Жанры тоже дышат — 4. Поле боя

[bibliotekaoriginalov]

Название: Жанры тоже дышат
Автор:  Yueda, бета: Lutaya
Жанры: Джен, юмор, фэнтэзи, психология, философия
Данные: Ориджинал, G, миди, в процессе
Саммари: Где-то за гранью обыденного сознания есть мир, в котором живут жанры, и нас с вами называют Творцами.
(В повести некоторым образом обыгрывается ситуация, которая имеет место быть на одном известном в узких кругах сайте под названием Фикбук)
Размещение: С указанием моего авторства и ссылкой


4. Поле боя


— Привет всем, — сказала Психология и, поймав ответные приветствия, со вздохом опустилась в первое попавшееся кресло.

День выдался просто адским.

С утра, прочитав долгожданную работу Творца и воодушевившись, участники Со-Творения посовещались и разослали всем жанрам сообщения о собрании завтрашним вечером, на котором решили рассказать о своём открытии. Держать его в секрете уже не имело смысла. Дважды эксперимент показал, что посыл может быть целенаправленным, а значит — нужно идти дальше. Нужно рассказать про успех всем жителям Фикбука, а там — отправиться в Архивоград и поведать новость уже всему миру. Но шумное собрание, поездка, публичные выступления — всё это начнётся завтра. А сегодня — обычный рабочий день, и в этот день нужно было успеть очень много, потому как целую неделю они не работали, лишь давали всем обещания. Вот и пришло время их исполнять.

Но Психология и представить себе не могла, что по её душу найдётся столько желающих. Даже Порн пришёл с заявлением: «Ты обещала!». И ладно бы просто работа, просто посылы — так ведь нет же. Им всем поговорить нужно, на жизнь пожаловаться, совета спросить. К вечеру Психо измоталась настолько, что не выдержала и сбежала на кухню под предлогом стряпать предупрежденьки. Под этим же предлогом здесь чуть раньше очутились Слэш и Гет. Впрочем, Гет уже не стряпал, а приставал к Фемслэш, которая стояла у мерно гудящего преобразователя, ожидая, когда тот доработает.

— Гет, отвали уже, — отмахнулась Фем от него. — Тебе самому-то не надоело?

— Любоваться женщиной можно бесконечно.

— Я не о том, — скривилась Фем. — Пойми наконец, все твои старания в отношении меня бесполезны. Меня не возбуждают мужчины.

— Ерунда, — отрезал Гет. — Это всё от ума и лечится.

На этих словах и Слэш, и Фем возвели глаза к потолку.

— Притяжение противоположных полов обусловлено природой, — продолжал Гет, — и если ты включишь свои врождённые инстинкты, то...

— То, боюсь, надену эту кастрюлю тебе на голову, — закончила его мысль Фемслэш, помахивая пустой кастрюлькой.

— Это всё страх, — ничуть не смутился парень. — Ты просто боишься, что тебе понравится.

— Да блин! — Фем шарахнула кастрюлю об стол. — Вот в этом-то и заключается разница! Для вас — мужиков — в отношениях на первом месте стоит секс. Близость через секс, доверие через секс, нежность через секс — всё через секс. Для нас же всё наоборот: сначала нежность, доверие, поддержка, а потом секс.

— Да какая разница, в какой последовательности? — удивляясь такой бурной реакции, отступил на шаг Гет. — От перемены мест слагаемых…

— Есть! Есть разница. Потому что это не арифметика, — парировала Фем и повернулась к Психологии: — Пси, скажи ему.

Психо молча кивнула. Читать лекцию на тему отношений полов ей не хотелось совершенно. Уж очень много факторов на эти отношения влияло, а говорить о средних значениях — то же самое, что говорить ни о чём.

— Ладно-ладно, не арифметика, — примирительно сказал Гет. — Но обвинять меня в том, что я не проявляю заботу, не честно. Когда это я заботы не проявлял? И, если нужна помощь, всегда помогаю!

— Неужели? — снова взвилась Фем. — А кого я сегодня утром просила диван перетащить? Не тебя ли? И что ты мне ответил? Ты занят, очень много дел.

— Ну... — растерянно протянул Гет. — Я правда был занят. Но когда не занят, готов помочь.

— Вот! Вот оно! Вся твоя поддержка и участие проявляются тогда, когда ты «не занят». А если занят, то пофигу тебе на всех и вся! Я лучше Джен попрошу — она никогда не откажет.

По мнению Психо, Фемслэш несколько перегибала палку. Всё-таки Гет, хоть и любил похвастать и покрасоваться, помогать всегда помогал. Он принимать помощь не умел, а сам её оказывать — запросто.

— Где твой диван? — в момент посуровел парень и, развернувшись, быстро пошёл к выходу.

— Гет, постой! — запоздало сообразив, что наговорила лишнего, крикнула Фем и кинулась за ним.

Слэш осенил крестным знамением захлопнувшуюся дверь и подошёл к Психологии.

— Как оно?

— И не спрашивай, — покачала головой Психо. — Мне еле удалось сбежать от Ангста. А у тебя?

— Аналогично, — вздохнул парень, присаживаясь рядом. — Верс на пару с Порном меня затра... э-э... замучили, — поправился Слэш. — Я выжат как лимон. От меня они теперь получат только один посыл: на хер!

Психология улыбнулась и откинулась на спинку кресла. Было тепло и уютно, никто не стоял над душой, не плакался в жилетку — что ещё нужно для счастья? Можно вытянуть ноги и поспать, тем более, что и глаза закрывались сами собой. Спокойствие и тишина. В этой тишине мягким эхом разносились грустные шаги. Да, он даже ходил грустно.

Психо вздрогнула и подскочила с места.

— Мамочка, — прошептала она, ища место, куда можно спрятаться. — Кажется, это опять Ангст.

— Беги скорее, — усмехнулся Слэш, показывая на вторую дверь. — Прячься. А я скажу, что тебя здесь не было.

— Обожаю тебя!

Психология на лету чмокнула Слэша и выскочила за дверь.

— Ну вот, — услышала она тут же флегматичный голос. — А ты от кого прячешься?

Конечно же, это говорила Философия. Она сидела на подоконнике и пяткой выбивала из стены штукатурку. Больше в маленьком закутке между дверью из кухни и лестницей на второй этаж Психо никого не заметила.

— От Ангста, — призналась Психо, подходя ближе. — А ты от кого?

— От всех, — сказала Фил. — Ну, кроме Дарка и тебя теперь.

— Привет, — послышался сиплый голос, и из-под лестницы вылез Дарк.

Костлявый, сутулый, с глазами на выкате и вечно нечёсаной, патлатой шевелюрой, он напоминал богомола-переростка. Парень помахал рукой точь-в-точь как клешнёй и попытался приветливо улыбнуться. Лучше бы он этого не делал. От маньячной улыбочки, что растянулась на бледном лице, Психо непроизвольно передёрнуло. Но, отогнав нехорошие ассоциации, девушка улыбнулась в ответ.

— Привет, а ты-то от кого прячешься?

— Драма — страшный дженщин, — ещё больше выпучив глаза, прошептал Дарк.

Он никогда не говорил громче, просто не мог. Сиплый шёпот — его предельный диапазон. Но, несмотря на это, его всегда прекрасно слышали, улавливая вибрации голоса скорее не слухом, а кожей.

— И что же ты такого натворил, что Драма обратилась в «страшный дженщин»? — полюбопытствовала Психология.

— Да чистый пустяк, — развёл он руками. — Голову трупака ей в холодильник подложил. Ручная работа, весь день на лепку потратил, голова даже моргать умела, а эта женщина её в окно выбросила и за табуретку схватилась.

Психо закатила глаза.

Одно из любимых развлечений Дарка — лепка из переработанной в порошок травы рейвар какой-нибудь мерзости наподобие пауков и отрубленных конечностей. Эти скульптуры получались у него очень натуралистичными, а в последнее время он научился делать их ещё и движущимися. Пауки бегали, а конечности дёргались, пока не иссякала энергия рейвар. И, как истинный художник, Дарк всегда стремился поделиться своими творениями с ближним. Сегодня досталось Драме.

— А чего ты от неё хотел? — усмехнулась Психо. — Это тебе не Романтика, трепетать не станет. Скажи спасибо, что за табуретку схватилась, а ведь могла и за нож. С неё в порыве гнева и не такое станется.

— Да я ведь и не ей вовсе хотел, а Ромке. Перепутал!

— Так тебе и надо.

Дарк изобразил на лице жалостливую мину.

— Что, не пожалеешь даже?

— Нет.

— А ещё Психологией зовёшься...

— Вот именно что — Психологией, а не матерью Терезой.

— По мне, так один фиг, — махнул он рукой, затем уставился на Психо немигающим взглядом. — Кстати, Пси...

— Нет, — тут же перебила она его.

— Я ведь даже не договорил.

— Я знаю, о чём ты хочешь сказать, поэтому сразу говорю: нет.

— Но ты обещала пойти на жесткач. Я и семнашку припас для этого случая, — улыбка Дарка стала ненормальной, а в глазах появился бешеный огонёк.

— Дарк, я помню свои обещания, — вздохнула Психо. — Но сейчас я полный ноль, просто не осталось сил на посыл.

— Завтра? — прищурился парень.

— Посмотрим, — уклончиво ответила Психология и невольно прислушалась к звуку шагов, что разносился по коридору.

Быстрыми, чёткими, даже какими-то свирепыми были эти шаги. Нет, Ангст так никогда не ходил, так что она расслабилась, в отличие от Дарка.

— Бить будет, — прошептал он и заозирался. — Табуреткой.

Хоть Психо и считала, что Дарк сам себе яму вырыл, но битьё табуретками не одобряла, поэтому обернулась к Фил. Та всё поняла без слов и слезла с подоконника, освобождая место.

— Беги давай, — усмехнулась Психо такому повторению ситуации. — Мы скажем, что не видели тебя.

Недолго думая, Дарк сиганул в окно и, помахав на прощанье, нырнул в заросли рейвар. Едва колоски скрыли его тощую спину, на сцене появились сразу два действующих лица. Первой, конечно же, предстала Драма. Яркая, эмоциональная, пышущая жаром справедливого мщения, она сверкала глазами, а в руках действительно сжимала табуретку. Вторым же персонажем оказался Детектив, и Психология сразу раздумала что-либо врать, так как обмануть этого парня — дело нелёгкое. А когда, после коротких приветствий, он присел, высматривая и чуть ли не вынюхивая что-то на полу, Психо поняла: Дарку не уйти от возмездия.

— И будет он сегодня бит, — философски произнесла Фил, глядя, как Драма таранит табуреткой заросли.

— Мне повезло, что Ангст не догадался к Деку за помощью обратиться, — порадовалась Психология и, подойдя к двери, прислушалась.

Разговаривали двое, но собеседником Слэша был вовсе не Ангст, а Гет. Со-Творение подействовало на них волшебным образом и, хоть до нормальной дружбы им ещё далековато, но, по крайней мере, они перестали ломать друг перед другом комедию и начали просто общаться. И сейчас они говорили о ней — о Психологии.

— Вот если бы это дурацкое предупреждение «смена пола» меняло пол у нас, — произнёс мечтательно Слэш, — то я бы его Психо подсыпал.

Психо от такой новости поперхнулась. Нет, Слэш, в общем-то, и раньше заявлял нечто подобное, но она всегда считала это шуткой. А сейчас что-то не сильно это походило на шутку.

— Что ты на меня так смотришь? — продолжал, как ни в чём не бывало, Слэш. — Да, подсыпал бы. Психо — реально классный жанр, и мне обидно, что она родилась женщиной, и что наши отношения ограничиваются только дружбой.

— Слэш, ты за базаром следи, — несколько деревянным голосом проговорил Гет, а Психология мысленно кивнула. Пол ей сменить! Ну это уж, знаете ли, совсем наглость.

— Гетушка, это мечты, мои мечты. Я ж ведь не лезу к тебе и не мешаю представлять её обнажённой в твоей постели.

В этом месте Психо поперхнулась второй раз и уставилась на Фил, которая с задумчивым видом подслушивала рядом.

— Ты что гонишь, а? — как-то слишком ненатурально отреагировал Гет.

— А что скажешь, не представляешь?

— Психо мне, как сестра. Понял?

— Ой, да ладно тебе, — протянул Слэш. — А даже если и «как сестра», это что, мешает тебе её мысленно раздевать? Ни за что не поверю.

И пока Гет что-то очень неубедительно басил в ответ Слэшу, Психология вздохнула, выдохнула и задумалась.

Вообще-то, Гет — классический альфа-самец и любую женщину воспринимал, в первую очередь, как женщину. Из этого правила существовало два исключения. Первым исключением являлась Философия, которая своей индифферентностью убивала любые Гетовы потуги поиграть с ней в «мужчину». Второе исключение представляла сама Психо. Гет вёл себя с ней, как брат, и ничего другого не проявлял, исключая пьяные приставания, которые, как ей казалось, были по приколу. Или не «по приколу»? Ведь, если подумать, то что мешает Гету даже в сестре видеть женщину? И вообще, откуда эта «сестра» взялась? С чего бы ему, такому супер-секси, подсознательно выстраивать этот братско-сестринский барьер? Чтобы помешать чему?

Психология отлично помнила их первую встречу, когда она, закончив учёбу и получив долгожданное взрослое имя, распрощалась с родителями, с выводком младших братьев и приехала по распределению сюда. Её встретил Гет и учтиво предложил помочь донести чемоданы наверх в квартиру, а она, не привыкшая к учтивости, долгий путь от знакомства к дружбе преодолела одним шагом. Просто улыбнулась и пожала Гету руку — она так всегда делала при знакомстве. И пошёл контакт. Весёлый, дружеский контакт. Она со всеми могла найти общий язык, ведь её имя — Психология. Стар или млад, натурал или гей — не играло никакого значения. Предрассудки были чужды ей, она смотрела на вещи широко, не завешивая взгляд шторами стереотипов. Просто принимала всех такими, какие они есть, не залезая без нужды в душу. И, когда поняла, что Гет относится к ней, как к сестре, просто приняла это, не копаясь в причинах. А ведь причины-то были. И никуда не делись.

Психология схватилась за голову и застонала.

— Не хочу! Не хочу туда лезть. Не хочу всё это знать. Не хо-чу!

Но процесс понимания походил на механизм огнестрела: стоит лишь нажать на спусковой крючок, как пулю уже не остановить.

Психо наступила на те же самые грабли, что и Слэш: слишком быстрая смена дистанции и слишком неожиданная. Гет — мужчина традиционных взглядов, воспитанный на классике отношений полов с целым набором стереотипов, которые превратились уже в некий ритуал. Гет привык к тому, что он — самец, а любая женщина — самка, и её нужно завоёвывать. Он привык к женским играм, кокетству, полунамёкам и тройным смыслам. Но Психо не играла, не кокетничала и говорила то, что хотела сказать. Для Гета это было ново и непривычно. Сам не замечая того, он повёлся и стал раскрываться, вспоминая, что в детстве он мог быть слабым и капризным, умел хохотать над пустяками и плакать в подушку от обиды. И понимая самое главное — это никуда не исчезло. Он по-прежнему тот самый мальчишка, запертый в шкуру секси-мачо. И тогда он испугался. Испугался того, что его рассмотрели, что сам себя рассмотрел. Испугался, что шкура сползёт, оставив его нагим. А ведь она не раз спасала его, защищала от ударов. Хорошая шкура, толстая, надёжная. Под ней мальчишке ничего не страшно. Совсем-совсем ничего. Одна беда — не видит никто мальчишку из-за неё. Но и это уже не беда, потому что нашёлся тот, кто увидел, оценил. Как мама, как сестра. Главное, ближе не подпускать, а то шкура сама по швам треснет.

Психология закатила глаза к потолку.

— Творцы всемогущие, ну зачем я всё это поняла? — прошептала она. — И что мне теперь с этим делать?

— Жить, — пожала плечами Философия. — Ну не вешаться же.

Психо повернулась к подруге, желая высказать всё, что думает про неё, но застыла, подавившись словами.

От лестницы к ним двигалось нечто. Огромное, уродливое тело на коротеньких толстых ножках бугрилось язвами и нарывами. От движения пузыри лопались, и гной белёсой жижей вытекал наружу. Существо проворно шарило по полу десятком щупов, помогая себе ориентироваться, ведь глаз у твари не было. Ни глаз, ни носа — ничего, что напоминало бы лицо. На его месте только пасть с частоколом зубов, месиво шрамов, которые чудовищным образом складывались в слова: «способы» и «ТОП», да голубой кристалл на макушке.

Проследив замороженный взгляд Психологии, Философия обернулась.

— Надеюсь, это очередная шутка Дарка, — неуверенно произнесла она.

Но когда существо разинуло пасть, и разъедающая глаза вонь повалила оттуда, стало ясно, что Дарк здесь ни при чём.

Психо схватила подругу за руку и, рванув на себя дверь, ввалилась на кухню прямо на Гета. Увидев её испуганное лицо и растерянную Фил, парень моментально подобрался.

— Что случилось? — с тревогой спросил он.

— Кри... кривой, — выдохнула Психология. — Там — кривой!

Парни ошеломлённо уставились на неё. Все знали, что с таким не шутят.

Это казалось чем-то невозможным, бредовым, но она видела собственными глазами и ошибиться не могла. Кривой — оживший страх, пришедший из сказок, которыми пугали в детстве. Пугали, потому что в сказки эти твари пришли из реальности.

Когда настоящие Творцы отворачивались от какого-нибудь дома и забывали про него, когда вонь оттисков ЙА заполняла собой всё пространство, когда безобразные образы проникали в сны, отравляя уже разум, — тогда обязательно находились отчаянные, сознательно идущие на бой. Они выбирали самые лучшие оттиски Творцов, раскладывали их священным кругом, поджигали, взывая к духам творений, и вводили себя в транс. В этом ирреальном состоянии, в пространстве подсознания духи обретали форму. Они вставали светлыми стражами, защитниками — истинными. И бились до последнего с уродливыми кошмарами, отпрысками ложных Творцов, гнилыми духами — кривыми.

Почти всегда истинные побеждали, и тогда всё заканчивалось хорошо. Не ушедшие в транс жанры приводили в чувство своих товарищей, а те, приходя в себя, становились легендой. Живой легендой. Потому что прошли бой, потому что истинные навечно поселялись в них. Позже такие жанры становились учителями и воспитывали подрастающее поколение в Архивограде.

Но случалось и по-другому.

Очень редко, но всё же бывало, что истинные проигрывали, уступали натиску кривых, погибали все до единого. И тогда кривые покидали поле боя, выходили наружу, становились реальностью. Они высасывали, выкачивали все силы, все жизненные соки из жанра, и тот исчезал насовсем. Навсегда. А они — эти твари — наоборот, становились материальными. И шли убивать другие жанры.

— Он... — осипшим голосом произнёс Гет. — Он уже вещественный?

— Не знаю, — одними губами ответила Психо.

— Но откуда?.. — прошептал Слэш. — Ведь самокрутки. Мы же постоянно курим!

— Стат! — тихий голос Философии прогремел траурным набатом. — Когда в последний раз её видели?

Статья — вежливая, образованная девушка, любившая беседы с Психо и Фил — в последние полгода начала отдаляться от всех, замыкаться в себе, ограничивалась только работой. Она больше не приходила на общие посиделки, даже если звали. Отговаривалась занятостью. Психо пыталась несколько раз пробиться к ней, выводила на откровенный разговор, вселяла надежду, уверенность. Но через какое-то время Стат снова уходила в себя.

Ей было стыдно. Стыдно за то, что большинство текстов, источающих зловонье, — это статьи. Сначала она посмеивалась и шутила над этим, а потом начала прятать глаза. И сколько не убеждала её Психология в том, что она — Стати — не виновата, всё было напрасно.

В последнее время Статья так редко выходила из своей квартиры, что никто и не заметил её отсутствия. А ведь Стат не видели уже около двух недель. Две недели! Как раз тогда секрет Фил распространился по дому Фикбука, и все жанры принялись активно курить, отгоняя от себя головную боль и ночные кошмары.

Но Статья об этом не знала. Не знала! И, сгрызаемая сама собой, решила ступить на путь борцов. Решила самостоятельно очистить дом от скверны. И та мерзкая тварь, то уродство, что ползало за дверью...

Психо стиснула кулаки.

— Нужно найти её, — прошептала она. — И спасти. Если ещё не поздно..

— Хорошо, — кивнул Гет. — Мы со Слэшем пойдём, завалим эту дрянь и прорвёмся, а вы оставайтесь здесь.

— Гет, на «завалить» нет времени! — Психология вцепилась в его руки. — Дорога каждая секунда.

— Тогда так: я отвлекаю кривого, а вы прорываетесь.

Гет достал из кармана оттиск и протянул его Слэшу.

— Головой за девчонок отвечаешь.

Слэш кивнул, но оттиск не взял.

— Тебе нужнее, — ответил он.

— Тогда поехали.

Гет сжал лист, будто меч, и, распахнув дверь, выскочил в коридор.

— Сдохни, зараза! — прогремел его трубный голос, ладонь Слэша сомкнулась на запястье Психо, и они рванули.

Не обращая внимания на бой, не замечая вони, не видя ничего, кроме лестницы, Психология стрелой промчалась по коридору, увлекая за собой Фил. Ступени, кинувшись под ноги, послушно понеслись вверх. Один пролёт, второй. Вот и выход! Но тугая волна смрада накрыла их, впилась в голову иголками боли, остановила, сковала по рукам и ногам.

В проёме двери стоял кривой. Тощая оглобля подпирала потолок плечами, на которой не было головы. Пасть разрывом зияла на пузе монстра, а единственный кровоточащий глаз венчал раздутую мошонку. На груди шрамы складывались в слова: «советы» и «слэш».

— Советы? — прохрипел Слэш, отпуская Психо. — Это ты, тварь, советы даёшь? Да я тебя за такие советы придушу. Голыми руками!

И парень кинулся на монстра, повалил на пол, подмял, нещадно колотя кулаками, а Психо и Фил уже неслись дальше. Жгучая вонь забивала ноздри, лёгкие — казалось, она проникла в мозг и разъедала уже его. Голова просто раскалывалась. Но нужно было бежать, двигаться, переставлять ноги. Только так можно что-то сделать. Только так! Ведь и дверь, заветная дверь, уже близко. Рукой подать.

Дверь!

Психо будто в замедленной съёмке видела, как из распахнутой настежь двери выходят они — кривые. Выходят один за другим. И идут в их сторону. Медленно и неотвратимо. Неизбежно.

Узкая ладонь Философии сжала плечо Психологии.

— Психо, я беру их на себя, а ты беги.

«Как?!» — хотела крикнуть Психология, но не успела.

Фил достала откуда-то прозрачную бутыль, свинтила крышку и, запрокинув голову, начала пить. Глядя, как кристальная жидкость стремительно исчезает, Психология поняла: это не вода. Догадка подтвердилась, когда Философия, расставив пошире ноги для устойчивости, дохнула на монстров чистейшим перегаром.

— Идите ко мне, бандерлоги, — медленно проговорила она. — Я поведаю вам о никчёмности вашего существования, низшие создания. Вы думаете, что в вашем уродстве заключается сила? Напрасно. Вектором жизни является совершенствование, самосовершенствование — как акт проявления высшего сознания. Вы же — продукт деградации, отрыжка творения, ошибка...

Всё это Психология слышала, пробегая мимо застывших кривых. Речи пьяной Фил всегда сильно действовали на жанры, буквально взрывая мозг. И на существ, которые по своей сути являлись порождением ментальности, они, разумеется, действовали тоже.

Проскочив между замершим в замешательстве монстром и косяком, Психо влетела в квартиру и чуть не задохнулась. Нет, не от смрада, а от открывшейся картины.

На полу, образуя круг, ещё дымился пепел, а в центре этого круга сидела она — Статья, и кривой, обхватив громадной присоской её голову, выкачивал из неё силы.

У Психо не было с собой оттиска, которым, как мечом, можно рассечь тварь, не было у неё и способностей Фил. Только отчаяние и решимость. А ещё знания. Те самые знания, которые вколачивали им в школе, заставляя заучивать наизусть, твердя: «Пригодится!».

Пригодилось.

— Статья, — крикнула Психо, прыгая на кривого, — это не мнение в бложике, а анализ явлений! — продолжала она, вцепляясь в присоску и пережимая её. — Это — аргументация через факты! Факты, тварь, это информационное сообщение, которое отражает действительность, и является объективным и проверяемым. Объективность, мразь, — шипела она, отрывая присоску от Статьи, — это независимость суждений от взглядов, интересов и предпочтений субъекта. Объективность — это способность непредвзято и без предрассудков вникать в содержание, представлять объект так, как он существует сам по себе, без долбанного ИМХО!

Злость. Холодная злость рвалась наружу, и Психо выплёскивала её на монстра, нанося удар за ударом. За Фикбук, за Статью, за годы мучений, за бессонные ночи, за себя! Злость лилась яростным светом, складываясь в ещё одну пару рук. Мощными, сильными были эти руки — руки истинного.

Откуда взялся? Как появился? Психо не спрашивала, не думала над этим. Всё потом, потом. А сейчас — к Стат.

Оставив истинному духу добивать кривого, Психология упала на колени рядом со Статьёй. Бледная, иссохшая — она напоминала мумию, пустой сосуд, в котором не осталось жизни, лишь какие-то жалкие капли на дне.

— Стат, Стати, — прошептала Психо, дрожащей рукой приглаживая её растрёпанные волосы. — Слышишь? Это я — Психо. Открой глаза.

Но тщетно. Пустыня, выжженное поле боя — вот чем была сейчас Статья. Единственное желание, которое ещё теплилось в ней — это желание умереть.

— Я знаю — ты слышишь, — шептала Психо. — Мы нашли способ связаться с Творцами, мы всё им расскажем. Они услышат нас. Поймут. Они... больше не будут так. Только очнись, Стати, пожалуйста...

Слёзы катились по щекам, а сердце сжималось такой болью, что хотелось разорвать грудь и вынуть глупую, слабую мышцу. Чтобы не болела, чтобы не билась...

— Бейся! — крикнула Психо, обняла Статью, прижала к себе. — Бейся, слышишь?! Не за будущее, не за чистоту и справедливость. Не за нас! Если ты исчезнешь, не будет у тебя будущего. И нас не будет. За себя бейся! ЗА СЕБЯ! Только так. Борись за то, чтобы не исчезнуть. Живи! Бейся!

Психология плакала. Плакала навзрыд. Она помнила Стати: живую, улыбчивую, чуть застенчивую, помнила, с каким воодушевлением и азартом та отдавалась работе, как любила перечитывать оттиски и сидеть ночами на веранде, слушая тишину.

Тишина...

Странная, непонятно откуда взявшаяся тишина окружала их. И сквозь неё пробивался едва слышный, но настойчивый звук. Это стучало сердце. Сердце Статьи.

Шумно выдохнув, Психо аккуратно положила Стати на пол, погладила по голове. Увидев, как дрогнули и напряглись веки, улыбнулась.

— Ш-ш... — приложила она палец к губам, когда Стат раскрыла глаза. — Всё хорошо. Отдыхай.

Статья послушно смежила веки и погрузилась в обычный сон.

Битва закончилась. Все кривые, наверняка, уже исчезли. А если они напитались силами настолько, что стали полностью материальными, то их скоро добьют. Если уже не добили. Ведь истинный дух, что так вовремя пришёл на помощь, вовсе не единственный. Сколько самокруток они скурили — столько же и духов выпустили. И все они здесь, с ними. В них.

Психология вздохнула, раздумывая над тем, а не вздремнуть ли и ей. Но тут в проёме двери показалась взъерошенная голова Слэша.

— Психо! — в панике закричал он.

— Что? — напряглась она.

— Спасай!

— Но... — непонимающе протянула Психология. — Стати очнулась, кривые должны были исчезнуть...

— Да при чём тут кривые? Пострашнее беда есть.

— Да что случилось?

— Философия!!! — прокричал парень.

И Психо, услышав ровный, мерный голос подруги, поняла: поспать сегодня не удастся.


Предыдущие главы: 1. Секрет Философии, 2. Выход в Астрал, 3. Со-Творение