бросила кошель в руки синеглазого иллирийца. -Зачем это? - удивился он, поймав его и, по привычке, взвесив в ладони. -Как зачем? Вы заказ выполнили? Выполнили. Значит это наши деньги, да и в пути пригодятся. А мертвецам золото без надобности. - ведьма откинула назад густые волосы и обворожительно улыбнулась братьям. -«Наши»? - поднял бровь Бес. - Я решила пойти с вами. Что может быть интереснее приключений с двумя красавцами-иллирийцами? -Хотел бы я знать, какие именно «приключения» ты имеешь ввиду! - хохотнул Бес, взяв себя в руки. -Нет уж, здесь наши пути разойдутся, ведьма! - уперся рогом Ласка. Похоже, перспектива союза с ведьмой, его ужасала. - Мы заказ выполнили и нас с тобой больше ничего не связывает! -Не будь занудой, синеглазик. – лениво отмахнулась женщина. - Я предлагаю вам свой дар в обмен на разрешение пойти с вами. Судя по всему, мы отлично сработаемся! Чем больше компания, тем веселее, верно? А теперь покинем это место, друзья мои. У меня от него мурашки по коже! - Сольвейг подмигнула Бесу и, мягко ступая по дощатому полу, покинула комнату. Проходя мимо младшего брата, она бросила в его сторону кокетливый взгляд и тихо, так, чтобы ее услышал только он, добавила: -К тому же я еще не отблагодарила, кое-кого, надлежащим образом... Когда ее шаги стихли, Бес хлопнул брата по спине: -Да брось! Она сделала нам выгодное предложение. Отказаться было бы неразумно. Он посмотрел на выход и мечтательно вздохнул: -До чего ж, восхитительная женщина! Ласка спрятал кошель с золотом и недовольно поморщился. -Мне она не нравится. – довольно резко ответил он, уставившись на проход, где исчезла ведьма. Бес покосился на него и вскинул брови: -Неужто, взревновал, братец? Каждый раз одно и то же... -Тебе показалось, братишка. – сухо ответил Ласка, неодобрительно поджав губы. – Просто... Я не могу заглянуть в нее. Других людей прочитать легко – как раскрытую книгу, а вокруг нее прямо стена какая-то. Не нравится мне это. -Чем загадочнее, тем интересней, верно? – подмигнул ему Бес и Ласка наградил его ледяным взглядом. -Смотри, не втюхайся в нее, балбес. -Ревну-у-у-ешь! – дразняще протянул его близнец и получил тычок кулаком в ребро. – У тебя каждый раз такое лицо, когда ты видишь какую-нибудь женщину рядом со мной. - Бес фыркнул. – А эта Сольвейг – занятная особа. -Еще одна фраза, брат, и возлюблять женщин ты сможешь исключительно платонически. – мрачно пообещал Ласка, зло сузив глаза. -Что – «и сам не гам, и другому не дам»? – продолжал издеваться Бес, и едва успел увернуться от подзатыльника. Иллириец быстро переместился в сторону, а потом оказался сзади Ласки и поймал его за руки. – Успокойся, братец! Я намерен прожить яркую и прекрасную жизнь... Рядом с тобой. Бес почувствовал, как близнец расслабился, и не смог сдержать веселый смех. Синеглазый близнец понял, что его в очередной раз провели и тяжело вздохнул: сердиться на безалаберного братца, у которого в голове был один ветер, не имело никакого смысла. Сколько Ласка себя помнил с момента их встречи – его близнец всегда был таким, и все попытки изменить его были обречены на провал. Бес пятерней взъерошил волосы брату и, напоследок сжав его ладонь, умчался на улицу. Ласка, сощурившись, заглянул в него и тепло улыбнулся: неистовое пламя ярко горело в сердце Беса, разгоняя тьму. Зрелище это было прекрасным и завораживающим. Ласка с сожалением отвел взгляд в сторону, думая о том, что он, наверное, похож на мотылька, летящего на гибельный свет. Когда-то, очень давно, он разглядел это яркое пламя, в мире снов. Оно одиноко горело во тьме, и маленький Ласка шел к нему, сквозь бесчисленные кошмары Спящего мира Абэ Ильтайн. Он шел на свет. И, когда нашел брата - увидел запуганного, одинокого и дикого ребенка... Много воды утекло с тех пор. Бес изменился, А Ласка... Пожалуй, лишь он сам знал, насколько сильна его любовь к Бесу. Иллириец тряхнул головой, прогнав ненужные мысли, и обратил свой взор на тела Шемзы и его людей. Зрением, подвластным лишь айя, он видел духов, что стояли перед ним, и жаждали покоя. Ласка вздохнул. Кто-то должен был провести последний обряд, и потому, он вытянул вперед руку, словно открыв незримую дверь. -Fiath aoi haett sienal' Ni'ennarath, jalmaer. Идите, и да не заплутаете вы на тропах в Абэ Ильтайн. Отныне, вы свободны, и козни Лукавого не затронут вас в пути к новой жизни. Безмолвные духи одарили его волной благодарности и облегчения, и исчезли. Ласка вышел из дома Шемзы, и тут же увидел Беса и Сольвейг. Близнец и ведьма стояли рядом, и явно пытались перещеголять друг друга в кокетстве. Когда Ласка тихо подошел к ним, его окликнул знакомый, сочный бас. Оглянувшись, все трое увидели здорового шеддара, который, вразвалочку, направлялся к ним, потирая руки. -Мое почтение, господа. - Хасами улыбнулся неповторимой шеддарской улыбкой, от которой у многих начинали трястись поджилки. - Я вижу, ребята проспорили мне пару золотых. Вы, друзья мои, оказали неоценимую услугу всему Стоунблейду, и мне лично. -Собираешься прибрать городишко к рукам, а, клыкомордый? - хмыкнул Бес. -Тебя забыл спросить, байстрюк востроухий. - беззлобно огрызнулся Хасами. - Всяко лучше, нежели кровавые оргии во славу Хаоса. -Что собираешься делать? - деловито поинтересовался Ласка. -Ну... для начала, укрепить оборону, она тут как решето. А дальше - посмотрим. Авось, получится гильдию собрать. - пожал могучими плечами шеддар. - Хотите, присоединяйтесь. Станете почетными членами низших слоев общества, так сказать. -И сменить шило на мыло? Нет уж, нам и Беркут неплохо платит. - фыркнул Бес. -Ну, как хотите. Но, если вдруг... Помните, что сыновьям Редо, здесь всегда рады. - улыбку шеддаров, в принципе, сложно назвать дружелюбной, но именно таковой она и была у Хасами. Он перевел свой взгляд на Сольвейг. Ведьма, на протяжении всего разговора, соблюдала почтительное молчание, и это было отнюдь не невежеством, а хорошим знанием шеддарских традиций. -И тебя, Дитя Хасидзиль, мы так же будем рады видеть. Если захочешь вернуться - Стоунблейд будет тебя ждать. -Parsha'dan, Hasamie. Quisha j'ax. - склонила голову ведьма. Братья изумленно уставились на нее, явно пораженные тем, что джалмарийка знает язык Огненной Земли. Увидев их реакцию, Хасами громко расхохотался. -Джалмарийка полна сюрпризов, сыновья Редо! Осторожнее! С этими словами он, поочередно, похлопал братьев по плечу, и удалился восвояси. -Ну, что ж... - кисло протянул Ласка. - Ты все еще хочешь пойти с нами, джалмарийка? -Еще бы! - бодро отозвалась ведьма. -Наш путь весьма опасен. - добавил Бес, внимательно ее разглядывая. - Мы не сможем тебя защищать все время. -Ну, как-то же, я прожила все эти годы. - несмотря на легкомысленный тон, глаза ведьмы оставались серьезными. Ласка скользнул по ней своим Даром, и, с удивлением понял, что ее мысли теперь открыты. Она, искренне, желала присоединиться к братьям, но причину своего желания тщательно скрыла за другими мыслями. Ласка покосился на Беса, возбужденно прядавшего ушами, и вздохнул. Его братец, несомненно, в дичайшем восторге от этой идеи. Ласка понимал, что решение, в любом случае, принимать ему, и Бес слова поперек не скажет, но... ...все ради него, не так ли? Поэтому, иллириец молчаливо склонил голову, в знак согласия. Сольвейг радостно взвизгнула и хлопнула в ладони. -Отлично, друзья мои! Не хотите подкрепиться? Здесь был совершенно чудесный постоялый двор! Может, до сих пор стоит... Нет? Ну, что ж. Пойдёмте, покажу вам конюшню, она точно на месте. При всех своих недостатках, Шемза держал отличных лошадей! Когда близнецы и ведьма осмотрели конюшню, Ласка, наконец, изъявил желание отправиться на постоялый двор. Бес всецело его поддержал: -Как я соскучился по старому-доброму элю! Интересно, а у них здесь есть бани, м? Не спеша, они шли через базар. Гвалт здесь стоял невообразимый - торговцы, наперебой расхваливали свой товар, стараясь одолеть конкурента голосиной, там и сям виделись небольшие шатры с многообещающими надписями о самых точных предсказаниях, а в толпе, то и дело, мелькали знойные южные женщины, скорее, раздетые, нежели наоборот. При одном взгляде на них становилось ясно, что это представительницы самой древней профессии. Впрочем, почти никто их не пытался облапать, ибо, в таком случае, к нахалу подходили вежливые люди и вежливо требовали деньги за товар. Близнецы искусно лавировали в толпе, и ведьма старалась им соответствовать. Сольвейг заметила, что желтоглазый иллириец пересыпал немного золота их кошеля, в небольшой мешочек, и повесил его на пояс, если не на самое видное место, то достаточно заметное для опытного воровского взора. И, действительно, не прошло и пяти минут, как их окружила стайка детей, которая весело пританцовывала, пела и жонглировала деревянными шариками, а двое-трое вились вокруг Ласки, клянча деньги. Ведьма от души смеялась и хлопала в ладони, поощряя этот спектакль, ровно до тех пор, пока Ласка не кинул в протянутую шапку пару серебряков, и не сделал страшное лицо: -Кыш отсюда! Дети, радостно хохоча, моментально растворились в толпе. -У тебя, кажется, денежку сперли. - заметила Сольвейг Бесу. -Знаю. - хмыкнул он, убрав руки за спину. -Это у него традиция. Каждый раз, где бы мы ни были, он всегда перекладывает немного монет в отдельный кошель и вешает его на пояс. - пояснил Ласка, искренне развеселившись с недоуменного лица ведьмы. -Не все из них состоят в воровской гильдии. - добавил Бес. - Некоторым, просто, тоже хочется кушать. Между прочим, в этот раз, кошелек срезали, почти идеально. Далеко пойдут детки. В ответ, ведьма лишь покачала головой. Вдруг, Бес замер, с неподдельным интересом уставившись на, почти незаметный шатер, ютившийся меж двумя прилавками с яркими тканями. -Я вас догоню! - сообщил он Ласке и Сольвейг, и быстро нырнул в шатер. -Что это с ним? -Еще одна традиция. Не знаю уж, чем он руководствуется, но после каждого задания, обязательно идет к какому-нибудь шарлатану. - фыркнул Ласка. Шатер внутри оказался куда более просторным, чем казалось снаружи. К тому же, в нем почти ничего не было, кроме круглого, старого столика, стоявшего посередине, и двух табуретов. На одном из них восседала смуглая старуха, с длинными, ослепительно белыми волосами. На ней было простое, серое платье без рукавов, костлявые руки, украшенные множеством разноцветных браслетов, сжимали мутный, хрустальный шар. В ушах у женщины позвякивали большие, золотые серьги. Лицо было обтянуто кожей так сильно, что резко выступали широкие скулы. Над тонкими губами нависал крючковатый нос, а глубоко посаженные глаза оказались цвета ртути. Увидев посетителя, старуха улыбнулась, обнажив ровный ряд золотых зубов, и жестом пригласила его присесть напротив. -Чего желаешь, остроухий? Чего нагадать тебе, мальчик? - скрипучим голосом спросила она. Бес широко улыбнулся и, с трудом примостившись на низеньком табурете, кокетливо склонил голову набок. -Нагадай мне то, что вы всегда гадаете, добрая женщина. Честь и славу, долгую и счастливую жизнь, э? Гадалка весело сверкнула глазами. -Э, нет, касатик, мы пудрим мозги исключительно глупейшим из глупейших. Но тебе... тебе я могу рассказать настоящую судьбу! Дай-ка сюда руку, касатик. Бес протянул ладонь, и женщина придирчиво ее оглядела. Ее шершавые, узловатые пальцы быстро коснулись шрамов на тыльной стороне, мозолей на внутренней стороне, очертили линию жизни. И она заговорила, не отрывая взгляда от его ладони. -Сын двух народов, двух кровей. Делишь душу напополам с братом, что обладает великим Даром. В твоем сердце горит яркое, негасимое пламя, что помогает тебе жить... Однажды, ты станешь великим воином... Гордым, сильным, непобедимым. Ты проживешь яркую, долгую жизнь... - тут гадалка вдруг замолчала и завороженно уставилась на ладонь иллирийца. Когда она снова заговорила, голос ее стал хриплым, напряженным. -...И ты будешь один, совсем один, в пустоте, абсолютном Ничто, окруженный лишь тысячей Его глаз, Его Голосов! Совсем один, и только мертвые увидят тебя, услышат тебя! И будет гореть пламя, неистовое, негасимое, в твоем отчаянном сердце, и ты научишься бояться, и будешь бежать! Но, куда бы ты ни ушел, где бы ты ни спрятался - ты не сможешь уйти от неизбежности. И, будут новые миры, новые города. Исчезнут все, кого ты знал, кого так любил! А ты останешься. Последний из рода. И станешь проводником сонма Его Голосов... Ты - Его Сердце, и будешь им всегда, ибо лишь Он может быть вечным. - ровный голос гадалки замолк. Она тряхнула седой головой, словно выходя из оцепенения. При этом, золотые серьги в ее ушах мелодично звякнули. Бес нервно высвободил ладонь из ее цепких пальцев, и презрительно бросил: -Ничто не может быть вечным, нет конца, кроме смерти. А умирать я не собираюсь еще долго. -Неужто ты видишь только такой исход? - усмехнулась провидица и взглянула на иллирийца удивительно ясным взглядом. - Мы никогда не шутим с нашим Даром, касатик! Вдруг, она, неожиданно резво, перегнулась через столик, снеся, при этом, хрустальный шар, и с необыкновенной, для старухи, силой, вновь вцепилась пальцами в руку Беса, вонзив ногти в кожу. -Прими эту неизбежность! Однажды, ты уже принял Нас, испил Нашей силы, и ты выжил! Прими Нас снова, и ты будешь вечным, станешь как твой брат - Почти Совершенным... Ты станешь Нашими глазами, Нашим мечом, проводником Наших Голосов! Прими Нас, впусти Нас... ...ночное небо украшено россыпью мириадов звезд, и с него, на маленького, потерявшегося ребенка, смотрит кровавая огромная луна. Отец, где ты? Отец, почему я тебе не нужен, почему я не нужен никому из вас? Почему я другой, почему вы все меня ненавидите? Отец, отец, где же ты? Помоги мне, отец... Сломанная нога болит, горит огнем, он лежит на дне расщелины и видит лишь взгляд безразличной луны. Ему страшно, боги, как ему страшно! Он совсем один, зачем он сюда полез? Он не хочет умирать, он хочет жить, жить, жить!!! Детский плач, больше похожий на вой раненого зверья, разносится по расщелине, отдается бесконечным эхом в ушах... И никто его не услышит, никто не ответит - ни отец, которого здесь нет, ни Спящие Боги, к которым он так отчаянно взывает. Молчит даже Огненная Земля, будто Джагаршедд признал его слабым и оставил умирать. Дотянуть бы до рассвета, дожить бы... Маленькое, детское сердечко бешено бьется, губы искусаны до крови. Я стану сильным, я обязательно стану сильным! Только дай мне выжить, умоляю! Тьма расступается, впуская в мир нечто страшное, пустое, вечное. Тысяча глаз безумно вращается, глядит по сторонам, тысяча голосов резонирует с отвесными стенами, от нее содрогается и каменный пол, на котором жалко скрючился испуганный мальчишка. Так-так-так - рокочут голоса, и он сжимает уши руками, уверенный, что сошел с ума. Он слышит Его внутри своей головы, чувствует Его всем своим существом... До чего восхитительное, яркое пламя в тебе, до чего сильное, чистое сердце! Так-так-так, совсем ребенок, дитя двух кровей, мальчик, не имеющий Имени! О-о-о, Мы думаем - да, мы уверены в этом! А как думаем Мы? О, мы тоже согласны? И Мы, и Мы тоже! Ты страшишься Нас, и правильно страшишься... Так-так-так, ты звал Нас мальчишка, и Мы пришли к тебе. «Кто вы?! Что вы...» У Нас тысяча имен, тысяча воплощений. Мы были Глеанном, мы были Мадригалью, были и Лильхарраном, но не их имена тебе нужны, мальчик без Имени. Ты молил о помощи, ты звал в отчаянии. Мы шли на свет, да-да-да, на восхитительное пламя твоей души, Мы не могли не прийти... И страх отступает, ибо он не может бояться еще сильнее, чем сейчас. Абсолютное Ничто обволакивает его тысячей своих бесплотных рук, затуманивает разум, притупляет боль - и это лучшая награда для него. Он больше не боится, не мерзнет, не истекает кровью. «...если говоришь правду, если пришел на мой зов... Спаси меня! Спаси! Я не хочу умирать!» Нет-нет-нет, никто не хочет умирать, и ты не хочешь. Да-да-да, ты не умрешь, никогда не умрешь, будешь жить, да-да-да, ты нужен Нам живой... И срастаются сломанные кости, исчезает жуткая рана, будто и не было ее вовсе. Куда-то пропадают усталость, жажда, голод. Сила, пульсирующая, безмерная, наполняет худое, изможденное тело. «Что ты сделал со мной?!» Мы, всего лишь, дали тебе крупицу Нашей силы, всего лишь не дали тебе умереть, да-да-да! «Сила... Я хочу стать сильнее! Еще! Пожалуйста, еще!» Да-да-да, какая восхитительная жадность! Нет-нет-нет, еще рано, слишком рано, ты ребенок, совсем ребенок, Мы дадим тебе больше, много больше, но не сейчас... Мы хотим от тебя одного, всего малую каплю... «Я отдам все, что смогу!» Да-да-да, все, что сможешь, досуха, дочиста, не сейчас, потом, в другое время, когда будешь гордым и сильным, когда обретешь свое Имя! Сейчас... Нам нужно совсем немного... Позволь Нам коснуться твоего сердца, позволь согреться восхитительным пламенем внутри тебя, позволь Нам... И он соглашается, ведь это малость того, что он способен дать... Им, в благодарность. Так-так-так, иди же, дитя без Имени, иди и не оборачивайся, ты будешь жить, ты хочешь жить, ты должен жить! Иди-иди-иди, и не бойся. Мы поможем тебе забыть, да-да-да, это наш с тобой маленький секрет... Мы вернемся к тебе однажды, когда ты вспомнишь Нас в час нужды, а пока иди, живи, живи, живи! Тысяча голосов стихает, и унимается болезненная дрожь земли, и исчезает абсолютное Ничто, снова впуская сюда жизнь. . ..И в лучах восходящего солнца идет, бредет, по пустыне Джагаршедда, мальчик без Имени, ребенок с пустыми глазами. Он не чувствует ни голода, ни жажды, ни боли в стертых ногах. Таким его и нашли шеддары, и отвезли к отцу. Сколько его ни спрашивали, как ни пытались узнать правду - он ничего не говорил, потому что не помнил. Не помнил ничего, кроме страшной, вечной пустоты. Бес, с неподдельным ужасом, оттолкнул от себя гадалку. Она упала на пол, застеленный коврами, точно тряпичная кукла, ее глаза закатились так, что были видны лишь покрасневшие белки, и она продолжала говорить. Ее голос изменился - ни один человек не способен на такое, но она говорила тысячей голосов одновременно. -Ты помнишь! Помнишь Нас! Вспомни Нас снова в час нужды, не бойся, как не боялся тогда... Мы придем, да-да-да, мы даруем тебе больше силы, да-да-да... Бес кубарем выкатился из шатра, и, едва ли не бегом, помчался, через весь базар, искать Сольвейг и Ласку. Он нашел их на пути к постоялому двору, и с видимым облегчением вздохнул. -Ну, что тебе нагадала старая карга? - с нескрываемым сарказмом поинтересовался Ласка, всецело не одобрявший подобные штучки. -То же, что и всегда, дорогой братец! Долгую и счастливую жизнь! - хохотнул близнец. Но, от Ласки не укрылась его нервозность. Близнец нервно прядал ушами, и, то и дело, оглядывался назад. Едва Ласка открыл рот, как Бес на корню пресек попытку брата выведать истину - широко ухмыляясь, он внезапно подхватил Сольвейг на руки, и заявил: -Итак, мы привезли Дикую Шемзе, получили золото, избавили город от полоумного фанатика и приобрели ценную соратницу! За это надобно выпить! С этими словами, не обращая внимание на протесты ведьмы, Бес с ноги открыл дверь в таверну и решительно шагнул через порог. И только вечером, когда братья уже набрались, как следует, Сольвейг задала им, давно интересующий ее вопрос: -Вы мне так и не сказали ваши имена... Как вас зовут на самом деле, мальчики? -Что, Беса и Ласки тебе уже недостаточно? - весело икнул желтоглазый близнец. -Отнюдь. В конце-концов, мы... напарники? - хмель придал ведьме храбрости, и она уверенно встретила горящий взгляд иллирийца. Ласка, сидевший почти вплотную к брату, пренебрежительно фыркнул, закатив глаза. Но, затем, сделав очередной глоток эля, он, неожиданно добродушно, добавил: -Лайе. -А я - Дола. - усмехнулся Бес. И Сольвейг одарила их самой обольстительной из всех своих улыбок.

@темы: В процессе, Макси, Джен, Приключения, Фэнтези, R