Название: Братская любовьАвтор: Yueda,
бета: Lutaya и
DaysieЖанры: Слэш (яой), PWP, POV
Предупреждения: Изнасилование, принуждение к сексу, сомнительное согласие, инцест, твинцест, групповой секс, кинк, секс с использованием посторонних предметов
Данные: Ориджинал, NC-17, миди, в процессе
Саммари: Кто-то касается моей щеки, от чего по телу разливается сладость. Чертовски приятно. Тянусь за рукой, ластюсь к ней, а нежные пальцы играют, дразнят. Хочется облизать их. Облизываю, обхватываю губами и слышу довольный смешок. Мной довольны...
Размещение: С указанием моего авторства и ссылкой
16. День второй: КиториХанаки закрылся в ванной. Он боится взглянуть на меня. Боится. А я... Я ведь тоже боюсь. Не знаю, как смотреть на него, как вести себя с ним, после всего, что было. После всей этой развратной мерзости.
Ублюдки... Они заперли нас в этой чёртовой комнате без окон, неизвестно где. Заперли. И ушли, пообещав вернуться. Мы для них персональные куклы для траха!
читать дальше— Чтоб вы сдохли! — рычу я, сжимая кулаки.
Мне больше ничего не остаётся. Ничего не могу сделать. Только ругаться. Даже сопротивляться не могу. Они сильнее. Просто скрутят, завалят и всё.
Они. Я даже не знаю, кто они такие. Мафия? Притон? И то и другое?
И почему? Почему именно мы попались им? Как оно вообще получилось?
Шли на квартиру после института, а тут этот, на тачке. Заблудился он. Помощи попросил. И мы купились. Идиоты... Провинциальные идиоты. Сколько таких историй слышали? И всё казалось: не-е, с нами такого не случится!
А вот случилось.
И что теперь? Что с нами будет? Они будут приходить и трахать нас до потери пульса? И так каждый день? Пока не свернёмся с катушек? Пока окончательно с ума не сойдём, превратившись в безвольных кукол?
Или поиграются ещё немного и... Что сделают? Бросят другим извращенцам? По рукам пустят? Или и вовсе убьют?
Мысли крутятся ураганом, а взгляд уже в тысячный раз оббегает комнату и останавливается на двери в ванную. Ханаки всё ещё там. Прячется. Ему страшно, как и мне. Не хватало ещё, чтобы эти уроды вставили клин между нами. Нет. Мы должны быть вместе. Мы должны держаться друг за друга, чтобы выжить в этом кошмаре, чтобы вырваться из него!
Стискиваю кулаки и резко поднимаюсь, подхожу к двери. И долго стою, не решаясь постучать.
— Ханаки, — наконец тихо зову я. — Ты меня слышишь?
За дверью тишина, но он, конечно же, всё слышит.
— Ханаки, не прячься. Пожалуйста... Я... я знаю, что ты был под той дрянью. Это всё она — не ты. Тебя заставили... Нас заставили!
Шепчу. С трудом произношу слова, потому что в горле застрял ком. Холодный, мерзкий ком. Он мешает говорить. Облизываю пересохшие губы и через силу продолжаю:
— Ты не виноват, брат. Не виноват. Да не молчи же! — вырывается хриплый крик и быстро потухает. Опять шепчу: — Мы должны держаться вместе. Мы должны помогать друг другу. Не молчи. Не оставляй меня одного...
Я замолкаю и в наступившей тишине слышу шорох за дверью. Это Ханаки поднимается с пола и медленно поворачивает ручку, открывает дверь.
И в это самое время раздаётся резкий щелчок замка от входной двери. От неожиданности вздрагиваю, оборачиваюсь, боясь увидеть их. Но это не они.
На пороге стоит парень в юката: высокий, стройный, с красивыми, правильными чертами лица. Парень закатывает тележку с едой и с любопытством смотрит на меня. Нет, уже на нас — Ханаки наконец выходит из ванной.
— Привет, — прерывает молчание парень и закрывает дверь. — Меня зовут Ишиай. Я тут что-то типа помощника коменданта. Так как вы новенькие, то я вам еды принёс, но вообще столовая есть, туда и будете ходить.
Помощник? Комендант? Столовая? Всё это обрушивается так внезапно, что не успевает уместиться в голове.
— Ты здесь работаешь? — спрашиваю я, пытаясь понять, кто передо мной: один из тюремщиков или тоже невольник?
— Все мы здесь «работаем», — усмехается Ишиай и поясняет: — Я такая же элитка как и вы, ребята. Просто мой патрон появляется нечасто, а без дела — свихнуться можно. Вот и подрядился в помощники. Вы давайте ешьте, мне ещё экскурсию вам устроить нужно, всё показать, чтоб не плутали.
Я молча смотрю на тележку, которую Ишиай подкатывает к нам, и чувствую, как желудок сводит от голода.
Минут через пятнадцать, постукивая гэта по половицам, выходим за Ишиаем в коридор, а он рассказывает:
— Правило у элитки, в общем-то, одно: делай, что хочешь, но, как только объявляется патрон, ты должен быть у себя. Здесь, кстати, комнаты элиток, — говорит он, показывая на двери. — Ниже, в подвале: бассейн, спортзал и прачечная. На втором: столовая, салон и библиотека. Столовая открыта всё время с семи утра до шести вечера. Салон... ну это как с ребятами договоритесь. Библиотека — круглосуточно. Гм... что-то я ещё забыл сказать... — говорит Ишиай, а в это время мы выходим в холл.
Просторный, светлый холл, устланный коврами, украшенный цветами и обставленный диванами и креслами. На диванах сидят два парня и с интересом смотрят на нас. Они тоже красивы. Элитки? Что тут вообще происходит? Шикарный холл, спортзал, бассейн, библиотека. Зачем всё это?
Нас похитили, изнасиловали, поставили клеймо элитки...
Элитка!
Так вот, значит, как. Мы теперь элитные куклы для хозяев-извращенцев. Куклы, за которыми нужно ухаживать, которых нужно наряжать, чтобы хозяева были довольны. Просто запертые в четырёх стенах куклы!
Ишиай что-то говорит сидящим на диване парням, те отвечают, разглядывают нас, но я не слышу, о чём они говорят. Смотрю на дверь.
Широкая стеклянная дверь, за которой видна вымощенная плитками дорожка и стройные кипарисы, из-за которых выходит мужчина в форме охранника. Там — свобода. Её отделяет от нас слой стекла и второй охранник, что сидит в кресле у двери. Мы прорвёмся, мы сможем проскользнуть, лишь бы только дверь открыть.
С напряжением вглядываюсь в дверной проём, и вижу, как второй охранник тянется к панели управления, небрежно нажимает кнопки, и дверь медленно отъезжает в сторону.
Стискиваю руку брата и слегка дёргаю, тяну Ханаки за собой. Шаг за шагом продвигаемся к двери. Никого это не настораживает. Отлично.
Дверь открыта.
Второй охранник впускает первого, но тот мешкает, а вот мы — нет.
Гремя гэта, проносимся мимо ошарашенных охранников и, уже на бегу скинув ненавистную обувь, припускаем босяком.
На улице зима, наверное, около ноля, но я не чувствую холода. Я вообще ничего не чувствую. Просто несусь по дороге, слыша, как Ханаки бежит рядом. Слыша, как за нами бегут.
Они всё ближе. С каждым шагом, с каждым вздохом. Ближе. Где же выход? Ведь отсюда должен быть выход!
Но его всё не видно. Только дорожки, голые клумбы и деревья.
Разбивая лужи пятками, сворачиваю с дорожки, прорываюсь через кусты можжевельника и едва успеваю затормозить. Передо мной бордюр, а дальше обрыв на несколько метров вниз. За спиной вскрик, резко оборачиваюсь и вижу, как скручивают Ханаки. А потом чувствую, как скользят ноги по мокрой земле, теряю равновесие, теряю опору.
Падаю. Предыдущие главы:
День первый:
1. Китори,
2. Таёдзэ,
3. Китори,
4. Таёдзэ,
5. Китори,
6. Ханаки,
7. ХарумэДень второй:
8. Таёдзэ,
9. Харумэ,
10. Ханаки,
11. Таёдзэ,
12. Харумэ,
13. Ханаки,
14. Харумэ,
15. Таёдзэ