"Подарок на Рождество". Глава 4.

[Youku Toshiku]

Название: «Подарок на Рождество»
Автор - Youku_Toshiku
Бета: Sideways
Фэндом - ориджинал
Пейринг – Джон/Крис - основной.
Жанр – слэш, романс
Рейтинг - NC-17
Размещение - спросите разрешения, не забудьте шапку и дайте ссылку на комменты
Состояние – в процессе
Предупреждение: все персонажи и события вымышленны.
Фото героев: www.diary.ru/~YoukuToshiku/p100961150.htm#more1

Глава 1: www.diary.ru/~bibliotekaoriginalov/p110183117.h...
Глава 2: www.diary.ru/~bibliotekaoriginalov/p110183510.h...
Глава 3: www.diary.ru/~bibliotekaoriginalov/p110183927.h...

Глава 4.

- ...А если вы все еще не купили рождественские подарки своим близким, мы приглашаем вас на ежегодную ярмарку…
Крис недовольно поморщился, затем машинально взялся за крышку на кастрюле с готовящимся рагу и тут же выпустил ее, зашипев от боли.
- Вот черт! - схватившись обожженными пальцами за мочку уха, он прислонился к подоконнику, снова прислушиваясь к восторженному голосу из радиоприемника.
До Рождества осталось три дня! Как всегда, они все оставили на последний момент. В результате, у них еще нет рождественской ели, они еще не утвердили меню на праздничный ужин, и даже не все подарки куплены. «Главное, что я купил подарок Джону. Коллегам по работе, кажется, тоже купил, но надо проверить по списку, не хватало еще забыть кого-нибудь. Кто остается? Родители и…Дэниэл» Это было, пожалуй, самое непростое: у родителей и так все есть, а Дэн…кто его знает, что он хочет на Рождество?
Кристиан вооружился прихваткой и большой изогнутой ложкой и подошел к плите, чтобы помешать рагу. Столько всего произошло за эту неделю, неудивительно, что у него голова идет кругом. Крис снова задумался, вспоминая, как он впервые услышал о Дэниэле, как увидел его у себя в клинике – избитого и совершенно потерянного, безразличного к своей судьбе. Он и не знал тогда, что этот несчастный, потерявший смысл жизни парень, сможет так изменить его судьбу. Кристиан вспомнил, как ревновал, как переживал за Джона, как разрывался между желанием помочь Дэну и сохранить своего любимого. Однако это привело к неожиданным результатам. Их отношения с Джоном, похоже, только укрепились за эти дни, они оба старались уделять друг другу больше внимания, как-то угодить. Крис почувствовал, что у него щеки начинают гореть от воспоминаний, какими жаркими стали их ночи. Джон каждый день посещал Дэниэла в больнице, но Кристиан знал, что эти посещения - не более чем дружеские. Но самым неожиданным оказалось то, что он и сам подружился с Дэном, и очень крепко, к вящей радости своего любимого, который больше всего боялся, что они не поладят и станут соперниками, даже врагами.
Это произошло тогда, когда Дэниэл догадался про них с Джоном. Как-то вечером, будучи на очередном дежурстве, Кристиан пришел проведать своего «особого пациента», и они снова разговорились. Дэн восторженно расписывал последнюю встречу с Джоном, Крис с огромным трудом старался сохранять бесстрастный вид, и тут вдруг Дэниэл проговорил:
- Расскажи, как он целуется?
Крис замер и даже дышать перестал. Он вытаращил на Дэниэла глаза, а тот смотрел на него, спокойно и чуть хитро улыбаясь. Надо было бы расслабиться и засмеяться, перевести все в шутку, но вместо этого Кристиан почувствовал, что против воли заливается краской – а это было уже признанием. Дэн не выдержал и расхохотался.
- Ну, прости, я не хотел так в лоб, но мне надоело ждать, когда вы мне скажете. Я же не слепой!
- Неужели так видно? – с ужасом выдавил из себя Крис.
- Не беспокойся, не так уж видно, только если приглядываться, - Дэн успокаивающе похлопал растерявшегося доктора по коленке. – Я обратил внимание, как тебя перекашивает, если я слишком много говорю о Джоне, а сегодня еще увидел, как вы смотрите друг на друга, когда ты за ним пришел. Но уверенности не было до сего момента, - он снова рассмеялся. – Но я рад, что это и правда ты. Лучшего для Джона я и желать не мог, ты классный парень!
Кристиан все еще не мог прийти в себя и совершенно не знал, как реагировать. А Дэн придвинулся к нему ближе, положив голову рядом с его коленями и, глядя снизу вверх невероятными голубыми глазами, снова попросил, уже без смеха:
- Ты расскажешь мне, как он целуется?
Больше всего на свете Крису хотелось вскочить и убежать, но он и так уже выглядел идиотом, по его собственному мнению. Поэтому, он собрал все свое самообладание, выдавил из себя улыбку и кивнул.
- Он…ну, как…да, в общем… - подобрать слова оказалось труднее, чем он думал. Но Дэн смотрел на него так умоляюще и жадно, затаив дыхание. И Крис понял, что не хочет разочаровывать этого странного парня.
– Он обалденно целуется, - выдохнул Кристиан, почувствовав, как по спине поползли мурашки, и слегка закружилась голова. – Я каждый раз умираю от его поцелуев…
Дэн прикусил нижнюю губу и судорожно выдохнул, как показалось Крису, с трудом сдержав стон. Кристиан заворожено смотрел, как расширяются зрачки Дэниэла, как его глаза из небесно-голубых становятся глубокого синего цвета.
- Он нежный? – продолжил Дэн свой допрос, гипнотизируя Криса сумасшедшим умоляющим взглядом.
И Кристиан позволил себе податься этим настойчивым глазам. Они с Дэном провели за разговорами два или три часа, обсуждая такие интимные подробности, о которых Крис до этого даже думать не мог без стеснения. Почему-то именно с этим человеком Кристиану было легко говорить обо всем, тем более, когда он увидел, что Дэн не только не ревнует, но счастлив, что может с кем-то обсудить свои самые сокровенные мысли. Дэниэл рассказывал, как все эти годы мечтал о Джоне, как пытался вытеснить его из своего сердца другими привязанностями, но в постели неизбежно представлял его. Как ночами, лежа в одиночестве без сна, старался вообразить губы, руки Джона на своем теле. Это было невероятно, не поддавалось никакой логике, но слушая подобные откровения, Крис понимал, что больше не ревнует. Мало того, в какой-то момент он начал искренне сожалеть, что Дэн никогда не сможет познать то, о чем мечтал все эти годы. «Если бы он смог…хотя бы раз… Возможно, ему стало бы легче» - такие мысли иногда закрадывались в голову Криса, вызывая непонятное волнение и легкое возбуждение. Но о них он, конечно же, не собирался никому рассказывать, боясь, что его сочтут сумасшедшим.
- Крис? Ты здесь? – Кристиан вздрогнул, очнувшись от своих размышлений. В кухню вошел Джон, увидев своего любимого у плиты, он расплылся в довольной улыбке, подошел и обнял его, прижавшись сзади всем телом.
- Я соскучился… - жаркий шепот где-то за ухом вызвал в Кристиане дрожь. – Ты изменяешь мне со своими кастрюлями?
Крис фыркнул от смеха и легко боднул своего любимого затылком.
- Если я буду весь день валяться с тобой в кровати – как ты настаиваешь – мы останемся голодными, - нравоучительно произнес он. Но близость Джона, его руки, поглаживающие живот и грудь Криса через футболку, были очень убедительны. Выключив рагу и отложив ложку, Кристиан прикрыл глаза и слегка потерся ягодицами о пах стоящего сзади певца. В ответ он услышал стон, больше похожий на нетерпеливый рык.
Сильные руки в мгновение ока развернули Кристиана, подхватили за ягодицы, отрывая от пола. Он даже сообразить ничего не успел, только судорожно вцепился в плечи Джона и инстинктивно обхватил ногами его талию.
- Кровать? Зачем нам кровать? Кухня нам тоже очень подойдет, - прошептал Джон, хрипло и прерывисто дыша в шею Криса, который судорожно глотал воздух открытым ртом, чувствуя, как его затапливает жаркое возбуждение. Все эти последние дни они с Джоном готовы были заниматься сексом где угодно, по нескольку раз в день, заводились с пол-оборота, как подростки, стоило только оказаться рядом. Это было безумие, но Крису отчаянно не хотелось, чтобы оно когда-нибудь заканчивалось.
Оказавшись прижатым спиной к жесткой поверхности кухонного стола, Кристиан быстро помог избавить себя от джинсов. Руки Джона были горячими и требовательными, когда он вот так страстно и нетерпеливо ласкал Криса, тому казалось, что он ощущает его прикосновения одновременно везде, хоть это и было невозможно. Сердце уже набирало обороты, предвкушая мощный выброс адреналина, Кристиана трясло от нарастающего желания, а его тело действовало само, подстраиваясь, отвечая на знакомые ласки любимого. Джон отвлекся на несколько секунд, взяв в холодильнике сливочное масло – за отсутствием забытого в спальне геля. Ощутив прикосновение ледяных пальцев к своей горячей коже, Крис вскрикнул и выгнулся: контраст внутреннего жара тела и холодного масла на ласкающих его пальцах сводил с ума. Джон не стал тратить много времени на подготовку, и вскоре вместо пальцев Крис почувствовал внутри себя сильные толчки, от которых по позвоночнику поднималась сладкая боль, а в горле рождались крики. Так быстро вспыхнувшее желание охватило Кристиана, подобно лесному пожару, смешав все его мысли, подчинив себе все его чувства. Выгибаясь на шатком, невозможно твердом столе, цепляясь сведенными пальцами за его край, он отдавался своему любимому со всей страстью, на какую только был способен. Джон вскрикнул и кончил, вжавшись в его ягодицы, стиснув пальцы на бедрах Криса. Увидев, что Кристиан еще возбужден, Джон, не выходя из него, обхватил ладонью его член. Несколько быстрых движений, и Крис, срывая голос и рискуя свалиться со стола, выгнулся, кончая себе на живот.

…Спустя некоторое время разомлевшие влюбленные сидели в горячей ванне, наслаждаясь состоянием приятного утомления и истомы. Крис устроился между ног Джона, прижавшись спиной к его груди, положив голову на широкое плечо, и задумчиво ласкал пальцы любимого.
- Послушай, милый…как ты думаешь, что можно подарить Дэну на Рождество? – спросил он, снова возвращаясь мыслями к мучавшей его проблеме.
Джон потерся щекой о влажный висок Кристиана.
- Понятия не имею. Я сам об этом думал, и даже спрашивал его вчера. Но он сказал, что ему ничего не надо, что мы уже ему подарили больше, чем он мог вообразить. К тому же, он сказал, что ты собрался его выписывать, и он еще не решил, где будет в сам праздник.
Крис почувствовал неожиданную грусть. У них с Джоном будет прекрасное Рождество – это не подвергалось сомнению: романтичное, уютное, по-настоящему семейное и счастливое. А Дэн? Куда он пойдет? Он сам говорил, что в этом городе у него нет никого, кроме тех ребят из группы, которые его избили неделю назад. «И нас», - неосознанно закончил свою мысль Кристиан. И тут же пришло решение – настолько логичное, что Крис почувствовал, как в груди разливается торжество и радость:
- А давай пригласим его встречать Рождество с нами? – Крис оттолкнулся от спины Джона, повернулся к нему лицом и снова приник к нему, устраиваясь верхом на его бедрах. Джон смотрел удивленно и недоверчиво. – Но ведь ему больше некуда пойти, неужели в такой праздник он должен оставаться один?
Джон медленно взял лицо «своего ангела» в ладони, нежно коснулся губами его лба, потом каждого века, прижался на мгновение к манящему рту.
- Я люблю тебя, малыш, - прошептал он. – Ты просто необыкновенный!

Когда утром следующего дня Кристиан сообщил новость Дэну, тот застыл с открытым ртом.
- Ты, наверное, шутишь? - выдавил он, немного придя в себя. – Рождество – это семейный праздник, вы с Джоном должны быть вдвоем, поужинать при свечах, а потом заняться любовью на ковре перед камином. Зачем вам я?
- Мы и так этим занимаемся по нескольку раз в день, одну ночь можем и потерпеть, - парировал Крис, все же немного покраснев. – Считай, что сделаешь нам подарок, если проведешь Рождество с нами, если, конечно, это не будет трудно для тебя…
- Трудно?! Я боюсь разве что умереть от счастья! – Дэниэл все еще был ошарашен таким предложением, но в его голосе, несмотря на радость, звучало сомнение.
- Не умрешь, я тебя спасу, - подмигнул Кристиан. – Значит, мы на тебя рассчитываем? Кстати, я тебя сегодня выписываю. Через час приедет Джон и отвезет тебя, куда скажешь. Где ты остановился?
Дэниэл смущенно почесал в затылке и отвел глаза.
- Честно говоря…пока я репетировал с этой «бандой», я жил вместе с ними в съемном доме, но сейчас я сомневаюсь, что они будут мне рады…да и я, собственно, тоже не горю желанием возвращаться… Знаешь, у меня еще есть время, я поищу себе гостиницу.
- Все ясно. Не надо никаких гостиниц, поживешь у нас, пока не определишься с работой и жильем, - удивительно, как легко приходили такие решения! Словно кто-то подсказывал их Кристиану, и он не только не сомневался, но чувствовал абсолютную уверенность, что все делает правильно. – Джон тебя заберет через час, а пока отдыхай.
Крис ободряюще улыбнулся Дэну, который за последние несколько минут второй раз потерял дар речи от неожиданности, и с чувством морального удовлетворения вышел из палаты.
Джон, конечно же, не был против, хотя выглядел немного растерянным.
- Вы не подеретесь из-за меня? – спросил он, скрывая за шутливыми интонациями вполне реальные опасения.
- Нет, обещаю, - рассмеялся Крис. – Но тебе придется держать свои руки подальше от моей задницы, чтобы не шокировать Дэна.

Два дня до Рождества - самые прекрасные дни в году. В этот раз они радовали уже тем, что были выходными, и тем, что были заполнены предпраздничными хлопотами, а еще, каждый из троих влюбленных, оказавшихся в эти дни вместе, искренне радовался друг другу.
Дэниэл был очарователен, его непосредственность, почти детское восхищение всем подряд: домом, отношениями Джона и Криса, своим неожиданным счастьем, приближающимся праздником – вызывало ответные улыбки и радость. Он сразу же заявил, что собирается «отрабатывать» свое присутствие в семейном гнездышке друзей, и взял на себя половину домашних забот. Теперь они с Кристианом вместе хозяйничали на кухне, секретничая и подкалывая друг друга, а Джон смотрел на них, ощущая нежность, умиротворение и еще нечто непонятное, чему не сразу смог найти определение, пока в голове не мелькнуло неосознанно: «Мои мальчики»… Эта мысль смутила и немного испугала. Джон уединился с сигаретой на балконе и попытался разобраться в своих чувствах.
Когда-то давно Джон относился к Дэниэлу, как к близкому другу и младшему брату, он всегда ощущал потребность покровительствовать ему, учить, защищать, он чувствовал свою ответственность за него. Дэн принимал такое отношение безоговорочно, был благодарен за него, и внешне казалось, что больше ему ничего не нужно. Сейчас эта их связь словно бы возвращалась, Джон постепенно ощущал те же чувства, что и раньше, но появилось еще кое-что: острое, болезненное желание сделать Дэниэла счастливым. Было ли это инстинктивной попыткой загладить свою вину за ту ошибку, после которой их дороги разошлись, или Джон чувствовал, насколько несладко пришлось Дэну за эти годы, и хотел помочь ему найти себя в жизни? Так или иначе, Джон постоянно возвращался в мыслях к Дэниэлу, пытаясь решить его проблемы: думал о том, с каким еще продюсером поговорить, если Стива не удастся переубедить, как помочь с временным заработком и жильем. «Я хочу больше никогда не видеть его слез, не слышать о том, что он не хочет жить. Хочу, чтобы он смеялся, радовался жизни, играл… Хочу заботиться о нем…» Нет, это не было влюбленностью, и даже отдаленно не напоминало того, что Джон испытывал к Крису, но сильной дружеской привязанностью – да, пожалуй.
Дверь на балкон открылась, и Кристиан прижался к Джону, пряча чуть смущенную и лукавую улыбку.
- Дэн сказал, что займется ужином, а нам велел отправляться в спальню. Он не хочет, чтобы наша сексуальная жизнь пострадала из-за его присутствия в доме.
Джон с наслаждением обнял своего любимого.
- Он просто прелесть, не правда ли? – слегка поддразнил он Криса.
- Он, действительно, прелесть, настолько, что я даже не могу к нему ревновать, - ответил Кристиан, кутаясь в наброшенную на плечи Джона меховую куртку. – Мне нравится, как он на тебя смотрит, я даже испытываю некую гордость. Между прочим, ты мог бы быть с ним понежнее. Парень столько лет мечтает о твоем внимании! Ничего страшного не случится, если ты пару раз его обнимешь или еще как-то прикоснешься. А он, я думаю, будет на седьмом небе от счастья.
Джон усмехнулся в макушку своего дальновидного возлюбленного. Он и сам подумывал об этом, но не хотел провоцировать Криса. Но если он не против…
- Ладно, я подумаю. – Джон подтолкнул Кристиана к двери в комнату. - А сейчас давай воспользуемся спальней, как велел Дэниэл. Честное слово, мне нравится его подход к нашему совместному проживанию!

@темы: Закончен, Romance, Миди, NC-17, Слэш

---

"Подарок на Рождество". Глава 3.

[Youku Toshiku]

Название: «Подарок на Рождество»
Автор - Youku_Toshiku
Бета: Sideways
Фэндом - ориджинал
Пейринг – Джон/Крис - основной.
Жанр – слэш, романс
Рейтинг - NC-17
Размещение - спросите разрешения, не забудьте шапку и дайте ссылку на комменты
Состояние – в процессе
Предупреждение: все персонажи и события вымышленны.
Фото героев: www.diary.ru/~YoukuToshiku/p100961150.htm#more1

Глава 1: www.diary.ru/~bibliotekaoriginalov/p110183117.h...
Глава 2: www.diary.ru/~bibliotekaoriginalov/p110183510.h...

Глава 3.

Кристиан устало потер веки. Дежурство сегодня выдалось какое-то суматошное, он так устал, что валился с ног. Сейчас бы прижаться к горячему боку Джона, уткнуться ему в плечо и постепенно проваливаться в сон, чувствуя, как нежная ладонь гладит по спине… Но это будет утром. А пока…
- Доктор Браун, больной из пятьдесят восьмой палаты просит вас зайти к нему. Молоденькая практикантка Элиз, такая же измотанная, как и он сам. Она работает у них всего полгода, первые пару месяцев активно флиртовала с ним, но потом бросила это занятие, видимо, решив, что он безнадежен.
- Спасибо, Элиз, я сейчас подойду. Если у остальных все спокойно, прилягте и поспите, хоть несколько часов.
Элиз благодарно улыбнулась и закрыла дверь в кабинет. Крис задумчиво пожевал нижнюю губу. Ему и смотреть в списки не надо, он и так знает, что в пятьдесят восьмой палате лежит Дэниэл Рок. «Что ему понадобилось, интересно?»
В палате горел свет и тихо играла музыка. Кристиан узнал записи Джона с его последнего альбома, сердце неприятно кольнула ревность. Дэниэл полусидел в кровати, что-то быстро записывая на больших листах бумаги. Крис был поражен, увидев, как изменился его пациент: он оживился, на щеках появился румянец, в глазах – желание жить. Дэн смешно заколол волосы в высокий хвост, сделав из него некое подобие «шишки». Он казался сейчас намного моложе, а эта прическа делала его вид экзотическим, чем-то напоминая гравюры с японскими самураями и гейшами.
- Мистер Рок? Вы хотели меня видеть? Как ваше самочувствие?
- О, доктор! Простите, что потревожил вас ночью, но мне сказали, что вы еще не спите. Самочувствие просто отличное! Док, у меня к вам просьба: вы не могли бы как-то более интенсивно заняться моим лечением? Знаете, мне совершенно некогда тут разлеживаться, я неожиданно выяснил, что у меня столько жизненных планов! – Дэн не смог сдержать счастливого смеха.
Криса разрывало пополам два чувства: радость за ожившего, преобразившегося парня – ведь он сам хотел этого, даже способствовал! – и ревность, которая против воли просачивалась в сердце. Он подошел к Дэну, взял его руку и сжал пальцы на запястье, считая пульс.
- У вас было сотрясение мозга, два ребра сломаны, еще в двух трещины. Нужно дать организму восстановиться, исключить неприятные последствия, вы же не хотите, чтобы вас потом мучили головные боли? Но мне нравится ваш настрой! От желания выздороветь тоже много зависит, – нужно бы оставаться беспристрастным, но Крис не выдержал и спросил, стараясь сохранить в голосе ровные интонации:
- Что же такое произошло с вами – отчего такие перемены? Еще сегодня утром, помнится, вы собирались писать отказ от лечения, а сейчас – просите помочь вам?
Усталость брала свое, Кристиан присел на край кровати больного, ожидая ответ. В положении лечащего врача есть свои преимущества: иногда можно спросить о вещах, которые человек вряд ли согласился бы рассказать малознакомому собеседнику.
Дэн отложил свои бумаги. Бросив на них быстрый взгляд, Крис увидел ноты: написанные небрежно, без соблюдения строчек, кое-где зачеркнутые, подписанные вертикально на полях. Точно так же писал свои новые песни Джон – только не нотными знаками, а словами. В этих «записях» мог разобраться только он. Но, похоже, Дэн и в этом был похож на своего учителя. «Надо прекратить это! Зачем я выискиваю поводы для ревности? Себе делаю больно, и Джон не заслужил этого. Что бы там у них не было десять лет назад, сейчас он со мной и любит только меня!» - и почему это так похоже на аутотренинг? Поскорее бы закончить этот неприятный визит и уйти к себе, еще часа четыре он точно сможет поспать.
- Крис? Простите, док, могу я вас так называть? Мне кажется, мы с вами ровесники, а я не люблю официальных бесед. Вы спросили, что так изменило мое решение? Я отвечу вам: у меня снова появился смысл жизни. Ох, Крис, каким же я был идиотом! Я почти пять лет потерял, потратил впустую, я столько натворил! А, оказывается, нужно было просто больше доверять тому, кого любил всем сердцем…да и сейчас люблю.
Виски просто взорвались резкой болью. Мигрень, будь она неладна. По-видимому, о сне придется забыть, к тому же, разговор становится опасно интересным.
- Послушайте, Дэниэл, как вы смотрите на ночное распитие кофе с вашим доктором? Если повезет, я найду еще и коньяк, правда, вам не предложу, не обессудьте. Но мне просто необходим допинг.
Крис говорил полушутливо, переходя на неофициальный тон, с которого легко можно будет в любой момент перескочить на дружеское «ты, приятель».
Дэн радостно закивал головой, наотрез отказался от коньяка, заявив, что завязал со спиртным, и принялся собирать разбросанные по всей кровати листы с нотами. Кристиан не удержался и спросил, уже направляясь к выходу из палаты:
- Что-то сочиняете, Дэн?
Музыкант слегка смутился, но улыбнулся и ответил:
- Да так…столько лет не брал в руки гитару, а сейчас как прорвало: хочется вспомнить старые хиты, улучшить кое-что, может быть, написать каверы, вон, даже новое что-то рождается…
- Я рад за вас, Дэн, - как можно искреннее улыбнулся Кристиан. – Я вернусь через пару минут, надеюсь, вы не заснете.
Вот теперь сон как рукой сняло. Хотя прогуляться за кофе было необходимо – чтобы взять себя в руки и продумать дальнейший разговор.
«Он влюблен! Влюблен, как мальчишка, готов прыгать по кровати! Ничего не замечает вокруг, я прямо вижу крылья у него за спиной! Дернуло же меня притащить сюда Джона, чертов я альтруист!»
«Но что было бы с Джоном, если бы парень зачах от тоски? Я же помню, каким этот гитарист был утром: «дайте мне выйти отсюда и покончить с собой!» Джон бы не пережил. Или стал бы искать с ним встреч у меня за спиной. А это уже не пережил бы я… Нет, уж лучше пусть встречаются с моего ведома!»
«Встречаются? Встречаются?! Может его еще третьим к нам в постель положить? Да, я хочу его спасти, это мой врачебный долг, да и парень хороший, действительно… Но что-то я не припомню в клятве Гиппократа такого пункта, где надо во имя жизни пациента отдавать своего любимого!»
Крис застонал в голос, пользуясь тем, что в больнице почти все уже спали, и в коридорах не было ни души. Распахнув дверь в кабинет чуть ли не пинком, Кристиан прошел к шкафу в углу, открыл его и достал початую бутылку коньяка – подарок родственников одного из спасенных пациентов. Пил он очень редко, и не пил даже, а так – выпивал с коллегами или в случае крайней необходимости. Сейчас, похоже, был один из таких случаев, и Крис, почти не раздумывая, глотнул из горлышка темно-красную жидкость. Горло обожгло, во рту остался противный сладко-горький привкус, но, кажется, мысли начали приходить в порядок.
«Джон говорил, что Дэниэл в курсе на счет того, что его любимый теперь несвободен. Я надеюсь, он не собирается бороться за право быть с ним? Может быть, он просто рад, что они увиделись? В конце концов, дружеские или творческие отношения – это лучше, чем ничего. Нужно выяснить подробнее о его грандиозных планах. Главное, не выдать себя, кто его знает, как он относится к неведомому сопернику?»
В палату Дэна Кристиан вошел уже практически спокойным. Он нес две большие кружки кофе, в кармане халата лежала пачка песочного печенья – единственное, что нашлось съедобного в том же шкафу в кабинете.
- Ну что, будем завтракать? – спросил Крис, улыбаясь.
Дэн лежал на спине, снова распустив волосы и задумчиво глядя в потолок. Услышав вопрос, он встрепенулся, осторожно сел, морщась от боли в еще не заживших ребрах, протянул руку за своей кружкой.
- Расскажите мне про своего любимого, Дэн, - попросил Кристиан, внутренне сжимаясь, приготовившись к новой вспышке ревности и боли. «Так и мазохистом стать недолго», - усмехнулся он про себя. – Я правильно вас понял, вы, кажется, говорили, что это «он» - то есть мужчина?
- Вы меня осуждаете, док? То есть, простите, Крис. Не признаете однополую любовь?
- Да нет, признаю, – «мне ли не признавать!» - сейчас это слишком часто случается, чтобы отрицать очевидное. Среди моих знакомых есть вполне счастливые пары, состоящие из двух мужчин. Я бы даже сказал, что некоторые из них намного счастливее, чем обычные гетеросексуальные семьи.
- Ничего не могу сказать на счет семей и пар, в моем случае любовь неразделенная, и была, и будет, – Дэн произнес это таким спокойным тоном, что Крис удивленно поднял одну бровь. – Нет, дело не в убеждениях и ориентации. Поговаривают даже, что сейчас он живет с мужчиной… - «Поговаривают!? Убью Стива – собственноручно! Вколю ему цианистый калий внутривенно!» - Крису стоило большого труда сохранить спокойное выражение лица.
- …Но он не любит меня, и всегда относился ко мне только как к другу, что тут сделаешь… Насильно мил не будешь.
- Вы так спокойно к этому относитесь, Дэниэл, завидую вашей выдержке.
- Ох, знали бы вы, как я бесился все эти годы…даже хотел покончить с жизнью. Но сегодняшняя встреча все поставила на свои места. Я не могу без него жить, это так. Мне нужно его присутствие в моей жизни – как нужен кислород или солнечное тепло… Но для этого не обязательно быть любовниками. Даже если мы не будем работать вместе, хотя…признаюсь, док, я мечтаю об этом…но даже если мы просто иногда будем встречаться и общаться, как друзья, если я буду знать, что могу позвонить ему, когда мне будет одиноко, показать ему свои новые песни, просто увидеть его – пусть издалека…
- А увидеть его с другим? Увидеть, как они счастливы, как ваш любимый смотрит в глаза другому, целует его? – нервы все-таки сдали. Теперь, заметив, как Дэн замер на полуслове и сжал губы, Кристиан ощутил острое чувство вины. Зачем это нужно было говорить? «Он должен знать, на что идет. Если его мечтам суждено осуществиться, он должен знать». - Простите, Дэниэл, я не хотел так резко…
- Да нет, все в порядке, Крис, вы правы, – Дэниэл поднял на доктора глаза, в которых, к облегчению Кристиана, была спокойная уверенность, без намека на боль. – Да, я к этому готов. Даже хочу попросить его познакомить нас. Я думаю, что человек, который смог сделать моего Джона счастливым, должен быть просто ангелом во плоти.
«Моего Джона»…
«Даже у ангелов есть предел терпения» - Крис встал, показывая, что разговор окончен. Но на последнюю ободряющую улыбку у него сил все же хватило.
- Ну что ж, Дэниэл, я действительно очень рад за вас. Рад, что у вас в жизни появился смысл, что вы реально смотрите на вещи… Я надеюсь, что к Рождеству вы уже выйдете отсюда и приступите к осуществлению всех грандиозных планов. А сейчас, простите меня, попробую поспать часа два, перед тем как сдавать дежурство. Увидимся послезавтра, Дэн!

***
Кристиан тихо отпер дверь, стараясь не звякнуть лишний раз ключом, снял верхнюю одежду, прошел в ванную. Даже на душ сейчас не хватало сил. «Нет, к черту, все потом» - подумал он, глядя на свое измученное отражение в зеркало над умывальником. Быстро ополоснув лицо и руки, Крис вышел из ванной и как можно тише проскользнул в спальню. Джон спал, захватив в свои объятья все подушки – как он делал во сне всегда, когда рядом не было Кристиана. Это было трогательно и так не вязалось с его внушительным видом, не говоря уже о скандальной репутации, выдуманной журналистами от первого и до последнего слова. Крис невольно улыбнулся, чувствуя, как сердце заполнят нежность, стирая все волнения, переживания этого дня. Длинные русые пряди Джона разметались по постели, некоторые свисали вниз. Он спал так крепко, что не проснулся даже тогда, когда Кристиан, быстро раздевшись, пробрался к нему под одеяло. Крису не хотелось будить любимого, он лег рядом, вытянувшись на боку и подперев голову одной рукой. Взгляд его воспаленных от бессонной ночи глаз скользил по расслабленному лицу спящего мужчины, словно лаская, запоминая каждую черточку. Пальцы свободной руки машинально подцепили длинную прядь волос, наслаждаясь их такой знакомой приятной мягкостью.
«Никому не отдам тебя. Даже если перестану быть ангелом… Без тебя мне не нужна эта жизнь, и вся эта моя доброта… Ты – моя жизнь, не смогу без тебя, понимаешь?»
Повинуясь внезапному порыву, Крис наклонился и прижался губами к щеке Джона. От этого прикосновения – от ощущения тепла кожи Джона, от его запаха – у Кристиана закружилась голова. Он покрывал лицо своего любимого легкими поцелуями, пьянея от них, чувствуя, как в нем пробуждается желание. Приоткрытые губы Джона притягивали Криса, как магнит. «Нужно быть монахом, чтобы устоять!» - и Крис, не выдержав, накрыл их своими губами. Джон вздрогнул, удивленно вздохнул, но тут же, не открывая глаз, ответил на поцелуй с таким жаром, словно всю ночь ждал этого момента. «А может, так и есть? Ты ждал меня, милый? Ты скучал по мне?» - мысли скачут в голове, хотят обрести форму слов, но рот занят более важным делом.
Они целовались, как после долгой разлуки - жадно, жарко, страстно. Джон разметал по кровати подушки и подмял Криса под себя, накрыв горячим со сна телом. Кристиан чувствовал, как возбуждение стремительно разливается по венам, охватывает его до кончиков пальцев, заставляя его кожу гореть. Он всегда немного пугался этого безумия, предпочитал нежность и неторопливые ласки, но сегодня в нем пробудилось нечто первобытное, всепоглощающая страсть, желание полностью отдаваться и так же всецело обладать. Запустив пальцы в буйную шевелюру Джона, царапая ногтями его голову и шею, Крис обхватил его ногами за талию, стараясь прижаться сильнее, вжаться в него каждым миллиметром.
Чувствуя, как закружилась голова от нехватки кислорода, Джон оторвался от губ любимого, наконец, открыв глаза, вгляделся с удивлением: «И это Крис? Что случилось, куда подевался мой застенчивый скромный возлюбленный?» Как будто к нему в постель пробрался незнакомец – прекрасный и развратный, он задыхался от страсти, требовательно прижимался всем телом, открывался для самых откровенных ласк. Джон почувствовал, что заражается этой неожиданной страстностью, с него мгновенно слетели остатки сна. «Ревнуешь, малыш? Это, оказывается, может быть чертовски полезным! Кажется, Дэн сослужил мне хорошую службу» - подумал Джон, стараясь, чтобы Крис не заметил его довольную ухмылку.
Кристиану казалось, что он балансирует на тончайшей грани между контролем и безумием. Первое было привычнее и безопаснее, но второе манило его все больше и больше. Джон почувствовал настроение любимого, и его ласки становились откровеннее и жарче. Он сжимал ягодицы Криса, оставляя на них красные отпечатки, просовывал ладони под его спину, приподнимая, царапая позвоночник, заставляя Кристиана выгибаться и дрожать. Опустив голову и захватив губами один из сосков Криса, Джон развел его ноги максимально широко, скользя животом по его паху, ощущая, как наливается желанием его член. Обычно Крис был очень консервативен в ласках, позволяя делать с собой далеко не все, что иногда приходило на ум более раскованному Джону. Но сегодня они оба чувствовали, что границы сметены.
«Сегодня я сделаю это, сегодня ты позволишь, - думал Джон, дрожа от нетерпения, - Только еще чуть больше потеряй голову, малыш, и ты долго не забудешь это утро!» Лаская губами и пальцами оба соска Кристиана, сжимая и поглаживая свободной рукой его бедра, Джон исподтишка наблюдал за реакцией любимого, восхищаясь его открытостью, доступностью, страстностью. Крис метался по кровати, прогибаясь в пояснице, хватался судорожными пальцами за простынь, вскрикивал, закусывал нижнюю губу. Джону начало казаться, что еще немного, и Кристиан сам попросит его не тянуть с продолжением. Оставив в покое затвердевшие от настойчивых ласк соски Криса, Джон спустился поцелуями к его животу, а затем ниже - не давая любимому времени опомнится, он начал целовать его яички и член. Крис издал протестующий вскрик, попытался привстать, опираясь на локти, оттолкнуть голову Джона, но не успел – новые ощущения буквально затопили его, лишая способности о чем-либо думать, опрокидывая на кровать, выгибая чуть ли не в мостик.
Проигнорировав на этот раз стеснительность своего возлюбленного, Джон захватил ртом его член, вбирая в себя почти полностью, с силой сжимая губами. Удерживая ноги Криса раздвинутыми, поглаживая его бедра и ягодицы, Джон принялся энергично двигать головой, стараясь заглатывать член Криса как можно глубже, желая доставить ему больше удовольствия. Стоны Криса сменились вскриками, он невольно стал двигаться навстречу, одна рука нашла голову Джона, пальцы захватили его волосы, сжав их в кулак, направляя, ускоряя…
Такой быстрый финал совсем не входил в планы Джона. Почувствовав, что Крис теряет контроль и готов кончить, он заставил себя замедлить ритм, ослабил захват губами, затем и вовсе выпустил член Кристиана изо рта, нежно целуя его по всей длине, переходя поцелуями на внутреннюю поверхность бедер. Крис хрипло дышал, вздрагивая от каждого, даже случайного, прикосновения, в его взгляде были непонимание и мольба.
- Сейчас, милый, я еще не закончил… - шептал Джон, переворачивая своего такого непривычно покорного возлюбленного на живот, подкладывая подушки, чтобы ему было удобно.
Крис давал себя вертеть, как угодно Джону, ему казалось, что он кукла в умелых руках любимого, и сейчас он был совсем не против этого. Ни одной мысли не осталось в голове, всего его заполнило желание, оно подчинило себе и разум и чувства. Тело Криса стало неимоверно чувствительным, даже от дыхания Джона его кожа покрывалась мурашками, а мышцы сводило судорогой. Оказавшись перевернутым на живот, Кристиан ожидал, что Джон больше не будет медлить, наконец, перейдет к главному. Все существо Криса желало этого, возбуждение уже граничило с болью, он мечтал о разрядке. Но вместо болезненного вторжения, Кристиан почувствовал нежные губы на своих ягодицах. Он затаил дыхание, не в силах поверить, в то…что…неужели…он все-таки…это сделает…
Джон действовал очень быстро, боясь напугать, но в тоже время, не давая Крису остыть. Устроившись между ног своего любимого, Джон осторожно раздвинул его ягодицы, легко целуя их, приближая губы к заветной цели. Это было самой запретной темой в их сексуальных отношениях. Джон давно мечтал доставить любимому это изысканное удовольствие, но Кристиан не мог даже слышать о таком без того, чтобы не испытывать муки стыда. «Сейчас или никогда!» - сегодняшнее «утро экспериментов» подходило для задуманного идеально. Еще пара поцелуев, и кончик языка осторожно коснулся колечка сжавшихся в испуге мышц. Крис взвился было вверх, пытаясь подняться на четвереньки, но Джон нажал ладонью ему на поясницу, успокаивающе поглаживая, и - не давая опомниться, уже более смело лизнул, шире раздвигая ягодицы. По телу Кристиана прошла судорога дрожи, он больше не делал попыток сопротивляться, наоборот, еще сильнее вжавшись грудью в кровать, зажав в кулаках простынь и спрятав лицо. Джон еще несколько раз лизнул всей поверхностью языка, затем принялся обводить самым кончиком мышцы по кругу, дожидаясь ответной реакции - разрешения на свое самое смелое безумство.
Невозможно…невозможно…как можно чувствовать желание там – в таком интимном месте! Крис задыхался, все плыло перед глазами, он старался не думать о том, ЧТО происходит сейчас за его спиной, чем и как ласкает его Джон, но ощущения сводили его с ума. Нежные, прохладные прикосновения, ласкающие, чуть щекочущие движения, настойчивые нажимы на самый вход – Кристиан напряг все тело так, что вздулись вены на руках, только бы не сорваться, не превратиться в похотливое животное, от которого его отделяет…уже самая малость…вот еще чуть-чуть…
Не ощущая больше сопротивления, чувствуя, как дрожит и подается навстречу Крис, Джон решился: напрягая язык, сделав его твердым и сильным, он ввел его в тело Кристиана, лаская мышцы изнутри, проводя по кругу, вынимая и вновь погружая. Протяжный стон, вскрик, и вот уже Крис сам раздвигает ноги шире, прогибается, больше открываясь, помогая проникнуть глубже.
Еще несколько ласкающих движений - Джон чувствует, как начинают сокращаться мышцы Криса, предупреждая о скором оргазме. Он быстро поднялся на четвереньки над распростертым на подушках телом Кристиана, приставил свой уже давно затвердевший член к тому месту, которое только что бережно ласкал его язык. Эта мысль подстегнула и без того возбужденного до предела Джона: одним сильным толчком он вошел в тело Криса, почти не встретив сопротивления.
Это был безумный секс: Кристиан даже не успел осознать, когда мучивший его язык пропал, уступив место жарким толчкам, заполнившим его долгожданной сладкой истомой. Время превратилось в одну бесконечную звенящую секунду…в один бесконечный короткий вскрик…в один судорожный вздох…
Крис кончил первым, чуть не потеряв сознание от небывалого по силе оргазма, Джон постарался последовать за ним как можно быстрее, и затем осторожно лег сверху, восстанавливая дыхание. Он почти неосознанно целовал мокрый от пота затылок Криса, шептал слова любви и благодарности, пока не понял, что его любимый под ним крепко спит. Нежно и немного растерянно улыбаясь, Джон тихо, стараясь не потревожить любимого, встал с него, накрыл одеялом, аккуратно разжал его пальцы, все еще судорожно сжимающие простынь. Плотно задвинув шторы, Джон нашел и отключил мобильный Кристиана, зная, что потом получит от него за это втык.
“Отдыхай, любовь моя, ты заслужил отдых”, - думал Джон, одеваясь, не в силах оторвать влюбленного взгляда от своего спящего «ангела» - “Отдыхай, а когда проснешься, я снова и снова буду доказывать тебе, как беспочвенна твоя ревность”.

@темы: Закончен, Romance, Миди, NC-17, Слэш

---

"Подарок на Рождество". Глава 2.

[Youku Toshiku]

Название: «Подарок на Рождество»
Автор - Youku_Toshiku
Бета: Sideways
Фэндом - ориджинал
Пейринг – Джон/Крис - основной.
Жанр – слэш, романс
Рейтинг - NC-17
Размещение - спросите разрешения, не забудьте шапку и дайте ссылку на комменты
Состояние – в процессе
Предупреждение: все персонажи и события вымышленны.
Фото героев: www.diary.ru/~YoukuToshiku/p100961150.htm#more1

Глава 1: www.diary.ru/~bibliotekaoriginalov/p110183117.h...

Глава 2.

В больнице было не так уж много народу, к облегчению Джона, на него не особенно обращали внимание, а если и узнавали, то не лезли за автографами – здесь всем было не до этого. Кристиан вышел почти сразу, увидев Джона, он просиял, но постарался не подать вида: об их связи знали единицы, и, конечно, нельзя было давать хоть какой-то повод на людях.
- Мистер Кроу, добрый день! Проходите, пожалуйста, нам сюда, - сказал врач подчеркнуто вежливым тоном, пряча улыбку. Они прошли в небольшой кабинет. Как только за ними закрылась дверь, Крис оказался прижат к ней всем телом и вовлечен в страстный поцелуй. Эффект неожиданности и ощущение опасности сделали свое дело: желание вспыхнуло с такой силой, что влюбленные чуть не потеряли голову. Но все же более практичный Кристиан смог, задыхаясь, оторвать от себя Джона, и, удерживая его лицо обеими руками, хрипло зашептал:
- Сумасшедший…что ты творишь…здесь нельзя!
- К черту все, запри дверь, я соскучился, хочу тебя… - Джон с новой силой припал к шее молодого человека, уже не сдерживая стон.
- Джон…Джон! – умоляюще простонал Кристиан. – Нет, не здесь!
Певец тяжело вздохнул и прижал своего упрямого доктора к груди, поглаживая его по волосам, восстанавливая дыхание.
- Я не выдержу до вечера! – прошептал он так жалобно, что у Кристиана сжалось сердце. Но он мягко отстранился и прошел к столу.
- Больше не позову тебя к себе на работу, – засмеялся он. - Как теперь прикажешь выйти к пациентам?
Джон многозначительно посмотрел на внушительную выпуклость внизу живота Криса:
- Ну, так я и предлагаю…помочь, – проворковал он, подходя ближе.
- Ну уж нет! – на этот раз Кристиан решительно пресек все заигрывания. – Давай перейдем к делу. Я провожу тебя в его палату, а сам уйду. Я буду здесь, если ему вдруг станет нехорошо, зови.
Джон снова почувствовал неловкость и неуверенность. Было в этом что-то странное, неправильное: в том, что его любимый так спокойно оставляет его наедине с человеком, который тоже в него влюблен.
- Ты бы хоть для приличия приревновал, что ли, – пробурчал Джон полушутливо. Кристиан, который уже взялся за ручку двери, нежно улыбнулся:
- Я тебе доверяю!
Но перед самой дверью в палату, быстро оглянувшись и убедившись, что их никто не видит, молодой врач притянул Джона к себе и поцеловал в губы. Этот поцелуй был таким собственническим, настолько не похожим на обычные более робкие поцелуи Криса, что сказал певцу о многом. Конечно же Кристиан ревновал, и нервничал, и боялся, что настойчивость Дэниэла вызовет в Джоне какие-то ответные чувства. Ведь это тогда давно Джон не мог представить себя с мужчиной, а сейчас… Но было в этом поцелуе и доверие, которое оказалось сильнее всех страхов. Как ни странно после подобной выходки Криса Джон почувствовал себя увереннее.
Дверь в палату открылась бесшумно, певец осторожно вошел, с трепетом бросив взгляд на больничную кровать. Дэн, видимо, задремал после всех утомительных бесед с докторами, на его лице все еще было выражение усталости, даже складка между бровей не успела разгладиться. Джон прикрыл дверь и почувствовал, что растерялся еще больше: как ему поступить? Разбудить? А может…пока еще не поздно… Певец замер, разглядывая бывшего друга. От прежнего восторженного парнишки не осталось и следа. Дэниэл возмужал, хоть и не стал от этого менее привлекательным. Он по-прежнему отращивал волосы ниже лопаток, не смотря на то, что рок-н-ролл давно перестал быть «длинноволосым». Джон усмехнулся: он и сам отказывался следовать новой моде, к тому же помнил, что когда-то Дэниэл начал отращивать свою тогда еще золотую шевелюру как раз в подражание ему. «Сколько ему сейчас? Почти как Крису. Сколько же ему пришлось пережить за годы, что мы не виделись?». В памяти замелькали картинки из прошлого: длинный худощавый юноша, завесившись золотыми волосами, задумчиво перебирает струны гитары, не замечая никого вокруг… Вот тот же паренек отбрасывает пряди с лица и восхищенно сморит на своего кумира, своего друга и любимого, заливисто смеется какой-то шутке, не сводит влюбленных глаз… А после удачного концерта, когда все участники группы по традиции обнимались, поздравляя друг друга, Дэн прижался слишком сильно, затянув объятие, и не смог скрыть разочарование, даже боль, когда Джон отстранился…
Больной пошевелился и снова нахмурил лицо, словно вспомнил о чем-то плохом. Внезапно он широко распахнул глаза, устремив пристальный взгляд прямо в лицо гостя, словно знал, что он здесь стоит. Минута…другая…в полном молчании, даже дыхания друг друга не слышно. Джону показалось, что его сердце замерло и ухнуло куда-то в пятки. А если прогонит? Обвинит во всех своих несчастьях? Не захочет принять помощь? «Я не хочу больше жить с этим! Не хочу больше чувствовать себя виноватым» - вдруг необыкновенно ярко осознал певец.
Дэниэл моргнул, медленно покачал головой и выдохнул каким-то болезненным, жалобным тоном:
- Ты?
Джон стиснул зубы.
Радостной встречи с хэппи-эндом явно не получилось. Хотя – какой хэппи-энд он ожидал? Он даже не знает толком, чем именно может помочь! Мужчина неуверенно подошел к самой кровати, не смея сесть, облизнул губы и ответил:
- Да, я. Дэн, я… - он не успел сказать, Дэниэл стремительно откинул одеяло, высвобождая руки, и схватил ладонь Джона, сжав ее с такой силой, что хрустнули пальцы.
- Ты! Джон, это, правда, ты? – Как бы он ни повзрослел, что бы не пережил за эти годы, сейчас Дэн был тем самым восемнадцатилетним мальчишкой, со слезами признавшимся в любви известному рок-певцу. И даже слезы сейчас снова стояли в глазах. У Джона сжалось сердце. Захотелось схватить друга в объятья, прижать к себе, рассказать, как он тогда всех напугал, сколько боли всем принес своим исчезновением! Но на это певец не решился. Он лишь сел на край кровати, и провел дрожащими пальцами свободной руки по лицу Дэна, убирая непослушную черную прядь – так, как делал это и почти десять лет назад, просто по-дружески, почти неосознанно. И так же, как в те далекие безмятежные времена, Дэн зажмурился, смешно сморщив нос, и потерся щекой о ладонь мужчины, изображая ласкового игривого котенка. Они оба засмеялись счастливым и немного звенящим от слез смехом. Джон обратил внимание, что губы Дэниэла растянулись в улыбку с усилием, как-то неумело, словно он уже очень давно не улыбался.
- Как ты? – спросил певец, не отнимая руки от лица друга, боясь, что он снова «погаснет», станет усталым и грустным. Дэниэл блаженно закрыл глаза, наслаждаясь прикосновением.
- Я? Сейчас хорошо. Я не думал, что ты придешь.
- Я увидел по телевизору…эти подонки… Я поговорю со Стивом, может быть можно будет что-то сделать, как-то прищучить их.
- Не надо, – неожиданно твердо произнес Дэн, открывая глаза и забирая в свои ладони обе руки Джона. – Я сам виноват. Можно сказать, что я их спровоцировал. Я…хотел большего. Но сейчас не жалею, что не вышло.
У Джона противно свело желудок. Он нахмурился и требовательно сжал пальцы Дэна.
- Что ты творишь? Зачем? – не укладывалось в голове, что это красивый нежный парень может так отчаянно хотеть покончить с жизнью.
- Я больше не смог жить без тебя, – тихо и очень просто ответил Дэн. Без всякого надрыва, как будто говорил о погоде. – Я пытался, правда. Я перепробовал множество разных вариантов, но ничего не получилось.
Джон закрыл глаза. Ему вдруг стало очень страшно. Нет, Дэниэл не походил на маньяка, ни тогда, ни сейчас. Но как теперь объяснить, что ничего не изменилось – что Джон по-прежнему не сможет быть с ним, и сейчас причина гораздо более значительная?
- Когда ты вернулся на сцену, я понял, что должен попытаться. Я снова взял в руки гитару, впервые с тех пор… Потом пришел к Стиву, – он слабо улыбнулся, увидев изумленный взгляд Джона – Я знаю, что он тебе не сказал, он и не должен был. Стив сказал…что ты не свободен. И что он не хотел бы, чтобы я второй раз помешал твоей карьере. Тогда я сошелся с теми ребятами…чтобы быть хотя бы в одном городе с тобой. Но это было еще больнее…
Джон с резким шипением втянул воздух сквозь сжатые зубы, не замечая, как побелели пальцы Дэниэла, судорожно сжатые в его ладонях.
- Стив…черт! Почему он не посоветовался со мной? И ничему бы ты не помешал, и тогда тоже… Дэн, я искал тебя, я все эти годы чувствовал свою вину и искал тебя, чтобы сказать об этом! Только я один виноват! Во всем виноват я один… - он больше не мог сдерживать слезы, они покатились по щекам, собираясь на подбородке в одну большую каплю, срываясь на кожаную куртку. Дэниэл вздохнул, поднатужился и рывком сел, ухватившись за плечи Джона. Они обнялись одновременно, так крепко, что у обоих перехватило дыхание. Сквозь тонкую ткань больничной рубахи Джон чувствовал быстрое биение сердца друга, Дэн слабо перебирал рукой его волосы и шептал, как маленькому:
- Не плачь…все хорошо…теперь все будет хорошо…ты только не оставляй меня…совсем…
«Я не оставлю! Я еще не знаю как, но я не оставлю тебя больше одного!» - Джон уже собрался произнести эти слова вслух, но почувствовал, как тело в его руках обмякло и начало утягивать за собой на кровать. Побледнев от волнения, певец уложил потерявшего сознание Дэна на подушки, и вылетел из палаты.
- Крис! П…простите, доктор Браун, там…пациенту стало плохо. – Джон нервничал, стараясь подобрать слова, он и так шокировал двух почтенных докторов, влетев в кабинет Кристиана без стука. Крис нахмурился, извинился перед коллегами и вышел в коридор. Джон увязался за ним, чувствуя себя как никогда беспомощным. Было непривычно видеть, как поменялись их роли: здесь Кристиан был «ведущим», а он – Джон – совершенно не владел ситуацией.
- Мы просто говорили… Он был так рад! Я…мы обнялись, и вдруг он… Я боюсь, что, может, слишком сильно его сжал? – Джон готов был провалиться сквозь землю. Крис усмехнулся, подняв одну бровь:
- Он упал в обморок в твоих объятьях? Как романтично! – посмотрев на несчастное лицо своего любимого, врач смягчился: - Не переживай так. Я думаю, он просто переволновался.
Около палаты Джон поймал Кристиана за рукав:
- Послушай…я не делал ничего такого, мы говорили и обнимались только по-дружески! И он знает, что у меня кто-то есть.
Кристиан улыбнулся своей удивительной понимающей улыбкой:
- Я не ревную, милый, правда. Я все понимаю, и рад, что вы встретились. А сейчас подожди меня в коридоре, хорошо?
Джон вернулся в общий коридор, тяжело уселся в пластиковое кресло. Он и сам перенервничал, сердце немного ныло, а в голове все перепуталось. Столько всего нужно было теперь обдумать, решить, надо поговорить со Стивом, с Кристианом…
- Мистер Кроу! Простите, мистер Кроу, можно?
Джон машинально полез в нагрудный карман куртки за авторучкой – такие интонации бывают обычно у желающих получить автограф. Повернувшись на голос, Джон увидел бледного молодого человека, чуть больше двадцати лет, с длинными светлыми волосами, забранными в хвост, симпатичного, если бы не слишком испуганное выражение лица. Он не протягивал ничего, на чем можно было бы расписаться, и Джон вопросительно поднял брови.
- Мистер Кроу, простите, но…вы были сейчас у Дэниэла Рока? Вы не могли бы сказать, как он? Мне здесь ничего не говорят, а новостям я не верю.
Парень очень нервничал, практически, был на грани нервного срыва, но не от того, что лично общался со звездой – как бывало у некоторых, а, кажется, от неподдельной тревоги за Дэна. Джон подозрительно спросил:
- А ты ему кто? Вы знакомы? – на секунду мелькнула мысль: «Уж не ревную ли?», но певец быстро ее отмел.
- Я…я никто. – Парень совсем смешался, быстро оглядевшись по сторонам, как будто намеревался сбежать. Но, видимо, желание узнать новости о Дэне пересилило, и он снова вперил в Джона умоляющий взгляд: - Прошу, скажите, как он?
«Даже если он обычный фанат, похоже, парень не на шутку влюблен» - певец почувствовал, что начинает жалеть парнишку.
- С ним ничего серьезного. Если даст себя лечить, через недельку будет на ногах. Я думаю, что ты еще увидишь его на сцене, парень, можешь не переживать.
- На сцене? Будь она проклята, сцена ваша… - юноша неожиданно всхлипнул, не в силах больше сдерживать слезы, проговорив последнюю фразу, давясь рыданиями. Но тут же взял себя в руки и более спокойно продолжил: - Я хочу, чтобы он жил. И…был счастлив. А если на сцене бывает такое… - он махнул рукой.
«Странный фанат!» - оторопел Джон. Он хотел сказать что-то успокаивающее, но в этот момент над их головами прозвучал недовольный женский голос:
- Вы снова пришли? Я же ясно сказала: посторонним здесь находиться запрещено!
От неожиданности они оба вскочили. Молодая женщина-врач смущенно коснулась рукава Джона:
- Ох, мистер Кроу, это я не вам. А вот этому молодому человеку! Неужели придется звать охрану? – последнее было произнесено уже снова угрожающим тоном и адресовано странному собеседнику Джона. Певец почти физически ощутил, как напрягся парень. Не совсем понимая, зачем он это делает, Джон вдруг решил вступиться за молодого фаната.
- Милая девушка, давайте обойдемся без охраны? Видите ли… - несколько игривых фраз, обворожительная улыбка и автограф сделали свое дело: молодому человеку разрешили приходить и справляться о самочувствии мистера Рока.
Юноша порозовел от смущения, став еще более привлекательным.
Немного заикаясь от волнения, он забормотал:
- Мистер Кроу…не знаю, как вас и благодарить… - Джон махнул рукой, показывая, что не нуждается в благодарности, и они вернулись к своим креслам.
- Я вижу, что ты очень тепло относишься к Дэниэлу, принимаешь его судьбу близко к сердцу… Не расскажешь мне об этом? – спросил певец как можно более мягко, стараясь не напугать юношу своими вопросами. Что-то в этом молодом человеке нравилось Джону, напоминало ему кого-то…
Парень вскинул на собеседника удивленный взгляд карих глаз:
- А что рассказывать? Я…просто…я люблю его, вот и все. – Он насупился, видимо, ожидая насмешек. Джон, еще более осторожно подбирая слова, попробовал возразить:
- Его многие любят, раз он выступает на сцене со знаменитыми людьми.
Парень, сверкнув глазами, тут же с жаром возразил:
- Кто это – многие? Девочки фанатки, которые готовы носить его на руках, пока он знаменит, а через пять минут верят, что он наркоман? Или, может быть, друзья музыканты, которые избили его чуть не до полусмерти? Я знаю, что он одинок. И я действительно его люблю. Если бы я только мог сделать его счастливым…
Джон внимательно смотрел на молодого человека, понимая, что он говорит искренне, и, несмотря на некоторую излишнюю эмоциональность, он не похож на маньяка, «повернутого на любви к звезде». К тому же, как это не печально признавать, сейчас Дэниэл Рок совсем не звезда. Немного осталось тех истинных фанатов их творчества десять лет назад, которые помнят его в зените славы группы. Самому Джону возвращение на большую сцену дается очень нелегко, а что уж говорить о музыкантах, которых не все и по именам знают.
- Как тебя зовут? Дэн знает о тебе? – спросил Джон парня, снова погрустневшего от своих мыслей.
- Меня зовут Стью. Стюарт Партинсон, если точнее. Нет, он не знает…да и не узнает никогда. Я для него – один из толпы, к тому же…я – парень, а Дэн…не из таких.
Стью поднялся и смущенно улыбнулся.
- Спасибо вам, мистер Кроу, Джон, не думал, что вам будет интересно выслушивать меня… Спасибо за помощь и…за то, что вы рядом с ним…снова.
Джон так оторопел от последней фразы, что не смог ничего ответить, только молча смотрел вслед уходящему юноше. «Ну и ну! Фанаты! Да откуда же они всегда все узнают?…»
- Мистер Кроу? Доктор Браун просит вас зайти к нему в кабинет – молодая девушка, порозовевшая от смущения, с обожанием в глазах смотрит на знаменитого гостя. Джон так устал от событий сегодняшнего дня, что даже забыл поблагодарить медсестру. Рассеянно кивнув, он отправился в кабинет Криса.
- Ну как ты, любовь моя? – заботливо спросил Кристиан. Наконец, они остались вдвоем, и можно не скрывать своих чувств. Джон молча прижал своего любимого к себе, уткнувшись ему в макушку и не говоря ни слова. Слишком много мыслей, впечатлений, вопросов… Сначала нужно разобраться самому, а уже потом обсуждать с кем бы то ни было. Кристиан покорно прильнул к Джону, больше не задавая вопросов. Когда он будет готов – сам все расскажет. Главное, что сейчас он с ним, не зависимо от того, что там произошло у них с Дэниэлом в больничной палате, от чего музыкант потерял сознание.
- Милый, поезжай домой. Тебе на сегодня хватит волнений. Меня не жди – я остаюсь дежурить на ночь, – Крис с тревогой посмотрел на любимого. Не надо бы сегодня оставлять его одного, но работа есть работа. Но Джон даже не стал возражать, только покрепче обнял друга.
Из больницы певец сразу поехал к Стиву. Разговор предстоял не самый приятный, и откладывать его не стоило. Стив был его продюсером, сколько они себя помнили. Близкими друзьями они не были, но во всем, что касается работы, понимали друг друга с полуслова. На памяти Джона у них со Стивом только один раз случился настоящий конфликт: когда пропал Дэн. Певец тогда был готов сорвать гастроли, отменить концерты, только бы найти паренька. Для Стива же всегда на первом месте стояла работа. Они ужасно поссорились, наорали друг на друга, наговорили грубостей. Но Джон остался и выступал, стиснув зубы и сходя с ума от волнения. Их разрыв через несколько лет уже был менее драматичным. У Джона начались проблемы с алкоголем, депрессии, он очень сдал внешне. Популярность стремительно падала, и Стив решил «притормозить». Они вполне мирно обсудили все возможные варианты, пообещали не потерять друг друга из виду и расстались на пять лет. Стив продюсировал вполне успешную молодую группу, Джон разобрался со своими проблемами и нашел Кристиана. И когда бывший рок-стар решил попробовать вернуться на сцену, он без колебаний пришел к старому другу. Сейчас они снова работают вместе, известность возвращается к Джону даже быстрее, чем он ожидал, он искренне благодарен Стиву за его поддержку… Но никогда не сможет принять позицию Стива в отношении «менее значимых людей». Говорят, в этом заключается талант продюсера: холодная голова и умение жертвовать пешками ради продвижения короля. Именно поэтому разговор предстоял нелегкий.
Стив насупился сразу, как только услышал имя Дэна. Он даже не стал ничего отрицать, наоборот, сам пошел в наступление:
- Да, выгнал! Да, не взял! И выгоню еще раз, если он заявится! И ты не в том положении, чтобы ставить ультиматумы! И тогда был не в том, а сейчас и подавно! Я взялся работать с тобой не для того, что повторилась старая история! Мало крови ты мне тогда попортил со своим мальчишкой? Ты не помнишь, чем для тебя это кончилось тогда? Я остался на плаву, я и сейчас не пропаду, а вот у тебя третьего шанса уже не будет, дорогой мой! Ты до сорока лет дожил, а все еще не научился не смешивать работу и личную жизнь? А Крис? Ты о нем подумал? Каково ему будет знать, что на репетициях и концертах вокруг тебя постоянно вертится смазливый обожатель?
Смотреть со стороны на эту сцену, наверное, было бы смешно: невысокий, толстенький, лысеющий Стив, как никогда сейчас похожий на взъерошенного воробья, разве что не наскакивал на внушительного, широкоплечего, под два метра ростом, Джона, спокойно ожидающего, когда его партнер выговорится. Но спокойствие певца было сейчас обманчивым и наигранным, на самом деле внутри у него бушевала целая буря противоречий. Все, что говорит Стив, просто смешно! Причем здесь личная жизнь? И тем более Кристиан? Он просто хочет помочь Дэну, вернуть его к нормальной жизни, дать возможность заниматься любимым делом, ведь он гитарист от Бога! Ну и присматривать за ним – для собственного спокойствия. Но, с другой стороны, Джон понимал, что Стив прав. За столько лет чувства Дэна не утихли, а если он снова станет добиваться его расположения? А если снова пойдет на крайние меры, поняв, что Джон по-прежнему для него недоступен? А Кристиан? Надолго ли хватит его понимания и всепрощения, если Дэниэл большую часть времени будет рядом? Кто-то из них двоих точно не выдержит, а он, Джон, окажется между двух огней. Певец устало потер глаза. Но он больше не мог оставить Дэниэла, снова оттолкнуть его! Держа своего бедного друга за руки, Джон успел заметить пару затянувшихся шрамов на его запястьях. Каждый раз думая о том, что Дэн пытался покончить с собой и может сделать это еще раз, Джон ощущал приступ панического страха.
Тот разговор так и закончился ничем. Джон просил Стива подумать, поискать возможность, не отказываться от мысли вернуть Дэна в группу – ради его собственного спокойствия. Стив с видом библейского пророка предрекал ужасные бедствия, полный крах карьеры и личной жизни Джона, и отказывался нести за это ответственность. Измученные безрезультатным разговором, приятели распрощались, оставшись каждый при своем мнении. Стиву предстояла поездка в Испанию - договариваться о январском турне, а у Джона через несколько дней должны были начаться предрождественские репетиции.

@темы: Закончен, Romance, Миди, NC-17, Слэш

---

"Подарок на Рождество". Глава 1.

[Youku Toshiku]

Название: «Подарок на Рождество»
Автор - Youku_Toshiku
Бета: Sideways
Фэндом - ориджинал
Пейринг – Джон/Крис - основной.
Жанр – слэш, романс
Рейтинг - NC-17
Размещение - спросите разрешения, не забудьте шапку и дайте ссылку на комменты
Состояние – в процессе
Предупреждение: все персонажи и события вымышленны.
Фото героев: www.diary.ru/~YoukuToshiku/p100961150.htm#more1

Глава 1.

Что может быть прекраснее позднего воскресного утра? Ты просыпаешься не от истеричного звонка твоего агента, и даже не от сверлящей мозг трели будильника, а от того, что выспался и, кажется, проголодался – еще бы, после такой-то ночки!
Примерно так думал Джон, жмурясь от лучей скудного зимнего солнца, потягиваясь в сладкой истоме и вдыхая аромат свежего кофе и жареного бекона. Крис, который всегда просыпался раньше, уже готовил завтрак, в полголоса мурлыча последний хит Джона. Им так редко выпадали совместные выходные дни, что они старались каждый раз сделать из них праздник: завтрак в постель любимому, день в объятьях друг друга, или тихая прогулка в отдаленном парке, где меньше шансов наткнуться на папарацци, и, конечно, романтический ужин на двоих, который снова закончится бурной ночью, примерно такой, как сегодняшняя. Джон улыбнулся и прикрыл глаза, вспоминая, каким страстным был сегодня Кристиан, как он стонал от его ласк, как выкрикивал его имя, дрожа от наслаждения.
- Только не говори мне, что ты еще не проснулся, – голос Криса прозвучал у самого уха. Джон вздрогнул: видимо, он снова задремал, придаваясь приятным воспоминаниям. Притянув к себе любимого, он поцеловал его припухшие после ночных безумств губы:
- Неделька выдалась…никак не могу отоспаться, - прошептал он извиняющимся тоном. Да, эта неделя, действительно, вымотала его до предела: запись последних синглов для нового альбома, три концерта, пресс-конференции – Джону показалось, что он не уставал так уже лет пять. «Старею» - с грустью подумал он.
Кристиан – стройный голубоглазый брюнет двадцати восьми лет, кажущийся почти миниатюрным на фоне крупного высокого Джона, утонул в его объятьях. Удобно устроившись на широкой груди мужчины и поглаживая его плечо, покрытое татуировками, он проговорил успокаивающе:
- Я знаю, милый, я знаю. Но все же давай позавтракаем, а потом, если захочешь, можем еще поваляться.
Джон хмыкнул и забрался рукой под домашнюю футболку Криса, поглаживая его по спине:
- Еще бы я не захотел, – многозначительно прошептал он. Кристиан засмеялся и решительно высвободился из объятий любимого, шлепнув его по руке:
- Давай, ешь свой завтрак, пока он не остыл.
Через несколько минут они оба сидели на кровати и, смеясь, кормили друг друга ломтиками жареного бекона и мягкой французской булкой. Напротив приглушенно бормотал телевизор, передавая последние новости. Крис то и дело кидал в его сторону нетерпеливый взгляд: вчера Джон давал интервью этому каналу, речь шла о новом альбоме и будущих концертах в его поддержку. Он немного нервничал, ожидая результат вчерашней съемки, впрочем, как всегда, когда приходилось иметь дело с журналистами, но старался не подавать вида.
- Вот! Оно! – воскликнул Кристиан, хватая пульт и увеличивая громкость.
Интервью получилось неплохим, ничего особенно не переврали, все, что нужно, прозвучало. Испытав немалое облегчение, Джон повалил шутливо отбивающегося Криса на подушки, смеясь и целуя в шею. И вдруг замер, удивленно прислушиваясь к продолжавшему вещать ведущему новостей:
- …Дэниэл Рок был доставлен ночью в больницу, он предположительно избит своими коллегами, музыкантами известной рок-группы, с которой Дэниэл последние три месяца выступал в качестве гитариста. Врачи сообщают, что сейчас Дэниэл Рок находится в сознании, положение средней тяжести, опасных повреждений нет…
Кристиан вынырнул из-под руки друга и с интересом посмотрел на экран телевизора, который сейчас показывал крупным планом фотографию молодого симпатичного парня с несколько наивным для рок-музыканта лицом в обрамлении длинных черных как смоль волос.
- Ты его знаешь? Бедный парень, избили свои же… Никогда не пойму этого, – Кристиан перевел взгляд на Джона, с удивлением обнаружив, как тот побледнел. Лицо сорокалетнего певца выражало растерянность, боль, даже чувство вины, как показалось его другу. Крис положил руку на плечо Джона, гадая, уместно ли сейчас задавать вопросы?
- Дэн…я слышал, что он вернулся на сцену, но не знал, с какой компанией он связался, - сокрушенно покачал головой Джон, словно в ответ на свои мысли. Поймав обеспокоенный взгляд любимого, мужчина грустно улыбнулся:
- Мы одно время работали вместе, и… - заминка резанула по сердцу Кристиана, как бритва, но он постарался не выдать своих чувств:
- Вы были любовниками?
Взгляд Джона стал каким-то отчужденным, Крис даже испугался – не спросил ли лишнего. Но Джон просто ответил:
- Нет. – Он отвернулся, ища на тумбочке у кровати сигареты, затем направился на балкон.
Кристиан чувствовал, что с другом что-то творится. Он знал, что иногда просто не надо вмешиваться, все, что Джон посчитает нужным, он со временем расскажет сам. Но сейчас Крис видел, что его партнеру нужна поддержка. Они жили вместе уже два года, жили как настоящая семья, даже носили обручальные кольца, хотя «обручение» состоялось в этой самой комнате, в присутствии единственного общего друга. Кристиан до сего момента не думал, что у Джона есть от него какие-то тайны. И, похоже, эта ситуация пугала их обоих.
- Ты в порядке? – спросил Крис, подойдя к Джону сзади и обнимая его за талию, прижавшись щекой к спине. Певец вздрогнул, словно мыслями был где-то очень далеко, сигарета в его руке так и осталась не зажженной. Обернувшись, Джон обнял Кристиана и нежно поцеловал в губы. Разговор состоялся позже, когда двое мужчин, удовлетворенные и счастливые после сногсшибательного секса, лежали на широкой кровати, среди разбросанных подушек. Джон начал рассказывать сам, хотя Крис уже решил, что больше не станет поднимать эту тему:
- Мы познакомились лет десять назад. Я тогда был звездой почти мирового масштаба, а Дэн – совершенно зеленый шестнадцатилетний пацан - одним из статистов, знаешь, из тех, кто вечно ошивается поблизости, готовых подтирать нам зад, лишь бы числиться в команде. Кажется, он отвечал за доставку горячих ланчей, не помню, что-то вроде этого… Как-то раз в перерыве между репетициями я пошел прогуляться. Чтобы не напороться на фанатов, решил выбраться через черный ход. И вдруг услышал в одном из дальних закутков просто охренительную гитарную партию. Уж насколько я был искушен в этом, но у меня по спине побежали мурашки. Первая мысль была – Стив пригласил кого-то из «Роллингов» выступить с нами, или что-то вроде. Я пошел на звук и набрел на Дэна. Он сидел, закрыв глаза, подключив гитару Майка к какому-то запасному усилителю, и играл…ты не представляешь, как он играл. Я тогда его здорово напугал: кинулся с горящими глазами, схватил за шкирку и потащил к Стиву, парень подумал, что ему конец пришел за то, что взял инструмент без спроса. Так он начал выступать с нами. Правда, сильно вылезать ему не давали, ты же знаешь Майки и остальных, у них своя ревность…
Кристиан лежал на плече любимого и терпеливо слушал, понимая, что Джон не столько рассказывает ему, сколько выговаривает то, что годами держал в себе. Что бы ни предстояло услышать дальше, сейчас Джон с ним, и никакое прошлое не разрушит их отношения.
- Во время одной гастрольной поездки, когда мы отдыхали, Дэн подошел ко мне и сказал, что любит меня. Да, вот так вот: просто подошел, сел рядом, и серьезно заявил, что любит, что это не каприз, что он думает только обо мне и ему не нужно в жизни ничего, как и сама жизнь, если в ней не будет меня. Я был в таком шоке, что даже отшутиться не смог. Кого-то другого я бы, не задумываясь, послал подальше, решив, что это розыгрыш. Но Дэн…я почувствовал, что он говорит серьезно, увидел слезы в его глазах. Мы тогда долго говорили, я пытался объяснить ему, что ничего не выйдет, я тогда и помыслить не мог о подобных отношениях с мужчиной… В общем, мы остались друзьями, хотя как я понял потом, видимо, он просто решил дать мне время к нему привыкнуть. Прошло еще года два или три, и он повторил попытку, на этот раз заявившись ко мне ночью и решив соблазнить. Я тогда так испугался, разозлился, не знаю, что еще на меня нашло, но я наорал на него и запретил подходить к себе на пушечный выстрел, сказав, что дружба на этом кончилась. Утром я узнал, что Дэн исчез. Стив передал мне от него конверт, в котором был листок с единственной фразой: «Я всегда буду любить только тебя»…
И снова ему было больно – Крис это чувствовал. Теперь он понял, Джон до сих пор испытывает вину перед парнишкой, только вину – не больше, это не повод для ревности. Сочувственно погладив мужчину по щеке, Кристиан спросил:
- Вы больше не виделись?
- Нет, - вздохнул Джон. - Первое время я искал его, потому что боялся, что он сделает с собой что-то плохое. Тогда не нашел, потом меня свое закрутило, потом появился ты, – Джон прижался щекой к волосам любимого. – Но вот пару месяцев назад Стив невзначай бросил, что видел Дэна, он теперь крутой, играет вместе с … - певец презрительным тоном произнес название какой-то музыкальной группы, в которых Крис, далекий от шоу-бизнеса, так и не научился разбираться. – Я был рад, что парень жив и даже решил снова играть. А видишь, как все вышло…
Не смотря на то, что рассказ получился грустным, Джон явно почувствовал себя легче. Он испытывал благодарность к Крису за то, что выслушал и понял, не ревнуя, не задавая лишних вопросов. Остаток выходного прошел гладко. Кристиан делал все что мог, чтобы отвлечь своего любимого от грустных воспоминаний: они ходили по магазинам за подарками к приближающемуся Рождеству, потом пили кофе в их любимой французской кофейне, вечером смотрели старые комедии, совместив это с ужином при свечах. И все же, перед тем как лечь в постель, Джон немного виновато попросил Криса:
- Послушай, ты бы не мог все-таки узнать по своим каналам, что и как? Может, ему помощь нужна?
На следующее утро Кристиан отправился на очередное дежурство: он работал врачом одной из нью-йоркских больниц. Джон отсыпался, используя оставшиеся дни отдыха накануне предрождественских репетиций. Он как раз закончил готовить себе завтрак, как в комнате прозвучал телефонный звонок.
- Ты уже проснулся, соня? – приглушенный расстоянием голос Криса был полон нежности. Но затем он заговорил серьезно, Джону даже показалось, что его друг не на шутку встревожен чем-то: - Послушай, тут такое дело… Дэниэл Рок…в общем, он у нас. Я взялся его вести, только не подумай ничего, я это сделал из желания помочь, никакой ревности. Физически, действительно, нет ничего опасного для жизни, но вот морально… Он отказывается от лечения, наши психологи говорят, что у него тяжелое депрессивное состояние, которое может затормозить процесс выздоровления. А я откровенно боюсь, что он…
- Зачем ты рассказываешь это мне? – глухо спросил Джон. Он сам не ожидал, насколько больно будет снова пережить это чувство вины – спустя столько лет все словно как вчера. Воспоминания нахлынули, подобно снежной лавине: как он не спал ночами, обзванивая морги и больницы, как корил себя, думая, что должен был найти способ не допустить разрыва, который мог убить парнишку.
Кристиан, казалось, онемел на том конце провода. Помолчав несколько минут, он растерянно проговорил:
- Я думал, ты захочешь знать…мне показалось, что ты сам просил меня…
- Прости, слушай, прости меня, – раскаяние сдавило Джону горло. Да что такое с ним творится? Крис прав, он сам хотел узнать, что с Дэном и помочь, если будет возможно. Почему мысли о Дэниэле будят в нем такую бурю эмоций? – Крис, извини, мне просто…
«Больно?». Джон стиснул трубку, не зная, что сказать.
- Я понимаю, – Кристиан снова заговорил мягко, так, как он один это умел, всегда успокаивая любую бурю в душе Джона. Вот и сейчас певец почувствовал, как боль и страх отступают, на смену им приходит благодарность и нежность. Внезапно он принял решение:
- Крис, я могу увидеться с ним? К нему допускают посетителей?
- Я устрою это, – с облегчением ответил молодой врач. - Честно говоря, об этом я и хотел попросить тебя, когда позвонил. Приезжай через час, у нас закончатся осмотры, и вы сможете спокойно поговорить. Я люблю тебя!
«Он совсем не ревнует?» - изумленно думал Джон, собираясь в больницу. Крис был удивительным человеком. Они с Джоном не были абсолютной противоположностью друг другу, но обычно спокойный, мягкий, рассудительный Кристиан словно уравновешивал импульсивного, непредсказуемого, эмоционального рок-певца. С Крисом Джон чувствовал себя совершенно другим человеком, он научился ценить покой, тишину, нежность. А еще Кристиан понимал его, как никто и никогда в жизни. Ни одному человеку Джон не рассказывал о себе так много, не боясь осуждения, зная, что всегда найдет поддержку. Вот уже два года, как он каждый день благодарит Бога за Криса. «Мой Ангел» - называет его в мыслях и в минуты страсти…
Джон поймал в зеркале свой растерянный взгляд. На него скептически смотрел высокий мужчина средних лет, крупного, несколько тяжелого телосложения, с еще только намечающимся животиком, с длинными, как у всех рокеров, темно-русыми волосами ниже плеч. Он никогда не был таким уж красавцем, но фанатки считали его внешность «эффектной» и «роковой» - когда-то… Джон грустно улыбнулся своему отражению: узнает ли его Дэн? Будет разочарован? Наверняка… «Это и к лучшему» – осадил себя певец, он идет на эту встречу не за тем, чтобы снова пробудить в Дэниэле какие-то чувства, а только чтобы предложить помощь и поддержку.

@темы: Закончен, Romance, Миди, NC-17, Слэш

---

Passion

[Kuro-chi]

Название: Passion
Автор: Kuro-rin
Фендом: Ориджинал
Пейринг: М/М
Рейтинг: NC-17
Жанр: романтик, немного ангст
Дисклеймер: все моё, моё))
Статус: закончен
Размер: мини
Размещение: Сперва - согласие автора)
Саммари: Этот мир избавляется от всего, что считает запретным… Лишь раз заметив "запретную любовь", он стремится развести влюблённых по разные стороны баррикад. Но как мир не может понять, что это бесполезно?
От автора: Писалось как драббл, но получилось полноценным рассказом) Впрочем, как обычно!

Читать!

Без будущего... Наши отношения, они бесполезны. Нескончаемый круговорот, в котором тонут наши чувства. Здесь нам не быть вместе... Ни за что и никогда! Люди этого просто не поймут...
Мир избавляется от того, что считает запретным. Мы оба мужчины, и наша любовь – табу. Но почему? Почему всё так? Ведь чувства, которые ты у меня вызываешь, они настоящие! Любовь, нежность, боль, ненависть, страсть... Да, страсть... Именно она нас сгубила! Мы слишком сильно стремились быть вместе. Я желал быть рядом с тобой постоянно, а ты жаждал меня... В каждом твоём движении, в каждом вздохе читалась страсть!
Passion – такое ядовитое слово, несущее в себе боли и тягости. Мир не может долго быть слеп! Мы упивались друг другом. Я целовал твои мягкие и податливые губы, тело, прикасался к разгорячённой коже... И мир, в конце концов, заметил это и сделал всё, чтобы развести нас, чтобы уничтожить "запретные чувства".
Зачем ты заразил меня этой страстью? Возможно, не будь мы так близки, ничего бы не случилось... Ведь я просто хотел быть рядом!
А сейчас я стою, не сводя с тебя взгляда. Светлые глаза, в которых плещется грусть, натянутая улыбка на губах, напряжённые плечи... Ты не понимаешь, что происходит, ты не хочешь этого! Я тоже не хочу, но мир поступил по своему, переплетя в косу наши пути, которые раньше почти сливались в один... Теперь уже мы должны забыть про свою любовь! Наша судьба – быть рядом, но не вместе, всегда следовать рука об руку, но не прикасаться. Сможем ли мы вытерпеть это или разгневаем мир ещё больше?
Ручка дрогнула в твоей руке – теперь после подписи было нечто, напоминающее крест. Да, это ты поставил крест на нас, на наших отношениях... Сегодня день твоей свадьбы, а я – шафер... Так захотели твои родители, ты не стал бы наследником "твоей обожаемой фирмы", если б не было этой свадьбы! И я дал им согласие вместо тебя... Потерять всё – ты не вынес бы этого. Когда узнал о планируемом, что-то менять было поздно, и ты согласился на условия отца...
И смотря на то, как ты целуешь эту девушку, я понимаю, что вы прекрасная пара, а нам с тобой просто не быть вместе! Как бы мне хотелось увидеть твоё выражение лица и понять, нравится ли тебе происходящее... Но я вижу лишь спину и... её лицо!
Я отпускаю тебя! Я хочу просто быть рядом с тобой – я и так рядом! Мне тяжело делить тебя с кем-то, я не вынесу той мысли, что к твоему телу прикасался ещё кто-то кроме меня, поэтому я попытаюсь отпустить... Рядом – но не вместе, близко – но без возможности прикоснуться. Зачем, зачем когда-то давно ты заразил меня этой страстью, этой жаждой обладать тобой?
Вечер... Я стою на крыльце ресторана, в котором вы справляли свадьбу. Скоро должно подъехать такси и забрать меня из этого Ада. Ты где-то там, в зале, со своей молодой женой. Ты ни разу не глянул в мою сторону сегодня, лишь заглянул в глаза, приняв подарок... Это было ещё утром, а сейчас уже вечер, скоро на небе загорятся мириады звёздочек, и ты с невестой останешься наедине... Как же я ненавижу делиться!
– Милый...
Горячее дыхание опалило мне ухо, а в следующую секунду я был прижат спиной к холодному металлу двери, и тёплые губы коснулись моего уха.
– Я в белом, но ещё не умер! И не смей меня бросать! – чувственный поцелуй и тихая фраза на выдохе. – Люблю... только тебя...
Я кивнул, понимая, что никуда не денусь. Мы и так разозлили этот мир, позлим его ещё сильнее? Ведь он не сможет заставить нас ненавидеть друг друга, а это единственная возможность развести нас! Ничего не выбьет из моей головы одержимость страстью, которую вбил в меня любимый... Без него я сойду с ума!
А невеста... Да, я эгоист! И я ненавижу делиться! Но ради любимого придётся немного потерпеть, к тому же... не особо-то мне придётся терпеть его измены с "женой". Я уверен в этом! Пара лет и...
А любит он только меня!

P.S. Мальчики))) Таки ж напомнили мне они ГГ)

@темы: Закончен, Ангст, Яой, Romance, Мини, NC-17

---

Знать, что ты придешь

[Sammy Lee]

Название: Знать, что ты придешь
Автор: Sammy Lee
Бета: нет
Фэндом: Ориджинал
Права: Все мое
Пейринг: м/м
Жанр: слэш, horror, флафф
Рейтинг: R (наверно)
Размер: Мини
Предупреждения: навеяно рассказом Стивена Кинга «Дорожный ужас прет на север», но только навеяно, основной бред мой. Обоснуй отсутствует, как класс, ничего, кроме изложенного в тексте, автор не знает. Разнообразные жанровые штампы.
Размещение: только с разрешения автора
Статус: закончен
Саммари: про загадочный дом, кошмары и всепобеждающую любовь.

30 апреля – 2 мая. Саша.

- Игоря убили, - говорит Ромка и отворачивается к окну. Он только что пришел от Светланы Ивановны, хмурый и напряженный. Теперь понятно, почему он такой.
- Как? Разве он не сам?
- Нет, оказалось, не сам. Даже удивительно, что так тщательно разбирались в деле какого-то гомика, - я не вижу Ромкиного лица, но знаю, что он кривится, брезгливо и гневно. – Но экспертиза выявила следы борьбы и присутствие как минимум еще одного человека.
- Папашка Игоря, наверно, надавил, - говорю, лишь бы что-то сказать. Отец выгнал шестнадцатилетнего Игорька из дома, и только то, что мать его не оставила, пошла на развод и раздел имущества, наверно, спасло его от падения на дно. Но, кроме отца, довольно успешного бизнесмена, у Игоря нет никого, кто мог бы надавить на следствие. У него близких-то, если подумать, только мать – медсестра, да друг Ромка – банковский клерк.
Ромка только хмыкает, но молчит. Тоже, наверно, так думает. Я тоже молчу и смотрю на картину на стене. Ее Игорь почему-то оставил нам.

Наверно, странно двадцатипятилетнему парню писать завещание, пусть и неофициальное. Но не страннее, чем выброситься в окно с двенадцатого этажа, по крайней мере, тогда мы так думали. Тем более странно, что Игорь впечатления неординарности и нестандарности отнюдь не производил, ну, если не считать сексуальной ориентации. Но так оно и было – месяц назад мы узнали о его гибели, а потом его мать передала нам с Ромкой картину.
- Представляете, он завещание написал, - сказала она, зябко передергиваясь. – Мальчики, я не знаю уже, что думать… Он что, готовился? Может, я не знаю чего-то, скажите мне, умоляю! Рома, Сашенька… - и заплакала, безнадежно, страшно, почти без слез.
Мы обнимали ее с двух сторон, утешали. Мы тоже не знали и не понимали – почему? Не было ничего такого в жизни Игоря, что могло толкнуть его на такой шаг.
И вот теперь выяснилось, что он не сам шагнул. Кто-то его выбросил или заставил.

- Даже не знаю, что страшнее, - говорю я и подхожу к Ромке, обнимаю со спины. – И что, есть подозреваемый?
- Светлане Ивановне сказали, что нет, - Ромка кладет свои руки поверх моих, крепко сжимает. – Да нет, думаю, на самом деле нет. Ты вот на кого можешь подумать?
Действительно, круг общения у нас с Игорем примерно одинаковый, и никого, кто мог бы испытывать к нему настолько сильные чувства, не припомню.
- Разве что незнакомый кто-то, - озвучиваю я результат размышлений, - познакомился где-то, привел…
Ромка не соглашается:
- Это Игорь-то? К себе домой, с улицы, кого попало? Тем более, что он не один жил, с матерью.
- Вряд ли, конечно, - соглашаюсь я. – Но больше версий нет. Если только маньяк какой-нибудь.
Ромка поворачивается ко мне, крепко обнимает:
- Сашка, будь осторожнее, ладно? Ты целыми днями один тут сидишь…
- Не бойся, - я улыбаюсь ему в шею, - я знаю, что посторонним нельзя открывать дверь.

После того, как попал под машину полгода назад, я на самом деле днем заперт в четырех стенах – сначала вообще ходить не мог – паралич, к счастью, оказавшийся временным, да и сейчас один на улицу выходить не решаюсь. Но я рад тому, что это случилось со мной, правда. Потому что, не оказавшись больным и беспомощным, я бы никогда не узнал, как любит меня Ромка, и как люблю его я. Говорят, что несчастье сплачивает, но чаще оно, увы, разъединяет. Мы же с Ромкой за эти полгода стали так близки, что я не воспринимаю себя отдельно от него.
- Давай спать, Саш, - говорит он, зевая. – Устал, как собака.
- Спи, - я легонько целую его в губы. – Мне надо поработать еще, я на кухне сяду.
- Сиди здесь, мне твоя лампа не мешает.
Я рад – мне совсем не хочется идти на кухню, сидеть там одному. Мы целуемся еще раз, долго, со вкусом, потом Ромка расстилает постель, ложится и засыпает почти сразу. Я выключаю верхний свет, сажусь за компьютер. Найти работу на дому для бухгалтера в нашем городе – задача почти нереальная, так что я своей работой дорожу и стараюсь делать все в срок, а отрывать время в выходные от Ромки мне не хочется.
Часа через два заканчиваю, подшиваю документы в папку, кладу ее в пакет к трем таким же, туда же отправляется флешка с базами. Все, теперь можно ложиться спать спокойно, для курьера от фирмы все готово. Но сна нет ни в одном глазу, если лягу сейчас, буду вертеться и обязательно разбужу Ромку. Поэтому я грею себе молоко, сажусь со стаканом в кресло, немного любуюсь своим сладко спящим парнем, потом перевожу глаза на картину, висящую на стене. Все-таки не нравится она мне, и над кроватью ей совсем не место. Но больше ее и некуда повесить, а совсем не вешать как-то неудобно. Надо будет убрать после сорока дней, решаю я, если Рома не будет возражать.

Вообще-то, ничего такого на картине нет. Просто речной берег, пасмурный осенний день, заброшенная избушка… Обычный меланхоличный пейзаж. Но отчего-то меня каждый раз пробирает дрожь, когда я смотрю на нее. И я не понимаю, почему Игорь завещал ее нам, даже больше, чем почему он вообще написал завещание. Теперь, когда выяснилось, что это было не самоубийство, это становится не просто странным, а прямо-таки пугает меня.
Избушка на полотне странная, делаю я вывод. Удивительно, что я сразу этого не заметил. Очень неприятная и какая-то чужеродная для пейзажа. Слишком перекошенная, непонятно, как вообще стоит. Слишком большие окна, черные, пустые, похоже на глазницы. Списать на неумелость художника тоже не получается – все остальные детали пейзажа выполнены очень даже реалистично и правильно. На мой дилетантский взгляд, по крайней мере. Игорь любил живопись, дружил с художниками, так что наверняка работа не самая плохая.
Молоко допито, я зеваю – наконец потянуло в сон. Ложусь, прижимаюсь к широкой Ромкиной спине, утыкаюсь носом ему в шею. «Какое счастье, что ты со мной», - моя вечерняя молитва. Все, спать.

Меня будит знакомое, томное, жаркое – горячие губы на шее, теплые ладони на ягодицах. Не открывая глаз, улыбаюсь и подаюсь навстречу, раздвигая ноги, чтобы плотнее прижаться.
- Сашка-а, - шепчет, улыбается – я чувствую. – Са-аш…
Ложусь на живот, расслабляюсь – хочу лениво и медленно. Минуты – тягучие, длинные, сладкие – медовые… И финальное острое, блаженное – тоже медовое, золотистое, долго отдающееся сладкой дрожью в теле…
Только сейчас открываю глаза:
- Доброе утро, Рома. Я видел эротический сон?
Фыркает, смешно морщит нос:
- Доброе. Радость моя, ты во сне так хорошо трахаешься…
- Хочешь сказать, наяву хуже? – щиплю его за сосок. – Вот тебе!
Немного повозившись, затихаем, лежим, обнявшись. Сегодня суббота, никуда не надо торопиться… А, черт!
- Ром, у нас же сельхозработы сегодня!
- Точно, - Ромка стонет, - как же ломает туда переть! Может, забьем?
- Танька не простит.
- Да-а. Ну, тогда давай вставать. Эх, хоть бы погода хорошая была!

Погода хорошая, это радует. Больше в этом визите особо радостного ничего нет. Переть на двух электричках и одном автобусе за сто километров, чтобы повкалывать на даче у Ромкиной сестры – сомнительное удовольствие. Но Танька – хорошая баба, хоть и ворчливая малость, а кроме нас, помочь ей некому. К тому же меня, сироту, Ромкина семья - дружная, шумная, теплая - тянет, как магнит. Много вы видели родителей, без единого упрека принявших такую «невесту» своего сына? Моя мать, к слову, так и умерла, не узнав о моей ориентации. К тому же я на пять лет старше Ромы – мы сошлись, когда ему было всего двадцать два, но ни одного намека на совращение младенцев я не слышал, хотя за эти три года всякое бывало – семейство у Ромки эмоциональное, ругаются и мирятся по пять раз на дню.
Вот и сейчас – не успев войти в калитку, слышим:
- Мама, ты ничего в этом не понимаешь! – это Катька, племяшка Ромы.
- Да уж, куда мне, старой клюшке! Но мне по хрен, что там у вас модно, а что нет! Отморозишь себе все женское, потом наплачешься! Зимой – только в длинной куртке! А еще лучше – в шубе! И не дуйся, иди лучше рассаду полей!
- Почему опять я? Мишка вон дрыхнет, хотя уже день в разгаре! И вообще, ему все можно, а мне ничего!
- Мишка – мужик! А ты – соплюшка!
Учитывая, что Мишке шестнадцать, а Катьке четырнадцать, аргумент, бесспорно, железный. Да и спор о зимней куртке в начале мая как-то… не слишком логичен. Но такие уж они, Кузнецовы.
- О, Ромка с Сашей приехали! Мам, а ты ругалась, что забыли. Привет!
- Явились, не запылились, - это уже Татьяна. – Саш, ты как, сможешь что-то делать? Я вообще-то на этого оболтуса только рассчитывала.
- Ну, потихонечку попробую, - улыбаюсь я. – Не бойся, не перетружусь.
Пока мы обедаем, происходит долгий и сложный процесс Мишкиной побудки. Потом обедает он. Потом, наконец, все три мужика приступаем к делу. Огород у Таньки большой, так что трудимся до позднего вечера и остаемся ночевать.

Воскресный день такой же ясный и теплый, поэтому решаем побыть на даче до вечера, погулять на природе. Мишка зовет на речку, Таня отпускает нас с приказом проследить, чтобы мелкий не лез в воду.
- Что я, идиот? Мать вообще уже… – возмущается Мишка, удалившись на безопасное расстояние. – Просто погуляем, я вам одно место покажу. Саш, ты как, пару километров пройдешь?
Решаем попробовать. Надо уже брать себя в руки и жить нормально, приступов слабости уже давно не было. Сейчас самый удачный момент – если что, парни вдвоем точно меня дотащат до дому. Путь до «одного места» проходит нормально, но, достигнув его, я теряю дар речи и хватаюсь за Ромкино плечо.
- Блин, - говорит он и обнимает меня за пояс. – Саш, только не падай. Мишань, что это за дом, знаешь?
- Узнали, да? – Мишка довольно щурится. – Игорь здесь был прошлой осенью, фоткал его, чем-то он ему понравился. По мне так жуткий домик.
Да, именно это место и этот дом изображены на картине, висящей над нашей кроватью.
- А с чего его сюда принесло? – спрашивает Ромка. – Вроде они с твоей мамой не слишком-то дружили.
- А он не к нам приезжал, знакомый его какой-то у нас в поселке дачу снимал. Мы с пацанами случайно их здесь встретили.
- А что за знакомый? Имени не знаешь?
- Неа. Такой длинный, черный, носатый. Стремный мужик какой-то. В возрасте уже, за сорок, наверно.
Мы переглядываемся. Я не могу припомнить такого близкого знакомого у Игоря, Ромка, видать, тоже.
Внутри дома пусто, даже слишком пусто – ни битых бутылок, ни окурков, ни другого мусора. И очень холодно. Странно – он же открытый, ни окон, ни дверей, а на улице почти летнее тепло. Я передергиваюсь и выхожу. И что Игорек нашел в этой жуткой хибаре?

Какое блаженство – оказаться, наконец, в своей маленькой норке, наплескаться в душе, вкусно поесть и валяться на диване с любимым человеком!
- Здорово, что завтра еще один выходной, - Ромка одной рукой щелкает пультом, другой рассеянно шарит у меня под футболкой.
- Может, ты что-то одно будешь делать? – я отбираю у него пульт, Ромка с готовностью начинает стаскивать с меня футболку… и тут звонит его телефон.
Ромка смотрит на дисплей и, вздохнув, отвечает.
- Да, Анна Львовна, добрый вечер.
Я одергиваю футболку и иду на кухню. У Ромки совершенно сумасшедшая начальница, настоящий трудоголик. Может позвонить в любое время дня и ночи и обсуждать рабочие темы по полчаса. Но ради хлебного места приходится ее терпеть.
На этот раз разговор заканчивается быстро. Ромка заходит на кухню, лицо у него растерянное.
- Саш, блин, не знаю даже, радоваться или огорчаться…
Я вопросительно смотрю на него.
- Хорошее – меня только что повысили. Плохое – завтра мне надо ехать в командировку.
- Как это – повысили? В выходной день, в десять вечера?
- А вот так. На той неделе, оказывается, отделу дали еще одну ставку главного специалиста. Львовна думала-думала, приняла решение и озвучила. Ну, ты ее знаешь.
- Да уж, изучил. А командировка?
Ромка морщится:
- Ленка должна была ехать, да заболела. Вот Львовна и решила мне испытание устроить. Блин, как же не хочется оставлять тебя одного…
Я обнимаю его:
- Ну что ты… Это же замечательно, что тебя повысили. И за меня не переживай, сегодня вон два кэмэ туда-обратно отмахал, даже не запыхался. Так что давай, настраивайся на командировку. Куда хоть едешь-то?
- Допофис в N инспектировать. Дня на три, наверно. Да что настраиваться, я что, не знаю, как кредитные дела оформляются? Завтра в банк за документами схожу, вечером на вокзал… - Он тащит меня за руку в комнату. - Так, на чем мы остановились?

Я был уже здесь, много раз, я точно это знаю, но никак не могу вспомнить, что там, в следующей комнате… Длинный-длинный дом, тесные комнатки анфиладой, забитые барахлом… Где-то должен быть Ромка, не могу его найти, где же он… Странный свет, синий, тусклый, это что, луна? Хочу посмотреть в окно, но окон нет, вообще ни одного. Только темные тесные комнаты, откуда здесь столько мебели, мы не покупали, а разве это наш дом? Наверно, наш, кажется, наш… Устал идти, ноги болят, где же Ромка… Ладно, я лягу, посплю, потом пойду дальше. Ого, какая кровать, прямо царская, вот на ней и посплю. Кровать широкая, мягкая… слишком мягкая, топкая, всасывает меня, заглатывает, душит...
- Саша! Да проснись ты!
Я весь в испарине, сердце колотится в горле, глаза не хотят открываться, тащат меня назад, в сон.
- Сашка! – Ромка встряхивает меня, сажает на постели. – Что с тобой? Что-то болит?
Наконец удается полностью проснуться, я обессиленно приваливаюсь к Ромке, пробую голос, получается нормально:
- Н-ничего. Просто плохой сон. Устал, все-таки, наверно.
Он шумно выдыхает, гладит меня по спине:
- Напугал ты меня. Так задыхался и бился… Не надо все же было тебя на дачу тащить.
- Да забей, - я целую его в щеку. – Хватит надо мной трястись. Я пойду водички попью, тебе принести?
Наливая воду в два стакана, вспоминаю сон, меня передергивает. Вроде бы обычный кошмар, но ощущения мерзостные до того, что хочется помыться – кажется, что и впрямь побывал в пасти какого-то чудовища.
Засыпая потом на плече своего парня, ловлю дурацкую мысль – не хочу, чтобы он уезжал. Боюсь оставаться один…

3 – 6 мая. Рома.

- Ну давай, пока, - мы коротко целуемся. Поезд отходит, Сашка машет мне рукой, улыбается. Какой же он худой, все-таки, все никак не поправится после болезни. Надо будет в N мяса хорошего, деревенского прикупить. Сельский район, у них должно быть. И сметаны тоже.
В купе две женщины, довольно молодые, смотрят на меня с интересом. Вежливо здороваюсь и укладываюсь на верхнюю полку. Знакомиться и разговаривать никакого желания нет. Блин, все же как некстати эта командировка. Сашка совсем недавно оправился, побаиваюсь я за него. Еще и эти новости об Игоре… Но и не откажешься же. Ладно, надо пока просмотреть, что мне в папку сунули…
Через час выхожу в коридор – женщины собираются укладываться. Долго стою, смотрю на несущуюся за окном темноту. Сашка, наверно, тоже ложится спать. Как-то странно – он ложится спать без меня, а я – без него.

Первый звонок – с привокзальной площади:
- Проснулся?
- Ага, ждал, когда позвонишь, - чувствую, что улыбается, но голос какой-то надтреснутый.
- Ты что, простыл? Хрипишь, что ли…
- Да нет, - он откашливается. – Плохо спал, одному, видать, непривычно. Ничего, днем вздремну, мне на службу не ходить.
Немного болтаем, прощаемся до вечера. Блин, я уже соскучился. Хорошо хоть, что, судя по первому дню, командировка пройдет быстро. За два года существования допофиса его никто не проверял, так что работы много. И надо постараться – первое задание на новой должности, не дай бог, потом косяк вылезет, желающих много на мое место найдется. Проработав допоздна, иду в гостиницу, звоню Сашке.
- Чем занимаешься?
- Работаю. Сегодня курьер был, новую порцию привез. Многовато, хочу успеть до твоего приезда все переделать.
- Давай-давай. Приеду – и в постель, на пару суток так. Не до работы будет.
Хмыкает:
- Вот и я так думаю. Ромик, я уже соскучился.
У меня сердце щемит. Он очень редко так меня называет.
- Я тоже, - говорю я. – Я утром уже соскучился.
- А я вчера вечером, - он смеется. Потом добавляет, тихо и тоскливо, - приезжай поскорее, - и тут же поправляется, - это я так, не обращай внимания. Избаловал ты меня.
И начинает говорить о чем-то левом.
Я, конечно, всегда был сентиментальным, но не до такой же степени. Смахиваю набежавшую скупую мужскую слезу, слушаю родной тихий голос и думаю, за что мне такое счастье.

На следующий день тоже разговариваем и утром, и вечером. Голос у него какой-то усталый, но на мои вопросы он только отмахивается, мол, мне так кажется, и вообще я стал похож на наседку. Наверно, так и есть. Но мне не терпится уже приехать и увидеть его.
Пятого утром ловлю его на пороге, он говорит, что попросили приехать в офис.
- Будь осторожнее, Саш, - прошу его. – И не напрягайся сильно, я завтра утром приеду. Ты мне нужен бодрый и неутомимый.
- Я понял тебя, милый, - манерно тянет он и смеется. – Зайду тогда в аптеку на обратном пути.
День пролетает в мгновение ока, вечером успеваю только забежать в гостиницу за вещами и еле успеваю на поезд. Прошу проводницу положить в холодильник купленное таки мясо – оно замороженное, но ведь за ночь оттает. На переговоры уходит много времени, она все-таки соглашается, но я не успеваю позвонить Сашке. Ну да ладно, утром я его уже увижу.

Первый раз сердце колет тревогой, когда я не вижу его среди встречающих на перроне. Тут же звоню ему – не отвечает. Успокаиваю себя, что он, наверно, в автобусе и не слышит, но сердце уже начинает ныть. Подождав минут десять, скидываю ему на всякий случай СМС, что еду домой и бегу на остановку.
Лифт ползет невыносимо медленно, господи, наконец-то… Звоню в дверь, одновременно нашаривая в кармане ключи. Черт, вечно этот замок заедает, сегодня же сменю.
- Привет!
Тишина. В квартире пусто. Трясущейся рукой нажимаю на кнопку на телефоне, и с обрывающимся сердцем слышу в комнате знакомый сигнал. Простой, стандартный сигнал «Нокиа». Сашка не любит мелодии на звонке.

- Не примут у тебя заявление, - устало повторяет Леха. – Скажут, загулял парень, подожди три дня. Еще и поиздеваются, ты что, ментов наших не знаешь, гомофобы они все.
- Чтоб Сашка загулял?!
- Да тихо ты, я же о ментах говорю, что они так подумают, - Леха сжимает мое плечо. – А сам я не меньше твоего боюсь. Хороший он у тебя, ты же знаешь, мы все его любим.
Мы обзвонили все – больницы, морги, всех знакомых, даже вытрезвители – но это уже от отчаянья. После ДТП Сашка спиртного в рот не берет. Объездили весь город, все ближайшие окрестности – ничего.
Смотрю на часы – уже час ночи. У меня уже даже ничего не болит – одеревенело все, застыло, замерзло.
Леха смотрит на меня, крякает:
- Тебе выпить надо, а то неживой весь. И поспать, сил набраться. Завтра еще поездим, поищем.
Я молча соглашаюсь, Леха наливает мне сто грамм, дожидается, пока я лягу.
- Ну, братуха, держись. Я утром, часиков в десять, приеду.
Я только киваю ему. Сил нет говорить, но Леха, надеюсь, понимает, как я ему благодарен. Не всякий брат, таксист-частник, бросит на два дня работу и будет искать пропавшего любовника своего братишки-пидара. Повезло мне с моей семьей, да и вообще, наверно, слишком везло до сих пор, вот и расплата за это. И родня понимающая, любящая, и парень – золото, солнышко, теплое чудо… Но почему за мое везение расплачивается он – сначала этой жуткой травмой, а сейчас – вообще неизвестно чем?
Встаю, выпиваю еще чуть-чуть, а то даже дышать трудно, грудь, как в тисках, зажало. Немного отпускает, ложусь и неожиданно быстро проваливаюсь в сон.

Ну сколько же их, этих веревок, так туго они затянуты, почему я с собой не ношу ножа… Тяну, рву, распутываю, ломая ногти, грызу зубами, чувствуя, как становится солоно во рту от крови. Сашка дышит, я боюсь смотреть на его лицо – белое, неподвижное, окостеневшее, но грудь едва заметно вздымается – он дышит, и значит, все будет хорошо, надо только распутать, развязать эти узлы, забрать его, унести и никогда больше не выпускать из рук… Веревки помалу поддаются, я дергаю сильнее… и просыпаюсь, залитый потом, задыхающийся, с прокушенной губой.
На часах – пять утра. Я не буду ждать Леху. Я знаю, где Сашка, и мне надо спешить. Первая электричка отходит через сорок минут. Даже если это был только бред – больше у меня нет никаких зацепок. И не забыть взять с собой нож.

6 – 10 мая. Саша.

- Зайду тогда в аптеку на обратном пути.
Ромка смеется, прощаемся. Отключаюсь. Черт, забыл пакет из комнаты забрать, раз уж сам еду, сам и отвезу, благо все сделал. Беру пакет с папками, выхожу, и только в автобусе спохватываюсь, что забыл мобильник в комнате. Чертова бессонница, все из-за нее. Ну да ладно, с Ромкой мы уже поболтали, а больше никто названивать не должен. Да и буду я вне дома недолго, часа три, не больше.
Так и оказывается, через два часа я выхожу из офиса и направляюсь к остановке. На ней пусто, только какой-то мужик бомжеватого вида сидит на скамейке, надвинув на глаза кепку, спит, что ли. Автобуса долго нет, от скуки я начинаю читать объявления и вздрагиваю, когда меня дергают за штанину.
Мужик передвинулся ближе, смотрит на меня лихорадочно блестящими глазами. Я непроизвольно отодвигаюсь:
- Чего тебе?
Он продолжает смотреть на меня, беззвучно перебирает губами. Блин, больной, что ли? Я делаю еще шаг в сторону, и тут он говорит, неожиданно чистым, звучным баритоном:
- Тебе снятся плохие сны, да? Ты и не спишь почти из-за них?
У меня сердце прыгает в горло. Откуда он знает? С отъезда Ромки я спал, наверно, в общей сложности часов семь. Все из-за кошмаров. Но я молчу, настороженно глядя на него. Блин, где же этот автобус?
- Снятся-снятся… Дома, да? Всегда разные, но всегда одинаково жуткие?
- Откуда ты знаешь? – не выдерживаю я. – Что тебе надо?
- Это тебе надо, - говорит он и вдруг оказывается рядом со мной, лицом к лицу, - это тебе надо…
У него жуткие глаза, черные, блестящие, глубокие, и весь он черный, темный, и он не бомж, от него пахнет травой и водой... Я уплываю в глубину его зрачков и слышу Мишкин голос где-то на периферии сознания: «Длинный, черный, носатый… Стремный какой-то мужик…»

- Хоорооошшший ммаальччиик, - слова доносятся издалека, гулкие, тягучие, почти неразборчивые. Я знаю, что мне надо проснуться, но не могу. – Ттыы сммоожжеешшь…

…В этом доме я еще не был, но я, кажется, помню, как он выглядит снаружи – подковообразное трехэтажное здание, вычурные карнизы, большие окна, много окон… Снаружи много окон, а внутри нет, ни одного, я знаю, что так надо, но все равно ищу хотя бы одно, хотя бы самое маленькое, под потолком или над полом. Мне надо посмотреть наружу, вот прямо сейчас надо, потом будет поздно, правда, не могу вспомнить, что я должен увидеть или кого, но все равно надо. Сколько коридоров, какие длинные, пустые, много дверей, ни одна не открывается, все заперты, кто закрыл двери, ведь здесь никого нет. Должны быть ключи, где-то там, в маленькой комнатке у двери, я видел, только вот вспомнить бы, где эта дверь… Мне надо вниз, я на третьем этаже, а вот и лестница, какая огромная, широкая, синий свет отражается на белом мраморе… Почему свет синий, очень тусклый, я же упаду, потом буду болеть, так уже было, или не так, но было… Я нашел комнатку, но здесь совсем темно, где-то висели ключи, я шарю по стене, она мягкая почему-то, теплая, вздрагивает, оборачивается вокруг меня, смыкается, заглатывает…
Я в темном, жарком, липком, меня высасывает, выкручивает, больно-больно-больно, я чувствую, как меня разрывает, перемалывает, хочу кричать, но мне нечем, нет голоса, нет рта, нет лица… Я растворяюсь в густом, красном, горячем… Меня видит глаз – черный, блестящий, зрачок во всю радужку, я боюсь, хочу убежать от него, но как, у меня ведь нет ног, надо, чтоб были ноги… Да, вот ноги, руки, у меня опять есть тело, я могу бежать, и, кажется, я уже был в этом доме… Он узкий, длинный, комнаты анфиладой, нет окон, почему нет окон, я должен посмотреть… Я не буду ложиться на эту кровать, я нашел дверь, но она не открывается, мне нужны ключи… Почему я на втором этаже, я же уже спускался вниз, где меня проглотило, значит, надо идти наверх, надо бежать… Лестница слишком узкая, крутая, кованые перила острые, не могу схватиться – режет руку, какие высокие ступени, слишком высокие, слишком узкие, я упаду, я падаю, падаю…

- Иди дальше, - тараторит кто-то мне в ухо противно, пискляво, я хочу отодвинуться, но не могу, я хочу проснуться, но не могу-не могу, - дальше-дальше, ты сможешь-сможешь…

…Какое большое здание, прямо небоскреб, почему здесь так пусто? Никого нет, совсем никого, мне надо наверх, а я не знаю, как, и спросить не у кого. Вот лифт, но я туда не пойду, боюсь, боюсь… Лестница, мне нужна лестница, там должны быть окна, всегда есть окна, где лестница. Но здесь их нет. Почему здесь нет окон, в доме должны быть окна, или не должны, я уже не помню… Мне надо наверх. Лестница, вверх-вверх, как много ступеней, и ни одного выхода, я не могу, я устал, мне надо посидеть…

- Отдохни, - кто-то гладит меня по щеке, - проснись, на, попей. Сейчас немножко можно, тринадцатое место ты прошел, потом сразу туда попадешь. А то еще окочуришься раньше времени…
Я глотаю холодную, вкусную воду, открываю глаза, но двинуться не могу. Дергаюсь в панике и с диким облегчением чувствую, как в тело врезаются веревки – я связан. Потом ледяной волной накатывает ужас – где я? Очень темно, я лежу на какой-то твердой плоской поверхности, очень холодно. У моей головы маячит темный силуэт, я отталкиваю стакан, хочу сказать хоть что-нибудь, но получается только бессмысленный хрип.
- Тебе не надо ничего знать, - говорит он, и я узнаю его по голосу – тот мужик с остановки. – Ты должен принести мне ключ, больше от тебя мне ничего не надо.
Он кладет голову мне на грудь – слушает сердце? Кажется, потому что вскоре он поднимает голову, опять гладит меня по щеке, меня бьет дрожь от омерзения. Бубнит себе под нос, я изо всех сил стараюсь не заснуть, но не могу, уплываю, слыша:
- Ничего, должен выдержать, хотя дохленький ты, правда. С Игорьком вернее бы было, да не вышло. Сначала не догадался привязать, а парень прыткий оказался, сбежал, и как только смог… Потом, идиот, не нашел ничего лучшего, как из окна выпрыгнуть. Так хоть толк бы был. Ну, иди, мальчик. Принеси мне ключ.
«Какой я тебе мальчик, - успеваю подумать я, окончательно проваливаясь в сон. – Господи, какая нелепая, глупая смерть…» Я почему-то четко знаю, что умру. И мне совсем не страшно, только обидно. И еще что-то нужное мелькает, но я не успеваю вспомнить, что… В этом доме, я, кажется, уже был…

…Это совсем новый дом, другой, но почему-то я помню-помню. Лестница – сюда, здесь, нет, еще поворот, а вот и она. Вверх, вверх… Почему нет ни одной площадки, я, кажется, прошел уже десять этажей, а только ступени, ступени… О, наконец-то, маленькая дверь, незаметная, но открывается. Коридор, опять коридор, длинный, темный, двери-двери-двери, все запертые… Как же я устал, но мне нельзя отдыхать, надо торопиться, я должен найти ключи, открыть дверь и посмотреть в окно. Воздух становится густым, вязким, я не могу идти, не могу дышать, но я должен, должен… Вот они, ключи, блестят на стене, какие тяжелые, горячие, обжигают… Но я удержу, я могу, да, я должен-должен-должен… посмотреть в окно.
Меня что-то тащит назад, я не знаю, кто или что, не знаю, мне все равно, я упрямо рвусь сквозь густой, горячий воздух, сильно обжигает лицо, руки уже горят, красные, кожа слезает, но я должен добраться до окна. Как же их много, ключей, большая связка, все одинаковые, ни один не подходит, пальцы мокрые от пота и крови, скользят, но я не уроню. Кто-то пытается оттащить меня от двери, большие руки, сильные, но я хитрее, я прислоняюсь к двери, прилипаю, вплавляюсь, теперь меня не отодрать… Щелчок… Щелчок! Я падаю внутрь вместе с дверью, я уже не могу встать, но мне все равно, окно большое, до самого пола, я ползу к нему. Кажется, я распорол живот, из меня течет что-то, липкое, горячее, все вокруг липкое, горячее, красное, но я доползу, я должен… Кто-то кричит сзади, страшно, надрывно, но я уже дополз. Снаружи солнце, ветер, он бежит к дому, бежит, зовет меня. Ромка, я здесь. Теперь можно уснуть.

- Саша, Сашенька, - Ромка плачет? Почему? – Саш, ну пожалуйста, открой глаза, проснись…
Я бы рад, но веки как будто склеились. Пытаюсь позвать его, но не могу, горло пересохло. Хоть губами шевельнуть, кажется, удалось, потому что Ромка берет меня за руку:
- Саш, ты меня слышишь?
Я киваю, голова взрывается болью, но я улыбаюсь. Больно, губы треснули, но я улыбаюсь.
Что-то влажное касается губ:
- Попей, ты пить, наверно, хочешь.
Вода льется тоненькой струйкой, я пью – какое блаженство. Наконец удается разлепить веки.
- Ромка, - не голос, шепот, слабый, хриплый, но я смог!
Ромка всхлипывает, вытирает глаза рукой:
- Совсем что-то я расклеился, прости, - берет меня за обе руки, - как ты? Совсем плохо?
- Живой же, - выдавливаю я. – Что со мной было?
- Не помнишь?
Я качаю головой. Вообще-то я помню, что со мной было, но связными воспоминаниями это не назовешь. Сплошной бред.
- Псих какой-то тебя поймал. Затащил в тот дом заброшенный, помнишь, что на картине? – Ромка передергивается. – Я эту картину сжег, на хрен ее. Я тебя нашел связанного, почти в коме, а этот гад в углу сидел и орал, как резаный. Говорят, в полном неадеквате, никто так и не понял, чего он от тебя хотел. Но сделать ничего не сделал, может, просто не успел, не знаю. Привязал тебя к доске, толстой такой, широкой и бросил там.
Я киваю. Потом расскажу, сейчас все равно не смогу говорить. Да и кроме Ромки, мне никто не поверит. Но одно я должен спросить:
- Как ты меня нашел?
Он улыбается, смущенно и почему-то виновато:
- Не поверишь, но ты мне приснился.
Я верю. Ведь я добрался до окна.

Из больницы меня выписывают на третий день. Все боялись, что вернутся старые проблемы, но пронесло, после того, как прошли последствия сильного обезвоживания, я полностью пришел в норму. Ромка все это время прыгал возле меня с разнообразной едой и напитками, а когда я поинтересовался, почему он не на работе, махнул рукой:
- Уволили меня, за прогулы. Да и хрен с ней, что я, места себе не найду?
Я согласился – найдет, еще получше прежнего. Он такой, мой Ромка, все сможет.

Как хорошо дома! И картины этой жуткой нет. Мы лежим на диване, все гости, пришедшие отметить мое спасение и выздоровление, ушли, и я, наконец, решаюсь:
- Ром, а я ведь кое-что помню, после того, как этот псих меня на остановке загипнотизировал…
Ромка внимательно слушает, потом долго молчит, обдумывает.
- Так значит, из-за него Игорек… Вот гнида, надо было пришибить его там. Да не до него мне было, я тебя бросился отвязывать да откачивать. Потом уже менты, «Скорая»… И хорошо, что я картину эту сжег. Думаешь, с ней все это связано?
- Должно быть, - говорю я. – Скорее всего, из-за нее Игорь с этим психом и познакомился… Мне вот только непонятно, почему он ее нам завещал.
- Наверно, боялся, что этот до него доберется, а рассказывать не хотел, думал, не поверим… А так хоть зацепка, наверно, думал, какая-то будет…
- Наверно…
Я думаю, что Игорь, наверно, тоже хотел добраться до окна. И добрался, наяву, но не увидел там того, кто пришел, чтобы помочь ему.
- А что за ключ, интересно, ты должен был ему принести? Ты что-нибудь понял из своих кошмаров?
Я зябко передергиваюсь, Ромка крепко прижимает меня к себе, тревожно заглядывает в глаза:
- Нет, - отвечаю я, - не понял. Кто его, психа, знает… Я только хотел добраться до окна и увидеть, что ты пришел за мной. Все, что мне надо – знать, что ты всегда придешь за мной.

КОНЕЦ

@темы: Закончен, Ужасы, Мини, R, Слэш

---

Эффект бабочки (Часть 1. Вне зоны доступа мы дышим воздухом, вне зоны доступа...)

[Lere_Erkham]

Название: "Эффект бабочки"
Автор: Lere_Erkham
Бета: нету. Если есть желающие - пишите в у-мыл
Пейринг: м/м, есть немного гета
Жанр: романс, мистика (кое-где и кое-как)
Рейтинг: будет NC-17
Статус: в процессе
Предупреждения: Заявка № 2. Cinichka
Наш мир, юноша, разбирая старые вещи (или после смерти родственника или переехав в старый дом), находит фотоальбом и медальон (можно дневник), где видит молодого человека очень интересной наружности... А затем начинает фантазировать про него))) дальше сталкивается с очень похожим где-нибудь и... еще ему сняться эротические сны)))

“Теория хаоса гласит – взмах крыла бабочки на одном конце земного шара может вызвать ураган на другом”

Часть 1. Вне зоны доступа мы дышим воздухом, вне зоны доступа...

Часть 1. Вне зоны доступа мы дышим воздухом, вне зоны доступа...

Мелькавшие за окном поля, одинокие деревья, имитирующие лес, да и редкие домики призваны были показать, что тут все еще живут люди. Димка хмуро смотрел из-под челки на красоты природы, стараясь не обращать внимания на жужжание над ухом настырной, словно муха, сестренки. Танечка щебетала, не переставая с того момента, как они выехали из города. Ее радовало абсолютно все: травка зеленая (надо же, никогда бы не подумал), козочки ее хрумкают (ну и что, что около трассы - в каждой пылинке есть витаминка), деревья растут, птички чирикают... Сначала это забавляло, но к концу второго часа Димке стало не до смеха. Ему вообще не нравилась вся эта затея. Какой-то умник убедил отца, что ему срочно нужен домик в деревне ака дача, и тот, подгоняемый желанием "обрадовать детей поездкой на природу", прикупил дом. В селе. За 250 км от города. И Зинаида Анатольевна, вместо того, чтобы ужаснуться идее "близости к земле", радостно побежала паковать вещи, детей и собаку. Вещи уместились в огромную клетчатую сумку (знаете, еще бабушки с такими ездят в электричках и продают дары природы), собака с радостью умостилась на заднем сидении и весело подвывала в такт музыке, а дети... С детьми все было не так просто. Четырнадцатилетняя Таня, в голове у которой до этого времени был только мальчик Леша из параллельного класса, пришла в восторг, представив, как будет кружить головы деревенским пацанам. Второкурсник Дима смотрел на мир без розовых очков, а потому был в ужасе от перспективы копания картошки и походов в сортир на улицу. Но миру (и родителям) было наплевать на его возражения и ранним субботним утром вся семья Киреевых первый раз (но, увы, не в последний) выезжала на дачу.

Дом не вызывал особых восторгов. Кирпичный (хоть на том спасибо), полутораэтажный (один этаж полноценный и что-то вроде большого чердака под крышей), удобства, как и предсказывал Димка, на дворе. Впрочем, можно сказать спасибо, что вода от колонки с помощью насоса подавалась прямо в кухню и махонькую, почти декоративную, ванну. Система отопления включала в себя печку в каждой комнате и дрова в комплекте. Впрочем, старшие Киреевы радостно потирали руки в преддверии "увлекательного" ремонта на все лето, а младшие горестно стонали, предчувствуя пятой точкой грядущие объемы работы.

Еще на приусадебном участке обнаружился (что вполне ожидаемо) огород. Да-да. Громадный кусок (по меркам неискушенного Димки) земли, на котором, как радостно объявила мама Зина, будет расти картошка, огурчики... Список выходил подозрительно огромным. Оставалось уточнить, кто будет заниматься посадкой и прополкой этой «радости».

Внутри дом оказался еще более мрачным, чем снаружи. Четыре комнаты, одна из которых проходная, а еще одна - громадная зала с шестью окнами. Димка внимательно осмотрел все предложенные хоромы и решительно полез на чердак по хлипкой лестнице. Чердак был немного пыльным, в меру грязным, но в целом довольно милым. "Кому-то тоже не сиделось внизу" - хмыкнул Димыч, увидев диванчик в углу и небольшой письменный стол около маленького треугольного окошка и два шкафа. Старый одежный можно было отнести к предметам меблировки весьма условно, потому как тот сверкал облупившимся лаковым покрытием, тремя ножками и книжкой в качестве четвертой. Все полочки были аккуратно сложенными на полу около шкафа чьей-то заботливой рукой. Второй же шкаф был своеобразной мини-библиотекой, гордо демонстрировавшей собрания сочинений классиков и советских фантастов.
Поставив на место полки в одежном шкафу, Димка усердно протер их взятой у мамы тряпочкой и уложил свои вещи, прикинув, насколько долго продержится этот порядок. По всем расчетам выходило, что день-два, пока он не начнет искать «ну, эту, синенькую такую» футболку или второй носок в пару к тому, что валяется на полу.
- Митька, ты идешь? – Таня не смогла утерпеть и залезла на чердак, всунув свой любопытный носик в каждый угол.
- Иду… - раздраженно отмахнулся от нее Дима, сосредоточенно пытаясь отодрать доски, прибитые крест накрест на раме треугольного окна. Кто придумал заколачивать окна на такой высоте, и для чего это было сделано, осталось загадкой навеки, потому как, жалобно скрипнув, доски сдались под напором парня. В помещение хлынул свежий воздух. Решив, что со вторым окном он разберется послу обеда, Димка спустился на первый этаж.

После обеда все разбрелись по своим комнатам, заглядывая по всем углам, вытирая накопившуюся за, казалось, века пыль, раскладывая свои вещи и прикидывая, что из мебели стоит заменить как можно быстрее. А выкинуть стоило много. Скрипящие кровати, подозрительного вида матрасы, не говоря уже про коллекцию женского белья, не иначе как для пенсионеров, неизвестно почему оставленного прежними хозяевами. Танюша, как единственная оптимистка, заявила, что ее все устраивает, и она ни в коем случае не даст выкинуть старинный комод или то трюмо с побитым стеклом. Заменить стекло она, правда, согласилась.

А Димка с любопытством юного естествоиспытателя полез рассматривать книги, надеясь, что хоть они помогут ему скрасить скучные деньки в селе. А чем еще ему заниматься? Про огород ни слова! Комп так и остался стоять в его комнате дома, мобильный плохо ловил сеть, а уж такое удовольствие, как телевизор, и вовсе было на грани шаманских ритуалов. Телевизор в доме был стареньким, еще советским, черно-белым, а потому работал раз через раз, показывая только три канала. Смотреть мыльные оперы, наслаждаясь бегущими по экрану полосами, Димычу хотелось еще меньше, чем делать ремонт, а потому единственная надежда была на книги. А что друзья? Какие друзья? Они первый раз с того момента, как отец подписал документы, приехали в это село, а потому о приятелях и речи быть не могло. Нет, Димка не собирался все лето (как пригрозили родители) сидеть в одиночестве, но и мчаться знакомиться, едва распаковав сумки, он не хотел.

Полное собрание сочинений Конан-Дойля, Дюма и Стругацких немного обнадеживали, но, как справедливо заметил внутренний голос, все это прочитано и не раз.
Рука в очередной раз потянулась за книгой и внезапно из тоненькой тетрадки, спрятанной между двумя томами Приключений Шерлока Холмса, под ноги Димке упал сложенный вдвое листок.
На пожелтевшем от времени листке обнаружился портрет мужчины, выполненный карандашом. Красивый юноша, внимательно смотрящий, казалось, Димке прямо в глаза, был немного старомодно одет, длинные волосы завязаны лентой в хвост на затылке, и странная подпись. Даже не подпись, а короткое «Ты».
Димка заинтересованно ухватил тетрадку и раскрыл примерно посредине.

«19 июля, суббота.
Мы снова встретились. Ты, моя любовь, все так же проходишь мимо, издали кивая мне. Ты деланно равнодушно скользишь взглядом по случайным прохожим, намеренно игнорируя меня…. Я не знаю, что мне делать. Чем я заслужил такое? Что с тобой?!»

Димка удивленно моргнул. Это, что – дневник чей-то? Вообще-то читать чужие дневники некрасиво, но поскольку хозяева его не забрали с собой, то, подумал Димка, не будет ничего страшного, если он его немного почитает. С такими мыслями он открыл Дневник на первой странице и …
- Дима! Спускайся, поможешь мне! – Мама. Как обычно не вовремя. С сожалением отложив такую удивительную находку, Митька потопал к лестнице.


Маме требовалась квалифицированная мужская помощь в поливе кустов роз, пышно цветущих под окнами. Димка безропотно носил тяжелые ведра, пока мама с Таней хлопотали над цветами, а отец деловито осматривал забор, выискивая дыры и прогнившие доски. Его грызло любопытство, он предвкушал тот момент, когда сможет окунуться в ТАЙНУ. Более того, в чужую тайну.

***

«Я начинаю вести этот дневник, чтобы иметь возможность хоть с кем-то поделиться своим чувством.
Я встретил свою любовь. Я встретил тебя. У моей любви нет будущего, но я не могу выкинуть тебя из своего сердца. Я сгораю в этом пламени, я просто погибаю без тебя…

1 июня, воскресенье
Я помню тот не по-весеннему дождливый день, когда впервые тебя увидел. В толпе друзей, обожателей и завистников, ты стоял, гордо подняв голову. Тебя просто невозможно было обойти вниманием. В толпе, но одинокий, как лучик солнца среди черных туч. Я сначала даже улыбнулся, поражаясь, какая глупость пришла в голову. Но потом ты повернулся и посмотрел на меня. Я утонул в голубых, как небо, глазах».

С трудом разбирая размашистый почерк, Димка вчитывался в полуистертые чернила, пытаясь угадать, о ком же речь и кто та красавица, завоевавшая сердце писавшего одним только своим появлением. Потом перечитал еще раз и нахмурился. «Ты стоял»? Это он про мужчину?!

Уже давно все легли спать, а Димка, светя себе фонариком с полупустым аккумулятором, потому как проводка не выдержала испытания временем и перегорела, а отец сказал, что займется ремонтом только с утра, читал. Время не пощадило ни бумагу, ни чернила, а потому записи были кое-где размытыми, в некоторых местах вырваны страницы, словно тот, кто писал, не хотел, чтобы именно их кто-то видел.

«3 июня, вторник
Всю ночь не мог уснуть. Крутился на кровати, думая о тебе, вспоминал, как мы познакомились.
Да, это было спустя три недели. Я вновь увидел тебя на улице, но не рискнул подойти и представиться. Помог проказник-ветер. Он выхватил у тебя из рук листы с записями и закружил в вихре, а, наигравшись, понес их мне просто в руки. Не иначе, как само провидение желало, чтобы мы нашли друг друга. Ты так радовался, что я поймал их, что предложил угостить меня пирогами в кофейне неподалеку. Я не смог отказаться. Ты просто представился «Саша» и улыбнулся мне. Я смущенно назвал свое имя, совершенно не зная, что еще сказать, как увлечь тебя, чтобы подлить общение».

«Бред какой-то» - пробормотал Димка, но продолжил чтение.

«5 июня, четверг
Вновь виделся с Сашей. Летняя гроза заставила нас обоих укрыться от непогоды в той беседке, что в центре парка. Мы и еще десяток таких же «счастливчиков» теснились в маленьком павильончике, не смея высунуть наружу и кончик носа. А дождь все шел и шел…
Наконец, дождь прекратился, выглянуло солнышко, и можно было расходиться, но ты все медлил. Я, не особо надеясь на положительный ответ, предложил пойти ко мне и переодеться в сухую одежду. Но ты, к несказанной моей радости, согласился. Надеюсь, что ты не заметил моего жадного взгляда, ласкающего твою обнаженную спину. Я не знаю, что со мной».

Наивность и открытость писавшего поражала, но вместе с тем заставляла жалеть несчастного, волею рока влюбившегося в особу своего пола. Димка хмыкнул, с трудом представляя как такое вообще возможно. Впрочем, его сеструха последние полгода активно увлекалась яоем, а потому Димыч был весьма продвинутым в этом плане, потому как заткнуть Танюху, пожелавшую поделиться особенностями личной жизни героев какого-то аниме, было невозможно. Первое время он прятался в ванной. Мелкая становилась прямо под дверями и громко орала, рассказывая, какие же они лапочки и кто кого… На этом моменте у Димки терпение заканчивалось и он, пулей вылетая из своего убежища, стремился свалить прочь из квартиры. Но такая фишка покатила всего пару раз. Потом Танюха стала поджидать, пока не вернуться с работы родители, и, сидя в комнате Димки, заводила свою «песню». Смех смехом, но здоровый восемнадцатилетний парень ничего не мог поделать с мелкой засранкой, а потому вскоре очень хорошо знал основы секса между мужчинами. Фе.
Не то, чтобы он уж так ненавидел геев, но ему сложно было представить, что вместо фигуристых хрупких девушек можно выбрать огромного волосатого мужика.
Тряхнув головой, Димка перевернул страницу.

«7 июня, суббота
Сегодня я приглашен в гости к Елизаровым. Душа поет и радуется. Я увижу ЕГО.

8 июня, воскресенье
Больно. Больно было видеть его, танцующим с той девушкой. Я и не знал, что любить так тяжело. Да, я смог, наконец, признаться хотя бы себе, что люблю тебя. Только ты, похоже, никаких чувств, кроме дружеских, ко мне не имеешь».

Следующая запись была аккуратно заштрихована чернилами, и Димка, сколько не просвечивал ее фонариком, не смог ничего разобрать.

«10 июня, вторник
Я и не знал, что в твоей груди бушует такой же пожар, как и в моей. Твои губы мягкие, нежные, они стирали мои слезы, целовали и шептали ласковые слова. Теперь я знаю, что люблю и любим.

12 июня, четверг
Рисовал тебя. Откуда у тебя среди бумаг взялся чистый альбомный лист и карандаш, я боюсь даже спрашивать. Мне на удивление легко удалось показать всю глубину твоих глаз, всю любовь, которая в них светиться. Ты смеялся и спрашивал, почему я изобразил тебя в такой странной одежде, а я отвечал, что ты мой рыцарь и должен так выглядеть».

Озаренный догадкой о личности таинственного «его», Димка вскочил с дивана и бросился шарить в тумбочке стола, куда небрежно бросил найденный среди книг портрет.
Точно. Это он. И что в нем такого особенного? Красив? Да. Но какой-то не грубой, а утонченной красотой, даже немного женственной. Правда, цвет глаз не разглядеть, все-таки черно-белый рисунок, но и без того видно, что они действительно красивые, выразительные, с густыми, как у девчонки, ресницами.

Фонарик озадачено мигнул и погас. «Вот, гадство! Так не вовремя!» - ругал непослушную технику Димка, наощупь ища стол и бережно, не в пример утренним швыряниям, укладывал рисунок с дневником в тумбочку.
А потом, улегшись на диван, слабо пахнущий чем-то сладким (Корица? Шоколад?), Димка еще часа два размышлял о людских судьбах.

… Жарко… Так жарко… Все тело горит, сводит судорогой… внизу живота скручивается тугой комок, заставляющий вновь и вновь захлебываться стоном… Губы… Они везде… Они целуют каждый миллиметр кожи, каждую выступающую венку, каждый изгиб… Глаза… Небо… Они, как небо…

Димка, рывком подскочив на мокрых простынях, судорожно глотал воздух. За окном только-только забрезжил рассвет, а сна ни в одном глазу. Да, если честно, ложиться спать после ТАКОГО было как-то стремно. Мало ли… Но спустя пять минут он уже и не помнил, что за сновидение так взволновало его поутру.

Все утро прошло в заботах по обустройству дома. Отец мастерил будку для собаки, огромной немецкой овчарки Леси (и не спрашивайте почему такое дурацкое имя), которая с удивлением обнюхивала все на территории, периодически оглашая лаем окрестности. Мать то просила покрасить во-о-он ту сену, то прибить гвоздь, то вынести накопившийся мусор. Димка все делал на автомате, стараясь припомнить, что же ему такого приснилось, что он так рано подорвался с кровати. Ничего не приходило в голову. Обрывки воспоминаний никак не хотели складываться в целостную картину. А потому, в очередной раз, ударив молотком по пальцу вместо гвоздя, Митя решил выбросить это из головы.

Прибежала откуда-то Танюха, радостно что-то визжа про «Пойдем, да? Правда, пойдем?». Димка раздражено отмахнулся от нее молотком.
- Куда ты уже намылилась?
- В клуб.
- Фигасе… Еб твою! – Димка от неожиданности даже выпустил из рук многострадальный инструмент, который с грохотом упал на пол, и недоверчиво переспросил. – Врешь? Какой еще клуб в этом занюханном селе?
- А такой! – Таня показала братцу язык, гордясь собой и своими способностями «разведчика». – Тут есть клуб, правда он старый, но там по пятницам и воскресеньям устраивают дискотеки. – И, словно предчувствуя фразу «Если так хочешь, то сама туда иди», добавила. - Мама меня саму не пустит, а значит, ты идешь со мной!

Да, это был серьезный тактический просчет. Родители и, правда, не пустили бы мелкую одну на дискотеку в незнакомом месте. А, судя по тому, насколько нагло и уверенно она себя чувствует, то разрешение пойти им вдвоем она уже выбила.
Горестно застонав и еще раз прокляв того придурка, посоветовавшего купить «домик в деревне», Димка обреченно кивнул, соглашаясь пойти. Танюха запрыгала от счастья и умотала готовиться к предстоящему веселью.

Почему он не мог остаться в городе на лето или поехать куда-то отдохнуть? В этом и состоял грандиозный план «вселенской несправедливости», обрушившейся на его белокурую голову. В семье Киреевых испокон веков было заведено, что семья отдыхает тогда, когда у папы отпуск. Отпуск в этом году припал на июль месяц, и изначально планировалась поездка на моря. Да-да, вот тут то и всплыла злосчастная дача. Была, конечно, робкая надежда, что хоть август Димка проведет так, как ему хочется, но если сейчас начать упрямится и отнекиваться от коллективного труда, то родители не согласятся финансово помочь, а следовательно ни о какой поездке с друзьями и речи не будет. Вот и приходилось горбатиться (да-да, он уже громко стенал по поводу «непомерно тяжелой» работы) и тащиться вечерами на сельскую дискотеку.

Еще раз погоревав по поводу упущенных возможностей (одногрупники-то в поход в горы пошли), он с удвоенной энергией начал колотить по все тому же гвоздю. Гвоздь не выдержал мучений и при очередном ударе скособочился, выгибаясь под немыслимым углом.
Димка критически осмотрел проделанную «работу», прикинул, что полочка держаться на этом ну ни как не сможет, и поплелся к отцу за пассатижами.

Обедали все дружно на улице, под навесом, где жаркое полуденное солнце не могло помешать неспешному поглощению пищи. Таня рассказывала маме, с кем она познакомилась, пока ходила за хлебом в магазин на соседней улице, отец расслабленно попивал компот из ягод, которые росли тут же, за домом, а Димка мечтал, чтобы его оставили в покое, и жалел, что не удалось выпросить ноутбук. Уж его-то наверняка разрешили бы взять в поездку.

В восемь вечера Дика и Танюша отправлялись на «гульки». Мама с папой в очередной раз прочитали лекцию о том, как нужно себя вести и когда стоит вернуться домой, на что любящие чада только синхронно кивнули, не особо вслушиваясь в смысл речей.

Клуб представлял собой довольно большое по меркам деревни здание. Видимо, тут раньше был какой-то Дворец Пионеров или еще какая-то идеологически правильная структура. Сейчас же в «клубе» справляли свадьбы, поминки, проводили собрания и устраивали увеселительные мероприятия.

Уже на подходе было слышно, как популярная певица что-то завывает какой-то малопонятный бред в попытке выдать это за песню, а свое вытье за наличие голоса. Димка поморщился, а Танюха тут же начала подпевать, что звучало не в пример лучше этой «певички».

На столе, видимо имитирующем диджейский пульт, стояла аппаратура. Точнее то, что ее заменяло. Старенький музыкальный центр исправно пахал на благо развлекающихся сельчан. Танюшка, радостно взвизгнув «Моя любимая песня!», ускакала в толпу к еще десятку таких же, извивающихся в музыкальном экстазе, тел.

А Димка отправился к «барной стойке» - столу-близнецу диджейского и тоже «маде ин СССР». У бойкой тетки в цветастом платке можно было купить пиво и хоть как-то скрасить вечер, потому как местные красотки Киреева-младшего совершенно не привлекали.

«Диджей», как привычно обозвал пацана, заведующего музыкой Димыч, объявил «белый танец» и вот тут-то Димка и понял, почему на него косились весь вечер. Девушки не понимали, почему он не хочет с ними потанцевать, и наперебой приглашали симпатичного приезжего. После четвертой пародии на кота из Шрека, Киреев мужественно дал утащить себя на «танцпол».

Покачиваясь в такт музыке, и пресекая все попытки партнерши отдавить ему ноги, Димка размышлял о размере контрибуции, которую ему стоит потребовать у Танюхи за пережитый в этот вечер ужас. И дело было не в девушке, которая украдкой показывала язык неудачливым товаркам, и даже не в музыке, которая била по нервам не хуже скрипа пенопласт по стеклу, а в самой атмосфере. Молодежь вела себя так, словно завтра конец света, а потому можно сходить с ума, как в прямом, так и в переносном смысле. А еще ему не давали покоя глаза. У его партнерши глаза были голубыми, но не того чистого цвета весеннего неба, а блеклого, словно выцветшие от времени краски. И это казалось Димке неправильным.

Домой они вернулись поздно ночью. Танюха в сопровождении кавалера, а Димка с кучей листиков с телефонами поклонниц в кармане. Вяло буркнув:
- Вали спать, мелкая. Завтра я тебя убивать буду. Чтоб я еще раз пошел с тобой….
Танюша привычно отмахнулась и, показав язык, с тихим щелчком закрыла двери в свою комнату. Димка полез спать на чердак.

…невыносимо… воздуха не хватает…я задыхаюсь без тебя… нет, куда же ты? Нет… не уходи… Еще! Да, вот так… целуй… Да… мой… А-ах…

Димка открыл глаза. Рассвет. В горле пересохло, словно он только что орал, одеяло на полу, а тело весьма недвусмысленно намекает, что ему снилось что-то весьма и весьма эротичное. Решив проблему утреннего стояка вполне традиционным способом, Димка попытался вспомнить, что же ему снилось. Безуспешно. «Скорее всего, - подумал парень, - Анджелина Джоли, не меньше».

День пролетел незаметно. Димке надавали сидеть на месте, заваливая работой по самое нехочу. Танюха пробовала было подкалывать на тему «местных красоток», но ей быстро надоело. Отсутствие реакции на слова было не наилучшим стимулом для проказ. Димка весь день мечтательно смотрел на облака, размышляя о вечном, добром … о сексе. Да, утреннее происшествие заставило всерьез подумать о том, чтобы завести себе подружку. Пускай и из местных.

О тетрадке-дневнике он вспомнил уже вечером, после ужина, и решил немного почитать перед сном. Удобно устроившись на правом боку, он подпер голову рукой и открыл тетрадь.

«22 июня, воскресенье
Мои батюшка с матушкой уехали на два дня в гости к тетке. Я совершенно сошел с ума. Не знаю, что ты сказал своим родным, но это и неважно. Два дня мы любили друг друга. Два дня счастья. Два дня мы не вылезали из постели. Ты прекрасен».

Эээ… Это то, о чем он подумал? Эти двое переспали? О времена, о нравы! «А еще говорят, что нынешняя молодежь распущенная» - фыркнул Димыч, вновь всматриваясь в тетрадку. Но следующие две записи были совершенно нечитабельны.

- Вот и хорошо, - сам себе вполголоса заявил Дима,- мало ли? А вдруг он там впечатления детально описывал? Только подробностей мне не хватало… Так-с, что у нас там дальше?

«25 июня, среда
Да, я согласен, что нас не поймут, что мы должны быть осторожны. Но как? Как, скажи мне на милость, я могу спокойно смотреть, как ты кружишься в танце с другими? Как я могу не ревновать?»

- Как-как? Обыкновенно. – Все так же тихо возмущался недогадливости автора Митя, - Можно подумать, что окружающие обрадуются, увидев двух танцующих вальс мужиков… Да и кого ревновать? Парня? Тьфу, гадость…

«29 июня, воскресенье
Мы впервые поругались. Я не прав, признаю. Прости меня любимый, но это сильнее меня».

Чего и следовало ожидать, - с мрачным удовлетворением сказал Дима дневнику, ни чуточки не сочувствуя бедному влюбленному. - Так тебе и надо! Какая любовь между мужиками?

Несмотря на наличие сестрички-яойщицы, Димка скептически относился к возможности возникновения столь светлого чувства между представителями одного пола, а потому считал дневник чем-то вроде комикса и совершенно не воспринимал всю глубину трагедии неизвестного автора, не говоря уже о возможности сочувствия. Нет, романтизм ему был не чужд, просто …. Как бы объяснить? Если бы он влюбился, к примеру, в первую красавицу, гордую, недоступную, то Дима покивал бы головой, соглашаясь, что да- плохо дело. А так…
Отложив тетрадку в сторону, Киреев перевернулся на другой бок и спокойно уснул.

…в полумраке видна только кровать и два тела, сплетенных между собой в страстном порыве… два мужских тела… блондин, откинувшись на спину, позволяет брюнету себя ласкать, выцеловывать на коже узоры… стоны… брюнет чуть отстраняется, гладя блондина по бедру, тот что-то хрипло говорит, чуть раздвигая ноги… брюнет вновь склоняется над ним и …

Блять! Да что ж такое?! Сколько можно?! Уже третий день подряд Дима просыпался весь взмокший, возбужденный и ничего не помнящий о тех сновидениях, что заставляли его так стесняться реакций своего тела. Первые лучи солнца деликатно заглядывали в окно, напоминая, что он опять проснулся на рассвете.

Удивительно, но, несмотря на столь короткое время сна, Митя отлично выспался, а потому уже в половине седьмого спустился в кухню в поисках чего-то съестного. Родители, если и удивились изменениям в распорядке дня Димки, то никак это не прокомментировали.

Ковыряясь в зарослях клубники (а это были именно заросли, потому как посадка не знала прополки уже долгое время), Дима прикидывал, чем бы ему заняться вечером. Ремонт антенны Ника не сказался на количестве показываемых телевизором программ, а потому единственной, кто был рад наличию хоть какого-то телевизора в доме, оказалась мама. Она с удовольствием окуналась в мир бразильских телесериалов и бурно переживала за судьбу очередной «рабыни Изауры». Папа повадился ездить в центр за свежей прессой и каждый вечер устраивался удобно на веранде и, попивая пивко, читал о новинках автопрома. О Таньке и вспоминать не хотелось. Эта егоза пропадала по вечерам со своим временным «бойфрендом» Колей и в целом была довольна жизнью.

Вот так Димка и страдал бы, если б не вспомнил о куче листиков с номерами телефонов, оставшихся в кармане джинсов после воскресенья. Оставалось надеяться, что мама эти джинсы не бросила в стирку вместе с содержимым.

Листики оказались на месте, более того, в полной целости и сохранности. Перебрав в голове воспоминания об их владелицах, Димка, наконец, сделал выбор в пользу одной барышни и после обеда позвонил Диане – той самой девушке, с которой танцевал на дискотеке, предлагая куда-то сходить. Девушка, видимо и не надеявшаяся на продолжение общения, сразу же согласилась.

Особых мест для развлечения в селе не было, а клуб по вторникам с четырнадцати тридцати до девятнадцати вечера был занят детишками из кружка «Умелые ручки» и водить туда девушку показалось Димке верхом идиотизма. Диана, видя заминку, предложила посидеть в беседке с ее друзьями. Не видя другой альтернативы, Митя согласился.

Ребята в беседке, расположенной во дворе у одного из парней, пили пиво, слушали музыку и тискали девчонок. Стандартный набор. Появление «городского» поначалу было воспринято с недоверием, но уже спустя полчаса Димка влился в коллектив, рассказывая смешные шутки и приколы. Через два часа он получил три предложения прийти в гости и помочь наладить компьютер, а через три и вовсе оставаться тут жить. Оставаться на ПМЖ Димыч не захотел, а вот в гости зайти согласился. И дело не только в наличии компьютера с игрушками, а еще и в банальной скуке, которая понемногу охватывала привычного к активной жизни Киреева.

Диана весь вечер просидела у Димки на коленях, ненавязчиво демонстрируя подружкам, что именно ее выбрал приезжий красавчик-блондин, а потому «лапы прочь от советской собственности»! Димыч не возражал, что на него повесили табличку «мое», а потому все были довольны.

Прощальный поцелуй с Дианкой оставил какое-то смутное чувство неправильности, но Дима списал это на новизну отношений и спокойно потопал домой.

Приняв прохладный душ (все-таки бойлер не так хорошо справлялся с нагревом воды, как того бы хотелось), Митя умостился на диване с дневничком неизвестного автора в руках.

«2 июля, среда
Мы все еще не разговариваем. Ты только бросаешь на меня короткие взгляды, не делая ни единой попытки подойти ближе».

Димке внезапно стало обидно за неизвестного парня, который так страдает, а его нагло игнорируют. Тем более, что причины ссоры он так и не узнал – предыдущая запись была покрыта мелкими штрихами так, что совершенно невозможно было что-либо разобрать. В любом случае, это неправильно – сначала давать надежду, а потом так грубо ее отнимать.
Уже не помня, что еще вчера он считал этого самого автора дураком за «любовь» к парню, Димка с надеждой узнать продолжение перевернул страничку.

«5 июля, суббота
Не выдержал. Я не смог и дальше так продолжать. Я подошел к нему первым».

«Идио-о-от!» - мысленно взвыл возмущенный Киреев, считавший, что это обидчик должен был подходить первым и просить прощения.

«6 июля, воскресенье
Все хорошо. Ты вновь, как и прежде целуешь меня украдкой».

«Идиот» - уже вслух повторил Димка, глупо улыбаясь тому, что все хорошо закончилось.
На часах было уже за полночь, а потому Дима бережно отложил, завернутую в обложку из газетки, тетрадку в нижний ящик стола и лег спать.

… и снова полутемная комната и двое мужчин… брюнет вновь склоняется над блондином и плавным движением входит в него, блондин выгибается на простынях, стараясь как можно сильнее прижаться к любовнику… ритмичные толчки … хриплые стоны… «Саша»...

- …Саша! – рывком выныривая из сна, Димка садиться на кровати, все еще чувствуя на губах чужое имя. Оно горчит, отдавая непонятной болью, словно потеря самого драгоценного, что только могло у него быть в этом мире. Усталым жестом откидывая со лба прилипшую мокрую челку, Дима хмуриться, трет глаза в надежде, что хоть сегодня он запомнил сон. Но нет – сегодня все та же пустота в голове и только на животе чувствуется что-то мокрое и липкое. Сперма. Он умудрился кончить во сне, словно подросток после просмотра первой в жизни порнухи.

Отец закончил строительство супермодного коттеджа для домашней любимицы Леси, именуемого в просторечии «будкой», а потому наконец-то взялся за ремонт проводки на чердаке. Дима с энтузиазмом помогал ему, исходя из собственных корыстных мотивов. Так же отец немного подлатал лестницу на чердак, дабы никто из домашних не покалечился при попытке позвать Митьку на обед.

А вечером Киреева-младшего вновь ждала беседка в саду у Лени и девушка Диана, мечтательно закатившая глаза при упоминании о предстоящем пятничном походе в клуб. Уже привычно провожая девушку до дома, Димка поинтересовался, не знает ли она, кто жил в их доме раньше. Диана растеряно пожала плечами, сказав, что он давно пустовал, прежние владельцы, после смерти деда, выставили его на продажу, а сами уехали куда-то. Покупатель нашелся только спустя почти пять лет и до момента покупки его Киреевым-старшим раз семь менял хозяев.

Поужинав, Дима приступил к своему ежевечернему ритуалу - чтению дневника.

«9 июля, среда
Почему я должен делать вид, что мы с тобой едва знакомы?! Ты рассердился, сказав, что не имеешь права позорить честное имя твоих родителей. Прости, любимый, ты прав. Я эгоист и совершенно позабыл, что мы с тобой не одни на белом свете».

«Мдам… Попал ты, пацан. Общество и сейчас не сильно приветствует такие отношения, а тогда… опозорить семью было большой бедой» - сочувствовал Димка, кусая губы и теребя страничку тетрадки. Следующие несколько листов были вырваны, а следующая запись датировалась только 17 июля.

«17 июля, четверг
Ты обходишь меня стороной. Ни единого лишнего слова, все в рамках приличий. Все правильно. Но почему же так больно?»

Димка выругался, помянув маму, особенности зачатия и способы появления на свет сволочного любовника неизвестного автора, пожелав тому вдогонку «долгих лет жизни». Нет, ну как так можно?
С обидой на всех, он захлопнул тетрадку и швырнул на пол. Потом подумал немного, поостыл, поднял с пола и бережно положил на стол, решив, что дочитает завтра.

…да… Они опять вместе, занимаются любовью на шелковых простынях … Как же его зовут? Саша? … Да… Саша жарко его целует, прикусывая легонько язык, прихватывает нижнюю губу, заставляя тянуться за поцелуем… он ласкает поочередно соски, чуть щекоча маленькую бусинку … описывает шершавым язычком круги по вокруг пупка…. посасывает член, облизывает его, как сладкий леденец, то едва касаясь головки, то вбирая на всю длину… Он только и может, что перебирать пальцами его темные волосы, наблюдая из-под прикрытых ресниц, как Саша его ласкает…

Больно! Димка открыл глаза. Что-то было не так. Ну, кроме побудки на рассвете. Точно. Диван. Вместо того, чтобы наслаждаться мягкостью матраса, он лежал на полу, зажав между бедрами перекрученное одеяло.

- Твою ж мать! – громко высказал свое мнение Киреев и попытался выпутаться из закрученного вокруг правой ноги пододеяльника. Смущенно посмотрев на мокрое пятно, Дима решил, что стоит все-таки поддаться на уговоры разума и переспать с Дианкой. Может тогда он перестанет просыпаться обкончавшись, как тинейджер?

Мама готовила завтрак, а Дима сидел на стуле в углу кухни и хмурился. Когда он спустился с чердака, родители уже не спали, а сидели на кухне и обсуждали планы на день. Идея начать ремонт в зале была, наверное, неплохой, но вот сам Дима имел на этот счет свое мнение. Ремонт – это пыль, грязь, мусор, запах штукатурки и краски, а также усталость и боль в мышцах от непривычной работы. Ремонт – это зло. Но попробуй, скажи это папе… Дима еще раз вздохнул и, не видя альтернативы в плане «откосить», принялся грызть бутерброд.

Весь день они драяли, сдирали, смывали и чистили, вынося раз за разом огромные мешки с мусором к ближайшей помойке, которая, к слову, была на заднем дворе. К вечеру Димка так умаялся, что мысль сходить на дискотеку уже не казалось такой привлекательной, как раньше. Но пойти стоило хотя бы для того, чтобы Дианка, которая и до этого прозрачно намекала, что не против более тесных отношений, уж точно не отшила Киреева. И после предыдущей ночи у того прибавилось причин, чтобы хотеть этих самых «отношений».

Тот самый «клуб», что и в прошлое воскресенье, да и молодежь все та же. Только теперь Дима чувствует себя увереннее, потому как за прошлую неделю успел сдружиться с многими, не без помощи Дианы. Парни громко приветствуют его, хлопая по плечу, девушки привычно строят глазки, но Диана так сладко улыбается, что соперницам остается только бессильно глазеть на то, как она танцует с самым красивым парнем в деревне.

Свидание плавно перемещается из помещения дискотеки в комнату Дианы, у которой по счастливому обстоятельству родители уехали к тетке в соседнее село, а старшая сестра ушла ночевать к подруге.

Димка ласков, он не торопясь гладит мягкое округлое тело, ласкает груди, живот, мягко разводя в стороны бедра девушки. Он нежен, он знает, как доставить ей удовольствие, но, когда девушка в его руках бьется в оргазме, он почему-то ловит себя на мысли, что что-то не так, что у нее глаза должны быть голубые, как весеннее небо, а не тусклыми, как вода в луже.

Родители ничего не сказали по поводу его отсутствия ночью, отец только хмыкнул, а мама понимающе заулыбалась.

Работать, после такой «плодотворной» ночи было лень, но стоило поскорее закончить этот чертов ремонт, и наслаждаться жизнью. Тем более, завтра они собрались идти на речку.

Вечером, позвонив Диане и поинтересовавшись, как у нее дела, Димка с чувством выполненного долга достал из тумбочки тетрадку несчастного влюбленного Ромео (как он его обозвал) и принялся искать, на чем он прошлый раз закончил.

«19 июля, суббота.
Мы снова встретились. Ты, моя любовь, все так же проходишь мимо, издали кивая мне. Ты деланно равнодушно скользишь взглядом по случайным прохожим, намеренно игнорируя меня…. Я не знаю, что мне делать. Чем я заслужил такое? Что с тобой?!»

О! Это же та запись, с которой и началась вся эпопея с дневником! Теперь Диме хоть немного был ясен ее смысл.

«20 июня, воскресенье
Вчера меня разбудил стук. Кто-то кидал камешки в мое окно. Я был так рад увидеть тебя, целовать тебя. Ты все шептал, что мы должны быть осторожны, что не стоит так явно показывать свои чувства на людях. Я помню, ни на минуту не могу забыть.
Я согласен, согласен на все, только будь со мной, люби меня. Люби, как вчера».

«Гм, а товарищ Александр времени не теряет, ишь как изгаляется, чтобы его простили!» - фыркнул Дима и перевернул страницу, но там были только обрывки четырех страниц.

Следующая запись была датирована сентябрем и была всего одна на странице, а ее текст поверг уже приготовившегося читать про «страстные безумства» Киреева в шок.


«15 сентября, понедельник

Ты женишься. Твои родители выбрали тебе невесту. Я не покончу с собой только потому, что пообещал тебе жить, не смотря ни на что».

«Ни фига себе… - только и смог почти беззвучно пробормотать Дима, перечитав несколько раз три строчки. – Вот это номер…»

Озадаченный таким поворотом событий, он перевернул лист, но там красовались лишь выдранные с мясом страницы, на которых ничего невозможно было разобрать.

«А чтоб вам!» - выругался Дима и, отшвырнув тетрадку, накрылся одеялом с головой. Ему было обидно за «Ромео» и в то же время он понимал, что уже ничего не может сделать. Это чужая жизнь, чужие горести и кто-то испил эту чашу до дна.

Сон долго не шел. Димка крутился на диване, считал слонов, вставал попить воды, но успокоился только часам к трем утра, забывшись беспокойным рваным сном.

… нет, ты не можешь… нет… НЕТ!... Саша… умоляю, в последний раз, прошу…Саша…

- Саша?!
Рассвет. Привычно рассматривая красноватые отблески солнца на оконном стекле и облупленной лакировке шкафа, Дима лежал и не шевелился. Странный, дурацкий сон. Да что, в конце концов, происходит?!

Потом, встав с дивана, он поднял с пола тетрадку и открыл ее на том самом месте, где была та самая, взволновавшая его, запись.

Но, к его огромному сожалению, за ночь она не испарилась, а следующая была уже за октябрь, и ее текст был еще хуже.

«4 октября, суббота
Твоя свадьба была потрясающе красивой, великолепной…. Самым страшным кошмаром, который я мог себе представить. Сгорая от желания закричать, что ты мой, что только я имею право целовать тебя, обнимать».

Бля… Да как он мог?! Пригласить на собственную свадьбу своего любимого?! Это…это бесчеловечно… За октябрь была еще одна запись и ее текст заставил Диму вздрогнуть, выронив из рук дневник.

«5 октября, воскресенье
Нет сил вести дневник. Я не хочу никого видеть, не хочу жить».

Он быстро опомнился и пролистал тетрадь, облегченно отметив, что есть еще несколько заполненных тем же размашистым почерком.
«Хватит с меня на сегодня нервных потрясений» - решил Киреев и решительно отложил дневник на конец стола, накрыв, чтоб не тянулись руки и не было искушения еще почитать, футболкой.

Воскресенье в целом можно назвать очень хорошим днем. И не только потому, что ничего никто не делал по дому, но и потому, что он с деревенскими пошел на речку. «Речка-вонючка», как ее презрительно называли местные, была небольшой, но вполне подходила для отдыха с пикником на природе. Молодежь накупалась, назагоралась (некоторые и довольно сильно обгорели) под жарким июльским солнцем, а потому домой возвращались в отличном настроении.

Сегодня у Дианки была дома сестра, а потому Дима просто провел ее к дому, жарко поцеловав на прощание, вызвав завистливый вздох у девчонок и улюлюканье у парней.

Поздоровался с родителями, дал подзатыльник мелкой, которая принялась дразнить его, и полез к себе на чердак, где, как заправской наркоман, потянулся к тоненькой тетрадке в обложке из газеты.

«19 ноября, среда
Отец сообщил, что и мне пора остепениться, что все друзья уже женаты и имеют наследников, а я все один. Мне все равно. Я сказал, что женюсь на той, кого они с матушкой мне выберут в супружницы».

Вот оно как вышло… Дима расстроился, сам не зная почему. Нет-нет, он не переживал за какого-то там влюбленного придурка, нет… Хорошо – да. Да, ему было жаль разрушенных надежд, разбитых сердец и искалеченных судеб этих двоих.

Записи в дневнике стали реже, по одной на листе, словно автору уже было все равно – будут тут записи или нет. Да и даты наводили на мысли, что порой между записями проходило несколько лет.

«17 июля, пятница
У вас сын. Знакомые говорят, что он очень похож на тебя. Прости меня, что так ни разу не зашел. Я боюсь, что, увидев тебя, не смогу сдержаться. Прости меня. Прости».

«Да, больно, наверное, видеть любимого с другой…» - в очередной раз прикусил губу Дима и перевернул страницу.

«1 августа, воскресенье
На моей свадьбе ты только раз взглянул на меня, когда деланно равнодушно поздравлял меня со столь радостным событием. Вы с Ксюшенькой побыли совсем немного, не дав мне как следует насладиться радостью видеть тебя, моя любовь. Всего два часа, а потом ушли, сославшись на то, что дома вас ждет маленький сын. Я разбит. И только присутствие Машеньки дает мне силы улыбаться и танцевать. Я не хочу обижать ее своим равнодушием, даря боль и несчастье. Пусть лучше остается в неведении, что мое сердце занято, увы, не ею».

«Да что ж он за человек такой этот «Ромео»?! Как можно называть жену своего любимого человека «Ксюшенькой»?! Да он ненавидеть ее должен, а он…» - в голове у Димы был полный сумбур, он не понимал этого, не хотел или не мог.

«3 июня, четверг
У нас вчера родилась дочь. Наденька. Машенька тяжело перенесла роды и теперь лежит целыми днями. Лекарь сказал, что малышка здорова, и моя супруга тоже скоро поправиться».

Дима только покачал головой, не в силах понять ту нежность, что скользила в каждом слове. Он понимал и не понимал одновременно, как сильно этот человек боготворил свою любимую-нелюбимую жену и новорожденную дочь.

«8 сентября, вторник
Надюша приболела. Лекарь говори, что это что-то легочное. Рекомендует выехать куда-то из города на отдых».

Димка встрепенулся, сбросив налет грусти, захвативший его, и жадно уцепился за это самое «куда-то из города». Неужели вот она – разгадка? Неужели «Ромео» пишет именно об этом самом доме?!

«3 марта, понедельник
Купил домик в деревне, в надежде, что Надюше будет полезен свежий воздух. Да и Машенька с восторгом восприняла идею загородной поездки».

Йес! Точно, это тот самый дом. Дима, сам не зная почему, был в этом целиком и полностью уверен. Он собрался перевернуть страницу, чтобы найти доказательства, подтверждающие эту теорию, но глаза, уже слипавшиеся от усталости, закрылись, и он провалился в сон, больше напоминавший беспамятство. В первый раз ему не снилось ничего.

Дима открыл глаза и привычно скосил их на часы, ожидая увидеть мерзкую цифру пять, но старенькие ходики показывали половину девятого и Киреев вдруг почувствовал себя обманутым.

Понедельник пролетел, не оставив в памяти и следа, отзываясь только болью в натруженных мышцах и общей усталостью. Но, даже не смотря на это, Дима, едва забравшись на чердак, достал заветную тетрадку и вновь окунулся в чужую тайну.

«10 июня, воскресенье
Второй год подряд отдыхаем в деревне. Чудное место. Речка неподалеку, поля, луга, лес сосновый. Красота!»

«Знаем мы эту чудную «речку» - хмыкнул Дима, вспомнив водоем, и перевернул лист.

«13 апреля, вторник
Видел их вчера. Чудный мальчик. Как хорошо, что ты привез его с собой, в деревню. По счастливому (а счастливому ли?) обстоятельству я с семьей приехал днем позже. Боже, он так похож на него…»

«Оп-па… Объявился, предатель!» - почти злорадно выдохнул Дима и приготовился к моральному убийству неверного возлюбленного, но… осекся, прочитав следующую запись.

«15 апреля, четверг
Никита. Красивое имя. Да, моя любовь и мое проклятие, Никита – твоя копия, что бы не твердили злые языки про твою супругу, царство ей небесное».

Царствие небесное? Супруга Саши умерла? Как? Они же только недавно поженились? Ведь так?

Дико это – вот так, случайно, встретить того, кто давно исчез из твоей жизни. И даже сейчас, видя сына своего Саши, «Ромео» судя по всему, не держал на него зла. Дима просто не знал, что и думать.

"16 апреля, пятница
Никитка играл с Надюшей, а мы с тобой пили чай на веранде. Это единственное, что нам осталось. Осколки счастья".

«Осколки души» - прошептал Димка, смахивая непонятно откуда взявшиеся слезинки, и пытаясь унять в груди непонятное чувство потери. Уж ему-то что до трагедии в судьбе двоих, совершенно чужих ему, людей?!

Далее были вырваны три листа, а последняя запись сделана дрожащей рукой, буквы скачут, как будто человек только вчера научился писать, но уже совершенно точно знает, что он хочет запечатлеть на бумаге.

«22 ноября, воскресенье
Совершенно нет сил подняться с кровати. Наверное, мне пора последовать вслед за Машенькой. Прощай, моя любовь… Сашенька».

Дима отложил тетрадку, ставшую такой родной за последние дни, провел кончиками пальцев по портрету «Саши» и спрятал его в дневник. Саму тетрадку он заложил между книг в том самом шкафу, где и нашел ее в первый день своего пребывания в этом доме.

В эту ночь ему вновь снились те двое, любившие друг друга, но почему на месте блондина он узнал себя?!

Эпилог к первой части
Первого сентября во дворе перед главным входом в университет было людно. Студенты, загоревшие, отдохнувшие, галдели, стараясь первыми донести до друзей все новости, поделиться впечатлениями. Дима Киреев стоял в толпе друзей-второкурсников, нет, они уже третьекурсники, и нарочисто хмуро рассказывал про «неудавшееся» (он, конечно, кривил душой, но его друзьям не стоило знать, что он сознательно пренебрег поездкой вместе с ними на Черное море и остался в селе, пытаясь разгадать тайну хозяина дома) лето, про «гадскую» дачу, про огород и свои мучения.

Толик тут же скорчил рожу и замахал руками, пытаясь показать всем, как именно Киреев-младший трудился на огороде, а после и на сеновале. Толпа дружно загоготала. Димка тоже улыбнулся глупой шутке и вдруг замер, неотрывно всматриваясь в парня, стоящего у входа в корпус и говорящего по мобильному телефону.

Каштановые, слегка вьющиеся, волосы, ярко-голубые глаза цвета весеннего неба…. Это ОН. Тот парень с портрета, все еще являющийся ему во снах. Его самый страшный кошмар и его самое сладкое наваждение.

Далее - 2 часть «Это не любовь, это Дикая Охота на тебя». (в стадии написания)

@темы: В процессе, Гет, Romance, Драма, Миди, NC-17, Слэш

---

Завещание вампира

[Kuro-chi]

Название: Завещание вампира
Автор: Kuro-chi (Савельева В. А.)
Бета: ЛеКа
Фендом: Ориджинал
Пейринг: нет
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: все моё, моё))
Статус: закончен
Размер: миди
Размещение: Сперва только моё согласие получите, ладно?
Саммари: Твой возлюбленный вампир? Да ещё и такой, который ставит тебя выше своей жизни? Что ж, в один прекрасный день придётся уже тебе выбирать, что важнее : он или жизнь...

Читать

Завещание вампира



"В последний раз здравствуйте, дорогие мои! Те сумасшедшие, что решились взять в руки мою писанину! Я являюсь одним из существ, которых в этом мире люди называют вампирами. К сожалению, я не тот счастливчик, в чьих жилах течёт кровь настоящих вампиров. Им стоит только пройти посвящение… Они могут прожить всю жизнь, испробовав вкус крови лишь в эти дни. Я же не таков. О да! Люди называют нас вампирами, но мы скорей уж живые мертвецы, которым кровь необходима, чтобы выжить. Двое суток, всего два дня без этого живительного нектара и мы умираем…
Рукопись, которую вы сейчас держите в руках, вовсе не роман, что я когда-то, будучи ещё молодым и… живым, хотел написать. Это даже не мои мемуары, хотя я могу вспомнить много интересного. Это – мои предсмертные записки, моё завещание! Я уже умирал один раз, но почему-то и во второй раз всё также боюсь этого…
Мирра, родная моя, я тебя очень люблю! Живи, пожалуйста, живи! И прошу, помни обо мне только хорошее! Не знаю, простишь ли ты меня и по какой причине будешь злиться больше: из-за того, что я оказался таким монстром, или из-за того, что, побоявшись испугать тебя, я не решился протянуть портал в загробный мир и найти жертву для себя там… Не знаю, ничего не знаю! Я не могу решить… У меня есть ещё четыре часа, есть шанс спуститься в мир, который за последние сто лет, пожалуй, должен был стать мне "родным", и выжить! Но… будешь ли ты любить меня таким? Зная, что я умер столетие назад, и весь век пил кровь, чтобы продолжать своё ненужное никому существование…
Никому, кроме тебя! Я умер в возрасте 25 лет, как ты заметила. Меня выпил до дна такой же живой мертвец, как и я сейчас. Только вот я научился контролировать свою жажду, и даже кусая людей не убивать их и, в особенности, не инициировать, а тот ублюдок нет! Я не понимаю, зачем пишу это. Наверное, мне просто надо высказаться. Извини! И если тебе будет тяжело читать это, просто порви! Только знай, свой родовой замок, всё, что у меня есть, я завещаю тебе! Вот, пожалуй, и всё, но я не могу прекратить!
Милая моя Мирра, сейчас ты так безмятежно спишь, что я постоянно отвлекаюсь от этого чёртового завещания и начинаю любоваться тобой. Ты всегда говорила, что внешне мы похожи, как две капли воды, помнишь это? А я убеждал тебя, что это не так. Оставь, Мирра, это так! У нас миндалевидные глаза цвета жидкого серебра, чёрные чуть волнистые волосы, утончённые руки художников, а ещё изящное и немного хрупкое телосложение. Я признаю это…
А помнишь нашу первую встречу? Тогда, на балу у графини Арлейской, я понял, что даже мёртвые могут влюбиться! Ты была такой красивой и хрупкой, как фарфоровая кукла, и, танцуя с тобой впервые, я боялся случайно разбить тебя. Но ты оказалась не той милашкой, какой предстала на балу, а настоящей чертовкой. Даже дочка нашего сатаны позавидовала тебе, когда ты смогла изготовить то "дьявольское" зелье. Помнишь? Которое снесло моё старое поместье вместе с холмом, где оно стояло! Ты неподражаема, Мирра! Ты всегда будешь такой!

P.S. Извини меня за всё! Живи! Живи! Прошу! Я монстр, но я любил тебя и всегда буду любить!

Риэль Лиорио Даренес"

Молодой мужчина лет двадцати пяти на вид с черными, чуть завивающимися волосами до середины спины, стянутыми лентой в хвост, и серебристыми глазами отложил перо в сторону и поднялся из-за стола. Он обвёл комнату прощальным взглядом и направился к выходу.
– Рио, ты куда? – раздался за спиной вампира девичий голос.
– Мирра! – Риэль обернулся, растягивая губы в кажущейся искренней улыбке. – Милая моя, спи… – он присел на кровать рядом с девушкой, нежно коснулся поцелуем её губ. – Я в библиотеку. У меня бессонница, хоть делами займусь! – он мягко рассмеялся и вновь подошёл к двери. – Спи!
Вампир выскочил в коридор, усилием воли не давая выдвинуться глазным зубам. Дьявол! Как же сильно он хотел крови! В библиотеку, в библиотеку… Нужно решить, наконец, все важные дела, чтобы они не остались на Мирре! А утром останется… только завещание в комнате, важные бумаги на столе в библиотеке, да горка пепла под столом – Бог не делает тем, кто умирает во второй раз такого подарка, как сохранность тела. А ещё у живых мертвецов не может быть детей. Зря Мирра мечтает о сыне…

***

Год назад…

– Баронесса Мирранибель Аиша Лиорис! – раздался в зале звонкий голос мажордома.
Хрупкая черноволосая девушка с серебряными глазами спустилась по лесенке из нескольких ступеней, притянув к себе практически все взгляды персон противоположного пола. Она широко улыбнулась и, обмахиваясь веером, остановилась рядом с хозяйкой поместья.
– Мирра, сегодня вы великолепны!
– Спасибо, графиня, – теперь улыбка казалась смущённой, но в глазах девушки плясали никем не замеченные чертенята.
Она окинула зал изучающим взглядом сквозь опущенные ресницы и, не найдя кандидатуры, которая стоила бы внимания, вновь прислушалась к гостеприимной хозяйке:
– Я хотела вас кое с кем познакомить, баронесса, но его ещё нет… – графиня Арлейская суетилась вокруг, как курица-наседка. – Я беспокоюсь, что он и не придёт. Граф мудр не по годам, мне иногда кажется, будто б он старше меня, – хозяйка наигранно рассмеялась, тем смехом, которому с детства учили каждую даму, появляющуюся в высшем свете. – Но проблема в том, что граф просто не любит балы… Он был у меня пару раз, но исключительно из вежливости. Я-то это понимаю!
– Ммм… Графиня? – баронесса Лиорис была искренне заинтересована, но долго задерживать взгляд на чём-то одном она не умела, и поэтому постоянно отводила глаза. – А почему вы хотели нас познакомить?
Графиня Арлейская удивлённо похлопала глазками, но ответила:
– Ну… я…
– Сводничаете, маман? – вопросил её подошедший парнишка лет восемнадцати. – Случаем, не со мной ли хотели познакомить? Здравствуй, Мирра!
– Здравствуй, Алексей! Жаль, но с тобой мы знакомы с детства. Ты старше меня дней на пять, – улыбнулась юная баронесса.
– На шесть… – обиженно фыркнул Алекс.
Парень и девушка дружно рассмеялись, привлекая всеобщее внимание. Графиня Арлейская грустно вздохнула и отошла от этой давно привыкшей друг к другу парочки.
– Ладно, я вас оставляю. Всё равно граф сегодня опять проигнорировал моё предложение! – бросила она через плечо.
– Опять проигнорировал? Маман, вы о Рио?
Но графиня лишь бросила на сына взгляд над кружевом своего полураскрытого веера и ничего не сказала. Алексей обиженно насупился. Мирра рассмеялась, подивившись что её друг детства может вести себя таким образом даже на приёме. Хотя всклокоченная светлая макушка парня, показывала, что на бал он и не собирался.
– Вот змеюка! – прошипел Алексей в сторону матери.
Мирра вновь улыбнулась. И так всегда! Алекс не может и дня прожить, чтобы не поссориться с матерью.
– Нет, ну надо же, она опять со мной не хочет раз…
– Алекс, успокойся! – осадила его Мирра, заговорщицки приложив палец к губам. – Главное, она нас оставила в покое!
Алексей перевёл взгляд на девушку, улыбнулся и потянул её за собой к одной из укромных ниш, где стояли мягкие диванчики. Когда он остановился, удостоверившись, что им прекрасно видать зал, а гости их не замечают, Мирра, прищурив глазки, вопросила:
– Ну, Алекс, что взорвём сегодня? Какое гениальное заклинание или зелье ты нашёл на этот раз?
Алексей хищно улыбнулся в ответ:
– Мирра, ты великолепна! Как ты можешь выглядеть на людях таким милым котёночком, когда на самом деле… Как только маман тебя ещё терпит? А вообще, интересно, почему она каждый раз приглашает тебя на балы, если знает, что мы вместе – разрушительная сила?
– Учиться надо, чтобы "котёночком" выглядеть! – девушка спрятала глаза под пушистыми ресницами и мило улыбнулась, потом скрестила руки на груди и приняла привычный парню вид девчонки-хулиганки. – А терпит… Знаешь, Алекс, по-моему, твоей матери просто нравится постоянно восстанавливать поместье, что-либо в нем изменяя! Потому-то она на нас и не ругается!
Парень замолчал, вероятно, соображая, истинные причины такого поведения матери и, не найдя каких-либо иных, вздохнул:
– Может быть и так… – он немного помолчал. – Извини, Мирра, сегодня у меня вполне нормальное и неразрушающее заклятье, но очень интересное.
– Правда? – зажглась девушка. – Так пошли же!
– А ты не хочешь познакомиться с графом, которого так навязывала тебе маман? – ехидно осведомился Алексей.
– Да ну его, Лекс! Он мне всё равно не понравится. Ты же знаешь мой вкус! Я хочу, чтоб парень был похож… В общем, ты помнишь! – девушка махнула рукой и скривилась. – Ну, пойдём, Але-екс!
– Кстати, знаю я, какого прЫнца она хотела тебе подсунуть. Милый парень, ему лет двадцать пять, очень интересный в общении. Но не советую тебе с ним знакомиться, – прикусил губу друг детства.
– И какого?
Казалось, баронесса Мирранибель даже не заинтересована: она стояла к парню спиной, полностью увлеченная разглядыванием своих ноготков. А в голове её уже роем крутились мысли о том, что же такого особенного может быть в этом графе.
– Это Риэль Даренес, очень богатый молодой граф. Он весел, интересен, с ним приятно проводить время, но с ним страшно оставаться наедине. О нём ходит множество слухов, причём один хуже другого…
– Ну и? Какие? Говори, не томи! – похоже, ему удалось действительно заинтересовать подругу.
– Говорят, что граф – вампир! – зловещим шёпотом сообщил Алекс.
– Вампир? – девушка округлила глаза. – Великолепно! Я хочу с ним познакомиться!
– Да нет, не чистокровный! Он инициированный вампир – живой мертвец! Ты представь, как страшно с ним общаться, он же может тебя выпить!
– Да ну! – Мирра фыркнула. – Это безумно интересно! Инициированный вампир! Я в восторге! Я безумно хочу с ним пообщаться!
– А вдруг он тебя укусит! Нельзя же крутить роман с существом, которое может сделать тебя вампирессой! – ужаснулся Алекс.
– Алекс, ты идиот! Такие вампиры нуждаются в крови, но они не могут сделать человека подобным себе, лишь укусив его! – девушка сцепила руки в замок за спиной. – Для этого человека нужно убить, выпить до дна. Но нынче часть инициированных вампиров может контролировать себя. Поэтому им достаточно всего трёх-четырёх человек-доноров – и они могут безбедно существовать до скончания веков!
– А если он неконтролируем! Ты всё равно будешь с ним встречаться?
– Алекс, не волнуйся, я могу за себя постоять – у меня огромный энергетический запас. Если что, я сразу же брошу в него одним из своих разрушительных заклинаний! – она посмотрела на обиженно надувшего губы парня. – К тому же я не говорила, что согласна на роман с ним. Просто уверена, что он мне не понравится. Я не считаю красивым и достойным меня ни одного парня в этом зале! Ну… Алекс! Ну, если ты так настаиваешь, я не буду с ним знакомиться!
– Правда? – с надеждой спросил друг детства.
– Правда! – закатила глаза Мирра.
Девушка схватила парня за рукав рубахи и потащила к дверям, ведущим из бальной залы в восточное крыло поместья. Они уже открывали массивные деревянные створки, когда по залу пронёсся взволнованный голосок мажордома:
– Граф Риэль Лиорио Даренес!
Гости зашептались. Раздался звук открываемой двери… Девушка обернулась, окинула вошедшего молодого мужчину заинтересованным взглядом, охватившим всё: от дорогих туфлей до чёрных чуть вьющихся волос. И пропала, утонув в серебряных глазах своего идеального мужчины, внешне так похожего на неё…


– Мирра, Мирра! Ты сошла с ума? – в истерике закричал голубоглазый блондин, глядя на стоящую перед ним девушку. – Он же чудовище!
– Нет! – в который уже раз упрямо повторила баронесса. – Рио не чудовище, он – чудо!
– Ага! Чудо зубастое!
– Нет! Риэль хороший!
– Ну ладно, пусть он и хороший! С ним интересно общаться? Вот и общайся! – парень с каждым словом всё больше распалялся.
– Нет! Я решила! – непреклонно заявила девушка.
– Но Мирра!!
– Нет!!
– Но ты обещала мне, что даже знакомиться не будешь с этим чертовым графом. Познакомилась! Ну, это ладно, жить можно! – Алексей принялся расхаживать кругами по комнате. – Но ты утверждала, что какой-то там граф никак не сможет тебе понравиться! – он чуть было не плакал.
– А-алекс! – девушка замялась.
Она, действительно, обещала, что не подойдёт к графу Даренесу, если Алексей так этого не хочет. Мирра знала, что Алекс её очень любит и, увы, не как друг. Он не требовал отвечать взаимностью, но баронесса частенько уступала, когда парень просил от неё что-либо важное для его спокойствия. Её отношения с Риэлем на данный момент были самым важным, что Алекс мог только представить. Его милая Миррочка познакомилась с наиопаснейшим существом, хотя говорила, что этого не сделает. Но самое главное, она влюбилась в этого графа. В инициированного вампира, в давно умершего монстра!
– Ну, ты мог бы догадаться, что мне он понравится! Мог бы увести меня из зала, пока я его не увидела! – нашлась Мирра, лучшая защита – нападение, вот девушка и решила напасть. – Ты ведь всегда знал мои вкусы.
– Но…
– А если тебе не нравится моё решение и то, что я хочу(!) быть с Риэлем, извини, Алекс, я думала, ты мне друг. Что ж, я и без тебя не пропаду!
Круто развернувшись и со всей силы хлопнув дверью, девушка вышла из комнаты. Парень в шоке застыл, вытирая непрошеные слёзы, но через секунду кинулся за баронессой.
– Мирра! Мирра, постой! Ну, извини! Виноват! Возьму свои слова обратно, если Риэль не инициирует тебя в ближайший месяц! Ну, что ты злишься?! Ладно, ладно, он – просто чудо! Мирра…

***

Юная баронесса Мирранибель Аиша Лиорис проснулась посреди ночи. Минуты две она лежала, глядя в потолок: сна не было ни в одном глазу. За окном уже вторые сутки бушевала гроза. Такую бурю Мирра последний раз видела ещё в самом детстве. Когда девушке было лет шесть, сильная гроза застала её с отцом в лесу. Они еле успели добраться до маленького охотничьего домика, когда дождь полил стеной. В тот раз буря длилась дней пять, прекращаясь всего на несколько часов.
Мирра села на кровати, поёжилась. Неприятно об этом вспоминать! Она огляделась по сторонам: окна плотно закрыты, небо то и дело озаряется светом молний, Риэля в комнате нет…
"Интересно, где он? – подумала девушка. – И главное, как он… Надо спуститься в библиотеку".
Баронесса встала, прошлась по комнате и, заметив на столе листы, исписанные изящным почерком её вампира, взяла их в руки. Несколько минут она читала, потом прикусила губу и, расплакавшись, со всех ног бросилась вон из комнаты:
– Дурак, идиот, я давно уже знаю! Неужто не мог понять?


Риэль сидел за столом, положив голову на скрещенные руки. Казалось, он спит, если бы не открытые глаза, глядящие в пустоту. Мирра остановилась на пороге библиотеки не в силах двинуться дальше. Неужто он и правда… Она всхлипнула, а потом заметила, что глаза его были синие-синие, родные, вместо вампирских – серебристых. Девушка побелела и кинулась к мужчине, потрясла его за плечи… Сейчас она была похожа на привидение: растрёпанные чёрные волосы, бессмысленный взгляд, бледная до невозможности и в длинной белой рубахе. Мирра плакала, даже не стараясь вытереть слёзы, и обнимала своего возлюбленного. Пульса не было, сердце не билось, но… тело осталось.
"Почему? Почему? Почему? Риэль…" – бездумно шептала баронесса.
Он был мёртв. Умер от жажды крови, как и предполагал. И девушка не успела его спасти, опоздала всего на несколько минут…
Мирра отстранилась, вытерла слёзы тыльной стороной ладони. Что ж, Рио, ты бы мне этого тоже не простил…
– Алекс, Алекс, ты меня слышишь? – ментально потянулась она к своему другу, надеясь исключительно на свой громадный запас магических сил.
И Алексей услышал:
– Мирра? Это ты? Но как…
– Алекс, нет времени! Помнишь ту книгу, которую я просила тебя хранить на крайний случай и не пробовать ни одного заклятья из неё? Так вот, крайний случай настал! Ты мне нужен, бери книгу и телепортируйся. Возьми амулеты силы… Я не смогу пополнить твой запас, мне будет ещё хуже! Быстрей!!!
– Ясно… – коротко отозвался Алексей.


Тёмная комната, на полу которой было начерчено с десяток разнообразных пентаклей, испещрённых неизвестными человеку магическими рунами. Множество зажжённых свечей, зашторенные окна и гроза, бушующая на улице. В центре самого большого пентакля стояла хрупкая девушка и зачитывала заклятье. Светловолосый парень, замерший в углу комнаты, смотрел на неё взволнованным взглядом и губы его тоже шевелились. Он повторял и повторял про себя заученные строки, молясь, чтобы с Миррой ничего не случилось. Баронесса бросила короткий взгляд на Алексея, сказала последнее слова заклинания и зажмурилась, полоснув ладонь ножом. Вся комната покрылась огнём, Мирра закричала, а когда огонь спал, стало ясно – девушка… исчезла.

***

Высокий темнокожий блондин сидел за столом в своём кабинете и разбирал бумаги. Он вздохнул, когда из приёмной послышалась очередная фраза его дочери на повышенных тонах.
– Это загробный мир? – вопросил неизвестный голос, обладательница его то ли плакала, то ли просто была очень зла.
"Зла! – подумал мужчина, отрывая карие глаза от бумаг. – Это интересно!"
– Да! А что вам собственно здесь нужно?! Вы живая! – это дочка общается с посетительницей.
– Дьявол мне нужен! Сатана! Понятно? И как можно скорей!
– Папа не принимает! И собственно, кто вы? – юная дьяволица казалась раздраженной.
– Кто? – в приёмной громыхнуло, видать, сильный был взрыв. – Я баронесса Мирранибель Лиорис, которая стала бы графиней Даренес, если бы ни одно недоразумение!
Дверь открылась, ударившись о стену: влетевшая в кабинет девушка не пожалела силы. Растрёпанная черноволосая бестия остановилась посреди кабинета и взглянула на виновника тожества.
Сатана мягко улыбнулся, перекидывая свою светлую косу за спину, а мысленно поёжился, подумав, что данную дамочку тяжело отличить от населения этого мира. Какая страсть, какая энергия! Только вот сейчас девушка была вымучена. Интересно, как она держалась на ногах?
– Вы ко мне? Я дьявол!
– Значит к вам! – выдохнула девушка, пытаясь не расплакаться. – Я… Я знаю, что вы никогда никому не помогаете. Я знаю, что ничего не дается безвозмездно, но… Помогите! Я…
– Ты Мирра?! – красавица блондинка, дочка сатаны, голову которой украшали аккуратные рожки, влетела в кабинет. – Папа, это она! Я в восторге, какая сила! Папа!
– Диана, выйди!
– Но папа, я буду тихо!
– Выйди!
– Но…
– Ладно, оставайся! Так что вы хотите от меня? Я вас не понимаю, – вопросил сатана пришедшую.
– Я… – девушка не выдержала и расплакалась. – Граф Риэль Даренес. Вы знаете его?
Дьяволица кивнула, сатана повторил её жест.
– В общем, из-за меня он… Он не знал, что я знаю, что он инициированный вампир…
– Живой мертвец, – поправили девушку.
– Какая разница! Он умер от жажды крови, его тело осталось, хоть должно было распасться! Почему, я не знаю, но… Помогите мне, дайте мне хоть пару часов, чтобы всё изменить, поверните время вспять, да сделайте хоть что-нибудь! Я согласна отдать всё: деньги, земли…
Сатана вздохнул. Ему не нужны были несметные богатства графа и баронессы. Если бы блондин захотел, то он мог бы спокойно заполучить всё это в мгновение ока. Но кое в чём он всё-таки нуждался.
– Мне не нужно богатство. Мне нужны способности!
– Всё же способности, – вздохнула Мирра, кажется, она это подозревала. – Я хороший художник, как и мой возлюбленный, я могу отдать вам свой дар рисования. Вы таким образом вырвете часть моей души, но меньшую, чем Рио.
– Мало!
– Знаю. Мой магический запас. За то, чтобы вы любым образом дали мне исправить случившееся, я согласна отдать его весь, – девушка глубоко вздохнула.
– Нет!
– Но мне нечего больше вам дать. Только свою жизнь!
Слёзы потекли по щекам Мирры, дьяволица что-то зашипела на ухо отцу. Сатана отмахнулся от неё и, подойдя к девушке, провёл рукой по щекам, вытирая слёзы.
– Дар рисования – это хорошо. Я возьму, чтобы попробовать сделать хоть что-то. Но этого мало… Магия – великолепно. И я бы взял, но в тебе она гораздо действенней. Мне не нужен твой магический запас, мне нужна твоя человеческая сущность.
– С-сущность? В смысле, жизнь? – дьявол покачал головой. – А что тогда?
– Тогда я посмотрю, что можно сделать. И если можно… Так ты согласна?
– Но что тогда?
– Согласишься, и будет тогда! Согласна?
– Согласна… – вздохнула девушка.
Сатана легко коснулся пальцами её лба. Они казались безумно холодными и в то же время обжигали, как огонь. Голову девушки пронзила сильнейшая боль, и Мирра потеряла сознание, думая лишь о том, что под сущностью он подразумевал именно жизнь…

***

В дверь лаборатории еле слышно постучали. Две девушки и парень, стоящие у стола с ингредиентами для зелий, дружно подняли головы. Одна из девушек была кареглазая блондинка, вторая сероглазая брюнетка, а парень – светловолосый и голубоглазый. Черноволосая девушка подошла к двери и открыла её, к ней сразу же кинулся мальчик лет семи с пронзительно синими глазами и черными, как у неё, волосами.
– Мама, мама, шмотри! – восхищенно начал мальчишка, широко открыв рот. – Я наушился выдвигать глажные жубы!
– Конечно же, научился! Ведь твой отец чистокровный вампир! – ответила ему она.
– Правда?
– Правда! – девушка обняла мальчишку и чмокнула его в нос.
– А папа говорит, что он не вампир, а урод! – возмутился мальчик.
Девушка нахмурилась и поджала губы:
– Не волнуйся, Тери, папа всегда так говорит. Но скоро не будет! Я с ним разберусь! Иди, иди, играй!
Мальчишка кивнул и убежал, а девушка скрестила руки на груди и быстрым шагом пошла дальше по коридору, бросив через плечо:
– Диана, Алекс, вы продолжайте, а я пойду разберусь с этим моральным "уродом".


Девушка резко толкнула дверь библиотеки и зашла внутрь. Столы были раздвинуты, а в центре комнаты стоял мольберт, за которым сидел молодой мужчина лет двадцати пяти. Чёрные волосы, нереально синие глаза, изящное телосложение… Он что-то увлечённо рисовал и даже не заметил, как супруга вошла.
– Риэль Лиорио Даренес! – возмущённо начала она с порога. – Что такое ты говоришь сыну?!
– Мирра? – он удивлённо воззрился на вошедшую, а потом, сообразив о чём она говорит, ответил. – А что я говорю? Ничего особого!
– Рио, ты его пугаешь. Ты – чистокровный! Пусть всего восемь лет, но всё же… Запомни это!
– Помню, – буркнул Риэль.
Мирра вздохнула и, подойдя к мужчине, обняла за плечи, взглянув на рисунок. Вздрогнула, когда увидела, что на холсте.
– Ч-что это?
– Твой последний рисунок. Я решил его закончить. Не хочешь попробовать сама? – он скосил глаза на возлюбленную.
– Нет, не хочу! Ты же знаешь! – возмутилась она. – И вообще, Диана принесла новое задание. Я завтра уеду дня на два, так что хватит болтать сыну всякую гадость, хотя бы пока меня нет!
– Мирра, – вампир насупился, скидывая руки жены с плеч. – Это была слишком большая жертва за мою никчёмную жизнь!
– Риэль! Эта апатия у тебя уже восьмой год! Хватит! – закричала она на него. – Да, я теперь дьяволица! И что? Не нравится моя вторая ипостась? Тебе что, рожки и хвост не по душе?!
Вампир вздохнул, подошёл к жене, обнял. Легко чмокнул её в щёку и прошептал:
– Твою новую форму я люблю. В ней ты похожа на себя! – Рио чуть успел увернуться от подзатыльника. – А вот то, что раз в месяц ты выполняешь задания сатаны мне не по душе. И то, что он забрал у тебя возможность рисовать.
– Но это всё равно малая цена за тебя и за твою свободу… К тому же сатана меня ни за что не угробит, если не хочет, чтобы Диана его вечно ненавидела!
– Ну…
– Что ну?
– Может быть, может быть… Только ты всё равно будь осторожней, а то знаю я тебя!
– Попробую! – улыбнулась Мирра, честно глядя ему в глаза, а за спиной скрестив указательный и средний пальцы.
"Так же попробую, как и когда-то пообещала Алексу не знакомиться с тобой, мой милый, – добавила она мысленно. – Ты сказал, что я настоящая – дьяволица, вот и терпи дьяволицу, переживай за неё! Милый!"

запись создана: 14.05.2010 в 19:20

@темы: Гет, Romance, Миди

---

[Renee]

Название: Жизнь, длиной в месяц.
Автор: Rogue (Рыжая шельма)
Бета: нет
Пейринг: ОМП/ОМП
Категория: слеш
Рейтинг: NC-17
Жанр: романс
Статус: закончен.
Размер: миди.
От автора: сказка о реальной жизни, просьба не относиться серьезно)

Идея была взята с этого арта


Персонажи:

Питер

Питер:

Саймон

Саймон:

читать?

Его он заметил сразу, едва только зашел в этот бар, находившийся немного поодаль от шумного и многолюдного центра города казино. Здесь было куда меньше ярких неоновых вывесок и реклам, улицы казались заметно тише, а внутри понравившегося Питеру заведения играла приятная музыка. Официанты разносили напитки, в центре зала танцевали парочки, раздавался смех и громкие голоса. Этот бар ничем не отличался бы от сотни своих собратьев, если бы не одно «но» - в нем собирались преимущественно однополые пары.
В том кругу, к которому принадлежал Питер Ридигер, афишировать подобные пристрастия считалось дурным тоном, да и отец бы был вне себя от ярости, узнай он об этом. Кроме того, он уже подыскал сыну подходящую партию, и месяц назад родные обеих сторон были извещены о помолвке.
Розали нравилась Питеру. Умная, целеустремленная, интересная - она, как и ее жених, не питала никаких иллюзий насчет их свадьбы. Это была сделка, деловое соглашение, позволяющее объединить немалые капиталы и поставить Питера во главу крупного предприятия. Брак давал им обоим все: деньги, положение, обеспеченное будущее. Все, кроме любви, но им она и не требовалась. Несколько поцелуев на публику, в будущем – секс для зачатия наследника, вот и все, что объединяло их в интимном плане. В остальном, они на редкость хорошо понимали друг друга и были неплохими друзьями.

Свадьба должна была состояться через шесть недель, и Питер, взяв отпуск, уехал на несколько дней в Лас-Вегас, чтобы отдохнуть в последний раз за свою холостую жизнь. И, зайдя в первый же день в бар под броским названием «Страсть», встретил этого человека.
Первое, что заметил Ридигер, был взгляд. Тяжелый, брошенный из-под густых чернющих ресниц, он словно бы оставил на коже горящую полосу. Вспыхнул огонек зажигалки, озарив высокие скулы, чувственные полные губы безупречной формы и добавив искорки в темные до черноты глаза, и сидящий за соседним столиком парень затянулся ароматным дымом с запахом вишни. Питер неотрывно наблюдал за ним. Тот, то и дело поднося сигарету ко рту, невнимательно слушал своего собеседника – мужчину средних лет в дорогом, как наметанным глазом определил Ридигер, костюме, а затем отрицательно покачал головой. Мужчина нахмурился, попытался возразить, но парень был непреклонен. Через минуту он остался за столиком один.
Питер уже хотел подсесть к нему, как его опередили. Высокий долговязый юноша что-то шепнул на ухо курящему парню и тот, смерив его взглядом, кивнул в знак согласия. В следующий миг в его руки перекочевали несколько купюр, и Ридигер едва не застонал от разочарования, наблюдая как они двигаются к выходу. Мечта оказалась хастлером.

Настроение было испорчено. Питер медленно тянул свое пиво, краем глаза косясь на вход, подспудно желая, чтобы примеченный им парень вернулся, и одновременно злясь на себя за это желание. К нему подсаживались, пытаясь познакомиться, но его буквально переворачивало от масленого взгляда, которым окидывалась его недешевая одежда и часы. А тот, кого он ждал, так и не появился.
На следующий день ноги сами принесли его в тот же бар. Вчерашний парень сидел за тем же самым столиком, и Питер, затаив дыхание, присел неподалеку, не сводя с него взгляда. Это было пожоже на извращенную пытку – наблюдать, как к нему подсаживаются мужчины, как он отказывает им одному за одним, и не решаться подойти самому. Цепляло буквально все: то, как он обхватывал губами сигарету, оставляя на ней влажную полоску; как откидывал назад челку, падающую ему на лоб, или запускал пальцы в густые черные волосы, встрепывая их. Темно-синяя рубашка была расстегнута на верхние пуговицы, открывая ключицы и демонстрируя тонкую золотую цепочку, обхватывающую шею, и удивительно шла к кожаным штанам, практически не оставлявшим простора для воображения. По отдельности это смотрелось бы вульгарно, но все месте странным образом шло темноволосому незнакомцу.
Он отказал уже третьему клиенту, а затем внезапно посмотрел на Питера, не успевшего отвести взгляд. Тот сглотнул, завороженный магнетизмом, который, казалось, излучали его глаза, и сам не понял, как оказался рядом.
- Сегодня я не работаю, - прозвучал негромкий бархатный голос, и на Питера словно бы вылили ушат воды. Им овладела странная злость и еще более непонятный азарт.
- Даже за три тысячи? – он выудил из кармана карточку и выразительно постучал ей по столу. Парень лениво скользнул взглядом по кредитке.
- Нет, - отозвался он и, затянувшись, выпустил дым в лицо Питеру. – Что-то еще?
- Пять тысяч, - коротко ответил Ридигер, с удовлетворением отметив интерес, промелькнувший в прищуренных черных глазах.
- За эти деньги ты можешь снять троих, - невозмутимо произнес парень. – Стоит ли так тратиться?
- Мне нужен ты, - Питер перегнулся через стол и, выхватив из рук хастлера сигарету, с удовольствием затянулся. И правда, вишневые. – Я готов заплатить.
- Целеустремленность, достойная лучшего применения, - хмыкнул парень и протянул руку, чтобы вернуть свою собственность. – Саймон.
- Питер, - в свою очередь представился Ридигер. – Это означает «да»?
- Куда пойдем? – не отвечая прямо, произнес Саймон. – Здешние комнаты не советую – дрянь.
- В мою гостиницу, - решил Питер.

В машине Ридигер искоса рассматривал своего спутника. Тот молчал, смотря прямо перед собой и даже не поинтересовался, в какой отель они направляются. Это злило, и Питер, пробуя почву, осторожно положил руку на колено Саймона, а затем медленно повел ладонь вверх.
Поток машин двигался довольно медленно, ведь их количество не снижалось даже ночью. Питер мельком взглянул в окно, продолжая поглаживать бедро Саймона, а затем его руку внезапно оттолкнули.
- Что... – он резко повернулся к хастлеру и осекся, пораженный шальным блеском его глаз. Саймон как-то совершенно порочно облизнул губы и перегнулся через коробку передач, располагавшуюся между их сидениями. – Что ты делаешь?
- Отрабатываю твою щедрость, - усмехнулся тот и быстрым движением расстегнул молнию на брюках Питера. – О, неплохо...
- Прекрати! Не здесь же! – возмутился Ридигер, а потом зашипел, когда Саймон просунул руку под его белье и слегка сжал пальцами полувозбужденный член. – С ума сошел!
- Заткнись, - пробормотал Саймон, а затем...
Питер захлебнулся следующей фразой, когда по стволу, словно пробуя на вкус, прошелся влажный язык, а теплые губы обхватили головку. Он изо всех сил вцепился в руль, пытаясь не отвлекаться от дороги, но медленные выматывающие движения умелого рта рвали сосредоточенность на куски. Дыхание срывалось, хотелось закрыть глаза и полностью отдаться нарастающей сладкой тяжести, скапливающейся в паху, особенно когда к ласкающим губам добавились чуткие горячие пальцы. Возбуждение разливалось по венам, заставляя сердце лихорадочно биться о ребра. Питер стискивал зубы, чтобы не стонать, и, опустив руку вниз, перебирал пальцами встрепанные волосы Саймона, который творил что-то невообразимое. На какой-то невозможно длинный миг показалось, что напряжение разорвет его на части, а затем накатила горячая волна, принеся долгожданное освобождение.
- Твою мать... – только и смог произнести Питер, когда восстановилось дыхание. Только сейчас он заметил, что давно уже стоит на месте, мешая движению, а объезжающие его машины возмущенно сигналят. Саймон выпрямился и, как ни в чем не бывало, посмотрел в окно.
- Так и будем стоять? – ехидно осведомился он, повернувшись к Питеру и улыбнувшись во все тридцать два зуба. Ридигер чертыхнулся и резко вдавил педаль газа, едва не врезавшись в серебристый корвет. Через десять минут они уже входили в фойе гостиницы.

Выдержки хватило, чтобы спокойно подняться на свой этаж и закрыть дверь номера. А затем Питеру словно сорвало голову. Он резко толкнул Саймона в плечо, впечатывая его в стену, а потом впился в его губы, изо всех сил желая стереть с них эту дразнящую усмешку. Одежда неприятно царапала разгоряченную кожу, вызывая дискомфорт, и Питер ожесточенно дергал пуговицы, пытаясь избавиться от разделяющей их преграды. Саймон не отставал, успев стянуть с него пиджак и вытащить рубашку из-под ремня. Его пальцы оглаживали спину Питера, рассыпая волны возбуждения по всему телу, а губы терзали мочку уха, заставляя едва слышно постанывать от предвкушения.
Постель обожгла холодом, внеся пряную ноту в пьянящий коктейль ощущений. Саймон шало улыбался, сверкая в полутьме глазами, ставшими совершенно черными. Его тело откликалось на каждое прикосновение, сводя с ума отзывчивостью и совершенством линий, и Питер терял голову, стараясь дотронуться до него повсюду, попробовать на вкус каждый сантиметр кожи.
Смазка и презервативы нашлись в кармане брюк Саймона, за которыми пришлось вернуться к дверям. В воздухе поплыл сладкий клубничный запах, вышибающий остатки разума, и Питер полностью отпустил себя, до предела входя в тело раскинувшегося под ним темноволосого парня, оставлявшего на его плечах багровые царапины. Пульс бешено стучал в висках, пальцы стискивали, мяли бедра, заставляя Саймона подаваться вперед, навстречу сильным рваным движениям и давиться нерожденным стоном. А потом все ощущения слились в единое острое наслаждение, разделенное на двоих.



Утро, как водится, застало его одного. Питер досадливо прищурился от заглянувшего в окно солнца и перевернулся на другой бок, пытаясь убедить себя поспать еще немного. Сон, однако, не шел. Постель пропахла сексом и тягучим, словно патока, удовольствием, пронизывающим расслабленное тело. Все это вызывало ненужные мысли и лишние желания, и Питер, чертыхнувшись, отправился в душ, чтобы привести себя в порядок, а заодно вернуть здравомыслие.
Ну и что, что этой ночью у него был совершенно крышесносный секс? Теперь это в прошлом, их дороги больше не пересекутся, да это и к лучшему. Все было слишком ярко, чтобы позволить этому сумасшествию повториться еще раз. Искрило так, что, казалось, можно было обжечься друг о друга, да и сейчас кожа горит только при одном воспоминании о прикосновении длинных умелых пальцев. Казалось бы, после такого марафона впечатлений хватит надолго, но он словно наркоман без дозы, не мог думать ни о чем другом. Ни о ком другом. И это было неправильно.
Ледяная вода немного прояснила мысли, и Питер включил горячую, чтобы согреть озябшее тело. Что ж, в этом городе масса других заведений, где можно хорошо развлечься.

Вечером, проклиная себя на все лады, Ридигер оказался у того самого бара. Уселся на уже привычное место, внимательно огляделся по сторонам, но Саймона нигде не было видно. Это одновременно вызывало облегчение и разочарование, и Питер злился, не зная, чего желает больше: чтобы он пришел или нет.
Саймон появился спустя три часа, когда Ридигер уже успел сгрызть все ногти на одной руке и принялся за вторую. Ни на кого не глядя, прошел к свободному столику и, усевшись, что-то сказал подошедшему официанту. Через минуту перед ним появились сигареты, зажигалка и пепельница. Взметнулся огонек, и Питер, как и накануне вечером, понял, что попался на крючок. Он уже поднялся на ноги, как за столик к Саймону подсел мужчина средних лет. Кровь моментально ударила в голову.
- Извините, - обманчиво спокойным тоном произнес Ридигер, подойдя вплотную и положив руку на плечо незадачливому клиенту. – Здесь занято.
- Что? – тот с удивлением и недоумением взглянул на Саймона. Хастлер усмехнулся и пожал плечами. – Черт знает что!
- Ты распугаешь мне все клиентов, - Саймон даже не посмотрел в сторону удаляющегося несостоявшегося заработка. В его глазах играли настоящие чертенята. – Или у тебя есть еще лишних пять тысяч?
- У меня есть предложение, - невозмутимо отозвался Питер, хотя сдерживаться уже было сложно. Эта черноволосая бестия вызывала в нем совершенно сумасшедшие желания, заводя одним только своим видом. – Я буду здесь еще три дня и хочу на это время заполучить тебя. Полностью. Пятнадцать тысяч – по пять за каждый день, все равно ты работаешь только ночью.
- По семь, - лениво отозвался Саймон, и Ридигер недоуменно воззрился на него. – Ты ведь заинтересован больше, чем вчера, стало быть и плата выше.
- А как же скидки постоянным клиентам? - съязвил Питер, понимая, что выложит любую сумму. – Это же основы рынка.
- Основа, - Саймон резким движение затушил сигарету и улыбнулся так, что Ридигира свело скулы, - это то, что спрос порождает предложение. Спрос - это ты, и ты заинтересован. Ну, а у меня эксклюзивное предложение. Что скажешь?
- Что ты наглый вымогатель, - проворчал Питер. – Я согласен.
- Чудно, - кивнул хастлер. – Подожди меня здесь, я сейчас.
Не дожидаясь ответа, он легко поднялся на ноги и направился куда-то в сторону бара. Ридигер был даже рад передышке – требовалось унять сбитое дыхание и успокоиться. Этот нахальный хастлер слишком сильно действовал на него.

Саймон, тем временем, не возвращался. Питер огляделся по сторонам и стиснул кулаки от злости. Этот гад опять за свое!
Хастлер, непринужденно облокотившись о стойку, о чем-то беседовал с видным, представительным мужчиной. Это было уже чересчур. Питер моментально оказался рядом и грубо ухватил соперника за плечо.
- Не помешаю? – ядовито осведомился он. Мужчина нахмурился и резким движением скинул с себя чужую руку.
- Именно что мешаете, - пробасил он. – Не видите, мы разговариваем!
Напряжение, выпитое пиво и общая нервозность дали о себе знать, и Питер от души впечатал кулак в челюсть обидчика, вспомнив развеселое детство, проведенное в компании двух кузенов. Мужчина грузно повалился на стойку, а Саймон, мгновенно оказавшийся на ногах, ухватил Питера за локоть.
- Охрана, - шепнул он. – Быстро уходим.
К ним и вправду двигались двое массивных вышибал. Ридигер послушно последовал за Саймоном, потянувшим его куда-то в сторону.
- Тут служебный вход, - пояснил он на ходу. Питер дал вывести себя наружу, а потом решительно вырвал свою руку из цепкого захвата и уже приготовился высказать свое возмущение, как Саймон внезапно сполз по стене на грязный асфальт переулка. Все его тело содрогалось от неудержимого хохота.
- Как ты его... – хастлер взглянул на ошарашенное лицо Питера и снова прыснул со смеху. – Ты решил, что это мой клиент?
- А разве нет? – осторожно поинтересовался Ридигер, уже понимая, что выставил себя полным идиотом. Саймон отрицательно покачал головой.
- Это был хозяин бара, - соблаговолил объяснить он. – Я снимаю у него комнату и хотел предупредить, что пропаду ненадолго, а заодно продлить аренду. А тут ты, с кулаками...
- Хозяин бара... – тупо повторил Питер, и Саймон не удержался от улыбки, глядя на его совершенно потерянное выражение лица. – Хозяин бара... и что теперь?
- Ничего, - хастлер пожал плечами и поднялся на ноги. – Там остались кое-какие мои вещи, и вряд ли я смогу за ними вернуться. Купишь мне новые.
Он внезапно переменился в лице и в одно плавное слитное движение оказался рядом.
- Ревнуешь, - щеку жарко опалило его дыханием. – Мне это нравится. Не бойся, я твой. На эти три дня.

***
Утро подкралось незаметно. Первые солнечные лучи они пропустили, занятые лишь друг другом, а когда не осталось сил – уснули, тесно переплетясь на широкой постели. И Питеру, не любившему засыпать рядом с кем-то, казалась удивительно правильной давящая на плечо тяжесть чужой головы.
Разбудил его запах свежей выпечки и крепкого кофе.
- Подъем, мистер Ридигер! Пропустите завтрак, сэр! – прозвучал насмешливый голос, и Питер неосознанно натянул одеяло на голову, стремясь урвать еще несколько минут сна. Понимание пришло яркой вспышкой.
- Эй! – он резко сел и уставился на довольно скалящегося Саймона. – Я не называл тебе свою фамилию!
Он осекся, заметив свой бумажник в руках у хастлера.
- Отдай немедленно!
Саймон передернул плечами и бросил портмоне ему в руки.
- Я должен знать с кем имею дело, - обезоруживающе улыбнулся он. – Вдруг ты маньяк какой, воспользуешься моим бедным телом, а потом прирежешь в темной подворотне?
- И что интересного узнал? – мрачно поинтересовался Ридигер. Саймон кивнул на его бумажник, где кроме кредиток и некоторой наличности находились еще и права.
- Известная фамилия, - глядя прямо в глаза Питеру, произнес он. – И почему наследник крупной корпорации покупает парней в дешевых барах?
- Сам не знаю, - честно признался Ридигер, ероша спутанные со сна волнистые волосы странного соломенного оттенка. – Веришь, первый раз такое делаю. До этого как-то по-другому было...
- Верю, - усмехнулся Саймон и, едва не свернув поднос с кофе и булочками, стоявший на прикроватном столике, переместился на постель. – Ты так мялся и так стеснялся подойти, что пришлось спровадить троих клиентов, прежде чем ты решился.
- Что? – удивился Питер, позволяя забрать из своих рук злосчастный бумажник и мягко уложить себя на спину. - Ты их специально отослал? Ждал меня? А почему сказал, что не работаешь?
- Хотел подразнить, - Саймон навалился сверху, прижимаясь бедрами к приятно ноющему паху. Влажный язык прошелся по ключице, зубы несильно прикусили плечо, заставив едва слышно зашипеть от удовольствия.
- Другими словами – набивал себе цену, - Питер с трудом вынырнул из приятной расслабленности, куда его затягивали неторопливые ласки.
- И это тоже, - покладисто согласился хастлер. Он спустился чуть ниже, чертя прохладными пальцами сложные узоры на груди полностью разомлевшего Ридигера. – Но в основном хотел наказать тебя за нерешительность.
Он мстительно ущипнул его за сосок, и Питер вскинулся всем телом, ощущая как по венам растекается будоражащая лава.
- И почему же я удостоился такой чести? – прохрипел он и, извернувшись, скинул Саймона с себя, моментально придавив его к постели собственным весом. Хастлер улыбнулся – нахально, дразняще.
- Тебе не понравится мой ответ.
- А ты рискни, - Питер слегка отстранился, позволяя дышать полной грудью, и заглянул в смеющиеся черные глаза, ожидая ответа.
- Ты так пожирал меня глазами накануне вечером, - усмехнулся Саймон, - что я решил дать тебе шанс. А ты сидел и смотрел на меня голодным взглядом, и это... возбуждало. И не решался подойти. А это уже умиляло прямо до слез. Весь такой несчастный и беззащитный... Ай! Что ты творишь?
- Отучаю говорить глупости! – Питер отпустил прикушенное ухо и лизнул подставленное горло - там, где, как он успел выяснить прошлой ночью, у Саймона была весьма чувствительная кожа.
- И вообще, - зловеще прошептал он, заставив хастлера вздронуть, - чем мы там занимались в подворотне? Ну, в той, где я теоретически должен буду тебя прирезать?

- У тебя ведь через месяц свадьба, - произнес Саймон через некоторое время, когда, отдышавшись, они все таки уделили внимание остывшему кофе. – Я читал об этом. Слияние капиталов, да?
- Ты интересуешься экономикой? – Питер уже не удивлялся ничему. – Этот брак – просто сделка, ничего больше. Ни у меня, ни у Розали нет никаких обязательств относительно верности друг другу. Но внешне все должно быть прилично и пристойно, так что...
- Птички в золоченой клетке, - усмехнулся хастлер. – Отрываешься напоследок?
- Что-то вроде, - Питер улегся на спину, заложив руки за голову. Через мгновение в поле его зрения появилось довольное лицо Саймона.
- Тогда что скажешь, если я приглашу тебя на свидание? – поинтересовался он. Питер взглянул на него с интересом.
- Свидание? Где?
- Увидишь, - загадочно пообещал Саймон и, спрыгнув с кровати, начал одеваться. – Мне надо уйти. Встретимся в восемь часов в фойе гостиницы. Будешь готов?
Питер только молча кивнул и, проводив взглядом стройную подтянутую фигуру любовника, заставил себя подняться и направиться в ванную. Планы на вечер казались перспективными.



Ровно в восемь Питер спустился в просторный холл гостиницы. Саймон уже ждал его там.
- Ключи, - он требовательно протянул руку, и Питер без малейших возражений передал ему ключ от своей машины.
Едва они оказались внутри автомобиля, хастлер бросил на колени Ридигеру черную повязку.
- Зачем это? – Питер вопросительно взглянул в искрящиеся от веселья темные глаза. – Что за игры?
- Хочу сделать сюрприз, - усмехнулся Саймон и начал выруливать с парковки. – Надевай, иначе никуда не поедем. Ты мне доверяешь?
Это был непростой вопрос. Можно ли доверять человеку, с которым знаком всего два дня и о котором знаешь только то, что он продает себя за деньги и умопомрачительно занимается сексом? Питер колебался лишь несколько мгновений.
- Я чувствую себя полным идиотом, - сообщил он, завязав себе глаза. Раздался негромкий смешок, и на его колено легла теплая рука, несильно сжав через ткань брюк. – Эй, не отвлекайся от дороги!
- Расслабься, - отозвался Саймон, но, сжалившись, руку все-таки убрал. – Расскажи мне что-нибудь о себе, пока едем.
- Что ты хочешь знать? – удивился Питер и заерзал, пытаясь устроиться поудобнее.
- Например, - донесся до него голос Саймона, - как живут люди, могущие вывалить двадцать пять тысяч баксов за свою прихоть?
- Так же как все, - невольно скривился Питер, - те же проблемы, те же желания. Чуть больше условностей и правил.
- Наличие денег не избавляет от проблем, так получается? – усмехнулся хастлер. Ридигер пожал плечами.
- От каких-то избавляет, зато добавляются новые, Розали не может получить наследство, оставленное ей дедом, до тех пор пока не выйдет замуж и не родит ребенка – так повелел этот старый маразматик. Ее родители не давали ей спокойно жить, пока она не согласилась на брак. Наши с ней отцы давно ведут дела вместе, вот и решили так образом закрепить отношения.
- И вы согласились?
- По крайней мере, от нас отвяжутся, - вздохнул Питер. – Мне в любом случае когда нибудь пришлось бы обзаводиться семьей – я ведь единственный сын и наследник – а Розали в курсе моих предпочтений и не будет мешать жить так, как хочется. Она умная женщина и надежный друг.
- Идеальная жена, - поддел его Саймон. Машина вильнула в сторону и остановилась. – Мы приехали. Не снимай повязку.

Сперва были ступеньки. Саймон крепко держал его под руку, уверенно ведя куда-то, вовремя предупреждал о возможных препятствиях и ни разу не дал ни споткнуться, ни оступиться. Его тепло приятно грело плечо и придавало уверенности. Затем они бесконечно долго поднимались на лифте, шли по коридору, снова ехали на лифте... Питер совершенно потерялся в пространстве и, лишь когда в лицо дохнул прохладный ночной воздух, понял что они оказались на улице.
- Снимай повязку, - тихо произнес Саймон, подводя его куда-то и обхватывая сзади за талию. Питер резко сдернул надоевшую тряпку и едва не задохнулся от страха. Прямо под ногами расстилалась искрящаяся бездна.
Они стояли почти на самом краю крыши высоченного небоскреба, а внизу играл неоновыми огнями реклам и вывесок многомиллионный город. Шум машин сюда почти не доносился, и от этого ощущение нереальности происходящего только усиливалось. Питер зажмурился, попытался сделать шаг назад, но его бережно обняли и прижали сильнее. Через одежду он чувствовал мерное биение сердца Саймона, и это успокаивало.
- Не бойся, - шепнули на ухо. – Я не отпущу. Ты мне доверяешь?
- Ты псих, - Питер рискнул открыть глаза и завороженно смотрел вниз. Зрелище потрясало. – Как мы сюда попали?
- В охране работает мой приятель, - пояснил хастлер. – Он и пустил нас сюда. Нравится?
Питер только кивнул. Внизу суетливо мелькали машины, люди спешили по своим делам, словно муравьи в муравейнике, а здесь было тихо и спокойно, словно на вершине мира, и от растекающегося по коже волнения перехватывало дыхание.
- Это потрясающе, - наконец смог вымолвить он. – Спасибо.
- Это еще не все, - мурлыкнул Саймон и, приобняв его за плечи, развернул на сто восемьдесят градусов. За их спинами оказались расстеленные прямо крыше покрывала, на которых располагались несколько накрытых блюд, бокалы и бутылка шампанского в ведерке со льдом. – Я ведь обещал тебе свидание, а оно подразумевает сюрприз, романтический ужин и секс.
- Ты удивляешь меня на каждом шагу, - Питер повернул голову так, чтобы можно было поймать губами мягкие теплые губы довольно улыбающегося хастлера.
- Я еще не начинал, - усмехнулся тот и потянул его к покрывалам, на которые для удобства были набросаны подушки. Хлопнула пробка от шампанского, и благородный напиток заиграл в бокалах сотнями пузырьков.
- За что пьем? – поинтересовался Саймон, передавая бокал Питеру.
- За волшебство, - неожиданно ответил тот. – Чтобы ему было место в нашей жизни. Ему – и волшебникам.
- За волшебников! – поддержал его Саймон и пригубил шипучую жидкость. – Это был самый дурацкий тост, который я когда либо слышал.
- Зато от души, - рассмеялся Питер, чувствуя необычайную легкость. Шампанское оказалось весьма неплохим, равно как и различные закуски на блюдах. Это наводило на размышления.
- Это обошлось тебе недешево, - он кивнул на укощение. – Может...
- Я выставлю тебе отдельный счет, - оборвал его Саймон и улегся на спину, сунув ладони под голову. – Брось, это мой подарок. К тому же, завтра я планирую разорить тебя в магазинах.
- Твои вещи, точно! – вспомнил Питер и шутливо пихнул его в бок. – Надеюсь там не было костюмов от кутюрье? Ключей от Феррари?
- Кто знает? – хищно оскалился хастлер, и оба расхохотались.

- И все-таки, - посерьезнел Питер через несколько минут. – Кто ты такой? Я даже не знаю твоей фамилии. Почему ты занимаешься этим?
- Может, потому что люблю приключения и легкие деньги? – усмехнулся тот. – Меня зовут Саймон, это все, что тебе нужно знать. Не порти вопросами такой хороший вечер. К тому же, у нас осталась не охваченной третья часть плана...
- Прямо здесь? – Питер огляделся по сторонам.
- Ты стесняешься звезд? – хастлер насмешливо поднял бровь и, ухватив за рукав, потянул его на себя. – Смотри, мы посередине между небом и землей, что может быть романтичнее?
- И то верно.

Целовать сладкие от выпитого шампанского губы было безумно приятно, но Питер нашел в себе силы отстраниться, чтобы расстегнуть пряжку на ремне Саймона и потянуть вниз его до невозможности тесные штаны. А потом соскользнул вниз и осторожно взял губами обнажившуюся головку.
- Вообще-то, это должен делать я, - прохрипел тот, в противовес собственным словам толкаясь навстречу. Питер положил руки на его бедра, прижимая к покрывалу, и выпустил изо рта свою добычу.
- Ты должен выполнять все мои желания, - ехидно произнес он, окидывая распластанного парня плотоядным взглядом. – А мне хочется так, поэтому заткнись и получай удовольствие.
- Слово клиента – закон, - хмыкнул Саймон и демонстративно завел руки за голову. – Действуй, золотой мальчик.
Питер не заставил просить дважды. И под аккомпанемент рваных выдохов и негромких стонов мелькнула мысль, что и третья часть их идеального свидания удалась как нельзя лучше.


***

В этот раз Питер умудрился проснуться первым и, приподнявшись на локте, внимательно разглядывал спящего Саймона. Тот раскинулся на кровати, нахально заняв большую ее часть, Ридигер с усмешкой подумал о том, что этому темноволосому хастлеру свойственно занимать лучшие места. Он осторожно коснулся его лица, проследив пальцами заостренную скулу, погладил щеку и теплые припухшие губы, наслаждаясь необычным нежным чувством, откликнувшимся в груди.
- Со мной нет необходимости... так... – произнес Саймон, открыв глаза. – Будь проще.
- А если я хочу – так? И не умею по-другому? – разозлился Питер. – Я все понимаю и все помню, но может не стоит так часто напоминать мне, что все это, - он неопределенно обвел рукой комнату, - из-за денег. Давай хотя бы сделаем вид, что нам обоим нравится то, что происходит.
- Дурак, - Саймон потянул его на себя, вынуждая лечь рядом и обвивая рукой за плечи. – Я себе напоминаю. Потому что действительно – нравится.
- Сам ты дурак, - проворчал смущенный Питер и, чтобы сгладить неловкость, пихнул Саймона в бок. – Пора вставать и завтракать! У нас большие планы.

Саймон решительно отверг предложенные Питером магазины и уверенно потащил его по своему собственному маршруту. Ридигер не сопротивлялся – в конце концов, выбирать предстояло не ему. Он даже не знал, насколько оказался прав.
- Здравствуйте, - хастлер моментально очаровал молоденькую девушку консультанта, зардевшуюся словно маков цвет от его улыбки. – Вот этому в высшей степени привлекательному молодому человеку требуется обновить гардероб.
Этому? Питер, несколько отвлекшийся на созерцание интерьера магазина, с удивлением воззрился на девушку, окинувшую его цепким профессиональным взглядом.
- Джентльмен желает строгий стиль или молодежный? – поинтересовалась она.
- Молодежный, - ответил вместо онемевшего от неожиданности Питера Саймон. – А то уже тошнит от его костюмов. И пожалуйста, постарайтесь. В средствах мы не стеснены.
Девушка понятливо кивнула и махнула рукой двум помощницам, тут же взявшим слабо сопротивляющегося Питера в оборот.
- Ты мне за это заплатишь, - зловеще пообещал Ридигер весьма довольному собой хастлеру. – Мисс, вы не правильно поняли, одежда нужна ему, а не мне!
- Разве похоже, что у меня проблемы с одеждой? – Саймон умильно поднял бровь, и девушки заулыбались, растеряв профессиональную выдержку. – Вот видишь, со мной все в порядке, но только чтобы сделать тебе приятное, я тоже подберу себе что-нибудь.
- Сделай одолжение, - пропыхтел Питер, пытаясь выпутаться из невообразимо тесной тряпки, изображавшей из себя брюки. – Я не могу надеть подобное, это же неприлично!
- У вас очень хорошая фигура, - девушка, воспользовавшись его замешательством, ловко одернула на нем черную футболку без рукавов, плотно обхватывающую торс. – Не стоит все время прятать себя под деловой одеждой.
- Вот видишь, - немедленно отозвался Саймон и пожаловался девушке, вызвав у Питера желание немедленно его придушить:
- Я говорю ему об этом каждую ночь, а он не верит.

Из магазина они вышли полностью нагруженные пакетами, из которых только один был с вещами для хастлера. В самом конце Питеру удалось отозвать девушку в сторону и приобрести одну понравившуюся ему вещь так, чтобы этого не заметил Саймон. Это был подарок.
Вне привычного образа было несколько неуютно. Саймон категорически запретил одевать старую одежду, вынудив облачиться в хлопчатобумажные штаны свободного покроя и светлую рубашку с коротким рукавом. Питер чувствовал себя практически голым. Из зеркала на него смотрел незнакомец с растрепанными соломенными волосами и искрящимися синими глазами, придававшими мягкости его лицу. Ридигер растерянно запустил пальцы в собственную шевелюру и сильно сжал, пытаясь поймать ускользающее ощущение реальности.
- Вот, - голос девушки привел его в чувство. – Как вы и просили, сэр.
- Спасибо, - Питер принял из ее рук небольшую коробочку и спрятал в карман. Через минуту к ним присоединился тоже переодевшийся Саймон.

- Я ни за что не выйду в этом на люди! – Питер с ужасом разглядывал себя в зеркале, готовясь к вечернему выходу. – Это... это...
- Это очень тебе идет, - совершенно серьезно отозвался Саймон. – Мы же не на светский раут идем, а в ночной клуб. Одежда должна быть соответствующей.
- Но она уж слишком соответствующая, - жалобно произнес Питер, внутренне уже смирившись с неизбежным. Его мягко обняли со спины.
- Боишься, что к тебе будут приставать? – прошептали на ухо. – Не трусь, я буду рядом и если что – отобью.
Он отстранился как раз вовремя, когда Питер, задержав дыхание, уже подумывал о том, чтобы послать этот ночной клуб к черту и тащить чересчур сексуального хастлера в постель. Без его тепла моментально стало неуютно.
- Кстати, - внезапно вспомнил он и повернулся к Саймону. – У меня же кое-что есть для тебя.
Он выудил из кармана снятых брюк давешнюю коробочку и, внутренне замерев, протянул ее хастлеру. Тот, открыв крышку, молча смотрел на содержимое.
- Не нравится? – неправильно истолковал его молчание расстроенный Ридигер. Саймон отрицательно покачал головой.
- Нравится. Очень. Но не следовало.
- Ну и надевай, раз нравится, - раздраженно буркнул Питер, снова отворачиваясь к зеркалу.
- Смотри, - перед глазами возникла чужая рука, и Ридигер с удовлетворением понял, что не ошибся с выбором. Эти часы с черным матовым металлическим браслетом и на витрине-то смотрелись ничего, а на запястье Саймона и вовсе выглядели прекрасно. Щеки мягко коснулись теплые губы. – Спасибо. Не ожидал.
- Не все же тебе меня удивлять, - фыркнул Питер, мгновенно оттаивая. – Ну что, пойдем?

***
На лоб легло что-то холодное и влажное, даря долгожданное облегчение, и Питер рискнул открыть глаза. Со второго раза вышло неплохо, по крайней мере, склонившегося над ним Саймона он видел достаточно отчетливо.
- Сколько пальцев? – поинтересовался хастлер, показав ему растопыренную ладонь, и, оценив задумчивое выражение лица Питера, махнул рукой. – Ладно, проехали. Знал бы, что ты настолько не умеешь пить – не наливал бы.
- Я умею, - начал оправдываться Ридигер, но раскалывающаяся голова не позволяла собраться с мыслями. – Вот только много не могу.
- Конечно, я так и понял, - фыркнул Саймон и заботливо перевернул мокрое полотенце. – Помнишь что-нибудь?
Питер напряг память. В клубе он сперва чувствовал себя неловко из-за непривычной одежды и слишком большого количества взглядов, скользящих по его фигуре. Первая порция пива решила эту проблему, но Саймон тут же подкинул следующую.
- Пойдем танцевать? – он потянул Ридигера в центр зала и, как назло, заиграла медленная мелодия.
- Но... – попытался было сопротивляться тот, - это же... как же...
- Просто двигайся, - Саймон развернул его к себе лицом и положил руки на плечи. Питер отстранился резким движением и быстро огляделся по сторонам.
- С ума сошел? – холодно осведомился он. Хастлер только пожал плечами и неожиданно улыбнулся.
- Ну раз ты не хочешь... – он моментально подхватил под руку скучающую неподалеку миниатюрную симпатичную блондинку, с готовностью принявшую приглашение красивого парня. Питер, стиснув зубы, наблюдал за их танцем – чувственным, завораживающим – то и дело ловя взгляд сияющих черных глаз. В груди поднимало голову сильное жаркое ощущение, противиться которому не было никаких сил. Он с трудом дождался конца танца и, ухватив Саймона за локоть, решительно притянул к себе.
- Все не наиграешься? – почти прошипел он и прижался губами к кривящимся в довольной усмешке губам. Блондинка смотрела на них ошалевшими глазами, но Питеру уже было все равно.
Он. Среди огромной толпы. Целовался с парнем.

Ридигер тихо застонал, дойдя в воспоминаниях до этого момента. К счастью, все остальные события вечера были покрыты благодатной темнотой.
- Я наделал много глупостей? – без особой надежды на хорошие новости поинтересовался он. Саймон задумчиво поскреб затылок.
- Стриптиз на барной стойке считается? – спросил он и расхохотался, глядя как округляются от ужаса глаза Питера. – Успокойся, все было хорошо. Тебе надо чаще отдыхать.
- Нет уж, - замотал головой Ридигер и тут же раскаялся об этом. Саймон посмотрел на него.
- Жалеешь? – обманчиво легко поинтересовался он.
- Я жалею только о том, что проспал весь день, - вздохнул Питер. – Ведь завтра мне уезжать в Нью-Йорк.
- У нас еще есть ночь, - улыбнулся Саймон. Ридигер внимательно посмотрел ему в глаза. Вчерашняя, рожденная в пьяном угаре и кажущаяся нелепицей мысль, начинала оформляться в нечто осязаемое.
- Тебя что-нибудь держит здесь? – рискнул спросить он. – Я подумал... если ты хочешь... может быть ты поедешь со мной? Мы бы могли встречаться, да и вообще... Тебе не пришлось бы беспокоиться о деньгах, не надо было бы заниматься этим...
- Да нет, пришлось бы, - отведя взгляд, ответил Саймон, - только на постоянной и эксклюзивной основе. А суть осталась бы прежней. Но это заманчиво. Даже очень. Питер, ты слишком доверяешь людям. Ты знаешь меня четыре дня, но уже готов впустить в свою жизнь. А если я начну шантажировать тебя разоблачением перед семьей? А если меня наняли, чтобы я втерся к тебе в доверие?
- Ерунда, этого не может быть, - отмахнулся Питер. – Ты не такой.
- Ты ничего обо мне не знаешь, - покачал головой Саймон и попытался встать. Ридигер схватил его за руку.
- Так дай мне шанс узнать!
Саймон осторожно избавился от захвата, но не сдвинулся с места.
- Тебе надо в душ, - решил он. – Будем приводить тебя в порядок.
- Ты не ответил, - упорствовал Питер, не давая сменить тему. – Ты хочешь поехать со мной?
- Завтра, - глядя прямо ему в глаза, ответил хастлер. – Завтра истекает срок нашего договора. Завтра я дам тебе ответ. А сейчас...

После душа и кофе Питеру стало намного лучше. Они снова вернулись в постель, следуя молчаливой договоренности не затрагивать скользкие темы. Питер улегся на спину, положив голову на колени Саймону и наслаждаясь прикосновениями чутких прохладных пальцев к гудящим вискам.
- Голова болит, - пожаловался он. Сверху раздался негромкий смешок.
- Болит – значит будем лечить, - Саймон вывернулся из-под него и перевернул не успевшего среагировать Питера на живот. – Есть одно волшебное средство.
По обнаженной коже заскользили сильные ладони, разминающие и разогревающие мышцы. Постепенно движения становились все более ласкающими, более откровенными, и Питер почувствовал волну возбуждения, разливающуюся по телу. Чужие руки спускались ниже, массируя ягодицы и бедра, заставляя раздвинуть ноги.
- Позволишь? – целуя в шею, прошептал Саймон, и Питер не сразу сообразил, о чем его спрашивают, полностью растворившись в ласке. А когда понял – кивнул без размышлений.
- Все там, в ящике, - он протянул было руку, но его несильно шлепнули по плечу.
- Ты сегодня не в форме, - усмехнулся Саймон. – Так что расслабься и получай удовольствие, золотой мальчик.
Расслабиться? Нет ничего проще. Полностью довериться умелым рукам, разжигающим в нем неумолимое желание. Раскрыться до конца, ни на секунду не усомнившись в принятом решении, вобрать в себя и задохнуться от яркости и силы ощущений. Дать увлечь за собой, и сердце бьется в задаваемом им ритме, каждым ударом укрепляя возникшую между ними связь. Перестать дышать на одно бесконечно долгое мгновение, и почувствовать, как напрягается его тело одновременно с твоим, чтобы выплеснуть, вылить нестерпимое напряжение и обрести долгожданную эйфорию. Что может быть проще?


***
Будильник на часах разразился противной трелью, и Питер, поморщившись, попытался на ощупь нашарить их на столе. Под пальцы попался кусок бумаги, и Ридигер удивленно поднес его к глазам. На сложенном в двое листе было написано всего лишь одно слово: «Прости». Питер резко сел на кровати и огляделся по сторонам – Саймона в комнате не было. Не было и его вещей, как показал беглый осмотр номера. Ридигер растерянно посмотрел на листок, все еще зажатый в руке, и со злостью смял его в ладони. Вот, значит, каков был ответ.

Питер не любил недомолвок. Хотелось выяснить все лицом к лицу, когда больше читаешь в глазах, чем слышишь в словах, которые могут лгать. Поэтому, выехав из гостиницы, он отправился не в аэропорт, а в тот самый бар. Едва не сцепился с охраной, хорошо запомнившей его в прошлый раз, но известная фамилия и несколько купюр решили эту проблему и провели его прямо в кабинет владельца, милостиво согласившегося забыть о недоразумении.
Информации, однако, оказалось крайне мало. Саймон заходил сюда накануне (Питер в очередной раз проклял свое похмелье), извинился за инцидент, расплатился за аренду, забрал свои вещи и отбыл в неизвестном направлении. Кто он, откуда, как его фамилия и появится ли здесь снова – никто не знал. Полностью деморализованный, Питер оставил свой номер телефона с просьбой сообщить ему, если хастлер объявится в баре или кто-то увидит его еще где-то. Надежды на это, увы, было мало. Можно было бы позвонить дяде, и он поднимет на уши полицию штата, разыскивая Саймона, но... Питер понимал, что не имел на это права. Нельзя насильно удерживать того, кто хочет уйти.

Нью-Йорк встретил его дождем. Наблюдая из окна приехавшей за ним машины за струями воды, Питер пытался выкинуть из головы последние дни и настроиться на привычный образ жизни. Он даже хотел избавиться от одежды, купленной вместе с Саймоном, но по какой-то причине не смог выкинуть ничего и, прибыв домой, задвинул не разобранную сумку подальше от глаз. А потом его закрутили свадебные дела.
На церемонии Розали была великолепна. Рыжеволосой ирландке по происхождению удивительно шло безупречно белое платье, она приветливо улыбалась гостям и выглядела абсолютно счастливой. Питер старался от нее не отставать. Они продержались положенное время и, на правах молодоженов, удалились к себе, чтобы отдохнуть перед свадебным путешествием.

Сидя на кровати, Питер задумчиво разглядывал кольцо на своей руке, когда в его комнату бесшумно проскользнула уже переодевшаяся в домашнее Розали. Он приветливо улыбнулся жене.
- Непривычно, да? – она уселась рядом и тоже взглянула на свое кольцо. – Кто бы мог подумать...
Она перевела взгляд на Питера и неожиданно взяла его за руку.
- Что произошло? Ты вернулся из той поездки сам не свой.
- Это сложно объяснить, - медленно произнес он. – Роз, как думаешь, можно влюбиться за четыре дня?
- Запросто, - улыбнулась она. – Так ты влюбился? И это, конечно, мужчина?
- Если бы я мог влюбиться в женщину, то это была бы ты, - против воли рассмеялся Питер. – Лучше тебя я еще не встречал.
- Тогда тебе повезло, ты женат на лучшей женщине в мире, - она крепко пожала его пальцы. – Расскажи, что произошло. Ты же знаешь, что я не буду препятствовать тебе, если...
- Все не так просто, - покачал головой Ридигер. – Все не так просто...


***
Новые обязанности отнимали почти все его время, но Питер даже радовался этому. Прошел почти год, а он так и не смог смириться и забыть темноволосого хастлера, умудрившегося за такое короткое время поставить с ног на голову его мир. Спустя месяц после свадьбы Розали отыскала спрятанную сумку и пришла в полнейший восторг. Она смогла убедить мужа принять новый стиль, и вскоре он и сам уже не представлял себя в ином облике. Он изменился и внутренне, несколько раскрепостившись и избавившись от зажатости, часто мешавшей ему в работе и в жизни.
За это время у него случилось несколько романов - отчаянных попыток вырваться из воспоминаний, так и не увенчавшихся успехом. Спасала только работа, в которую он вкладывал всю энергию и силы.

- Что за спешка? – поинтересовался он у своего секретаря. – Нам потребуется как минимум неделя, чтобы подготовить презентацию для переговоров, а они хотят встретиться уже послезавтра. Мы ничего не успеем.
- Мистер Пратчетт будет звонить вам в три часа, - сказал невысокий полноватый юноша, выполнявший обязанности личного помощника Ридигера. – Он все объяснит.
Представитель заказчиков оказался точен, как швейцарские часы, и позвонил ровно в назначенное время.
- Нам очень неудобно торопить вас, - извинился он, - но ситуация складывается таким образом, что переговоры следует провести незамедлительно, а все сопровождающие бумаги можно будет подготовить позже. Поверьте, мне очень жаль, что так получается, но не могли бы вы пойти нам навстречу?
- Вы отдаете себе отчет, что у нас не будут готовы все ответы на ваши вопросы? – поинтересовался Питер. Пратчетт с готовностью подтвердил, что этого и не требуется.
- Главное, обсудить основное, - пояснил он. – Детали можно будет обговорить позже.
Питер нажал отбой и набрал новый номер.
- Роз, привет, - тепло поприветствовал он жену. – Мне надо уехать, переговоры перенесли. Подготовь все.

На встрече Питера не оставляло странное ощущение. С корпорацией «Беккет-старз», этим монстром модельного бизнеса, они заключали контракт впервые, и эта сделка была чрезвычайна важна, потому что открывала широчайшие перспективы. Ридигер нервничал, изо всех сил стараясь это скрыть, но получалось не очень хорошо.
- Мистер Ридигер, - Пратчетт легко тронул его за рукав. – У нас возникла одна проблема.
- Что за проблема? – похолодел Питер. Пратчетт успокаивающе махнул рукой.
- Все в порядке, только... – он тяжело вздохнул. – Мистер Беккет хочет поговорить с вами лично. Это редкий случай.
Невысокий лысеющий мужчина обеспокоенно вытер вспотевшие ладони платком.
- Видимо, мы что-то сделали не так...
- Не так? – удивился Питер. – Насколько я знаю, компания управляется советом директоров, а владелец не принимает участия в руководстве.
- Это великое заблуждение, тщательно поддерживаемое самим мистером Беккетом, - усмехнулся Пратчетт. – Он контролирует все переговоры с помощью веб камеры и микрофона. Мы получаем от него указания, что говорить и что делать, как себя вести. Он незримо присутствует на всех встречах, но никогда – лично.
- Зачем такая таинственность? – недоуменно поинтересовался Ридигер.
- Вот у него и спросите, - раздраженно ответил мужчина. – Именно из-за него мы и вынужденны были перенести встречу. Мистер Беккет завтра уходит в отпуск и его не будет целый месяц, а ни одна сделка не заключается без его одобрения...
Пратчетт внезапно нахмурился, сообразив, что наговорил лишнего.
- Надеюсь, я могу надеяться, что вы все это сохраните в тайне? – обеспокоенно спросил он. Питер не успел ответить. Распахнулась входная дверь, и он обернулся на звук, встречаясь взглядом со знакомыми черными глазами.
- Мистер Саймон Беккет, - представили ему вошедшего.

Питер почти не слышал, что ему говорили. Все его внимание поглотил высокий черноволосый парень в строгом деловом костюме, ничем не напоминавшем те вещи, в которых Ридигер привык его видеть. Спокойный серьезный взгляд делал его почти не узнаваемым, и лишь на запястье матово поблескивали часы из темного металла, не дававшие засомневаться в собственном рассудке.
- Вы как будто задумались, мистер Ридигер, - звучный голос, пропитанный знакомыми бархатными нотками, вернул его к реальности. Саймон, склонив голову на бок, очевидно ждал ответа на какой-то свой вопрос. Питер поднял на него взгляд и уверенно произнес:
- Я считаю, что подобная спешка только повредит делу. Мне сообщили, что вас не будет ближайшее время – это не проблема. Оставьте координаты, и я вышлю все подготовленные предложения. Поверьте, так будет лучше для всех. Или, - он собрал все свое мужество в кулак, - вы нам не доверяете?
На губах Саймона заиграла едва заметная улыбка. Он откинулся на спинку стула, окинув Питера внимательным изучающим взглядом, от которого сердце заполошно задергалось в груди.
- Так и сделаем, - кивнул он. – Вышлите ваши... предложения... скажем, в Лас Вегас.
Не прощаясь, он поднялся на ноги и стремительно покинул зал для переговоров.

Ожидание растягивалось на крошечные вечности. Питер оставил своим краткие инструкции и поспешил в аэропорт, провожаемый удивленными взглядами. Никто из его команды не видел шефа настолько взбудораженным. В самолете Питер никак не мог собраться с мыслями. Его лихорадило от предвкушения встречи, а в следующий миг обжигало волной ярости из-за раскрывшегося обмана. Хастлер, да?! За двадцать шесть тысяч в его постели оказался владелец крупнейшей корпорации! Что вообще происходит в этом мире?
В памятный бар Питер вошел в полнейшем раздрае, не зная, что говорить и что делать. Саймон уже был там. Его строгий деловой костюм остался в прошлом, равно как и вызывающие шмотки хастлера. Перед Питером находился молодой мужчина в светлых потертых джинсах и белой футболке, делавших его практически незаметным среди других посетителей. План действий наконец-то сформировался в голове.
- Сволочь, - сквозь зубы процедил Питер и, ухватив за ворот футболки, резким движением поднял Саймона на ноги. – Гад последний!
- Охрана, - улыбнулся тот и, вывернувшись, потянул Ридигера за собой. – Что за манера устраивать драки в этом несчастном баре?
- Что за манера врать?! – вызверился Питер, тем не менее давая увлечь себя к лестнице, ведущей на второй этаж. Саймон, не отвечая, протащил его по коридору и, впихнув в маленькую комнатку, закрыл дверь на ключ.
- Чтобы не сбежал, - пояснил он, и Питер едва не задохнулся от возмущения.
- Чтобы я не сбежал?! – воскликнул он, но развить свою мысль ему не дали. Саймон моментально оказался рядом и, обхватив ладонями его лицо, жадно поцеловал, обрывая тираду.
- Сволочь, - не изобретательно повторил Питер, когда снова смог дышать. Вся его ярость куда-то ушла, оставив практически беззащитным. – Что все это значит? Кто ты такой?
- Меня зовут Саймон Беккет, - вздохнул тот и знаком предложил присаживаться на кровать, бывшей почти единственной мебелью в этой комнатушке. – По крайней мере, большую часть года я являюсь им. Я старший, но незаконный сын Чарльза Беккета. Он умер семь лет назад, оставив состояние и управление своим делом мне. Даниэль, мой младший брат, несколько... не в себе, поэтому отец, когда понял, что детей у него больше не будет, признал меня и переписал завещание так, что я являюсь опекуном Дэнни до конца его дней и управляю семейным делом. До смерти Чарльза я особо нигде не светился и решил, что так должно быть и дальше, поэтому для всех – компанией управляет совет директоров, а я нахожусь в тени. Всех это устраивает... кроме меня.
- Ничего не понимаю, - покачал головой Питер. – А что ты делал здесь, да еще и за таким занятием?
Саймон усмехнулся.
- Одиннадцать месяцев в году я занимаюсь делами: братом, работой, еще раз работой и снова работой... а один месяц просто живу, как хочу, придумываю себе новую роль и новую личность. Этот месяц – единственное, что я могу позволить для себя. Это как игра...
- Игра? – с угрозой в голосе переспросил Питер. – И со мной ты тоже играл? А потом наигрался?
- Если бы это было так, - спокойно ответил Саймон, - мы бы не сидели сейчас здесь. Кстати, поздравляю со свадьбой.
- Оставь в покое мою свадьбу! - прорычал Питер, борясь с желанием вцепиться ему в горло. – Если бы ты тогда согласился...
- Что? – с неожиданной горечью произнес Беккет. – Ты бы расстроил помолвку? Нарвался бы на скандал и запорол себе жизнь? Питер, у нас обоих есть собственные обязательства, которыми мы не готовы поступиться. Есть то, что мы должны делать, и те, кем должны быть. Одиннадцать месяцев в году...
Питер поднял на него удивленный взгляд. Глаза Саймона искрились тем самым шальным блеском, приковавшим его внимание с первой встречи.
- Мы никогда не сможем быть вместе в реальной жизни, - продолжил он. – Но в другой, той что длиной в месяц, возможно все, что угодно. Все, что мы захотим и придумаем. Если ты рискнешь. Ты мне доверяешь?
Вопрос на миллион долларов. Простой ответ.

Эпилог.

Питер не находил себе места, слоняясь под дверьми больничной палаты. Дьявол, что они там делают уже пять часов?! А если что-то пойдет не так, а если уже...
На плечо легла сильная рука, обрывая его метания. Сердце едва не выпрыгнуло из груди.
- Какого... – он резко обернулся и не удержался от удивленного возгласа:
- Ты?! Как ты сюда попал?
- Через окно, как пылкий влюбленный, - усмехнулся Саймон и, быстро оглядевшись, поцеловал его. – Еле сумел незаметно смыться. Как дела?
- Не знаю! – Питер беспомощно посмотрел на дверь, за которой находилась Розали. – Они ничего мне не говорят!
- И правильно делают, - вредным голосом отозвался Саймон. – Ты на себя посмотри, белый как мел. Краше в гроб кладут.
- Поговори еще, - обиделся Ридигер. – А если...
Дверь внезапно распахнулась, выпустив наружу миловидную женщину в форме врача. Две пары глаз моментально уставились на нее в ожидании.
- Мальчик, - улыбнулась она. – Красавец, три с половиной килограмма, пятьдесят четыре сантиметра. Вы можете войти...
Она запнулась, с сомнением оглядывая вцепившихся друг в друга мужчин. Саймон легко подтолкнул Питера к палате.
- Иди, - произнес он. – Я тебя тут подожду, у меня есть немного времени.
- Ну уж нет, - решительно запротестовал Ридигер. – Знаю я, как ты ждешь, ищи потом ветра в поле. Мы пойдем вместе, тем более Роз будет рада тебя видеть.
- Сумасшедшая семья, - прокомментировал Саймон, не особо сопротивляясь. – И я тоже становлюсь сумасшедшим вместе с вами. У тебя родился сын, а вместо того, чтобы ревновать, я радуюсь, как идиот.
- Ты и есть идиот. Так что расслабься и получай удовольствие.

@темы: Закончен, Romance, Миди, NC-17, Слэш

---

"Девочка в мальчике" (13-14+Эпилог)

[Lere_Erkham]

Название: "Девочка в мальчике"
Автор:  Lere_Erkham
Бета: Ромашковый Сапёр
Герои: Стас, Кирилл, Алиса, Даниил и др. POV Стаса
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: в наличии гет. Но слэш победит
Жанр: romance
Статус: закончено
Саммари: Каждая девочка мечтает о принце. И что мы имеем? Девочка - одна штука, принц... А вот с принцем вышла накладочка. И что же делать девочке, если на самом деле она МАЛЬЧИК?
Размещение: Сообщите сначала мне.

Начало тут

Главы 10-12 тут

13-14+Эпилог

13.
Возможностей поговорить с Алисой было много, но я все никак не мог решиться. Как я мог сказать влюбленной в меня девушке, что я мало того, что гей (или правильнее «би», так как девушки мне тоже нравились?!), так, к тому же, влюблен в своего лучшего друга и использовал ее? Ума не приложу, как бы это все распутать. Светлов тоже молчал и ни словом не обмолвился о том, что было. Я только постоянно ловил на себе его взгляд, чувствовал его прикосновения, осторожные, но напоминающие, что «я рядом, все хорошо».
В пятницу нас пригласили на вечеринку, посвященную Дню Рождения первой красавицы группы Марии Самсоновой. Машка устраивала пьянку на даче, пригласив туда половину нашего курса и еще кучу народу с других. Мы с Алисой, естественно, тоже были приглашены.
- Здоров, братан! – жизнерадостный голос Макса прозвучал прямо над ухом, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности. Я всего секунду удивлялся тому, что тут присутствовал брат Кирилла, но потом заметил самого Светлова и поспешил к нему, оставив Алису с Максом, чему та совершенно не возражала.
- Привет.
- Ага, – ничего более умного я из себя выдавить не мог, – А ты тут с Максом? – глупо, но я переживал, что он мог прийти с КЕМ-ТО. А что? Он свободный человек и может…. Дальше думать не хотелось, так как внутри волной поднималась дикая ревность. То, что ревновать пока было не к кому, меня мало смущало. Кир – мой. И точка.
- Ну, не самому же мне было идти, – усмехнулся в ответ Светлов и невзначай поинтересовался, - А ты? С Алисой? – я только кивнул. Кирилл вздохнул, но ничего не сказал.
- Эмм…, - я только хотел предложить пойти к нашим, как Кир, оглянувшись по сторонам, ухватил меня за руку и потащил в дом.
- Куда ты меня тащишь?! – Кир только мотнул головой в сторону.
Завернув за угол, Кир открыл одну из комнат и втолкнул меня туда.
- Что ты…, - остальные возражения были заглушены поцелуем.
Два идиота. Целоваться в доме, где куча однокурсников и моя, пока еще, официальная девушка, было безумием, но, как же приятно было сходить с ума…
Кирилл целовал жадно, напористо, ожидая, что его оттолкнут или, что в любую минуту кто-то может войти. Оторвались друг от друга мы только тогда, когда закончился в легких воздух.
- Прости… Не сдержался…, - пробормотал Светлов, а я в ответ прижал его к себе сильнее.
- Глупый. Все хорошо. Только, боюсь, надо идти к остальным.
- Да. Иди первым.
Как заговорщики, мы по одному выскользнули из комнаты. Нашего отсутствия никто, слава богу, не заметил. Все были заняты тем, что наблюдали за каким-то дурацким конкурсом, и мы были им не интересны.
- Глянь, - толкнул меня в бок Кир, - Вон Алиса с Максом. Видишь, как на него смотрит Алиса?
Да, девушка стояла рядом с братом Кира и что-то ему рассказывала. Тот вежливо ей улыбался, что-то отвечал, и казалось, что им никто больше не нужен. Но главное не это. Главным был взгляд, которым смотрела на него Алиса. Да-да. Тот самый взгляд, который выдает огромную заинтересованность парнем, и который явно не из разряда дружеских.
- Как думаешь, она ему нравится или он просто чересчур вежливый и не хочет уходить, оставляя ее одну? – у меня появилась идея.
- Это Макс-то вежливый? – хмыкнул Кир, – Нет, тут, похоже, взаимный интерес. Ты думаешь о том же, что и я? – Светлов понял, что я интересуюсь не просто так.
- Возможно, все возможно. Пошли на разведку.
- Ну, вы тут не скучали? – спросил я у парочки. Алиса покраснела, а Макс хитро прищурился, посмотрев на то, что пришли-то мы с Киром вместе и губы у обоих чуть припухшие, но ответил.
- Не. Так, болтаем о том, о сем,- неопределенно как-то сказал Макс, но мне точности и не требовалось. Я и так все понял. Давно заметил, что происходящее с другими люди обычно легко подмечают, а собственные чувства оказываются сложнейшей загадкой. Вот и сейчас я ясно видел, что Макс смотрит на Алису, да и она бросает на него украдкой взгляды. Видел, что Алисе неудобно: пришла с одним, а тянется к другому. Я видел. И это меня устраивало.
- Ясно, – так же неопределенно ответил я.
Как я не отбрыкивался, а участвовать в конкурсах пришлось и мне. Я ужасно не люблю подобные виды развлечение, но толпа требует зрелища, а потому пришлось улыбаться и крутить-таки проклятую бутылочку. Знаете, ну, это та игра, в которой игроки садятся кругом и крутят по очереди бутылку из-под шампанского, а на ком она остановится должны поцеловаться? Так вот, народ тоже ее знал. Только никто не учел, что на разных концах будем сидеть я и Светлов. Когда бутылка остановилась, в комнате повисла тишина. А когда мы с Киром, улыбнувшись друг дружке, встали в центр и поцеловались, присутствующие дружно ахнули. И тишина взорвалась аплодисментами. То, что нам никто не дал по морде, объяснялось тем фактом, что к моменту игры все были уже основательно пьяны и восприняли все как шутку. Весьма оригинальную шутку. И только двое не смеялись. Только Макс и Алиса поняли, в чем дело.
- Отойдем? – Макс опять неслышно подкрался.
Мы вышли на улицу, я закурил, а Макс тихо спросил.
- Я правильно понял, что ты и Кирилл… ммм… вместе?
- Пока нет, – я не видел смысла врать. Тем более, Максим уже был в курсе моих сложностей с девушками, – Ты против?
- Я? – Удивился Макс, - Нисколько. Я в курсе ориентации брата и вполне догадываюсь, что он может захотеть встречаться с кем-то. Меня интересуешь ты. Точнее твое отношение к нему, – Макс вплотную ко мне подошел и заглянул в глаза, – Стас, тебе нравится мой брат?
Насколько абсурдным не был этот разговор, но рано или поздно он состоялся бы.
- Да. Очень.
- Тогда, я думаю, ты будешь не против, если я стану ухаживать за Алисой? Я же правильно понял? Ты заварил всю эту кашу, чтоб предки отвязались, так?
- Да. Они слишком сильно хотели видеть меня с девушкой. Я хотел как лучше, но не вышло. И обижать Алису я не хотел.
- Я знаю, – я как-то и не подумал, что не только мы можем выйти на улицу. Алисе надоело ждать, она поняла, что мы вышли не просто так, и ей было элементарно любопытно. Она стояла у меня за спиной и, судя по всему, все слышала, – Я давно поняла, что ты не настолько мною увлечен, но мне было приятно твое внимание.
- Прости, – только и смог выдавить я, – … я поступил не правильно.
- Не извиняйся, я тоже не совсем честной была. Ты мне нравишься, но …, - девушка смущенно улыбнулась и развела руками,- Мне хотелось внимания, ухаживаний, цветов…
- Я понял, Алиса, – улыбнулся я в ответ и облегченно выдохнул.
Из дома вышел Кирилл, и, заметив нас, подошел поближе. Внимательно осмотрел всех присутствующих и осторожно поинтересовался:
- Все выяснили?
- Да, Кир, – за нас всех ответила Алиса и подошла к Максу, тот обнял ее за талию, – Все в порядке. Можешь больше не прятаться от меня.
- Я и не прячусь, – огрызнулся Светлов прежде, чем до него дошел смысл фразы, – Подожди, ты… Ты в курсе ВСЕГО?
- Да, – Светлов поперхнулся следующим вопросом, а Макс откровенно посмеивался, глядя на шокированного брата.
- Значит так. Он, – Макс тыкнул в меня пальцем, -… твой. Алиса… ну … если, конечно, она не против,- Алиса смущенно улыбнулась и кивнула,-… моя. Все ясно?
- Ага, - только и смогли выдавить мы с Киром.
- Ну, тогда вперед и с песней, шагом марш! И чтоб до утра я вас не видел.
Мы ошарашено смотрели, как Максим подхватил Алису на руки и закружил по двору. Потом нам крикнули, чтоб мы не подглядывали, когда они целуются. Мы послушно отвернулись.
- Ты хоть что-то понял? – тихо поинтересовался у меня Кирилл.
- Не-а. По-моему, меня только что кинула девушка. Отпразднуем?
- С удовольствием. Куда пойдем?
Я растерялся. Идей не было. Куда можно пойти в девять вечера в незнакомом поселке? В толпу не хотелось, а ехать домой было глупо. Заметив мою растерянность, Кирилл осторожно предложил сам.
- Эм… Можем поехать ко мне, – и тут же смутился, – Нет… Не пойми меня не правильно… Тут делать нечего, а у меня хоть кино какое-то посмотрим. Или пива попьем… Бля. И что я говорю?!
- Я тебя понял, – ну, что? Рискнешь поехать к нему домой, а, Стася? Ты ведь точно знаешь, ЧТО вы там будете делать. И не кино смотреть, как целомудренно предлагает Кир, хотя по нему и заметно, что он тебя хочет. Хочет, но боится спугнуть. Решай, - Поехали, – неверяще-счастливый взгляд был мне наградой.

14.
- Уверен? – только и спросил Кир, перед тем, как вжать меня в двери собственной квартиры.
- Да, - прошептал я прямо ему в губы и накрыл их своими. Больше упрашивать Кира не пришлось.
Его правая рука легла мне на затылок и, вплетясь в волосы, легко потянула назад, заставляя откинуть голову, открывая шею под требовательные поцелуи. Другой он поглаживал меня по спине, слегка массируя напряженные мышцы. Из моих приоткрытых губ вырывалось тяжелое и прерывистое дыхание, а его язык, словно изучая, пробуя на вкус, медленно скользил по тонкой коже от основания шеи до мочки уха. Обхватив её губами, он легко укусил, но тут же поцеловал в качестве извинения за причиненную боль.
Отвлекшись всего на минуту, он стянул с меня рубашку и начал покрывать поцелуями мою грудь. Я зашипел, когда он прикусил сосок, но пострадавшее место сразу же зализали. Его руки гладили, мяли мои ягодицы, губы ласкали соски, по очереди покусывая и посасывая их. В голове шумело, я еле сдерживался, чтоб не стонать слишком громко. Поцелуями он спустился к животу, кончиком языка лизнул впадинку и отстранился, тяжело дыша. Тихо спросил «Не передумал?», в ответ я только ближе притянул его голову к себе за волосы.
- И не мечтай, – этот хриплый голос принадлежал мне, – Только, может, найдем место поудобнее? Мне ручка в поясницу давит…, - вышло совсем уж жалобно, но куда деваться? Кирилл улыбнулся, потянул меня за собой в свою комнату. Толкнул на кровать, а сам стал ме-е-едленно снимать с себя одежду. Футболка постепенно обнажала гладкий подтянутый живот, розовые соски, джинсы, словно издеваясь, по сантиметру сползали со стройных ног, пока не упали на пол. Я только и мог, что лежать, судорожно сглатывая и ежесекундно облизывая пересохшие губы. Когда Кир подцепил пальцем резинку боксеров, у меня чуть сердце не остановилось. Я лежал и смотрел на его возбужденный член и чувствовал, что если так и дальше пойдет, то долго я не выдержу.
- Ки-ир…, - позвал я и попытался встать.
- Лежи, - плавным движением опустившись на кровать, Кирилл помог мне расстегнуть неприступный ремень и снять мои брюки, отбросив их куда-то в сторону. Нависнув надо мною и нежно поцеловав в губы, Кир опять начал ласкать мое тело, гладить его ладонями. Ласки становились все более откровенными, он спускался все ниже, пока его лицо не оказалось напротив моего паха. Я сглотнул. Он же не собирается опять сделать это?.. Кир медленно стянул с меня белье, давая еще одну возможность передумать, но я только развел ноги в стороны, показывая, что готов продолжать. Кирилл подхватил меня под бедра, открывая себе доступ и устраиваясь поудобнее.
Его поцелуи горят на моей коже, он безо всякого стыда целует моей член, ласкает нежную кожу под яичками, чуть прикусывая ягодицы. Его язык ТАМ, между ними, погружается в колечко мускулов, слегка массируя, заставляя меня стонать и выгибаться от удовольствия. Закусив губу и дрожа, я вцепился в покрывало так, что побелели пальцы, и уставился невидящим взглядом в потолок, чувствуя, что стоит только мне один раз взглянуть вниз, и я не выдержу этого напряжения, просто сойду с ума.
- Ки-и-ир…, - в который раз умоляю я, закрывая глаза, -… я уже не могу… Пожалуйста… Кир… Возьми меня…
- Может, наоборот, котенок? Тебе в первый раз может быть больно…, - тихий шепот около моего уха. Я отрицательно мотаю головой.
- Нет, я хочу, чтоб это был ты. Пожалуйста…
- Как хочешь, как скажешь…,- Кир наклоняется к тумбочке около кровати, достаёт оттуда маленький тюбик и презервативы. Я зажмурился. Да, мне страшно, как никогда. Я так не боялся расставаться с девственностью, будучи девушкой.
Прохладные, немного скользкие пальцы касаются моего ануса, гладят сначала легко, а потом усиливая нажим, чуть надавливая, проникая внутрь. Я заставляю себя расслабиться, выходит, правда, не очень хорошо, но я стараюсь.
Палец проникает в меня сначала только кончиком, потом все больше и больше. Кирилл добавляет второй, чуть шевелит ими, растягивая и расслабляя, добавляет третий палец. Я дергаюсь от непривычных ощущений, но горячие губы на моем члене вполне успешно отвлекают от пальцев внутри.
Пальцы пропадают, я недовольно ерзаю по постели, и возмущенно постанываю.
- Сейчас, сейчас…,- хрипло посмеивается Кир, и я чувствую головку его члена у своего входа, – Готов? Расслабься, котенок…
Толчок… Кир плавно вошел и остановился, давая мне привыкнуть к новым ощущениям. Я дал себе пару секунд привыкнуть и шевельнул бедрами. И одним медленным, плавным движением он вошел в меня до конца и опять остановился. Да, что ж такое?! Я так с ума сойду…
- Блять… Да, двигайся же ты… - уже вслух прошипел я. Еще один смешок в ответ и … о-ах!
Мамочки, как же хорошо… каждое его движение отдавалось горячей волной в позвоночнике, а когда он задевал что-то внутри меня, я просто выгибался дугой на простынях и стонал.
Жар внутри становился невыносимым, меня подбрасывало, словно на качелях, я в очередной раз вскрикнул его имя и кончил, сжимая его внутри. Кир еще раз толкнулся и последовал за мной.
- Эй… ты там жив? Стася? – Кир приподнялся на локте, обеспокоено заглядывая мне в лицо.
- Угум. Жив. Вроде бы, – улыбнулся я пересохшими губами, – Но ощущения, что уже давно умер и попал в рай.
- Но-но! И не вздумай умирать! Ты мне еще нужен, – хохотнул Светлов, устраиваясь рядом и обнимая меня поперек груди рукой.
Мы так и заснули, обнимая друг друга.

Эпилог.
- Ты уверен, что твои родители будут рады меня видеть? – в который раз спрашивал у меня Кир.
- Да, я же сказал. Мама специально дважды напоминала, что ТЫ – желанный гость в их доме.
Мдам… Мы уже полгода живем вместе с Киром, а вот только сегодня мои родители согласились, чтобы мы пришли к ним в гости вместе. Ох, и скандал же был, когда я рассказал о том, что встречаюсь с парнем! Даниил успокаивал отца, как мог (впрочем, и ему немало досталось за то, что «приобщил невинного ребенка к извращениям»), мама рыдала и кричала, что она хотела внуков, а я «сволочь бессовестная и скотина неблагодарная». Я молча собрал вещи и переехал к Светлову. Больше я с ними не виделся, только звонил иногда домой, сообщить, что у меня все в порядке.
А вот вчера мама позвонила сама и пригласила нас к себе на юбилей, уточнив несколько раз, что они будут рады видеть нас обоих. Долгий разговор принес мне немалое облегчение, ведь все-таки я очень люблю своих родителей, и мне было обидно, что они вот так отреагировали на мое признание.
А с Киром у нас все просто замечательно, мы отлично ладим, вот только не можем поделить кухню. Кирилл пытается заставить меня готовить свой любимый яблочный пирог, а я…. А я готовлю только вишневый.
Алиса с Максом тоже вместе, собираются пожениться весной. Меня зовут быть шафером, а Кира (в шутку, но тот все равно дуется) подружкой невесты.
И, знаете, я верю, что все у нас будет замечательно, и что для счастья мне больше не нужны никакие добрые феи с их подарками.

КОНЕЦ

@темы: Мистика, Закончен, Гет, Romance, Миди, NC-17, Слэш

---

"Девочка в мальчике" (10-12)

[Lere_Erkham]

Название: "Девочка в мальчике"
Автор:  Lere_Erkham
Бета: Ромашковый Сапёр
Герои: Стас, Кирилл, Алиса, Даниил и др. POV Стаса
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: в наличии гет. Но слэш победит
Жанр: romance
Статус: закончено
Саммари: Каждая девочка мечтает о принце. И что мы имеем? Девочка - одна штука, принц... А вот с принцем вышла накладочка. И что же делать девочке, если на самом деле она МАЛЬЧИК?
Размещение: Сообщите сначала мне.

Начало тут

10-12

ГЛАВА 10
Попытки принять вертикальное положение воспринимались моим телом однозначно отрицательно. Нет, подняться-то я поднялся, а вот дальше что делать? Каждый шаг отдавался мучительными спазмами и головокружением. Бля. Не пей, Стасенька - козленочком станешь. Вывод - козел, ты, Сокол, и пить ты не умеешь.
Кирилл вышел из ванной таким посвежевшим и бодрым, что мне завидно стало. Я тут со стенкой договариваюсь, чтоб не убегала, и полом, чтоб не качался, а он... Светлов хмыкнул, посмотрев на мои попытки, а потом поволок в сторону той самой ванной.
Бульк... Мама! Бульк…
-Хватит, сволочь! Уже... бульк... все! - этот... нехороший человек втащил меня под душ и включил воду. Холодную.
- Точно? - въедливым тоном доброй бабушки спросил Кир, толкнул напоследок под струю воды и выволок из душа. Д-добрый мальчик.
- Твою мать, Светлов! Ты совсем офигел?! Я тебе, что - ихтиандр?! - орал я, пока он вытирал меня большим полотенцем и тихонько посмеивался.
- Ну, надо же было привести тебя в порядок? А душ - самый лучший способ. Честно-честно!
- Угу, а я слышал, что от похмелья рассолом поят, а не топят в воде..., - нахмурился я, глядя в его "честные-честные" глаза.
- Да? - сделал вид, что удивился Кир, - Надо будет попробовать в другой раз.
- Только кролика себе подопытного другого найди, а? - жалобно попросил я.
- Я подумаю над твоим предложением, но, по-моему, лучше тебя мне не найти,- все еще посмеивался Светлов, в который раз вытирая мою спину. Он что, дырку протереть во мне хочет?!
- Эм... Кир...
- Да?
- Хватит уже меня тереть, я ж не серебряная ваза и не требую такой тщательной полировки!
- Д-да..., - рассеянно, будто не слыша моей предыдущей фразы, сообщил Кир, и вдруг спросил, - Слушай, Стас... я тут вспомнил... ну... ты меня...
- Ммм? - я заинтересовано поднял голову.
- Ты меня поцеловал первым или я тебя? - упс. Ничто не вечно под луной. Даже склероз.
- Я, - признаюсь честно. Если будет бить, то за дело.
- И как? - не понял... Мордобой временно отменяется?
- Что «как»? – уточняю у смущенного Светлова.
- Понравилось?
- Не помню.
Кир ничего не отвечает, он молча приподнимает мой подбородок и целует меня в уголок рта. Я замер в его руках, мучительно соображая, что же делать. Вроде не противно (ага-ага, вчера-то я его целовал и ничё со мной не случилось), даже как-то приятнее на трезвую голову... А была - не была!
«Устаканив» таким образом собственные мысли, я принял решение. Отвечаю на поцелуй, толкаю Кира к стене, мои руки гладят его, обнимают... Светлов оторвался на мгновение, шало улыбнулся и опять потянулся к моим губам. Его ладони повсюду, губы целуют все, до чего могут дотянуться, в моей голове сплошной туман, но, думаю, это и к лучшему. Много думать вредно. Особенно мне.
Рывок – и уже я прижат к плитке на стене, Кир кусает меня за правое ухо, лижет мочку, проводит языком по шее, правой руке, чуть прикусывает локоть, облизывает каждый палец на руке. Отрывается, я мычу что-то протестующее, меня понимают и его губы целуют уже мой живот. Поцелуи Кира становятся все более чувственными, это уже практически засосы, но кого, скажите пожалуйста, это волнует?!
Легкое движение языка вдоль резинки боксеров, словно спрашивая «можно?», в ответ я сильнее прижимаю его голову к своему паху, Кир смеется, дразнится легко прикусывая нежную кожу…
В какой момент он все-таки стянул с меня остаток одежды, я так и не заметил. Все мои мысли занимал его горячий рот, который ласкал мой член. Светлов, не давая мне опомниться, просто опустился на колени и, придерживая руками мои бедра, взял его в рот. Осторожные круговые движения языка вокруг головки заставляли меня постанывать и вздрагивать всем телом. Кир отстранился, провокационно лизнул кончиком языка венку на стволе, облизнул собственные губы и взял мой член в рот так глубоко, что у меня перед глазами заплясали звезды. Я судорожно пытался уцепиться хоть за что-то, но абсолютно гладкая стенка не давала такой возможности, руки скользили по плитке, царапая ее слегка отросшими ногтями. Кир скосил на меня взгляд, от чего моя крыша, и так улетавшая в далекие дали, окончательно попрощалась с этим миром. Не в силах больше сдерживаться, я запустил руку ему в волосы, чуть потягивая длинные пряди, он слегка постанывал, но не отстранялся.
Жар внизу живота становился нестерпимым, меня уже ощутимо потряхивало, будто мелкие иголочки вонзались в тело, я потянул Кира за волосы, с трудом выговаривая слова:
- Кир… Я…сейчас… я…,- кто б меня слушал… Движения стали все более настойчивыми, властными, я в последний раз проскулил что-то бессвязное и кончил.

ГЛАВА 11.
В голове прояснялось очень медленно. Звуки и цвета появлялись постепенно. Я отключился? С чего бы это?
- Эй, ты там жив? – Кир? Что он…
Бля! Я точно сошел с ума. Я только что позволил парню отсоса…гм… сделать мне минет. Сдуреть можно. Я кончил. Нет, не так. Я КОНЧИЛ в первый раз в своей «мужской» жизни.
- Да… жив…, - это я так жалобно шепчу?!
- Напугал ты меня, приятель, – с облегчением выдохнул Светлов, переставая удерживать меня на весу и поднимаясь с колен, - Ты всегда от удовольствия в обморок падаешь?
- Нет, - огрызаюсь, - Только когда это самое удовольствие мне доставляет парень.
- Оу… Тогда ясно.
- Да что тебе ясно?! – я практически кричу, но, посмотрев на удивленно-обиженное лицо Кира, внезапно успокаиваюсь, – Прости. Я немного погорячился. Все в порядке. Честно, - даже делаю попытку улыбнуться.
Светлов неуверенно улыбается в ответ, все еще настороженно всматриваясь в мое лицо.
- Опять в душ? – полу вопросительно полу утвердительно говорит он мне, и я не отказываю себе в этой маленькой радости, в основном, ради возможности осмыслить все произошедшее.
Прохладная вода помогает расслабиться и успокоиться. Да, я переспал (если можно так сказать) с парнем. Да, мне понравилось. И – да, я согласился бы повторить ЭТО с Кириллом. Хотя, вот тут и кроется ма-а-аленькая проблемка. Я слабо представляю секс между двумя парнями. Впрочем, думаю, у Кира с этим проблем нет. Почему я раньше не понял? Он же говорил, что с девушками не встречается? Говорил. И почему я решил, что он шутит? Идиот.
- Эй, ты там заснул? – кричит Кир откуда-то издалека. Вот блин, я тут медитирую под душем, а он переживает! Наверное, подумал, что я с горя утопиться решил.
- Я сейчас! Уже выхожу! – старательно перекрикиваю воду и торопливо вытираюсь полотенцем.
С одеждой в ванной туго, ни я, ни Кир о ней не думали ДО, а ПОСЛЕ я слишком быстро юркнул в душ. Мдя. Заматываюсь полотенцем и выползаю из ванной.
При виде меня губы Светлова растягиваются в улыбке. Чего?! А, ну, да. Я и тут отличился. Нет, чтоб как все нормальные парни обмотать полотенце вокруг бедер… Не-ет. Я по женской привычке замотался в него ВЕСЬ. Угу. До самых подмышек.
- Горе луковое… Там в комнате я приготовил для тебя белье, джинсы и футболку, – все еще старательно сдерживая смех, говорит мне этот нехороший человек.
- Спасибо, – бурчу я и топаю одеваться.
Шмотки оказываются почти впору, что не может не радовать. Мои вещи вряд ли пригодны к дальнейшей носке, судя по тем обрывкам, что валяются на полу. И где я так умудрился подрать джинсы?! Впрочем, после сегодняшнего утра меня это уже мало волнует.
Кир колдует на кухне. Почему колдует? Да то количество разнообразных баночек с приправами, которые выставлены на стол, навевает мысль о злобном колдуне. А что? Зомби в моем лице уже есть. Только пары-тройки черепов и летучих мышей не хватает для полного комплекта. Короче, Кир готовит что-то, подозрительно напоминающее омлет.
- Оно будет съедобно после добавления всего этого? – я широким жестом обвожу банки-склянки на столе и усаживаюсь на стул.
- Вот на тебе и проверим, – в тон мне отвечает Светлов и ставит передо мной тарелку с половиной омлета, – Приятного.
Омлет оказался вполне съедобным. Я с ужасом вспомнил собственные попытки приготовить хоть что-то. Моим коронным блюдом была кастрюля, обгоревшая до неузнаваемости. Угу. Не пускайте детей к газовой плите. И Стасю тоже.
- Вкусно, – с вожделением смотрю на тарелку Кира, в надежде, что он сжалится и отдаст мне свою порцию. Светлов довольно жмурится, но делиться не собирается. Он с садистской улыбочкой ме-е-едленно подносит ко рту вилку с наколотым на нее кусочком омлета, облизывает губы, якобы в предвкушении, прикрывая глаза и чуть постанывая, и также неспешно отправляет в рот вожделенный кусочек. От этого показного эротизма у меня в джинсах становится тесно, я судорожно сглатываю, изо всех сил давя в себе желание сорваться с места и … На этом моменте моя фантазия устраивает забастовку и напрочь отказывается работать, мотивируя тем, что детям просмотр таких картинок запрещен.
- С-сволочь, – только и хриплю пересохшим горлом, слыша в ответ негромкий смех.
Не знаю, сколько бы мы так просидели на кухне, поддразнивая друг друга, но трель моего телефона была очень некстати. Мама. Хуже и быть не могло. Хотя нет, могло. Если бы это был отец.
- Да, мам.
- Стася…, - облегченный выдох матери сказал мне все о бессонной ночи и литрах валерьянки, – Ты в порядке? Где… где ты? Когда дома будешь?
Неприкрытое волнение маминого голоса напомнило мне, что я скотина бездушная и еще кучу матерных определений того, что я есть. Я, мало того, что не пришел после пар, так еще и не предупредил, что не приду ночевать. Странно, что еще отец не позвонил. У него разговор был бы короче. И встреча с ним будет намного травматичнее.
- Мам, прости, у меня все в порядке. Мы тут после универа пошли в кафе, а там… Выпили немного…, - помню, врать не красиво, – Я остался у друга ночевать.
- Сыночек… Я все понимаю, но … - мама вздохнула, но в голосе уже не слышалось того испуга за мою персону, - В следующий раз предупреждай нас, пожалуйста. Мы волнуемся. Данила еле уговорил твоего папу не звонить в милицию! – Дядя-я-тебя-обожаю! Дэн, с меня коньяк.
- Папа сильно злится?
- Мммм… Он отсыпается, – чего?
- Эээ… В смысле?
- Ну, Дэн не нашел ничего лучше, чем устроить с ним посиделки и они так наклюкались..., – мама хихикнула, а я с ужасом представил себе эту картину. Мой отец, который вообще-то практически не пьет, и Дэн, распивающие запасы водки из бара. Сдуреть можно. Жаль, что я этого не видел. До старости компромат на него был бы.
- Круто, – только и смог выдавить я, – Ладно, мам, я скоро буду.
Кир ждал меня на кухне:
- Домашние? – сразу же спросил он, всматриваясь в мое лицо.
- Ага.
- Едешь домой? – я только кивнул.
Собирался я молча. Поскольку мои шмотки за время завтрака не превратились в новые, то и переодеваться мне было не во что. Светлов опять работал «доброй феей». Домой я ехал в его джинсах и рубашке. Про утреннее происшествие мы оба пока помалкивали, тактично делая вид, что все по-старому. Не скажу, что это так уж правильно, но мне нужно было время. Кир только легко поцеловал меня в уголок рта на прощение.
Открываю двери квартиры и застываю на месте в ожидании грома и молний. Но меня встречает тишина. Где все? Разгадка проста, как мир. Мама на кухне радостно мне улыбается, не забыв дать подзатыльник за причиненные неудобства. На вопрос, а где отец и Дэн, мне со смехом отвечают, что первый все еще дрыхнет (еще бы, с непривычки), а второй - у меня в комнате в какую-то «стрелялку» играет (ну, чисто дитя малое). Еще раз извиняюсь перед мамой и иду к себе.
Даниил и правда с азартом воюет, периодически матерясь сквозь зубы, и прихлебывая кофе из большой чашки (чашки по определению маленькие – лучше заменить на «кружки» или подобное). На мое появление он реагирует матом (потому, как отвлекся и его убили) и заговорщической улыбкой.
- Рассказывай. Только ВСЕ и ПРАВДУ, – говорит Даниил, ткнув пальцем в засос у меня на шее. Быля-я-я. Я и не заметил. Впрочем, а разве у меня было время себя в зеркале рассматривать? Приходится выложить всю историю моего ночного гуляния с утренним продолжением. При упоминании минета Дэн похабно заулыбался, но никак не прокомментировал.
- … и что мне теперь делать с этим всем я не знаю.
- А этот мальчик, это же тот самый Кирилл? – уточняет дядя.
- Да.
- Тогда я не понимаю в чем проблема. Он тебе нравится, ты ему, судя по всему, тоже.
- Думаешь?
- Нет, издеваюсь над влюбленным по уши племянником! - с сарказмом ответил Дэн, – Кстати, с тебя причитается. Твоего батю чертовски сложно сбить с пути истинного.
-Да уж. И как тебе только удалось?
- НЕ спрашивай. Лучше не спрашивай. Столько не пьют, – ну, нет, так нет. Я не настаиваю. Пока что.
Мама зовет нас обедать и все разговоры временно прекращаются. За стол садится и хмурый отец, он беспрестанно морщится, жалобно стонет и ругается матом на Дэна. Дэну достается исключительно за то, что тот уже бодр и свеж, а у бати жуткое похмелье. О моем проступке отец и не вспоминает, у него и так достаточно впечатлений.
12
Умные мысли приходят в мою голову обычно в самое неподходящее для этого время. Вот, например, во время обеда. Нормальные (хотя, это спорное утверждение для нашей семьи) люди спокойно едят, а я размышляю о том, как заставить Дэна объяснить мне теорию секса между мужчинами. Что? Я псих? Нет, психом меня можно было называть тогда, когда в мою голову пришла идея попросить его ПОКАЗАТЬ мне лично. Я даже подавился, представив себе это, и, посмотрев на дядю, захихикал. Даниил бросил на меня подозрительный взгляд, получил абсолютно невинную улыбку и успокоился. Временно. Пока не закончил кушать.
Стоило мне подняться из-за стола, как он вышел следом за мной.
- Ну и? – требовательно спросил Даниил, войдя в комнату.
- Дэн, а ты можешь преподать мне пару уроков? – как можно более невинным тоном спросил я.
- Каких? – сразу же насторожился Дэн.
- Ну…, - я подошел к нему, обнял за талию и прошептал на ухо, - интимных.
Даниил поперхнулся воздухом и отскочил от меня метра на два. Забавно. Нет, я не собирался делать ничего «такого», нет. Я просто шутил. Согласен, плохая шутка. И, судя по выражению лица Дэна, он тоже так думал.
- Интимных, говоришь? – плавной кошачьей походкой он подошел ко мне, сгреб в охапку и подтолкнул в сторону разложенного дивана, – Без проблем. Прямо сейчас и начну давать… уроки.
Я сглотнул. Мама. Говорили мне, что надо думать, что говоришь, когда и кому. Вот сейчас тебя, Стасенька, разложат тут на диванчике, и будешь знать все, что хотел.
- Дэн… я пошутил! Слышишь?! – лежать на диване под Даниилом было не то, чтобы слишком неприятно, но однозначно страшно. Истерика так и звучала в голосе. Даниил приподнялся на локтях и насмешливо спросил:
- Все? Успокоился? Больше не будет дурацких предложений? – и с ехидной улыбкой продолжил, - А то, мало ли, может, я и соглашусь… Ты мальчик очень красивый…, - и слегка наклонил голову к моему лицу.
Я верю, что в этот момент у меня было нереально обалдевшее лицо, потому как Дэн не выдержал, скатился с меня и захохотал, как сумасшедший.
- Ну, ты и псих, мелкий! Это ж надо, до такого додуматься?! – сквозь смех говорил дядя.
А я, верите или нет, но обиделся. Я тут к нему с такой просьбой, а он… Душу ему, понимаете ли раскрываю, а он издевается!
- Гад, – только и выдавил из себя я, поднялся с дивана и попытался уйти. Всего лишь попытался, потому как Дэн резко посерьезнел и ухватил меня за руку.
- Да стой ты. Я шучу. Стас, ты хоть понял, что сказанул?
- Угу, – да, мы его высочество Станислав первый все еще гневаемся.
- Стас, даже если откинуть разницу в возрасте, то остается этическая проблема, понимаешь? – пытался дозваться до голоса разума Даниил, – Ты мой племянник, помнишь?
- Да ты меня не так понял! – не выдержал я, - Я хотел, чтоб ты НА СЛОВАХ объяснил, что и как! Ясно?!
Даниил смутился. Хороши оба: один не так сказал, а второй не так понял.
- А Интернет тебе на что? – после паузы поинтересовался Дэн.
- А нафиг мне Интернет, когда у меня есть ты? – парировал я.
- Логично, – вынужден был признать дядя, – Ладно, спрашивай.
Теперь уже я смутился. Одно дело хотеть узнать, а совершенно другое – спрашивать об этом. Может и правда, было бы лучше устроить себе ликбез в сети? Хоть не краснел бы сейчас, как девственница в первую брачную ночь.
- Стесняешься? – угадал мои сомнения Дэн, – Ладно, я буду говорить, а потом ты уточнишь, если что тебе будет не понятно. Хорошо? – я только кивнул.
Рассказывал Даниил довольно долго, но я не в обиде. Правда, все полученные теоретические знания еще надо было теперь суметь применить на практике (и не умереть при этом от смущения), но это было лучше, чем ничего.
- Я так понимаю, что твой Кир - мальчик опытный, так что позволь в первый раз ему самому все сделать, – заканчивая лекцию, сказал Дэн, а я аж заерзал на месте от осознания того, что именно надо позволить сделать. Мдам. Может, это слишком поспешное решение? Может, Кир и не думал ни о чем таком?
- Кстати, а что с той девочкой? – отвлек меня от самобичевания Даниил. Я сначала не понял, о ком он говорит, а потом схватился за голову. Алиса! Как я мог о ней забыть?!
- Не знаю, – честно признался я, – Я совершенно о ней забыл. В голове только Кирилл.
- Это, конечно, понятно, но, все-таки, что с ней думаешь делать? Дальше морочить голову или расскажешь все, как есть?
- Наверное, придется рассказать. Мне будет тяжело врать ей, да и Киру неприятно будет смотреть на нас, – почему я был так уверен, что у меня с Киром «что-то есть», я и сам не мог сказать. Но идея встречаться с Алисой для прикрытия меня больше не устраивала. Это было подло и мерзко. Раньше, когда я не знал, что нравлюсь Светлову, это было приемлемым и вполне удачным замыслом, а теперь Кир стал единственным, кто имел значение. Да, влюбленный дурак, прав был дядя.
– А вот как быть с родителями, я даже и не представляю…,- вспомнил я еще об одном трудном разговоре.
- Да уж… Это будет посерьезней выяснения отношений с девочкой. Намного. Думаю, я могу попытаться с ними поговорить, – Я с благодарностью смотрел на человека, с которым знаком всего несколько дней, и который уже сделал для меня так много. Уже то, что выслушал, было важно для меня.
- Разберемся. И понадеемся, что при этом никто не пострадает,- подвел я итог этого безумного разговора.

@темы: Мистика, Закончен, Гет, Romance, Миди, NC-17, Слэш

---

[Kuro-chi]

Название: Шанс выжить
Автор: Kuro-chi
Бета: ЛеКа
Фендом: Ориджинал
Пейринг: нет
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: все персонажи и идеи мои
Статус: закончен
Размер: мини
Размещение: нельзя без моего согласия
Саммари: История самоубийцы. Что делать, если ты уже на самой грани, но вдруг расхотел умирать? Есть ли возможность всё изменить?
От автора: Выбирала, что же сюда кинуть, и только позже поняла, что кидать 13 глав основного ориджа сегодня лень, так что кидаю которкий рассказик *нужно было выговориться*

Читать!

Шанс выжить

Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше –
Наш SOS все глуше, глуше, –
И ужас режет души
Напополам...
(В. Высотский)

Парень стоял на крыше многоэтажки и с тоской смотрел вниз на пустынные улицы. Утром, на рассвете, так тихо и одиноко, ведь все ещё спят, только солнце начинает выползать из-за горизонта. Пожалуй, в такое время никто и не хватится, что паренька, стоящего сейчас на крыше, больше нет. Кому он теперь нужен в этой жизни? Парень сам подвёл её к логическому концу. Ведь это он послужил причиной смерти матери. Он и его глупое поведение!
А ведь всё было так спокойно! Ах, если б имелась возможность повернуть время вспять, то ничего бы не случилось. Он исправил бы будущее... Парень прекрасно помнил этот момент, четыре дня назад, когда он вновь поссорился с матерью из-за сущего пустяка, который представлялся таким важным неокрепшему юношескому сознанию. Да, в тот монет все проблемы казались особенными и невозможными, но сейчас...
У матери всегда были проблемы с сердцем, но последние месяцы её самочувствие всё больше ухудшалось. Отец, и раньше не "идеальный" человек, с год назад начал пить, а теперь горло его и вовсе не просыхало. Парень никогда не мог понять, что с таким слабым сердцем, которому хватает вечных проблем с отцом и деньгами, матери нельзя было волноваться. Он осознал это лишь сейчас, когда потерял её – единственную опору в жизни!
Зачем ему теперь жить? Для чего? Парень снова кинул взгляд вниз на твёрдую поверхность пока ещё такой далёкой дороги.
В тот день они с матерью вновь поругались. Она убежала из дома вся в слезах. На улице ей и стало плохо с сердцем. Сердечный приступ... Смерть наступила почти мгновенно. Люди спокойно смотрели на это. Скорая приехала слишком поздно! Парень своими руками убил её... Но самое главное, что он даже не помнил, из-за чего они поругались. Зачем нужна жизнь убийце?
Солнце ещё окрашивало небо в розоватые тона, восходя; ветер был неимоверно силён здесь, на высоте 13 этажа. С лёгкой улыбкой на губах парень перешагнул через край крыши и полетел вниз. Вначале ему действительно думалось, что он летит. Всё было как в замедленном кино, воздух казался вязким и горячим, а в голове бесконечным потоком мысли сменяли друг друга.
Вот перед глазами встало лицо матери. Улыбчивая и весёлая, эта женщина всегда лучилась оптимизмом. Потом всплыл образ отца, угрюмого мужчины, вечно пахнущего перегаром. И наконец, вспомнились слова, которые мать сказала ему так давно... "Милый, всё в нашей жизни меняется. Когда-нибудь и меня не будет, а потом и тебя, но надо стремиться отодвинуть миг этого "не станет" как можно дальше!". Казалось бы, почему именно эта фраза? Но да! Лишь только эти слова заставила парня передумать. Передумать? Что могло это дать в паре метров от твёрдого асфальта?
"Господи, как же я хочу жить! Я так хочу жить! Ради матери, ради отца, ради себя! Как бы я хотел быть счастлив! Теперь я бы всё сделал ради этого!" – пронеслось в голове парня, прежде чем он почувствовал сильный удар и жуткую боль ломающихся костей...
Парень закричал и широко распахнул до того зажмуренные глаза. А после... крик резко оборвался. Парень всё ещё стоял на крыше, на том самом месте, где и был до прыжка.
"Что случилось? Почему я здесь? Как такое могло произойти?" – в шоке подумал парень.
Он ведь прекрасно помнил то ощущение полёта, а тело до сих пор ломило от неимоверной боли.
И только ветер трепал волосы парня. Уж он-то, пожалуй, знал, что за раскаяние и понимание, этому молодому человеку был дан второй шанс.

@темы: Мистика, Закончен, Драма, Мини

---

Девочка в мальчике" (главы 1-9)

[Lere_Erkham]

Название: "Девочка в мальчике"
Автор:  Lere_Erkham
Бета: Ромашковый Сапёр
Герои: Стас, Кирилл, Алиса, Даниил и др. POV Стаса
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: в наличии гет. Но слэш победит
Жанр: romance
Статус: закончено
Саммари: Каждая девочка мечтает о принце. И что мы имеем? Девочка - одна штука, принц... А вот с принцем вышла накладочка. И что же делать девочке, если на самом деле она МАЛЬЧИК?
Размещение: Сообщите сначала мне.

На мальчиков можно посмотреть тут www.diary.ru/~Like-Winter/p102146198.htm#more1

1-9

ГЛАВА 1.
Приветик. Я Стас. Ну, или Станислав Соколов. Вообще-то, я раньше был Стасей, Станиславой, маминой девочкой и папиной любимой доченькой. Нет, я не трансвестит, и даже не псих (во всяком случае, на это очень сильно надеюсь). Всё намного сложнее и ужаснее. Шучу. Я сам не в курсе, как так получилось. Просто в одно прекрасное утро… Да какое оно прекрасное?! В одно кошмарное утро я проснулся после попойки … гм… дня рождения.
Голова просто раскалывается. И только одна мысль бьется о череп: «пить!». Бреду в кухню и размышляю о законе всеобщей подлости. Надо ж было так напиться. Мдя. И Маринка хороша, знала же, что я больше трех бокалов вина пить не собиралась.… А как все хорошо начиналось: день рождения лучшей подруги, тортик, винцо. И кто там первый предложил пойти в тот клуб? Так, хватит самоедством заниматься. Умыться – и на пары.
Упс. А это что ещё такое?! В зеркале на меня смотрит миленький такой парнишка. Тру глаза. Не помогает. Тянусь к нему рукой, а он в ответ… и тут до меня доходит, что это МОЁ отражение. Мамочки!
Осмотру подвергается уже всё тело: руки-ноги на месте, голова тоже, а вот в области вторых девяносто… мдам. Этого тут ещё не было. И где моя грудь?! Истерический хохот так и рвется наружу.
Короче, вместо девочки-блондинки я стала парнем. Правильно – блондином. Истерика у меня продолжалась часа полтора, а когда сил уже не было рыдать, пришлось смириться. Но на этом мои потрясения не закончились.
Я выползла из злополучной ванной, стараясь сильно не шуметь. Неизвестно ещё как отреагируют мои родители, когда увидят незнакомого парня в нашей квартире. Но мне не повезло, и я сразу же наткнулась на маму. Пока я соображала, что бы сказать, она заботливо поинтересовалась:
- Стасик, сыночек, ты кушать будешь?
Что тут сказать? Захотелось сразу в психушку на стационарное лечение, и скорее.
- Да мам, буду.
Как оказалось, у супругов Соколовых нет, и никогда не было дочери, а был только один горячо любимый сын. То есть я. На пары в тот день, соответственно, я не попал, так и просидел в своей комнате, пытаясь понять, что же случилось. Поскольку ничего умного в голову не приходило, пришлось оставить умозаключения на потом. Обшарив всю свою комнату, я понял, что все вещи в ней предназначены для парня и никаких «девичьих» шмоток не найти.
- Сына, тебя к телефону - крикнула мама из коридора.
Я выползла из своей комнаты, цапнула трубку и вновь спряталась от мамы.
- Я слушаю.
- Слышь, Стас, ты вчера куда так рано свалил?- практически проорал в трубку смутно знакомый мне голос.
- Эээ.. да, слышу, - неуверенно проблеяла я. Голос был знаком, но толком понять, кто это не удавалось.
- Сокол, ты чего? Маринка на тебя прям обиделась, она ж так ждала, что на её днюхе будут два признанных красавца, а ты…
Я решительно ничего не понимала. Да, я вчера ходила на день рождения Марины, моей одногруппницы и лучшей подруги. Да, должен был прийти Кирилл Светлов – самый красивый парень потока и моя безответная любовь. И опять-таки, да - я ушла оттуда очень рано, как только поняла, что Кир не обращает на меня ни малейшего внимания, вежливо улыбается всем подряд, и число девиц в очереди на его соблазнение превысило два десятка в одной только Маринкиной квартире. В моей голове вертелась каша из событий вчерашнего вечера, но ни малейших мыслей о личности звонившего.
- А кто это? – выдала я гениальный вопрос.
- Сокол, тебе что, настолько хреново, что ты меня не узнаешь? Другана своего, Саню? – со смехом сказал парень.
- Ах, Санек…,- протянула я, выискивая в памяти знакомых с этим именем, - Извини, у меня в голове так молоток отбойный стучит, что я маму с утра не узнал, не говоря уже про тебя.
Санек заржал совсем уж неприлично.
- Ну-ну. И с кем это ты так догнался, друг мой разлюбезный?
- Да, было дело.
- Не хочешь – не говори, - обиделся друг и совершенно не в тему продолжил, - А на парах чего не появился? Знал ведь, что Вилка орать будет.
Вилка, она же Виктория Викторовна, наша преподаватель по экономике, действительно очень не любила, когда кто-то не бывал у неё на парах, но меня, понятное дело, сегодня это обстоятельство мало смущало.
- Да ладно, напишу ей какой-то реферат и дело с концом.
- Короче, должен будешь. Ленка сказала, что у тебя собака отравилась, и ты повез ее к ветеринару.
- Какая еще собака? Да у меня в жизни собак не было, - удивилась я.
- Не мои проблемы. Отмазать тебя надо было – вот и отмазали. Ты главное не забудь, что у тебя очень милый пекинес, - развлекался Саня, - и ты о нем очень заботишься.
Я чувствовала, что еще пять минут разговора и у меня точно поедет крыша, но тут мама таки позвала меня кушать, и я со спокойной совестью попрощалась с таинственным Сашей.
- Я зайду за тобой в восемь, – проинформировал меня тот, и добавил, - ты же помнишь, что нам надо забрать мою тачку из СТО?
Уже слушая в трубке гудки я пыталась понять, куда меня потащит этот неизвестный мне Санек и что же мне делать.
Сидя на кухне и уплетая мамин плов, я пыталась проанализировать все, что произошло ещё раз. Память услужливо подбрасывала картинки. Я на дне рождения Маринки, жду Кирилла и надеюсь, что хоть сегодня он меня заметит. Вот я пытаюсь с ним поговорить, красавчик Светлов в который раз вежливо улыбается и отвечает очередной вежливой фразой про то, как я отлично выгляжу. А вот я в слезах бреду по улице, мне себя жалко до невозможности, а ещё меня раздирает злость на этого бесчувственного гада и обида на весь мир. Очередная картинка: старуха меня успокаивает и спрашивает, что случилось. Я пытаюсь рыдать и жаловаться одновременно. Слышу сама себя и свои слова: «Больше всего на свете мне бы хотелось родиться тем человеком, которого бы он любил больше всех на свете. Хотела бы я быть его идеалом». Слышу голос старухи, которая как в сказке обещает, что «утро вечера мудренее» и нехорошо такой милой девушке плакать, что завтра будет все, как я хочу…
Так что же это получается, теперь я – идеал Кирилла? Голубоглазый блондин метр восемьдесят ростом и есть предел его мечтаний? Бред.
Бред или не бред, а сделать я ничего не могла. Вот так моя спокойная, размеренная жизнь изменилась за один день. Это было месяц назад. Рассказывать, как я с опаской заходила в группу в первый раз, или снова знакомилась с друзьями, нет смысла. Могу только сказать, что звонивший мне в то памятное утро Санек был моим одногруппником, и с ним я общалась в той, «девичьей» жизни. С остальными же ощущение «белой вороны» никуда не делось, но особых проблем не возникло. Сложнее было привыкнуть к выражению собственных мыслей в мужском роде и не задавать идиотских вопросов близким. Но я как-то справилась… тьфу… справился. Кирилла за весь месяц я видел всего раза два, но, впрочем, особо и не горел желанием. Мне было сложно представить, что я ему скажу при встрече и как себя вести. И ещё я был не уверен в том, что же чувствую к нему.
И вот я опять спешу в универ и в который раз опаздываю к Вилке на пару. Бросаю взгляд на часы, у меня в запасе есть ещё минуты три. Успею. Прыжками несусь по лестнице, с заносами на поворотах, я бегу по коридорам родного вуза. И уже не успевая затормозить, со всей дури врезаюсь в Светлова. Мы вместе падаем на пол. Ну, все. Капец мне.
- Слышь, парень, тебе удобно? - раздается над ухом насмешливо, - А то мне лежать на полу что-то не очень нравится.
Поднимаю голову, встречаюсь глазами с Кириллом и практически слетаю с него. Насторожено смотрю на него, но в карих глазах ни капли злости, только насмешка.
- И куда мы так летим, что под ноги не смотрим?
- Куда-куда… к Вилке на пару, - отвечаю по инерции.
- Уу.… Как все запущено…, - ехидно тянет он, - А ничего что пара уже 10 минут как началась и Вилка в аудиторию не пустит, как бы ты не просился?
Смотрю на часы. Странно. Вроде бы раньше не отставали. И, правда, куда теперь спешить? Поднимаю с пола свою сумку и выпавшие тетради, уже не заботясь о времени, когда слышу:
- Тебя как зовут-то, опаздывающий самоубийца? – ах да, мы ведь не знакомы с ним «официально», хотя учимся на одном потоке уже второй год.
- Стас.
- Кир, – так же коротко отвечает он и добавляет, – может по пиву раз не судьба попасть на обожаемую экономику?

ГЛАВА 2.
Не уверен, что пиво – мой любимый напиток, но бокал светлого никогда не отказывался выпить. Да ещё и в такой компании. Кир оказался приятным собеседником и развлекал меня историями общения с нашей любимой экономичкой.
- …а она как заорет: «Светлов, марш отсюда! И Васюту прихвати своего ненаглядного!», - активно изображая в лицах диалог, продолжал вещать Кир. А у меня в голове одиноко билась мысль, что что-то нереальное происходит. Странный он какой-то: раньше и слова из него девчонки не могли вытянуть, а тут энергия прямо фонтаном брызжет. Я посмотрел в окно и заметил одногрупников, выходящих из корпуса на перерыв.
- Сори, Кир, пара закончилась. У вас что дальше по расписанию?
- Политология, - Кир как-то странно на меня сморит и чего-то ждет.
- Оу.. А у нас Социология, - даже мне повисшая тишина кажется неприятной, - увидимся как-нибудь.
- Д-да, - с тем же нечитаемым выражение лица тянет Светлов.
Из кафешки я уходил со странным ощущением, что что-то упустил.
Особо размышлять на эту тему не было времени, так как была более насущная проблема на повестке дня. И именно она не давала мне покоя уже несколько дней. Просто родители заметили, что я стал вести себя не так как раньше (а откуда мне знать, как я вел себя раньше?!) и незамедлительно сделали вывод, что дело в девушке. Хе-хе. Правильно – в девушке. Которая живет во мне самом. Привыкнуть говорить о себе в мужском роде было не самым тяжелым. Во всяком случае, фразы «я есмь креведко» и «бедный я, несчастный» для меня были привычными. Но вот избавиться от многих женских привычек я так и не смог, а друзья надо мной с удовольствием подшучивали, когда я направлялся в женский туалет вместо мужского. И даже подсчитать сложно, сколько раз по ночам я бился в истерике, когда просыпался и понимал, что это не сон и я действительно теперь парень. Тьфу. Звучит-то как глупо.
Так вот, родители упорно пытались у меня узнать, когда же я познакомлю их с таинственной незнакомкой, которая так долго занимает мои мысли. Поразмыслив немного, я решил, что единственным выходом для меня будет поиск этой самой «прелестной молодой барышни» для предъявления оной маме и папе.
Сижу я теперь на паре и пытаюсь выбрать достойную кандидатуру на роль девушки. Мысль о том, что вряд ли она просто согласится встретиться с моими родителями, прикинуться влюбленной, а потом тихо исчезнет из моей жизни, была отвергнута как трусливо-непродуктивная. А уж о том, что же с этой девушкой мне делать, я тоже предпочитал не думать.
Итак, посмотрим, что тут в нашем цветнике растет? Маринка сразу отпадает. Я, конечно, знаю ее как облупленную, но не уверен в своей способности пудрить ей мозги. Ленка… Не, Ленка стерва, каких мало. Как и красавица Маша. Аня-Таня-Вика были забракованы по причине неспособности думать о чем либо, кроме шмоток, сплетен и жутких розовых зайцев, которых каждая из них коллекционировала. Кто ещё остался? Лорочка? Лорочка у нас типичный представитель вида «ботаникус-обыкновеннус». У неё не мозг, а вычислительная машина какая-то и мне вряд ли удастся ее чем-то заинтересовать. Да и страшненькая она, если честно. Мозг, думай! Шоколадку куплю! О, Алиса! Алиса… А это, кстати, вариант. Девушка она симпатичная и, как подсказывает моя девичья память, мы с ней неплохо общались на тему взаимной любви к литературе. Решено. Алиса. Кто б теперь подсказал, как убедить её со мной встречаться?! Мозг, а мозг, есть идеи? Это меня раньше завоевывали, цветы дарили, в кино и рестораны водили, а теперь – гляньте, до чего докатились?
Вот так в размышлениях и прошел день. Уже на выходе из корпуса я вновь столкнулся с Киром. Он улыбнулся мне этой своей улыбкой Джоконды и неожиданно предложил:
- Конспект сегодняшний нужен? Хочешь, дам переписать?
От неожиданности у меня глаза на лоб полезли. А ведь и правда, я даже не озаботился этим вопросом. И уже собираясь ответить согласием, услышал тихий голос.
- Стас, я тебе могу мой дать, если надо.
Опаньки. Алиса. Тебя-то мне и надо. Прости мой принц, не судьба.
- Спасибо Кирилл, я у Алисы возьму, - правильно, Стася, надо налаживать отношения с будущей девушкой, - у нас же завтра пара и вернуть его тебе будет проблематично. А с Алисой мы живем в соседних домах.
- Не вопрос, - согласился Светлов. – Тогда пока.
Так, он что, обиделся?! И чего я такого сказал? Решив не заморачиваться его непонятным поведением, я повернулся к Алисе и улыбнулся.
- Спасибо огромное, ты меня так выручила, - и в кого я такой вежливый? - Номер телефончика оставь, созвонимся, отдам конспект.
Так-с. Уже есть начало. Номер взят. Смущенная Алиса давно убежала. Похоже, она и сама не ожидала от себя такой смелости. С чувством гордости за себя я добрался домой, где добросовестно переписал лекцию в собственную тетрадку. Нет, я не зубрилка. И особым рвением к экономике похвастаться тоже не могу. Дело в обожаемой Вилке. Она методично следит за написанием конспектов на паре, а уж у пропустивших так и вовсе почерк сверяет. Смешно, знаю. Но что поделаешь, экзамен сдать-то хочется. А без конспектов вредная тетка до него не допускала.
***
Договорившись с Алисой встретиться у ее подъезда в начале восьмого, выхожу из дома. Родители смотрят с понимающими улыбками. Мда… Стасеньку, свою любимую дочурку, в это время выпустили бы только в сопровождении «надежного молодого человека», который предварительно прошел бы своеобразный фейс-контроль и испытательный срок у заботливого папы. А тут все просто: «Сынок, ключи взял? Девочке обязательно купи цветы». Дискриминация, однако. Но цветы я все-таки купил.

ГЛАВА 3.
Алиса, как и всякая уважающая себя девушка, опаздывала. Нет, я понимаю, когда опаздывают в кафе или там в кино.… Сама, бывало, так грешила для проверки нервов и терпения молодого человека. Но спуститься с опозданием в 20 минут с третьего этажа на первый – это выше моего понимания. Стою, жду, мну в руках букет. Чувствую себя героем того анекдота: чего стоим, кого ждем? И вот оно чудо: Алиса наконец-то выскочила из подъезда.
- Приветик. Спасибо, выручила, это тебе,- протягиваю ей одной рукой тетрадь, а другой - цветы. Хм, мне показалось или она и правда покраснела? - Ты как, свободна сейчас? Может, пройдёмся, прогуляемся?
Алиса стояла, хлопала трогательно глазками и не могла ничего произнести. Ну, ты, Сокол, и болван, нельзя же так быстро все тараторить. Так, попытка номер два.
- Алиса? Так как? Не хочешь прогуляться?
- Д-да… С удовольствием. Только сейчас занесу тетрадь домой и предупрежу родителей.
- Жду.
Девочка-молния, блин. Как ей удаётся так быстро исчезать с моего поля зрения? Только что была тут – и умчалась. Что у нас там дальше по программе? Помнится меня парни водили для начала в какое-нибудь тихое кафе, где можно было выпить горячего шоколада (обожаю шоколад) и спокойно поболтать. Обычно попытки очередного кавалера казаться интеллигентным молодым человеком на этом и заканчивались, но кто мешает мне хотя бы попробовать заинтересовать девушку? Для чего мне это и что потом с ней делать – отдельный вопрос. Более разумных мыслей все равно не было. Хотя сама идея встречаться с ДЕВУШКОЙ уже не казалась такой привлекательной, как утром. С парнем как-то привычнее. Угу. Приду к родителям и скажу: «Мама, папа! Вы только не волнуйтесь, но мне очень нравится один парень с нашего потока, а девушки вызывают опасение». А они сразу за валерьянкой побегут. В лучшем случае.
Алиса наконец-то появилась. Мда, мне кажется или она подкрасилась слегка? Да и шмотки одела более облегающие. Это что, меня соблазнять собрались, да? Забавно. Я тут на нее охочусь, а она на меня.
- Я уже. Можем идти.
- Как насчёт кружечки шоколада? Я знаю тут одну приличную кафешку неподалёку, – давай Сокол, только осторожно, не спугни «добычу».
- Обожаю шоколад, - улыбнулась «добыча» и смело взяла меня под руку.
***
Кафе было стилизовано внутри под сказочный замок и, по правде говоря, сюда больше приходили мамаши с детьми. Но в это время суток было тихо, уютно и романтично. Во всяком случае, мне-девушке здесь бы понравилось. Алиса тоже не осталась равнодушна. Она с прямо-таки детским восторгом крутилась на стуле и рассматривала персонажей сказок, которые были изображены прямо на стенах. Вопрос о чем же говорить решился сам собой.
- Я в детстве тоже мечтала стать принцессой, и чтобы принц, обязательно на белом коне, приехал за мной.
- Все маленькие девочки мечтают об этом, а когда вырастают, то подавай им уже прЫнца на черном «бумере», - хохотнул я.
- Нет, ты не понимаешь. Каждой девушке хочется, чтоб ради нее совершали подвиги, милые безумства, - о, да. Это я по себе помню. Но, как ни странно, в данный момент идея не вызывает того же энтузиазма. Может дело в моем поле?
В данный момент моим подвигом считается выслушивание всего этого. А для безумств лучше пригласить какого-нибудь клиента желтого домика со справкой. Он и безумства организует, и ещё чего придумает.
- А подвиги, они разными бывают, – не замечая моего скептицизма, продолжала говорить Алиса, - Можно в драку лезть, а можно и на асфальте написать слова любви…
Так я и полез бить морду непонятно кому. Дважды. А вот насчёт наскальной, точнее наасфальтной, живописи стоит задуматься. Хочется ей ЭТО – будет. Самому бы только с этими «милыми безумствами» психом не стать. Неужели и у меня в голове такая каша творилась? Не удивительно, что парни с девушками кажутся жителями разных планет.
«Милая» беседа о прЫнцах затянулась на полтора часа. В результате мне милостиво разрешили проводить даму домой.
***
Утро добрым не бывает. И это факт. Особенно в понедельник. Особенно когда всю ночь вместо сна изображал из себя секретного агента на задании. Это я про «наасфальтную» живопись у Алискиного дома. Тьфу. Вспомнить стыдно эти художества.
С чего начинается живопись? Правильно, дети, с красок и холста. Холст, точнее асфальт, был весь в моем распоряжении, а вот с «красками» пришлось повозиться. Нашлась только банка белой краски, непонятно сколько простоявшая в кладовке. Находка не отличалась особым шиком, но выбирать все равно было не из чего.
В общем, стоял я перед подъездом «объекта» и думал чего бы такого изобразить. Сознание дурашливо подбрасывало картинки из далекого детства. Солнышки там, тучки, прЫнцессы всякие… Да, ещё незабвенные «классики» (Ну те, помните, где надо прыгать на одной ноге по клеточкам?). Поскольку ничего более оригинального так и не надумалось, пришлось воспользоваться стандартной заготовкой №1 всех «влюбленных» идиотов. Правильно, угадали. Здоровенными буквами прямо перед входом в парадное было написано: «Алиса я тебя люблю!». Мавр дело сделал, мавр может идти спать. Осталось увидеть результаты своих трудов.
Ну, что сказать? Однозначно, результат оправдал ожидания. Алиса сияла как лампочка. Нет, ну скажите мне, почему некоторым девушкам нравится ТАКОЕ?! Ах, как романтично… Угу. Дворнику. Убирать. Интересно, сколько понадобиться времени и сил, чтобы смыть мою мазню? Что-то я отвлекся. Что она там щебечет?
- … это так романтично! – не, ну что я говорил?! Как предсказуемо, – Я даже и не думала, что ты серьезно воспримешь те глупости, что я тебе наговорила вчера…
Я бы с радостью попустил бы все мимо ушей, да обожаемые родители достали. Сокол, не отвлекаемся.
- Не так уж это и глупо - показать девушке, что она тебе нравится, - что на это скажешь? Неужели я не угадал? Ха, смутилась, покраснела. Счет в матче «Сокол - Женский романтизм» один-ноль.
- Ты прям последний романтик, Стас, - аха. Исчезающий вид.
- Алис, а давай куда-нибудь сходим завтра вечером?
- Давай, – есть! Два-ноль.

ГЛАВА 4.
Нет, ну какой я молодец. Какая же я умница. Нескромно? А вы чего ждали? Не похвалишь себя сам – никто не похвалит. Алису даже не пришлось особо уговаривать. И завтра вечером у меня свидание. СВИДАНИЕ. Осталось выяснить что же, собственно, делать дальше. А поскольку сам я ничегошеньки не смыслю в свиданиях с девушками (парня что ли пригласить?), то мне нужен эксперт. И где бы его найти, а? Есть одна идея. Нужно найти того, кто имеет большой опыт в общении с прекрасным полом. И я знаю такого человека. Кирилл.
Найти Светлова оказалось не так-то просто. Он, как человек-невидимка ускользал от меня. Где-то был, только что отошел, и т.д. Я искал его весь день, но особых результатов не достиг. Решено было обратиться к другому «эксперту». С такими мыслями я и брел по коридору к выходу, особо не смотря под ноги. А зря. Я опять на кого-то налетел.
- Нет, я понимаю, что лежать на мне удобно, но ты, блин, не пушинка! – вкрадчиво произнес знакомый голос.
- Извини, - бурчу почти не разборчиво, - я задумался.
- В таком случае, может быть тебе собакой-поводырем озаботиться?
- Чего?!
Теперь я знаю, что такое дежа вю. Угу. Угадали. Кир ехидно усмехается, как и в тот раз.
- Я его, блин, по всему универу ищу, а он… - даже не задумываясь, начинаю орать, - Ты мне нужен.
- Я?! З-зачем?
Гм. Чего на меня так таращиться? Что я такого сказал? Попробуем ещё раз. Только на тон тише.
- Я тебя весь день искал. Мне нужно с тобой поговорить.
- Нужно, так нужно. Поговорим, – опять эта улыбочка, - только, может, ты все-таки встанешь с меня?
Блиииин. Я идиот. Лежу на парне посреди коридора и ору на него. Наверное, по скорости вскакивания я бы мог поставить рекорд. А эта … этот … нехороший человек только улыбается. Джоконда доморощенная.
- Так о чем ты хотел со мной поговорить? - интересуется Кир уже на улице.
- Мне нужна консультация. В смысле совет.
- Мда? И по какому вопросу?
- Алиса. Она…я…, - о да, Стася, красноречие на высоте, - я пригласил её в кино.
- Ммм… Очень любопытно. А я при чём? - похоже, мне удалось его удивить.
- Ну, ты бы не смог подсказать мне, что делать на свидании?
- Я?!
- Ну не я же! Мне нужно произвести на неё положительное впечатление, - боже, что я несу? С каждым моим словом глаза у Кира становились все больше и больше, прямо как у героя аниме.
- Догадываюсь. Мне непонятно только почему на роль советчика ты выбрал меня?
Непонятно ему. А к кому мне обратиться? К Саше, который вообще-то типа мой лучший друг и с которым я последнее время мало общаюсь? Или к кому-то ещё, кто меня, вроде бы как, хорошо знает?! И что они мне скажут? В лучшем случае посмеются над удачной шуткой, а в худшем… Фантазия пасует. Вот и остается обратиться к кому-то постороннему.
- Ну, раньше никогда я с девушками не встречался. Только с парнями, – это я только что ЭТО сказал?! Гениально. Все. Конец. Теперь точно он мне не поможет. Ещё и в морду даст.
- Ааа… Эм..., – Кир в замешательстве потер переносицу, стараясь не встречаться со мной взглядом.
Поздравляю, Сокол, ты официально признался в своей нетрадиционной ориентации. Казалось, что хуже быть не могло. Я ошибался. Могло.
- Да я, в принципе, тоже с девушками никогда не встречался, - тихим голосом сообщил Кирилл, поднимая на меня взгляд.
Теперь была уже моя очередь таращиться дикими огромными глазами. Кир смотрел мне в глаза и ждал хоть какой-то реакции. Пауза затягивалась, молчание становилось очень неловким. Нужно было сказать хоть что-то.
- Значит, ты понимаешь, какие сложности у меня возникли, – со смешком сказал я, - и тем более должен мне помочь.
Кто офигел больше от моих слов - я или он – сказать не берусь. Выражение лица Кира стало совсем нечитаемое. Нужно было что-то срочно делать, а я понятия не имел что. Наилучшим выходом мне показался откровенный (ну, насколько это было вообще возможно – все же помнят про желтенький домик и милых дяденек-санитаров?) разговор. И только Кир открыл рот, собираясь что-то сказать, как я схватил его за руку и потащил на улицу.
- Куда ты меня тащишь?! – возмутился он, - Стас, я не..
- Я объясню тебе все, но не у входа же в корпус? - не давая ему договорить, перебил я, - Сядем где-нибудь, поговорим… Кир, мне и правда очень нужна помощь.
От всей абсурдности ситуации у него, видимо, не возникло никаких серьезных аргументов против, и он позволил буквально тащить себя за руку.
***
В уже знакомой кафешке мы сделали заказ, но начинать разговор ни один не спешил. Я собирался с мыслями, обдумывая, что же сказать Киру и пытаясь хоть как-то просчитать возможную реакцию. А сам Кирилл задумчиво смотрел на меня. Наконец, я решился.
- Мои родители … как бы это сказать… очень за меня переживают. И считают, что мне пора встречаться с девушкой. Это у них «пунктик» такой. Ну, типа, я парень взрослый и если у меня нет девушки – значит со мной что-то не в порядке. Мое мнение при этом не учитывается, – на лице у Кира вежливое внимание и больше никаких эмоций, - Вот я и решил, что мне нужно «завести» девушку. Путем … эээ… отбора … я остановил выбор на Алисе, – да что ж такое?! Я ему душу, понимаете ли изливаю, а он - ноль эмоций!
- Но все дело в том, что я совершенно не умею общаться с девушками и …
- Угу. И ты почему-то решил, что Я могу тебе чем-то помочь? – мой монолог наконец-то услышали! Ура. Дождавшись утвердительного кивка, он продолжил, – А почему ты не скажешь своим родителям, что ты гей?
Кто гей? Я гей?! Моя челюсть мееедленно поползла на встречу с полом, а мозг выдал сюрреалистическую картинку «Последний день Помпеи, или Стас Соколов совершает ритуальное самоубийство после разговора с родителями». Бли-и-ин, и почему у меня такая буйная фантазия?!
- Это же самоубийство…, - промямлил я под впечатлением от излишне реалистичных кадров, - Нет. Я не могу.
- Ясно, – со вздохом констатировал Кир, - Что ж, придется что-то придумывать. И искать другого «эксперта», - улыбаюсь в ответ. Улыбка у него определенно красивая. Мама, о чем я думаю?!

ГЛАВА 5.
Определённо это была хорошая идея подключить Кира. Он просто кладезь разнообразных мыслей. О вопросах ориентации я предпочел пока не думать, оставив вопросы «правильно-неправильно» на потом. Сам Светлов тоже не заикался об этом, видимо, тоже придя к такому выводу.
Разработанный нами «план» особым размахом и оригинальностью не отличался. Стандартный набор: кино-цветы-конфеты в ассортименте, благо с внешностью мне (как сообщил Кир) повезло. Осталось только воплотить все в жизнь. В качестве приглашенного эксперта решено было задействовать брата Киры - Максима, с которым тот обещал поговорить в ближайшее время. На вопрос Кира: «А нафига вообще нужен весь этот цирк?» я отмалчивался, предложение «полюбовно» договориться с Алисой про фиктивный (чуть не написала брак) союз и показные встречи тоже не вызвало энтузиазма. Легко ему говорить, он не знает моих любимых мамуленьку и папуленьку, которые душу вытрясут, но раскопают всю подноготную возможной девушки. Такое уже было. Пока отношения у меня проходили на стадии встреч под луной – все было отлично, под надзором мальчика (все помнят про первичный фейс-контроль?) Стасенька гуляла (блин, прям «выгул диких животных без поводка запрещён»), а вот когда мальчик пытался прописаться в качестве действующего парня (со всеми обещанными природой благами естественно) начинался допрос. И да-да, этот допрос, на мой субъективный взгляд, ничем не отличался от процесса выбивания признаний у подсудимого, совершившего как минимум кровавое убийство президента. И милый мальчик, ещё вчера даривший цветы и томно вздыхавший (можно же помечтать?!), убегал со спринтерской скоростью из нашего гостеприимного дома. Финиш. Финита ля комедиа, как говорится. И именно поэтому, мучимый вполне обоснованными подозрениями, я и отказался от наиболее легкого варианта.
Вот так размышляя, я добрался наконец-то до дома. Открывшая двери мама была необычайно радостна.
- Стасик, солнышко, а мы только тебя ждали! – «Солнышко»? «Ждали»? Что же должно было случиться, чтоб обычно сдержанная мама ТАК радовалась моему приходу из универа?!
- Эээ.. Я с другом обсуждал семинар, вот и задержался, – знаю, врать маме не красиво, но что поделать, - А что случилось?
- Ничего-ничего. Я понимаю, что тебе нужно учиться, - щебетала мама, а у меня появлялось все более стойкое желание схватить телефон и позвонить в скорую, - К нам приехал дядя Даниил. Помнишь Даню?
Угу. Как же. Я мог видеть своего дядю только однажды в нежном младенческом возрасте, и даже отличная память не смогла бы мне помочь сейчас. Мамин брат, Даниил после развода бабушки и дедушки жил где-то за границей. К тому же, он был журналистом и постоянно мотался по командировкам. Насколько я знал, к нам он приезжал всего один раз и, как я уже говорил, я при всем желании не мог его помнить. С какой радости его сейчас к нам занесло – вот хороший вопрос.
Я разулся и прошел в комнату. За накрытым столом сидел отец и молодой, на вид не старше 35 лет, мужчина. Видимо, это и есть дядя Даниил. Что ж. Будем знакомиться.
- Даниил. Можно просто Дэн, – мужчина встал из-за стола и с улыбкой протянул мне руку.
- Станислав. Можно просто Стас, - так же ехидно улыбнулся я, - Одну минутку, руки помою и к вам вернусь.
- Давай скорее, я подогрею твою порцию, - мама промчалась мимо меня на кухню, едва не сбив. Вот радости у предков!
Переодевшись и умывшись, я вновь вернулся к семье. Меня усадили напротив Дэна, наложили огромную порцию (они что - слона из меня сделать хотят?) и даже налили вино. Пока старшие разговаривали о каких-то совсем неизвестных мне людях: «А как поживает Коленька? А Марьванна?», я жевал и тихонько разглядывал дядю. Брюнет, как и мама (да, я в папу такой блондинистый), но глаза не болотного, а нереально-зелёного цвета. Волосы длиной до плеч, спортивная фигура. Что ещё сказать? Был бы девчонкой – слюнями бы захлебнулся. Так, Сокол, ты НЕ девчонка. И он - обычный мужчина. Вот только поглядывает периодически на меня как-то странно, даже слегка оценивающе. Неужели не верит, что я их сын и его племянник? Ну-ну.
В какой-то момент (мне все равно было скучно и не интересно, но попытки свалить не увенчались успехом) вечер «встречи с родственниками» закончился. Мама сообщила, что пора спать и проблема с ночевкой встала во весь рост. Дэн хотел остановиться в гостинице, а мама заявляла, что они так давно не виделись и она его никуда не отпустит до конца отпуска. Я что-то пропустил? Какой отпуск? Ладно, уточню позже.
Даниил посопротивлялся еще немного, но моя мама сумела настоять на своем. Всеобщим совещанием (в смысле мама решила, а нам пришлось согласиться) было решено, что спать Дэн будет со мной в комнате, так как у меня там стоял кроме кровати ещё и диван-малютка. Я представил как эта швабра (а ростом Дэн был повыше меня сантиметров на 20) там будет ютиться, что даже не возражал перспективе соседства с дядей. Интересно, сколько он выдержит?

ГЛАВА 6.
Утром, как обычно не открывая глаз, я побрёл наощупь в ванну и налетел на что-то. Это что-то было мокрым и материлось сквозь зубы. Пришлось открывать глаза. Р-р-родственничек. Чтоб ему! В одном полотенце, покрытый капельками влаги и скачущий на одной ноге, так как вторую я ему спросонья и оттоптал. Лэпота. Утро удалось.
- С-стас… Ты не мог бы… хоть немного смотреть под ноги? – видно было, что Дэн изо всех сил старается на меня не орать и не материться. Хотя, судя по выражению его лица, ему о-о-очень хотелось послать меня подальше.
- Мог бы. Но, когда проснусь, – и, улыбнувшись опешившему мужчине, я потопал из комнаты. А что я мог сказать? Что даже и не помнил о его присутствии? Или что мне плевать ударился он или нет? Ну, это была не совсем правда, но суть верна.
Мама в полголоса напевала очередной музыкальный шЫдевр, готовя блинчики на завтрак. Отец читал свою утреннюю газету. Семейная идиллия. Только я сонный и оттого хмурый, а также выползший вслед за мной Даниил (к моему мстительному удовольствию слегка прихрамывающий), не вписывались в эту картину.
- Мальчики, вы уже встали! – мама просияла, - Садись, завтрак сейчас будет, - это Дэну, - Блинчик? Или только кофе? – это уже мне. С завтраком мы в сложных отношениях. Я предпочитаю, чтоб первый приём пищи был часиков около 12 дня, а мама старается меня накормить, как только я поднимусь с постели. Вот каждое утро и воюем.
- Кофе, - хриплым со сна голосом пробурчал я, уселся на свой стул и прикрыл глаза. Хоть немного подрема… Ай! Нога! Кому там жить надоело?
Пнувший меня под столом Дэн сидит с милой улыбкой и смотрит куда угодно, только не на меня. Ах, ты ж гад! Ну, тебе я позже отомщу, а то родители уже на меня неодобрительно поглядывать стали.
Я молча поел и пошел собираться на пары. Родители остались развлекать Даниила, хотя тот и кидал на меня жалобные взгляды и пытался уйти следом. Ха. Пусть отдувается. Они любят по утрам поговорить «о том, о сем». И обычно все внимание достается мне.
***
День обещал быть весёлым. Согласно составленному плану сегодня я веду Алису в кино. А до этого не помешало бы прослушать «Курс молодого бойца» у Максима. Кирилл обещал ему все объяснить и договориться о встрече. И на пары тоже появиться надо бы. Как же успеть-то все?
Солнышко светит, птички поют… Стоп. Это из другой сказки. На улице льет как из ведра, лужи пол-улицы занимают и ни малейшей надежды на солнце. А идти-то надо. Сразу вспомнилось, как в детстве мама одевала мне такие смешные резиновые сапожки чудного розового цвета, и я прыгала по лужам, забрызгивая не только сапожки, курточку и платье, но и окружающих. Прохожие совсем не сердились на белобрысую малышку, которая весело хохотала под дождем. Мдам. А теперь я, хмурый невыспавшийся парень, бреду по улице под зонтом, в промокших кроссовках и мечтаю поскорее вскочить в маршрутку. И это совсем не весело. Только мокро. Очень.
Вот с таким настроением, точнее с его отсутствием, я и попадаю на пары. Алиса, увидев меня, радостно улыбается и, оставив стайку подружек, идет ко мне.
- Ста-ас… Намок, бедняжка? – блин, а что не видно?! Так, спокойно, Сокол, спокойно. Она же не виновата. И вам ещё в кино вечером.
- Да, не особо, - вру я, - Ты не передумала насчёт вечера?
- В кино? Конечно, нет. Когда встретимся?
- Я зайду за тобой в шесть. Определилась, что бы ты хотела посмотреть?
- Да, там такой классный фильм про…, - дальше я уже не слушал, так как заметил в конце коридора Кирилла.
- Замечательно. Значит, идем на него. А сейчас извини, мне надо отойти.
- Да-да. Конечно.
- До встречи.
Светлов улыбался своей фирменной джокондовской улыбкой. Дождь явно не испортил ему настроения.
- Привет. С Максом я договорился. Сегодня в четыре у меня. Ты как? Все по плану?
- Отлично. Вечером идем на тот сопливый фильм про любофф.
- Оооо… Надеюсь, вы отлично проведёте время, - загадочно подмигнув, Кир направился к своим одногруппникам.
Заработав трояк за семинар и практически отоспавшись на лекции, я был готов ко встрече с Максом. Кир поджидал меня на улице. Оказалось, что у него своя машина и на ней мы отправились к нему домой.
ГЛАВА 7.
- Ты все понял? - воодушевленно и в который раз спрашивал меня Макс, - Самое главное запомнить, что не стоит не первом свидании лезть к ней под юбку.
Вот это «самое главное» он повторил раз пятнадцать. В разных вариациях. Хотя, я и не собирался делать ничего подобного. Я ещё помню как это, когда охамевший от выпитого и убежденный в собственной неотразимости мальчишка пытался проделать подобный номер со мной. РомантиШное настроение выбивало напрочь. Нет. Для меня в данный момент стояла другая программа максимум - поцеловать Алису. И ничего смешного в этом нет. Я ведь за всю свою жизнь целовалась … целовался только с парнями. И мысль о поцелуе с девушкой ожидаемого энтузиазма не вызывала (хотя последнее время я все чаще заглядываться на проходящих мимо красоток в коротких юбочках). Но говорить об этом парням я не собирался.
Макс оказался неплохим парнем, но несколько помешанным на сексе. О чем, естественно, он и говорил. Не знаю, что наплёл ему Кир, но поток информации, вываливаемой на меня, был бесконечным. В конце концов, мне удалось прервать его только заявлением, что мне ещё надо собраться и забежать за цветами для Алисы. А времени мало.
- Извини. Он иногда увлекается, - Светлов виновато смотрел на меня, - позвонишь, расскажешь, как все прошло?
- С радостью, оставь только номер своего телефона,- Кир продиктовал мне номер, и я отправился домой. На сборы оставалось чуть меньше часа. Меня ждало СВИДАНИЕ.
***
Следуя рекомендациям опытного донжуана-Макса, я одел водолазку черного цвета и синие джинсы в обтяжку. Почему именно такой выбор одежды? «Сексуально» - авторитетно сообщил Макс. Туфли и черное пальто делали из меня какого-то «романтиШного вьюношу», но деваться некуда. В морг, значит в морг!
Ровно в шесть я стоял у Алисы под подъездом и любовался следами своей «наасфальтной» живописи. Ни дворники, ни дождь так и не сумели отмыть краску под окнами. Алиса опоздала всего на пять минут, что можно было считать хорошим знаком. Как объяснял Макс (хотя, в принципе, я сам мог прочитать ему лекцию на эту тему), когда девушка ждет свидания с нетерпением, то сидит накрашенная и одетая уже за час до выхода. И только делает вид, что то-о-олько собралась и ничего ей от тебя не нужно. Даже вот эти миленькие цветочки. И это сопливое кино. И романтичный ужин. И… В общем, ясно, да?
***
Кино и правда оказалось до одури девченочьим. Там героиня влюблялась, заливалась слезами, искала своего прЫнца и совершенно потеряла последние мозги. Обычная такая мелодрама. Я раньше всегда избегал подобных показов, хотя некоторые парни «милостиво» предлагали сходить именно на подобную киноленту. Я люблю фантастику, мистику, ужасы. На худой конец детективы. Только не мелодрамы. Но Алиса была в восторге. Я же весь сеанс просидел, зевая украдкой, в нужных моментах смеялся вместе со всеми, а также послушно держал хрупкую Алисину ручку в моменты наиболее страшных (эпиляция ног, поход героини к стоматологу…) моментов. Это было смешно, но приходилось держать образ идеального парня.
***
Прогулка под луной до дома оказалась в моем плане самым легким пунктом. Особенно после кинотеатра. Брр. И Алиса совершенно не удивилась, когда, доведя её до подъезда, я наклонился и поцеловал её легко в губы. Обняла меня за шею, притягивая чуть ближе, углубляя поцелуй. А я целовал её и ничего особенного не чувствовал. Странно. Так и должно быть? Или я войду во вкус чуть позже?
Дома все семейство пило чай, смотрело фотоальбом за последние -надцать лет и совершенно не собиралось ложиться спать. А мне именно этого сейчас хотелось больше всего. Скомкано поздоровавшись, я побрел в душ.
Струи теплой воды всегда помогали мне расслабиться. Но сейчас почему-то ничего не выходило. Поцелуй Алисы оставил какое-то странное ощущение и я пытался дать ему определение. Нет, мне не было противно (чего я втайне очень боялся), но и особых впечатлений тоже не было. Ну, знаете, из серии «ноги подкосились» или «бабочки в животе». Нет. Для чистоты эксперимента стоило бы поцеловать ещё и парня, но его ещё надо было найти. В смысле такого, который не даст в морду раньше, чем я договорю, зачем мне это нужно. Поскольку таких парней в радиусе метра (да и километра тоже) не наблюдалось, пришлось оставить экспериментаторские мысли на потом.
Пытаясь расчесать мокрые волосы (а это, я вам скажу, задача не из легких, если они до лопаток длинной), я не сразу заметил, как в комнату вошел Дэн.
- Тебе помочь? – расческа в моих руках замерла.
- Что? – уметь прикидываться дурачком иногда очень полезно.
- Тебе помочь расчесать волосы? Ты же так чешешь, что сейчас все повыдираешь, – ой, блин, какой советчик нашелся! Да я всю жизнь с длинными волосами проходила, и такие прически на них бывали, что несчастненький хвостик не идет ни в какое сравнение!
- Нет, спасибо. Я сам в состоянии .. Ай! – вот так, когда пытаешься смотреть в зеркало и одновременно коситься глазом на собеседника, точно калекой можно остаться.
Дэн видимо тоже так считал, потому что подошел, спокойно забрал у меня из рук расческу и стал расчесывать мои волосы.
Мамочки… Я просто обожаю, когда в парикмахерской мастер что-то делает с волосами. И вообще, кожа на голове очень чувствительна. И прикосновения Дэна …ммм… приятны. Даже очень. Главное не постанывать от удовольствия.
- Ты всегда мурчишь от удовольствия, когда трогают твои волосы? – тихий, почти интимный шепот на ухо вывел меня из блаженного транса. Бля, да я почти уложил голову ему на плече!
Даниил хохотнул, когда я практически отскочил от него на другой конец комнаты. Офигеть. Это он со мной или я с ним флиртую?!
ГЛАВА 8.
Все в доме уже спят. Кроме меня. Я лежу, ворочаюсь с бока на бок и вспоминаю события дня. В голове вертится дикая мешанина образов Алисы и Дэна. Я не могу понять, что со мной происходит. Мне нравится Алиса. Как девушка, я имею ввиду. Конечно, я ещё не совсем готов к каким-либо решительным действиям по отношению к ней, но и отторжения мысли об ЭТОМ не вызывают. А Дэн… С Дэном сложнее. Он «цепляет» взгляд, особенно когда смеётся. У него очень красивая улыбка. И взгляд такой… такой жаркий. Но… он … мужчина. И он мне нравится. А это обстоятельство меня смущает. А ещё больше смущает то, что он мой дядя. Вот такие, блин, пироги с котятами, как любит говорить моя мама. Капец. И что мне делать?!
Краем глаза замечаю, что Дэн встает и тихонько, так чтоб меня не разбудить, выходит на балкон. Мне видно, как он достает сигареты, закуривает. Понимая, что все равно не усну в ближайшее время, встаю и иду к нему на балкон.
- Я тебя разбудил? Прости, – не поворачивая головы, тихо говорит Даниил.
- Нет, я не спал. Не мог уснуть, – молчим оба, Дэн неспешно затягивается, – Дай сигаретку.
- А не мал? – бурчит дядя, но протягивает пачку.
Крепкие, зараза. Я курил-то всего раз десять и то по-пьяни, но сейчас просто тянет сделать затяжку. Курим уже оба.
- Что-то случилось? Может, расскажешь, из-за чего ты не спишь в третьем часу ночи?
Может и правда рассказать? Если ничего не посоветует, так хоть выговорюсь. И начинаю рассказывать. Про Алису и сегодняшнее свидание. Нет, я не рассказывают про собственные … гм… метаморфозы, нет. Я говорю про навязчивую идею родителей видеть меня с девушкой, про советы Кира, Макса. Даниил слушает не перебивая, только иногда многозначительно хмыкает и угукает.
- … и я вот думаю, это я такой неправильный или у всех такие проблемы? – заканчиваю я свой душещипательный рассказ. Даниил докуривает уже третью сигарету и говорит.
- А этот мальчик, Кирилл, да? Этот Кирилл, он что-то для тебя значит?- а причем здесь Кир? Я не понимаю и переспрашиваю у Дэна.
- Ну, просто ты очень много о нем говоришь. И с такой интонацией, словно он тебе очень дорог, – возможно. Возможно дорог. Раньше точно был. А сейчас… Сейчас я и сам не знаю, что и к кому чувствую, но Дэну об этом знать не обязательно.
- Да нет. Мы друзья, – дядя хмыкает, но не комментирует.
Весь разговор похож на какой-то театр абсурда. И актер из меня паршивый. И пьеса тоже. Но у Дэна другой сценарий и он следует ему. Он слегка приобнимает меня за плечи, без всякого намека, просто обнимает.
- Подожди ещё немного, все образуется. Ты поймешь, кто тебе нужен, – на минуту Дэн замолкает, а потом продолжает, - Я тоже не сразу понял, что мне комфортнее с парнями. Нет, с девушками я тоже пытался строить отношения, но … как-то не особо успешно. Родители до сих пор не приняли моего выбора, а твоя мама все ещё не в курсе.
Я пытаюсь осмыслить информацию, но суть явно ускользает от меня. Дядя Даниил – гей? Вот это номер. Не я один в семье «паршивая овца». Но я ведь не гей. Или все-таки да? Вот уж точно, неведома зверушка. А ещё я думаю о Кире. А ведь то, что он парень абсолютно меня не беспокоит. Я периодически вспоминаю о своих матримониальных планах на него полугодовалой давности, но не более того. Я что, перегорел? Нет. Он мне все так же симпатичен. Тогда в чем дело?
Наверное, пауза уж слишком затянулась и надо хоть что-то сказать, но Дэн молчит. Да и мне сказать тоже нечего. Я все еще размышляю. Бред, конечно, в три часа ночи думать о собственной сексуальной ориентации в присутствии того, кто тебе нравится. Но ничего поделать с собой не могу. Мысли скачут от Кира к Дэну, от Дэна к Алисе и это замкнутый круг.
- Пойдем спать? – наконец разбивает тишину Даниил и я ничего не имею против.
Утром неловкости от ночного разговора я совершенно не ощущаю, а Дэн ничем не выдает того, что мы вообще о чем-либо говорили. Обычное утро. Только я больше не хамлю ему, а он не задирает меня. Идиллия. Вот только почему мне ХОЧЕТСЯ, чтоб он также как и раньше обращал на меня внимание?
Завтракая, вспоминаю, что обещал позвонить Киру и рассказать ему, как все прошло вчера. Набираю номер.
- Аллё,- в трубке хриплый голос тянет гласные, - я слушаю.
- Эээ… Кир, привет. Это Стас.
- Да, привет. Я тебя узнал. Ну, Ромео, как успехи?
- Успехи… Смотря что считать успехами, – усмехаюсь невидимому собеседнику, - Нормально. Все сделал, как сказал «папочка» Макс. Под юбку не лез, цветы подарил, мороженное купил, сопливый фильм про любоФФ посмотрел, на прощание поцеловал, – бодро отрапортовал я Киру.
- Ну, ты вообще герой, – смеется Кир в трубку, – Когда в следующий раз грудью на амбразуру кидаться будешь?
- Видно будет. Наверное, в пятницу. Советы бывалого Макса мне еще пригодятся, – Кир опять смеется, а я слушаю, и сердце сладко замирает. Хриплый смех звучит, как музыка. Мамаааа… Что ж со мной делается-то?!
ГЛАВА 9.
Жизнь вокруг идет своим чередом, а я барахтаюсь в ней, как муха в киселе. Все куда-то спешат, что-то торопятся сделать, а я отстраненно рассматриваю своих друзей и пытаюсь понять, что же все-таки со мной происходит. Весна вступила в свои права и девчонки заменили джинсы широкими поясами, которые почему-то называли юбками, а парни из всех сил старались не свернуть себе шею, глядя на очередную красотку. И я в том числе. Девушку, появившуюся в аудитории, сначала никто не узнал. Стройная, миловидная брюнетка в мини-юбке и блузе с шикарным декольте привлекла внимание всей мужской половины курса. А уж когда эта самая красотка подошла ближе и сказала «Привет всем», челюсти полетели навстречу с полом. Алиса, а это была именно она, была просто … просто великолепна. Я и не знал, что она может выглядеть так соблазнительно. И эта фея на глазах у изумленных одногрупников подошла ко мне, с улыбкой прошептала «Привет, милый» и поцеловала. Да, скромница Алиса поцеловала меня на глазах у всех. А я? А что я… Никогда не считал себя дураком, вот и сейчас тоже не собирался начинать деградацию. Моя девушка? Моя. Значит, имею полное право обнять, поцеловать и шептать всякие глупости на ушко.
Всю пару на нас глазели, шептались и забрасывали записками с вопросом - встречаемся ли мы. Предоставив даме право гордо шептать «Да» подружкам, я искал глазами Светлова. Кирилл сидел через ряд от меня. Встретившись взглядом, мы заговорщически подмигнули друг другу. Надо будет пригласить его на пиво и толком отблагодарить за помощь.
Возможность переговорить с Киром подвернулась уже к концу дня. На мое приглашение он отреагировал вполне благосклонно, заявив, правда, что одним пивом я не отделаюсь. После недолгого голосования и шуточного спора, мы остановились на абсенте. Как оказалось, зря. У меня от приема этой забористой жидкости появились перед глазами такие же зеленые, как и сам напиток, человечки. Они громко орали на ухо голосом Светлова и предлагали: «пшли… п…поку… пкурим!». Что мы курили – до сих пор вспомнить не могу, но, благодаря этому, за все последующие события мне стыдно не было.
Я помню, как, посмотрев в очередной раз на бледного Кира, потянулся к его губам. Кирилл что-то пытался сообщить, мыча мне в рот, но я его не слушал, а только сильнее прижимал к себе.
Помню, как мы - два нетрезвых придурка - ловили такси. Таксист долго ругался на «пьянь приблудную», но наличие денег свело наши грехи на нет.
Помню, как мы целовались в подъезде, лифте, около квартиры, в прихожей… еще, кажется, в кухне, но точно не уверен.
Помню, как свалились вместе на кровать, так толком и не раздевшись…
Утро. Утро… Что еще сказать. Вы когда-нибудь просыпались в чужой квартире с жутким похмельем и обрывочными воспоминаниями о прошлом вечере? Да? Тогда вы меня поймете.
Стон, раздавшийся справа, сначала меня озадачил. Выпутавшаяся из одеяла верхняя конечность никак не указывала на владельца, поэтому я, преодолев желание умереть на месте и этим избавить себя от мучений, схватил руку и потянул на себя. Вслед за рукой появилось тело. Да-да. Тело. Потому что Кириллом ЭТО было сложно назвать. Хотя, я, думаю, выглядел не лучше.
- Мммм …,- глазоньки открылись, озадачено моргнули и снова закрылись. Я потряс его за руку, за которую все еще держал.
- Ки-ир. Ки-и-и-ир! Проснись и пой, б…я! – на этом словарный запас закончился.
- Мммм? – Светлов опять соизволил открыть глаза, попытался сфокусировать взгляд на мне, а когда ему это удалось, отпрыгнул на другой конец кровати. И откуда только силы взялись?
- Ста-а-ас?... Эм… А что ты тут делаешь? – гениально. Хмыкаю в ответ и так же гениально отвечаю.
- Где?
- Здесь.
- Здесь – это где? – помните ту рекламу, где две блондинистые девицы среди зубов дебильно улыбаются и орут друг другу: «Привет подружка, привет подружка!»? Так вот – мы их переплюнули по части глупости. И это притом, что у нас только одна блондинка – я.
Вопрос оказался слишком сложным для похмельного утра и Светлов «подвис» минуты на две.
- Эм… У меня дома? – с надеждой на то, что я соглашусь с этим вариантом и не стану больше его мучить всякими идиотскими вопросами с утра пораньше, выдал Кир.
Ну, если исходить из того, что это точно не моя квартира, и что у кого-то из нас были ключи (логично, ведь дверь-то мы не выбивали), то да – это дом Светлова.
- Аха,– тихонько так, чтоб звон в голове не мешал мыслям шевелиться, соглашаюсь с ним.
- Это хорошо. А ты что тут делаешь? – опять море надежды во взгляде.
- Сплю. Спал, – тут же поправляюсь я, - Ты против?
- Да нет, просто интересно. А что мы вчера творили? – не помнит? Значит, и я промолчу, может, мне все приснилось.
- Не помню. А ты что-нибудь помнишь?
- Не-а. О! Вторую бутылку чего-то помню, – интересненько, в моей памяти такие «подвиги» не сохранились, - Потом мы танцевали с … кем-то… не помню… потом… потом все.
- Хорошо погуляли. Отметили, блин.
- Точно, - криво улыбается мне в ответ Кир и тут же хватается за голову, – Ой, мама! Что ж она болит-то так?..
Он бормочет «Я в ванну», и со второй попытки встает, а я внимательно за ним наблюдаю. Фух, одет. В смысле, в трусах. Не смешно. Я тут, понимаете ли, изпереживался весь, памятуя о том … хорошо-хорошо, о ТЕХ поцелуях. Мало ли чего в голову по пьяни пришло. К тому же неизвестно, как бы сам Светлов отреагировал на такое продолжение вечера. О своей собственной реакции я подумаю потом. А лучше вообще никогда не вспомню, потому что от одного воспоминания о его горячем теле у меня в объятьях, я … это… в общем, понятно. В паху тянет так сладко, так горячо, что желание пойти за Киром в ванну становится просто нестерпимым... Мама, твой сын извращенец!

@темы: Мистика, Закончен, Гет, Romance, Миди, NC-17, Слэш

---

"Не ходите дети на кладбище гулять" (окончание)

[Lere_Erkham]

Название: Не ходите, дети, на кладбище гулять
Автор:  Lere_Erkham
Бета: нету.
Пейринг: м/м
Жанр: романс, юмор, мистика
Рейтинг: NC-17
Статус: ЗАКОНЧЕНО
Размещение: спросите меня
Предупреждения: Заявка № 5. для Летик, которая хотела: Однажды ГГ после особо бурной вечеринки поспорил с друзьями о том, что проведет ночь в полнолуние на старинном кладбище. И вот когда не сильно трезвый парень там прохлаждается. встречается ему, ну совершенно случайно молоденький пацаненок(то ли вампирчик, то ли призрак, то ли еще какая нечисть - как захочет автор). Герой наш не может пройти мимо несчастного и забирает к себе домой. Вся сложность оказывается в том, что нечисть совсем не опытная и совершенно не умеет жить в мире людей и справляться со своей сущностью. Добрый самаритянин, конечно же в меру сил и возможностей помогает милой крошке , в процессе влюбляется в него с неистовой силой, хотя сам до этого встречался исключительно с девушками. В конце концов они преодолевают все трудности, любовь-морковь, постельная сцена и и Хэ.

начало тут

окончание

***
Воскресное утро проходило в молчании. Мальчишка то ли дулся, то ли просто не горел желанием что-либо говорить и потому молчал, а Ростислав усиленно убеждал себя в необходимости куда-то идти. Всего за неделю у него напрочь отбило желание тащиться к черту на кулички и бухать. Такие изменения в собственных приоритетах не могли не встревожить господина Зубова, а потому он старательно выбирал гардероб себе и Костику. Вампирчик только прищурил зеленые глаза, но покорно одел предложенные ему мешковатые джинсы и довольно-таки свободную футболку. Сам же Рос собирался блистать в своем великолепии и по такому случаю натянул обтягивающие темно коричневые брюки с рубашкой в тон.
У Васи было шумно. В это понятие входила и толпа непонятно откуда взявшегося народа, причем степень их знакомства с хозяином квартиры была на уровне «во-он тот чувак в зеленой майке», и огромное количество разнообразных спиртных напитков, самыми безобидным из которых был дедушкин самогон, и, естественно, музыка. Музыка гремела так, что стекла только чудом все еще цеплялись за рамы, не выпадая наружу по чистой случайности. Почему соседи до сих пор не вызвали милицию? Да потому, что все, кто заходил с желанием «послать на хутор бабочек ловить» в течении трех минут оказывались в толпе со стаканом чего-то горючего в руках, а это, знаете ли, хороший стимул перестать злиться на «хорошего мальчика Васю». Праздник был в разгаре, а Рос тщетно пытался отыскать Костика, умотавшего куда-то с той длинноногой стервой Машкой.
Первая красавица положила глаз на черноволосого мальчика сразу же, как только они вошли в квартиру. Костик, помня слова Роса насчет «развлечься», согласно кивнул в ответ на предложение пойти потанцевать и пропал. Скрипя зубами от иррационального чувства обиды, господин Зубов старательно пытался отдыхать. Его стараний хватило ровно на полчаса – ровно столько он зажимал на диване какую-то Ксеню. Ксеня была не прочь продолжить вечер в более укромном месте, но у товарища Зубова банально не вставало до тех пор, пока он не вспомнил белозубую клыкастую улыбку и зеленые глаза, чуть светящиеся в темноте. Коротко выматерившись, он отправился на поиски своего вампирчика.
Заметив мелькнувшую в коридоре черноволосую макушку, Рос двинулся в том направлении, расталкивая по дороге танцующих и встречающихся по пути личностей. Константин обнаружился около дверей хозяйской спальни в объятиях той самой Машы. Та деловито воевала с поясом джинсов парнишки, Костик что-то вяло бормотал в ответ на ее старания, но Роса и от этого зрелища чуть не хватил удар.
- Милый, вот ты где! – Со злобой пропел Зубов, Костик дернулся было в сторону, но Маша только сильнее в него вцепилась, понимая, что еще немного и «добычу» спугнут.
- Рос… Я…
- Рос, валил бы ты, а? – вклинилась девушка, сладко улыбаясь Зубову и плотнее прижимаясь к Косте. – Мы тут уединиться хотим, а ты мешаешь…
- Отдохнул, наигрался? – Рос смотрел только на Костю, его не интересовала красавица-Маша.
- Я- да. А ты? – в лоб задал ответный вопрос Костик.
- Прости, я был не прав, – выдавил Зубов, неотрывно глядя на то, как идеально накрашеный ноготок Маши описывает круги по бледной коже живота его вампирчика. – Я готов извиниться и забрать свои слова про «тощих пацанов» обратно.
Константин еще с минуту внимательно разглядывал лицо Роса, пытаясь там найти хоть тень насмешки, а потом решительно сбросил руку Маши со своего живота и шагнул к Зубову. Ростислав тут же притянул его поближе и на глазах у изумленной девушки поцеловал.
- Домой?
Сразу же ускользнуть им не удалось. На пути в выходу попался Вован, уже слегка подшофе и потому усиленно желающий найти компанию. Костик пить отказался, мотивируя своей «диетой», а из Роса компания была так себе, поскольку его больше интересовали сдвиги в собственной голове. Ничем другим желание затащить в постель не фигуристую Ксеню, а тощего мальчишку, он объяснить не мог. А мальчишка сидел рядом, хлопал ресницами и всем своим видом олицетворял святую невинность.
***
- Так, Костик, снимай штаны! - решительно заявил Рос вампирчику, едва они добрались домой. Тот ошарашенно вытаращился на Зубова, прикидывая сколько понадобиться времени, чтоб проскользнуть мимо что-то задумавшего парня и вызвать бригаду неотложки. По поводу этой самой "неотложки" Костика просветил часа полтора назад Вован, пребывавший в весьма радужно-обкуренном состоянии и поэтому готовый безвозмездно давать "добрые" советы. Советы были весьма однообразные и каждый второй касался особенностей постельных ролевых игр однополых пар. Откуда такие познания у гетеросексуального парня, Рос побоялся выяснять, а Костик и не додумался.
- З-зачем? - на всякий случай решил поинтересоваться Костя, обходя по широкой дуге Роса.
- Будем проверять мою ориентацию.
- А-а-а… Ну ладно. – Согласился Константин и без задней мысли стянул едва держащиеся на бедрах джинсы. Рос шумно выдохнул и постарался вспомнить все, что вычитал в найденном когда-то ради прикола в Интернете «Учебнике для геев» (от автора: такое пособие действительно существует и его изучение доставило немало приятных минут здорового смеха автору – все эти грибы-головки и грибоеды-минетчики просто изумительны!).
- Ну? Что дальше делать?
- Дальшшше… Ээээ…. Ложись на кровать. – С трудом вышел из ступора Зубов. Мальчишка оказался не таким уж и худым, а очень даже пропорционально сложенным. С каких это пор его возбуждает мужское тело?!
Рос медленно приблизился к кровати, стягивая с себя на ходу рубашку и давно мешавшие брюки. Костик подвинулся, давая ему улечься рядом, и несмело потянулся за поцелуем.
«Если вы только начинаете приручать парня и пока не знаете, какие ласки он предпочитает - вам поможет его поцелуй».
Робкий, словно пробующий на вкус, поцелуй затягивал, языки сплетались, лаская друг друга, объединяя дыхание, заставляя гореть легкие.
С трудом оторвавшись от сладких губ, Рос сделал еще одну попытку вспомнить строки Учебника, но в голове всплывало что-то вроде «Пусть говорят ваши пальцы и чувства!» и «Наилучший активный партнер для первого раза - кто-то, уже имеющий опыт», что вгоняло в ступор и заставляло стесняться своей донедавна считавшейся приемлемой «традиционной» ориентации.
Решив, что это все глупости, Зубов решил делать так, как нравилось, чтоб делали ему. Неторопливо посасывал мочку уха, слегка прикусывая ее зубами, легонько (ни в коем случае не оставляя слюнявую дорожку!!!) касался языком шеи и ключиц, одновременно лаская руками соски, гладил живот.
Костик выгибался, подставляясь под ласку, тихонько постанывал, прикусывая острыми зубками губу, приводя Роса в восторг и поощряя на дальнейшие, более активные, действия.
Лизнуть член оказалось не так уж и противно, а едва уловимый мускусный запах добавлял пикантности этому действию. Проведя языком вниз по выступающим венкам, чуть массируя губами, легонько пососав яички, можно добиться умопомрачительных звуков! А если обхватить губами головку и чуть пощекотать, то невнятные звуки перейдут в громкие стоны…
Все тот же Учебник советовал во время оральных ласк не оставлять без внимания бедра и ягодицы партнера. Растерявшийся было, Рос вовремя вспомнил, что в тумбочке около кровати валяется забытый любительницей «Космо» крем для рук, который и был торжественно извлечен во благо страждущих.
Выдавив небольшое количество крема на ладонь, Рос попробовал аккуратно помассировать сжатое колечко мышц между ягодицами, не забывая ласкать член языком. Костик на мгновение замер, а потом чуть раздвинул бедра, давая больше места для маневров.
Рос неторопливо скользнул пальцем внутрь, чуть пошевелил, и аккуратно вытащил. Раз, другой, третий… Один палец, два, три…
Приставить головку собственного члена, обтянутую в латекс, ко входу, плавно качнуть бедрами, входя внутрь, оказалось очень даже приятно. Рос теперь отлично понимал любителей этого вида удовольствия, потому что разве может не понравиться теснота и жар вокруг члена?
Едва сдерживаясь, чтоб не продолжить, Зубов замер, давая Костику привыкнуть к ощущению «наполнености» и едва тот слабо шевельнул бедрами, начал плавно двигаться, постепенно наращивая темп. В какой-то момент Костик стал поддаваться навстречу движениям Роса, постанывая и вздрагивая всем телом.
Чувствуя, как судорожно сжимаются мышцы вокруг его члена, Рос стал двигаться резче, сильнее вбиваясь в податливое тело Костика, который с протяжным стоном взвился на лопатки и кончил, утянув за собой и Ростислава.
- Приятный способ проверки… Только немного утомительный…. - заявил Константин минуты через две и зевнул, тактично прикрыв рот ладошкой.
- Угу… Мне тоже понравился. – Таким же довольно-сонным голосом отозвался Рос, притянул Костика поближе и уснул, уткнувшись носом в затылок своего мальчика.
***
Костик опять ушел на охоту. Ожидание нервировало. Рос в который раз пошел на кухню ставить на огонь чайник, который был и без того горячим. А что, если именно сегодня?...
Нельзя сказать, что в их жизни после той самой ночи что-то так уж сильно поменялось. Нет. Просто Рос перестал сопротивляться собственным желаниям и теперь безо всякого стеснения обнимал и целовал (про ночные забавы я тактично промолчу) своего, как он всем с гордостью заявлял, бойфренда. Мама Лиза и Сергей Петрович, заглянувшие в один из дней в гости к парням, были приятно удивлены. Елизавета Семеновна, всегда укорявшая сына беспорядком сначала в детской комнате, а после и в квартире, была поражена чистотой и уютом. Что вы – какие цветочки-рюшечки?! Нет-нет. Просто убрано и (что было огромным прогрессом) под плинтусами не запрятаны грязные носки с позапрошлого года. Да и в холодильнике теперь можно было увидеть не только дохлую мышь в обнимку с пачкой пельменей.
Единственный вопрос, который все еще беспокоил Ростислава, это родители Константина. А что, если именно сегодня они вернуться и захотят забрать его? Что тогда?
В дверь постучали. Странно… У Костика есть свой ключ… Рос метнулся к дверям.
Но за дверью обнаружился его вампирчик и еще двое. Мужчина и женщина. «Вот оно» – похолодел Зубов.
- Рос, разреши представить тебе моих родителей – Александра Федотовна и Евстигней Петрович Стрелецкие! – лучась счастьем, объявил Костик. Нет, Константин Евстигнеевич Стрелецкий.
- Ростислав Сергеевич Зубов, – не видя смысла отпираться признался в свою очередь Рос.
- Мы бы хотели познакомиться с вами перед отъездом, Ростислав. – Приятным голосом сообщила Александра Федотовна. «Бл*ть, таки увозят!» - в панике застучало в голове у Зубова.
Но господа Стрелецкая, разглядев что-то на его лице, поспешила успокоить.
- Нет-нет! Мы не разлучаем вас с Константином! Нет, мы … Ах, понимаете уважаемый, приключилась совершенно нелепая история. Мы с семьей давно хотели сменить город Х на более благоприятное место жительства, но все никак не получалось. То сложности с властями, то открывшаяся охота на представителей Ночного народа… Лет сто пятьдесят мы выбирали, куда податься. А когда все же решились, то по прибытию оказалось, что забыли в городе Х сына….
Хуясе?! Они что – насмотрелись «Один дома» и забыли своего ребенка?! Рос медленно сползал по спинке дивана, в шоке таращась на «любящих» родителей, которые только через месяц заметили, что ЗАБЫЛИ ребенка…. Родительница продолжала щебетать, описывая тяготы и страдания за «маленьким» дитятком, но все это Рос пропускал мимо ушей.
- … мы оставим Константину его документы и адреса поставщиков, раз уж он так хочет остаться с вами, Ростислав. – Чего? Каких еще поставщиков? Зубов тряхнул головой и подавил желание наорать на чету Стрелецких, чтоб добиться более внятного рассказа.
- Простите, о чем речь? Откуда документы, и о каких «поставщиках» вы говорите?
- Ах, сударь, не могли же мы жить без документов, без метрики в конце-концов?! – Воскликнула господа Стрелецкая. Заметив, что Рос не понимает, о чем речь, в разговор вмешался Евстигней Петрович.
- Моя супружница толкует о том, что у Константина есть официальные - тонкая улыбка с намеком, - документы о рождении, в том числе и паспорт на имя Стрелецкого Константина Евстигнеевича, двадцати лет от роду. А поставщики… - запнулся Евстигней Петрович, но, после брошенного взгляда на Костю, продолжил, - вы же понимаете, что постоянно охотиться очень опасно? Тем более, что вы не собираетесь, как я понял, никуда переезжать? – Рос машинально кивнул, начиная догадываться о предмете разговора. – У нас есть знакомые, которые обязаны нам жизнью и у которых есть доступ к донорской крови. Раз в две недели они будут поставлять необходимое ее количество. Более детально я все объясню сыну. А сейчас, разрешите откланяться, у нас через два часа самолет.

Выпроводив Костиных родителей за двери, Рос облегченно выдохнул. Жизнь, определенно, налаживается.
Ой, ходите дети на кладбище гулять! Кто знает – может, и вы встретите там свою судьбу?

КОНЕЦ

@темы: Мистика, Закончен, Юмор, Romance, Миди, NC-17, Слэш

---

"Не ходите, дети, на кладбище гулять" (начало)

[Lere_Erkham]

Название: Не ходите, дети, на кладбище гулять
Автор:  Lere_Erkham
Бета: нету.
Пейринг: м/м
Жанр: романс, юмор, мистика
Рейтинг: NC-17
Статус: ЗАКОНЧЕНО
Размещение: спросите меня
Предупреждения: Заявка № 5. для Летик, которая хотела: Однажды ГГ после особо бурной вечеринки поспорил с друзьями о том, что проведет ночь в полнолуние на старинном кладбище. И вот когда не сильно трезвый парень там прохлаждается. встречается ему, ну совершенно случайно молоденький пацаненок(то ли вампирчик, то ли призрак, то ли еще какая нечисть - как захочет автор). Герой наш не может пройти мимо несчастного и забирает к себе домой. Вся сложность оказывается в том, что нечисть совсем не опытная и совершенно не умеет жить в мире людей и справляться со своей сущностью. Добрый самаритянин, конечно же в меру сил и возможностей помогает милой крошке , в процессе влюбляется в него с неистовой силой, хотя сам до этого встречался исключительно с девушками. В конце концов они преодолевают все трудности, любовь-морковь, постельная сцена и и Хэ.

- Ах, твою ж мать! – ругался Рос, пытаясь пробраться сквозь наваленные на тропинке ветки. Он уже и сам толком не помнил, какого лешего поперся на это несчастное кладбище. Хотя, нет. Помнил. Все началось, как в хорошем анекдоте, с пьянки.
Вечеринка начиналась довольно обычно. Вася притащил ящик водки, Вован траву для кальяна, а девчонки сами по себе нарисовались после третей бутылки и предложения «Чего скучаем, мужики?». Мужики, естественно, скучать не хотели, а потому было решено позвонить Васиным знакомым девушкам. Сказано – сделано. Довольно нетрезвая компания из пятерых парней пополнилась еще пятью алчущими веселья лицами. Лица были вполне симпатичные, а потому довольно скоро разгорелся спор на тему «Она моя девушка и спать с ней …гм… простите, любить ее буду я». Кто бы остался победителем в столь нелегких дебатах мы уже никогда не узнаем, потому как все тот же Вася предложил узнать кто тут самый крутой чел довольно любопытным способом, а именно ночевкой на заброшенном кладбище за лесом. Поскольку за самую «привлекательную и обаятельную» даму в тот момент соревновались двое – Ростислав и Алексей – то им и выпала честь ознакомиться с достопримечательностями местной знаменитости. Алекс под влиянием такого «бонуса» стремительно протрезвел и ни в какую не соглашался ночевать черте-где, а Рос молча собрал манатки и вышел за двери, пока вся остальная компания дружно ужасалась его поступку.
До кладбища идти в принципе было не так уже и долго. Всего-то пять кварталов и полчаса через лес. В нетрезвой голове Роса появлялись было разумные мысли на счет «Нафиг оно мне?», но желание доказать, что он «мужик» их быстренько давило в зародыше. А потому страх отступал, а разум дрых в уголочке.
Дорога к кладбищу … Хотя, какая это дорога? Так, тропинка среди сосен. Итак, дорога к кладбищу вела не самая удобная, по пути встречались сложенные трудолюбивыми лесниками нарубленные ветки и прочий мусор, оставшийся от любителей посидеть у костра, а потому нетрезвому Росу периодически приходилось ударяться своей нежно любимой пятой точкой о твердую холодную землю и отряхивать налипшие иголки. Фонариком он, естественно, не озаботился (кто ж идет в лес ночью с фонариком?) и потому цель видел смутно, ориентируясь по большей части на видневшиеся вдалеке в мутном свете фонаря ворота.
Нет, Ростислав Сергеевич Зубов был очень даже приличным молодым человеком 26 лет от роду. В следствии этого посещение столь интересных для столичного обывателя мест было для него в новинку. Особенно подшофе. А потому, пока пребольно не ударился лбом об металлические створки ворот, Ростислав Сергеевич, менеджер весьма известной компании по продаже строительного инвентаря, и не подозревал, что его нелегкий путь уже закончен.
Перелезть двухметровый забор и в трезвом виде было бы весьма сложно в одиночку, что уж говорить про состояние «слегка выпивши»? Но Рос не отчаивался, он обнаружил прорытый неизвестной собакой (спасибо-спасибо!!!) лаз, благодаря которому он и смог проникнуть в злачное место.

Территория места «последнего пристанища» явно знавала лучшие времена. Кресты на могилах клонились к земле, венки валялись грязными обрывками искусственных цветов, дорожки между рядами не убраны и кое-где засыпаны все теми же следами деятельности лесников. Выбирать место для последующей ночевки показалось самым актуальным на данный момент занятием, чем Рос и поспешил заняться. Была идея найти какой-нибудь склеп, но парень весьма здраво (что уже удивительно в его-то состоянии) оценивал свои дедуктивные способности, а потому сел на ближайшую могилку и закурил. Курить сигареты после кальяна с травой (что туда намешал Вовчик в жизни не вспомнишь на трезвую голову) – скажет вам любой, пробовавший это увлекательное занятие – гиблое дело. И именно этим можно объяснить тот факт, что услышав жалобный плач в полнолуние на кладбище, наш герой бодрой трусцой побежал на звук. Источником плача был парнишка, сидевший у ног мраморной статуи, возвышавшейся в качестве памятника на одной из могил.
Парнишка, услышав топот тяжелых армейских берцев Роса, подпрыгнул на месте, но убегать и не подумал. Ростик с трудом удержав равновесие, остановился прямо у ног статуи и спросил, проглатывая буквы:
- Т-ты ч-чё ревешь? Я тут пнимайте-ли спать пршел, а ты.. – если бы Ростислав Сергеевич был хоть немного трезвее, его обязательно насторожил странный блеск глаз его ночного визави, но, увы и ах, столь важный факт остался без внимания. Парнишка поднял голову и вперемешку с плачем сообщил:
- Я тут… один… потеря-ялся-я…. – Услышав всхлип, Рос инстинктивно (защитник, ага-ага) приобнял беднягу, который, как и он, по чьему-то злому умыслу сидит тут, как идиот, а не дрыхнет в теплой постельке с фигуристой Машей (или она была Аня?) под боком.
- Да лана тбе! Я тут есть, тебе чё - мало? – найденыш замахал головой, что нет – ему в самый раз компания из нетрезвого парня и больше никого не нужно искать. – Прально… Давай искать, где ночевать будем…
Все так же, держа мальчишку за плечи, Рос попытался встать, но сила земного притяжения (и водка явно в стороне не осталась) была и в этот раз против него. Рухнув вместе с пацаном на землю, Рос на какое-то время отключился.
Открыв глаза, Ростислав свет Сергеич сначала не понял, что за пацан на нем лежит, и с какой стати этот самый пацан его так крепко обнимает.
- Ты кто? – вот он, тот вопрос, с которого все приличные люди начинают знакомство.
- Константин.
- Гонишь? Чё, тот самый? – парнишка явно не имел представление о фильме, который на днях смотрели Рос и Ко, а потому лишь непонимающе захлопал ресницами. Очень длинными, кстати, ресницами.
- Незнаю-ю-ю… - зеленые глаза (да-да, те самые, светящиеся в темноте глаза) наполнились слезами. Рос же, как и всякий мужчина, это мокрое дело не сильно любил, а потому поспешил заверить парня, что он «самый, что ни на есть единственный и неповторимый» Константин. Парнишка с готовностью поверил в эту незамысловатую ложь и шмыгать носом перестал.
- Так… Пора домой. – Решил господин Зубов и, поднявшись с холодной матушки-земли, потянул за собой мальчишку по направлению (как ему показалось - правильному) к выходу. Мальчишка совершенно не сопротивлялся, что навело ,еще не совсем разобравшегося в ситуации, Роса на мысль, что тот пришел вместе с ним. А раз так, то и домой идти надо вместе.
Как они выбрались за ворота, история умалчивает. Скорее всего, собачий лаз был вновь изучен и признан пригодным для дальнейшего использования уже двумя индивидуумами. Полосу препятствий в виде леса и пяти кварталов городских джунглей, Ростислав Сергеевич тоже преодолел на ура. Его грела мысль о рассоле, стоявшем в холодильнике и теплой постельке. Мальчишка шел в довесок.

***
Утро было тяжелым. Будильник, оравший, как оглашенный, что «Просыпайся дорогой, утро пришло» визгливым женским голосом, головная боль и ощущение, что любимый Барсик подъезда основательно нагадил у Роса во рту. К этим неземным ощущениям примешивалось еще одно. Тело под боком было непривычно костлявым. Прикинув, что ни одна из барышень, присутствовавших на вчерашнем «празднике жизни» не напоминала Кощея в отставке, Ростислав мужественно собрался с духом и откинул одеяло прочь.
Тело оказалось мужского полу, о чем явно свидетельствовали некоторые детали анатомии. Худой, бледный мальчишка с черными, как смоль, волосами был явно лишним в постели господина Зубова. Оставалось узнать мнение самого мальчишки на этот счет.
- Эй, ты! – смело ткнул пальцем в живот парню Рос. За что и получил кулаком в ухо. – Бля… Ты что делаешь, гад?!
«Гад» ничего не ответил, а только забился в угол дивана и зыркал оттуда огромными зелеными глазищами.

- Ты откуда взялся, вредитель малолетний?! – с праведным возмущением заорал Рос, потирая столь любимое им ухо. – Чего бьешься?
И в этот раз ответа не было. Слегка поостыв и милостиво решив, что убивать «гостя» не имеет смысла (день на дворе, люди на улице – куда тело девать-то?), Ростик поинтересовался уже более миролюбиво, правда, отодвинувшись вне зоны досягаемости костлявых конечностей мальчишки.
- Парень, что ты делаешь у меня дома? – видимо, более спокойный голос вызывал больше желания говорить, или, возможно, мальчишка оценил всю неприглядность своего положения, потому как тихо ответил.
- Ты сам привел.
Такой ответ однозначно не отражал всю подоплеку совместной ночевки в чем мать родила двух парней, а посему явно нуждался в уточнении.
- А откуда я тебя привел? – подозрительно хмурясь, все же поинтересовался Ростик, и оказался прав, когда думал, что ответ ему явно не понравиться.
- С кладбища.
Вот те на! Где-где, а на кладбище ему еще не доводилось снимать себе партнеров на ночь. Хотя, будем предельно откровенными, он никогда и не задумывался о «съеме» парня.
- Откуда?! – и замахал руками, заметив, что мальчишка с выражением «вот тупой» хочет повторить свой незамысловатый ответ. – А что я делал на кладбище?
- Откуда я могу знать? – резонно ответил парень и отвернулся.
Сколько бы продолжалась столь содержательная беседа, если бы взгляд Ростика не упал на часы, сложно представить. А поскольку замечательные электронные часики, подаренные любимой мамочкой на прошлогодний День рождения в качестве «очень полезной вещи», показывали половину девятого, то господин Зубов решил не заморачиваться с подальшим выяснением ночных событий. Его больше беспокоил факт возможного опоздания на работу, потому как любимый всем отделом Петр Петрович Чайкин скрупулезно подмечал каждую минуту рабочего времени, вследствие чего в конце месяца «опоздун» не досчитывался кровно заработанных денежек, изъятых на благо родной фирмы в качестве штрафа.
Собравшись в рекордные сроки, Рос вылетел за двери, не забыв, правда, выделить ночному гостю старые джинсы с футболкой и выпихнуть из квартиры.
***
День выдался тяжелым. Петр Петрович зверствовал, потому как его обожаемая женушка пригласила в гости тещу и теперь в доме Чайкиных царил матриархат. Отдуваться за вселенскую несправедливость приходилось подчиненным Петра свет Петровича, и Ростислав Сергеевич не стал исключением.
- Добрый день, вас беспокоит компания «Одиссей», меня зовут Ростислав. Могу я предложить вам… – и так весь день. От улыбки уже сводило скулы, синяки под глазами заставляли потенциальных клиентов боязливо отступать от подозрительного молодого человека, а ведь рабочая неделя только началась...
Ободренный таким «удачным» началом трудовых будней простого менеджера, домой Рос шел в явно не радужном настроении. Заскочив по дороге в супермаркет и закупив в промышленных масштабах пельмени (исключительно нужная вещь в холодильнике холостяка) и вермишель быстрого приготовления с куриным вкусом, он вошел в подъезд старенькой столичной девятиэтажки. Поскольку лифт не работал, а наш герой жил на восьмом этаже, то путь до собственной квартиры прибавил еще пару пунктов в список «Пиздец дня» и этим явно пополнил матерный запас всех, кто проживал с господином Зубовым в одном подъезде.
Около дверей квартиры номер сто пятьдесят семь Ростика ждал сюрприз. «Сюрприз» сидел прямо на бетонном полу, прислонившись спиной к дерматиновой обивке двери, и дремал. Рос деликатно пнул его носком ботинка, отчего уже знакомый чернявый мальчишка подскочил на месте.
- Ты чё здесь делаешь? Я же сказал тебе убираться. – С праведным возмущением заявил Ростик, будучи абсолютно уверен, что сегодня точно не его день.
- Мне некуда идти… Можно я у тебя поживу?
- А у себя дома не пробовал? – предложил самый беспроигрышный вариант сбагрить «гостя», обалдевший от таких заявок Рос.
- У меня нет дома… - Шмыг носом подсказал уже опытному Зубову, что за этим последует, а потому он быстренько открыл двери и втянул следом за собой в квартиру парнишку, пока тот не перепугал ревом сердобольных соседей.
- Так, а теперь все по порядку рассказывай. Кто ты, откуда и где жил до этого. – Последний пункт волновал, конечно, больше всего, но и первые два были не лишними в плане информации.
- Меня зовут Константин. Я живу… жил на кладбище – От такого начала Рос обалдел, но мужественно решил дослушать до конца, - Я проснулся, вылез на улицу, а вокруг никого. Вся родня пропала, никого не осталось, только я…
- Так, стоп. Ты жил на кладбище? – кивок, - А почему ты там жил?
- А где мне жить? – Действительно, кто же живет на кладбище?
Разговор все больше походил на беседу двух клиентов «желтого домика», что не могло не беспокоить и без того хрупкую психику простого менеджера. Ростик решил предпринять еще одну попытку узнать-таки, что за фигня приключилась с семьей этого мальчика, раз они вынуждены были жить на заброшенном кладбище. Он только открыл рот, чтобы задать вопрос, как на площадке раздался лай соседской таксы, а мальчишка пропал из поля зрения.
- Фигасе… - оторопело моргнул глазами Рос. – Э-э… пацан, а ты где?
- Ту-у-ут… - Робко раздалось откуда-то сверху. Задрав голову, Ростик увидел своего гостя, сидящего на шкафу в прихожей, что явно не вписывалось в нормальное поведение человека. – Оно ушло?
- Кто? – тупо спросил Зубов, таращась на все еще сидевшего на высоте двух метров парня. И как только забрался?
- Тот, кто там рычал. – Это он про ту шавку что-ли?
- Пупсик? Да, ушел. Это его дядя Коля из сто пятьдесят пятой его на прогулку выводил, так что слазь.
Мальчишка успокоился, поверив Росу на слово, и спрыгнул на пол. Плавненько так, беззвучно опустился прямо перед носом у Ростика. Нервы у парня не выдержали и он, заорав «Твою ж м-мать!», рухнул в обморок.
«Ох, чего только с бодуна не привидеться! Нормальные люди видят белочек, а у меня костлявые пацаны по шкафам скачут! » – думал Ростислав Сергеевич, приходя в сознание. Но его персональная «белочка» никуда не делась, а только обеспокоено заглядывала в лицо, ощупывая прохладной ладошкой лоб.
- Ё-ё… Ты все еще тут… - простонал, разочарованный в силе чудодейственного удара о пол, Ростик. – Ну, чё тебе от меня надо?
- Мне некуда идти, - повторил в который раз парнишка, грустно глядя на хозяина квартиры. – Ты меня боишься. – Вдруг констатировало это чудо и с вздохом поднялось на ноги. – Я тебя не трону, не бойся. Ладно, я пойду…
Не то, чтоб Рос так уж боялся тощего лохматого подростка, но его «прыгучесть» вызывала вполне оправданные опасения в собственном зрении и психическом здоровье. Списав все на ту самую многострадальную «белочку», он вполне серьезно переспросил у мальчишки «Точно, не тронешь?», получил самые горячие заверения, что нет и никогда не собирался, буркнул «Пошли жрать» и отправился на кухню варить пельмени. Мальчишка поплелся следом.
Варка пельменей – это священный ритуал, в котором задействованы все ресурсы мозга и абсолютно недопустимо постороннее вмешательство. Ростислав варил пельмени, а мальчишка (видимо проникся торжественностью момента) тихонечко примостился на стуле.
- Кушать подано! – торжественно провозгласил Ростик, ставя перед парнишкой тарелку с пельменями, приправу и майонез. Мальчишка чуть удивленно на него покосился, но взял в руки вилку, наколол пельмешку и откусил. Откусил самую капельку, чтоб через тридцать секунд выплюнуть, скривившись.
- Ты чего? – удивился Ростик, наминавший уже двенадцатый по счету пельмень и не оценивший такого пренебрежения к собственным кулинарным талантам.
- Это надо есть? – с глазами святой невинности спросил парнишка.
- Угу. – невнятно отозвался Рос, прожевывая тринадцатую пельмешку. – Че, пельмени не любишь?
- Нет. Первый раз попробовал.
- Врешь?! – чуть не подавившись, проворчал Зубов. – А что ты тогда любишь? Чем тебя мама с папой кормили? – задал вопрос и сам устыдился. Ребенок жил на кладбище и наверняка никогда не ел нормальной еды, а он…
«Ребенок» чуть смутился и удивленно поинтересовался:
- Ты, правда, хочешь знать? А не выгонишь? – Зубов активно замотал головой. Он, что – изверг какой - из-за еды выгонять парня на улицу?
Парнишка поднялся со стула и подошел поближе к Ростику, беря его за левую руку. Рос слегка напрягся, но любопытство победило разумные опасения. А в следующий момент ему в запястье вонзились острые зубки мальчишки.

- Вкусно? – слабым голосом поинтересовался Ростик у мальчишки, слизывающего кончиком языка с нижней губы маленькую алую капельку.
- Да, очень… – чуточку насторожено отозвался тот и жалобно ойкнул, когда Рос, пробормотав «Ну, вот и славно, никто голодным не остался», в третий раз за последние сутки рухнул в обморок.
Голова пребольно ударялась о пол при каждом движении, и это не могло не напрягать. Ростик открыл глаза с целью выяснить, какая сволочь так энергично трясет несчастного больного человека и при этом усиленно не замечает, что подобная «терапия» не приносит должного эффекта. Лечением (хотя, более правильно было бы сказать «мучением») «больного» занимался все тот же чернявый Константин. Он едва слышно шептал «Пожалуйста, пожалуйста, не умирай» и тряс Ростика, как тряпичную куклу.
- Эй… Пацан, харе трясти, последние мозги выпадут… - простонал Рос в перерыве между ударами своей горячо любимой (хотя и пустующей большую часть времени) головой о жесткий пол. Мальчишка радостно взвизгнул и … разжал руки. Ростислав вновь поприветствовал затылком горизонтальную поверхность.
- Уй-ё… Ты, это… руки убери, а? – увидев, что Константин тянется помочь, отодвинулся подальше от него Ростик. Мальчишка послушно спрятал руки за спину и уставился преданным взглядом на Роса. Тот немного потер затылок, рассеяно отмечая, что шишка будет и совсем не маленькая, и потребовал объяснений, выбрав самый вежливый вариант вопроса.
- И какого хрена было кусаться?
- Ты хотел знать, что я ем. Вот я и показал. – Бесхитростно ответил парнишка, преданно заглядывая в глаза Росу.
- Дела-а… - снова потянулся к многострадальной голове Зубов, но, нащупав шишку, резко отказался от мысли почесать затылок. Было больно. Кстати, о боли. - А почему у меня рука не болит после твоего «питания»?
- Я не хотел сделать тебе больно…. Мама говорила, что у нас в слюне вырабатывается а-на-сте-зи-я и человеку не больно. – Услышав про маму, Рос совсем прибалдел. Это, оказывается, у них вся семейка такая зубастая?
- А где сейчас твоя мама? – мальчишка расстроено пожал плечами, шмыгнул носом и тихонько ответил.
- Не знаю. Я лег спать, а когда проснулся, то кроме меня больше никого не было. Все пропали: и мама, и папа, и дядя Винс, и тетя Клотильда и…
- Ясно. Зубы покажи. – Перебил его Ростик, решив, что вчерашняя трава была уж очень забористой и ее действие продолжается до сих пор, а потому нет ничего страшного, если он посмотрит на «вампира» поближе.
Мальчишка осторожно пододвинулся к сидящему на полу Росу и обнажил зубки в оскале. Зубки были красивыми, ровными, беленькими, острыми даже на вид, а два верхних резца ко всему еще и очень длинными. Словно в каком-то сне, Рос протянул руку и потрогал пальцем один из клыков. Парнишка дернулся от неожиданности, а Зубов, как зачарованный, уставился на кровоточащий палец.
- Фигасе…. Правда, что ли вампир? – все еще неверяще протянул Рос, а потом с глупой улыбкой заявил, - Бля. У меня дома живой кровосос.
«Кровосос» обиженно надул губы и буркнул.
- Не обзывайся. Мама говорила, что это нехорошо.
- Не буду. Маму надо слушать. - Не возражал Ростик. Он еще минуты две переваривал информацию о маме, зубах, которые очень даже клыки, и питании своего «гостя», а потом поднялся на ноги. – Пошли, мне надо выпить. Крыша едет.
Спустя полчаса и полбутылки водки, Рос вынужден был признать, что ему это не сниться, «белочка» убежала уже давно, а сидящий напротив напуганный мальчишка – вампир.

Вампирчик все время, пока Рос усиленно решал проблемы вселенского масштаба, тихонечко сидел на кресле, забравшись в него прямо с ногами.
Время приближалось к полуночи, а господину Зубову утром, как ни странно, нужно было быть на работе. Руководствуясь исключительно такими мотивами, пошатываясь и стараясь по возможности держаться за стеночку, которая почему-то плавно перетекала в пол, Рос побрел в спальню. Константин отправился следом за ним.
- Ты…это… я спать, а ты… тоже… спать, – дав ценные указания, Ростислав свет Сергеич заснул, не обременяя себя раздеванием. Константин, вздохнув, пристроился рядом.
***
Будильник орал все тем же мерзким голосом, побуждая взять в руки молоток и провести «модернизацию часового механизма», которого, впрочем, не было предусмотрено в мобильном телефоне. Но это так, мелочи.
Ростик открыл глаза и понял, что пора завязывать со спиртным. Даже в профилактических целях выявления «белочки». Потому как тощее тельце, вплотную прижимавшееся к нему, явно было лишним. Самого Константина такие размышления не посещали, а потому он плотнее прижался к источнику тепла и забросил на него левую ногу. Ногу скинули обратно.
- Пацан… как там тебя… вылазь. – Хрипло пробормотал Ростик, слушая недовольное мычание «тельца».
- Константин. – Явно отвечая на вопрос «Как там тебя?» глухо послышалось в ответ.
- Угу, Костя. Вылазь. – Послушно повторил Рос. – Мне на работу пора…
Мальчишка открыл один глаз и поинтересовался.
- Кто такой Костя?
- Ты.
- Я Константин. – Подавив желание больно пнуть тупого парня, Рос молча встал и уже на выходе из комнаты пояснил.
- Костя – это сокращение имени Константин. Ясно тебе, мелкий?
- Ясно. Но меня зовут Константин.
Неразборчиво буркнув что-то вроде «умниктвоюмать», Ростик пошел собираться на работу.
Константин выполз следом минуты через четыре, сверкая белозубой улыбкой и пребывая явно в хорошем настроении.
- Слышь пацан, а ты это… солнца боишься? – выглянул из ванной Рос, заметив передвижения по квартире.
- Нет, а должен? – удивился мальчишка, заинтересованно наблюдая за утренними процедурами хозяина квартиры.
- Ну, ты же вампир, а вампиры бояться солнца. – Уверенно заявил ему уже из спальни Зубов, натягивая рубашку и оценивая в зеркале степень ее помятости. Рубашка была вполне чистой и умеренно мятой, что очень радовало не любившего гладить Роса.

- Ну, ты же вампир, а вампиры бояться солнца. – Уверенно заявил ему уже из спальни Зубов, натягивая рубашку и оценивая в зеркале степень ее помятости. Рубашка была вполне чистой и умеренно мятой, что очень радовало не любившего гладить Роса. Рос еще разок глянул на свое отражение, потом на отражение мальчишки, прислонившегося к косяку, и задумчиво уточнил. – А чего в зеркале отражаешься? Скажи еще, что чеснока не боишься…
Мальчишка по мере этой пламенно-обличающей речи все сильнее округлял глаза, пока не стал похож на совенка, а к ее концу явно сдерживал желание покрутить пальцем у виска.
- Насчет чеснока не знаю, а в зеркале очень даже отражаюсь. И даже смотрюсь туда, когда расчесываюсь по утрам. – С едва заметной ехидцей прокомментировал, наконец, Константин, стараясь не хамить тому, от кого зависело его благополучие. А в том, что оно зависело, не было никаких сомнений. Ну, куда он пойдет, кому он нужен? Родители пропали, он ничего кроме своего кладбища не видел, да и жить рядом с такими существами, как этот странно стриженый человек, он не умел.
Всю сознательную жизнь Константин слышал от родителей, что от людей надо держаться подальше, они очень опасны и коварны, что они годятся только в пищу. А получилось так, что единственным, кто помог, оказался вот этот … человек.
На взгляд Константина, этот молодой парень (если он не ошибался, то человеку было не больше 30 лет) был довольно странным. Таких маленький вампир еще не видел. Больше всего его впечатлили короткие, рвано стриженные, темные волосы, и прозрачно-серые глаза. Также необычной была реакция человека (кстати, а как зовут-то спасителя?) на то, что он пьет кровь. При виде вампиров люди начинали орать и убегать, но их всегда ловили и отводили в дальнюю комнату. На вопрос, куда они потом девались, маленькому Константину отвечали, что ушли домой. У него не было повода не верить маме.
Какое-то время Константин смотрел на человека, который, прыгая на одной ноге, пытался при этом надеть на другую носок. Битва парня с носком закончилась поражением последнего, а потому вампирчик решил, что вполне может задать интересующий его вопрос.
- Эмн… А как тебя зовут? – человек оторвался от завязывания полоски ткани на шее и удивленно посмотрел на него.
- А мы разве не знакомились? Ростислав Сергеевич Зубов. Можно просто Рос. – Константин только открыл рот, чтоб уточнить, что из этого является именем, как человек с диким воплем «Опаздываю» выбежал из квартиры, крикнув напоследок, чтобы он «сидел и не высовывался».
***
Взвинченный и злой, Ростик возвращался домой. Да, он опоздал, но это не повод лишать его честно заработанной квартальной премии. Матеря сквозь зубы Петра Петровича, его супругу и перечисляя способы их появления на свет, Рос открыл двери в квартиру. Разуваясь, он заметил женские туфли на коврике в прихожей. Подозрительным показался и женский голос, доносившийся, предположительно, из кухни. Заинтересованный таинственной гостьей, он прошел на звук бряцающих тарелок. На кухне обнаружилась мама, Елизавета Семеновна Зубова, и это тощее недоразумение - Константин. Костик с улыбкой слушал Елизавету Семеновну, а та рассказывала ему какую-то ерунду, помешивая в большой кастрюле что-то вкусно пахнущее. Заметив, что их уединение нарушено, мама Лиза обрадовано обняла Роса.
- Ростик, солнышко, я так рада, так рада! – «Солнышко» тупо пялилось то на маму, то на вампирчика, пытаясь понять, что произошло и с чего такая бурная радость от встречи. Сколько Рос себя помнил, его мама ни разу не называла «солнышком». Сыном – да, обалдуем, засранцем, троглодитом – тоже случалось, а вот солнышком… Это было подозрительно, а потому следовало разобраться какая муха ее укусила и, по возможности не привлекая лишнего внимания (говорят, что с сумасшедшими шутки плохи), вызвать «скорую».
- Привет, мам. Ты так неожиданно зашла в гости… - начал было любящий сын, как мама Лиза решительно его перебила.
- Сын, я сожалею, что мы с папой так мало уделяли внимания твоей личной жизни, но ты мог бы и представить нам своего парня.
Челюсть господина Зубова медленно поползла здороваться с полом, а мама, заметив смущение (ну, сделаем скидку – мало ли что показалось любящей маме) поспешила его «успокоить».
- Сынок, мы с папой примем тебя таким, какой ты есть. И твоего мальчика тоже. Мы продвинутые родители и знаем, что гомосексуализм сейчас – вполне нормальное явление. Не переживай, а лучше садись кушать – куриный супчик готов.
- Но мама, я не… - попытался было объяснить ситуацию и отстоять традиционную ориентацию Ростик, но мама сурово сдвинула брови, командным голосом сказала «Сначала ужин, потом разговоры» и поставила перед носом тарелку с ароматной жидкостью. Господин Зубов захлопнул рот, послушно сел на стул и стал есть.
Елизавета Семеновна Зубова действительно была, мягко говоря, удивлена, когда в квартире ее сына обнаружила худенького черноволосого парнишку с удивительно красивыми зелеными глазами, представившегося Константином. Еще больше она удивилась, когда на вопрос что он тут делает, тот сообщил, что живет. Женщина быстро припомнила все странные факты из жизни сына за последние два года и сделала соответствующие выводы. Ну, а как скажите можно понять то, что с девушками Ростик родителей не знакомил, более того, совершенно про них не упоминал, в его квартире бродит полуголый парнишка, а постель в спальне подозрительно разворошена и, к тому же, там две (ДВЕ!!!) подушки. Мама Лиза была продвинутой мамой, а потому она решила не делать из ситуации трагедию, философски заключив, что так оно тоже ничего. Парень – не девка, в подоле не принесет, а внуки… Внуков она и от младшей дочери дождется. Успокоив таким образом собственные нервы, она улыбнулась Костику, заверив, что совсем не против его присутствия и все прекрасно понимает, пошла готовить ужин.
- Костя, а ты почему не ешь? – поинтересовалась мама Лиза, наблюдая, как Константин вяло водит ложкой по дну тарелки. Рос напрягся, ожидая ответа вампирчика, но тот не собирался «палить контору» и чуточку смущенно сообщил:
- Мне нельзя курицу, извините. – Мама Лиза озадаченно охнула, а мальчишка добавил, - У меня особая диета.
Ростислав усмехнулся, вспомнив, какая у него «диета», но решил промолчать, чтоб окончательно не шокировать маму. А мама Лиза запричитала, что ей очень жаль, что она не знала и запомнит на будущее. Обсуждение совместного с Костей «будущего» мало привлекало Ростика, а потому он поспешил отвлечь маму от столь животрепещущей темы.
- Мам, так ты просто меня проведать пришла? – мама Лиза смутилась, но ответила.
- Вообще-то хотела пригласить тебя с нами в гости к Пануфриевым, у них дочка-красавица, но теперь, я думаю, это будет не уместно… - Рос напряг память и припомнил толстую коротышку, с которой в детстве играл в детском садике и в первый раз возрадовался присутствию Константина в доме. Потому как он категорически не верил в реинкарнацию, вселенское добро и в то, что из той клуши могла вырасти «красавица-дочка».
- Мда.. Это действительно лишнее, правда Костя? – Вампирчик отвлекся от изучения трещин на потолке и энергично кивнул, соглашаясь.
Мама Лиза тоже не стала настаивать, отметив про себя, что они замечательно смотрятся вместе – широкоплечий статный Ростислав и тонкий, хрупкий как девушка, Костя. И кто она такая, чтоб мешать счастью сына?

***
Мама Лиза ушла, еще раз напомнив парням, что они с Зубовым-старшим будут ждать их в гости в ближайшие выходные. Как только за ней закрылась дверь, уже порядком взбешенный событиями вечера Рос повернулся к Константину.
- Почему ты не сказал ей, что ты НЕ мой парень. – Мальчишка пожал плечами.
- Я не знал, что сказать, вот и согласился с ней. А это плохо, что она считает меня твоим бой-френ-дом? И вообще, что это такое «бойфренд»?
Рос от такого вопроса чуть не упал на месте. Он и забыл, что мальчишка странный немного и до этого момента жил на кладбище, где вряд ли задумывались над отношением общества к людям нетрадиционной ориентации, при условии, что обитатели погоста вообще знали, о чем речь.
- Слушай, Костя, я НЕ встречаюсь с тобой и ты НЕ мой бойфренд. Ясно? – мальчишка кивнул, внимательно слушая Роса, а тот, воодушевленный таким началом, продолжил, - Когда люди встречаются, то они целуются, спят вместе и еще кое-что делают. Но мы с тобой не пара и потому…
- А почему мы не можем быть парой? Твоя мама сказала, что она не против. – Заинтересовался Костя, а Росу очень сильно захотелось побиться головой о стену.
- Мдам… Ладно, забыли, – почесал затылок Зубов и отправился на кухню мыть посуду. Костик, пожав плечами, тенью последовал за ним.
- Костя, а ты и правда не голоден? - вдруг вспомнил Рос, домывая последнюю тарелку.
- Голоден, но я подумал, что лучше твоей маме этого не знать. Я еще помню твою реакцию на меня.- Да, это была бы катастрофа. Если мама Лиза оказалась достаточно понимающей для «нетрадиционной» ориентации сына, то способ питания его «бойфренда» вряд ли оценила бы по достоинству.
- И что мы будем с этим делать? – задумался Рос о том, что голодный вампир в доме - не есть хорошо для его обитателей.
Но Константин не спешил бросаться с криком «Еда!» на Роса, а только прикусил нижнюю губу, размышляя над ответом.
- Не знаю. Я никогда раньше не искал еду сам, она обычно приходила к нам... Ой, прости! – мальчишка заметил, какими огромными стали глаза у Зубова в ответ на его слова, - Я не это имел ввиду… - Чуть ли не плача пытался оправдаться вампирчик, понимая, что напугал Роса.
- Ага… - отодвинулся подальше Ростик, прикидывая пути отступления, - только тебя ведь все равно надо кормить.
- Надо, но я ем не так часто, как ты. Правда-правда. Я что-то придумаю, ты не переживай! – мальчишка пытался успокоить нервного Зубова, пока тот его случайно не пришиб.
- Ладно, будем думать вместе, – заверил его Зубов, слабо представляя, как он это будет делать.

Думать у них особо эфективно на сытый желудок не получилось, а потому было решено отложить вопросы на завтра. Успокоеный заверениями Кости относительно собственной непригодности в пищу, Рос быстренько расстелил постель и юркнул под одеяло, не забыв предварительно указать мальчишке на место около себя. "А что - подумал Зубов- все равно места больше для сна нет. Пусть лежит себе рядышком, он маленький, худенький, сильно не помешает"
Проснулся он от негромкого скулежа под боком. Первой мыслью было пойти и выкинуть дурную псину на улицу, но потом он вспомнил, что собак в доме отродясь на бывало, и отправился искать источник звука.
"Источник" долго искать не пришлось. Заплаканный Костик сидел на подоконнике, смотрел на луну и тихонько выл. Жалобно так, хнычуще, перемежая всхлипами и утиранием соплей рукавом росовой футболки, которую тот выделил в качестве пижамы.
- эй, Костик, ты чё? - тихо поинтересовался Рос, медленно подходя к парню, изо всех сил стараясь не пугать.
- А? - обернулся на звук Костик, - я разбудил тебя? Прости. Мне...я... извини.
- Так что случилось-то? - разбуженный посреди ночи Рос был очень настырный в попытках выяснить какого хрена тут происходит.
- Я... голоден. - отворачиваясь к окну сообщил вампирчик и опять судорожно сжал тонкими пальчиками подоконник. - Ты лучше иди, я не хочу тебя...пугать.
- Рос поскреб затылок (да-да, с появлением в его жизни одного чернявого вампирчика этот жест занял топ самых приставучих привычек) и неуверенно предложил.
- Ну, а меня попросить ты почему не хочешь? Если пообещаешь, что будет не больно и я останусь жив-здоров, то... - сказал и тут же несказанно удивился собственным предложениям парень.
Удивленная мордашка Кости была видна даже в таком неярком свете луны.
- Ты ... ты не шутишь? Но... я... думал, что ты - юркий язычек Кости от волнения быстро скользнул по губам, Рос с любопытством следил за всем происходящим и думал, что неужели ему так важно, чтоб маленький вампирчик был жив-здоров?
- На, кусай, давай! - решился наконец Рос и протянул Костику левую руку.
Константин еще раз внимательно заглянул Росу в глаза и, зажмурив от страха глаза, медленно потянулся к предложенной руке. Острые зубки вспороли тонкую кожу, Рос молчал, старательно отводя глаза и кусая губы.

«Ну его нафиг – такое кормление!» – потирая перемотанное бинтом запястье бурчал про себя Зубов. Ему категорически не понравилось выступать «хавкой» и теперь он прикидывал, каким образом сделать так, чтоб «и овцы были целы, и волки сыты»? Костик, сытый и разморенный, тихонько сидел рядом, всем своим видом изображая полную готовность бежать, куда пошлют, и делать, что скажут. А посылали за последние пятнадцать минут его много. Сначала просто так - негромко - для профилактики, ну, чтобы не так сильно сжимал руку, потом уже громче – за бинтами, перекисью и йодом (маленький Зубов с детства выучил - залить ранку перекисью и замазать все толстым слоем йода). Ну, а самый громкий мат раздался тогда, когда Костик (осторожно и ежесекундно дуя на больное место) мазал оставшиеся от клыков царапины йодом. Ростислав Сергеевич старательно изображал бешеного пса, дергаясь и воя, а вампирчик (с огромными от ужаса глазами) еле-еле притрагивался ватной палочкой к едва заметным точкам на запястье. В какой-то момент Зубов сообразил, что экзекуция окончена, а орет он зря, и заткнулся. В образовавшейся тишине слышно было, как жужжит холодильник в кухне и на улице одинокий бомж ругает власть.
- Так, теперь точно спать! – провозгласил главный «пострадавший» и потопал по направлению к кровати.
Довольный и смущенный одновременно, Костик улегся рядом, свернувшись, как кот, клубочком у Роса под боком.
***
Неделя выдалась тяжелой. И дело было даже не в повышенной агрессивности Петра Петровича, который бурно переживал введенную тещей вегетарианскую диету, или во внезапно обнаружившемся интересе Мариночки из соседнего отдела, которая то и дело предлагала «сходить попить кофею», а в банальной усталости. Работа «домашним донором» не прошла даром: Рос стал вялым, сонным, не говоря уже про «аристократичную» бледность, с которой не могли соперничать и свежепобеленные стены. И хотя Константину требовалось примерно сто миллилитров крови раз в три-четыре дня, но так не могло дальше продолжаться. Нужно было что-то решать.
В пятницу вечером было решено отпустить Костика на «охоту». Кто больше нервничал – сам вампирчик или Рос – сказать однозначно тяжело. Костик был настроен оптимистично, он считал, что вполне справиться с задачей, а Росу в каждом темном закоулке чудились маньяки и насильники. Заявления о том, что вампир – более страшен, чем все вышеозначенные, он отказывался признавать. Костик – ребенок, подросток. И не важно, что парню уже восемнадцать давным-давно исполнилось. Он – дитятко и точка.
Вопрос о возрасте поднялся совершенно случайно. Рос заявил, что «дети должны идти спать в девять», а Костик, после предварительного уточнения кого считают детьми, заявил, что ему двести девятнадцать лет. Потом, смущенно помолчав, он добавил, что практически все время с момента рождения он провел в полусне, потому как родители решили, что настали «опасные времена и охотиться всем вместе одновременно не стоит». Режим «полусна» позволял просыпаться раз в год-два, пить небольшое количество крови и засыпать снова. Таким образом прошло практически все «детство» Костика.

***
- И где столько можно ходить? – в который раз спрашивал Ростислав у мобильного телефона, который упрямо молчал и не реагировал ни на какие угрозы. Второй аппарат (старенькая такая Нокия) торжественно был вручен вампирчику с кратким курсом обучения и демонстрации основных принципов работы. Тот торжественно пообещал звонить «если что» и умотал на улицу.
Второй час подряд Рос не находил себе места. Разговоры «по душам» со строптивым аппаратом не помогали, сам Костя не звонил и трубку не брал, а Зубов медленно сходил с ума. Его уже не интересовало то, что всего неделю назад он знать не знал никакого Константина и вопрос о резус-факторе крови и ее вкусовых качествах не волновал его неокрепшую психику. Теперь же он чувствовал себя курицей-наседкой, а Костика как минимум любимым цыпленком. Ко всему прочему, постоянные звонки друзей с предложением «пойти гульнуть» тоже не способствовали здравому мышлению. Как скажите на милость объяснить Вовану, что никуда не пойдешь, так как ждешь с охоты вампира?! И это без учета того, что перед этим придется рассказать, что в квартире Зубова делает этот самый кровосос. И почему это он мужского пола… Причем, как справедливо подозревал Рос, Вована именно этот факт заинтересует более всего.
Когда в двери тихонько поскреблись, Зубов даже подпрыгнул. И дело не в том, что в тишине стук прозвучал уж очень громко, а в том, что в первую минуту он и не сообразил, кто мог прийти к нему в гости в столь неурочное время. За дверью обнаружился Костик, нервно вздрагивающий и слегка дезориентированный. На вопросы «Ну, как? И «Что случилось?» вампирчик отвечал вяло, сонно моргая ресницами и постоянно зевая. Решив, что у малого «передоз крови» и полнейшее обжорство, Рос подхватил легонькое тельце на руки и, как истинный джентельмен, понес на кровать. Мальчишка едва слышно пробормотал «Спокойной ночи» и засопел, а Рос еще где-то полтора часа любовался в свете ночника тонкими чертами лица вампиреныша, неосознанно поглаживая того по скуле большим пальцем.
***
Утро субботы началось вполне традиционно: Костик сопел где-то в районе шеи, неосознанно прижимаясь всем телом и для надежности закинув Росу ногу на бедра. И все бы ничего, но тело вполне недвусмысленно реагировало на нахождение в пределах досягаемости второго существа. И тот факт, что «существо» было парнем и, тем более, вампиром , Росов стояк не смущало. Когда в будни их будил тот противный визг будильника, Рос успевал отодвинуться, а вот сегодня…
Мальчишка поерзал, пытаясь устроиться поудобнее, и еще плотнее прижался к Росовым бедрам. Тот сдавленно застонал, в мыслях проклиная и Вована, и Васю, и ту Машу (или она была все-таки Аня?), из-за которых он и поперся на то злосчастное кладбище, и попробовал отодвинуться от Кости.
- Рос… Ты чего? Ты же говорил, что сегодня ты дома и можем спать… - Мдям… Не удалось, разбудил-таки мальчишку. Сонно моргающий Костик выглядел донельзя умильно, если не учитывать того, что этот самый «умильный ребенок» вчера кого-то покусал. А в том, что покусал, не было никаких сомнений – две маленькие капельки крови попали на одежду, и еще одна притаилась в уголке губ.
- Ты спи, я … мне в туалет надо.
- Аха…
Вот казалось бы – вампир. А раз вампир, то должен бояться света, кусать людей и превращаться по ночам в летучую мышь, так? Ах, да – еще спать в гробу. Да нифига подобного! Целую неделю Рос подсознательно ожидал чего-то в этом роде, но над идеей залезть в гроб мальчишка посмеялся, а на предложение превратиться в летучую мышку и спрыгнуть с восьмого этажа для «полетать» откровенно покрутил пальцем у виска. Правда, было бы еще неплохо, если бы и с кровью таких проблем не было, но это уж, как говориться, чего нет - того нет.
Справившись с утреней «проблемой», сонный Зубов пополз в кухню. Костику-то не надо думать про завтрак, а вот самому Росу очень даже надо. В этот чудный миг и раздался звонок в двери.
- Здоров, брателло! – Вован. Бля.

***
- Ну, рассказывай, как дела? Как жизнь? Ты что-то совсем пропал с радаров! – Вован был преотвратно бодр и весел, а что самое удивительное – он встал так рано и приперся в гости и это было более, чем подозрительно. Рос задумался над ответом, а точнее над тем что бы соврать, но именно этот момент выбрал Костик, чтоб выползти из кровати и, сонно потирая глаза, зайти в кухню.
- Рос, ты чего так рано встал? Я что опять всю ночь крутился и мешал тебе спать? – если до этого Росу было не по себе от всей комичности и нелепости ситуации, то после слов Костика стало дурно. Вовка заинтересованно поднял голову и, словно переваривая все сказанное этим чернявым парнишкой, медленно покачал головой. Костик, сообразив, что этот гость тут неспроста, так и замер испуганным кроликом в дверях.
- Да… Вот это дела… - усмехнулся наконец Владимир, - Теперь ясно какие у тебя «дела-дела» братан…
- Вов, это..
- Ша! Наговорил уже. Теперь я говорить буду. – Рос подобрался и приготовился защищать в случае чего Костика, который так и стоял молча, худенький и беззащитный.
- Да, не собираюсь я тебя чморить… - поморщился заметивший все Вовка и горько заметил, - Тоже мне, а еще другом называется… Сказал бы, что так и так Вовка, люблю парня. Или думаешь, что я бы не понял? Неужели ты считаешь меня такой сволочью?
- Но я… Нет, я не …
- Ша, я сказал! Тебя, парень, как зовут?
- Константин.
- Здоров, мужик! – огромная Вовкина лапа полностью скрыла худенькую ладошку Костика. – Я Вован. Будем знакомы.
Костик только кивнул, неуверенно улыбаясь Вовке.

***
Рос сидел на стуле и тихо фигел. Вован что-то вполголоса рассказывал Костику, тот заразительно смеялся и периодически бросал косые взгляды на Зубова. Зубов же, мучимый различными предположениями, старался не обращать на них внимания, старательно поедая свой завтрак. Вован, как и Костя, отказался от предложенной овсянки, заявив, что отравиться он может и самостоятельно, для этого не обязательно было идти в гости к дружбану. Поэтому Ростик молча давился пригоревшей кашей и стрЫдал. Чего, спрашивается, страдал? Да потому, что впервые за неделю внимание вампирчика было обращено не на него. Владимир Анатольевич со своими рассказами стоял явно на первом месте, занимая незаслуженно высокое звание «друга». И вообще – что это такое? Пришел в гости, а сам соблазняет ЕГО мальчика?! У-упс…. Рос помотал головой, стараясь выкинуть все пагубные мысли о мальчиках и их принадлежности к семейству Зубовых. Мысли выметаться из головы не хотели.
Наконец, с овсянкой было покончено, а Вовка с Костиком все еще о чем-то беседовали.
- Эм… - решил подать голос Ростик, в надежде, что про него вспомнят и устыдятся. Угу, щас! Парни на него удивленно посмотрели, но и не подумали прекратить болтовню.
- Гм-гм! – раздалось уже громче.
- Чего? Горло болит? – участливо поинтересовался Вован. – Ты, того, водички или чайку горяченького попей, а?
- Да нах*р сдался мне ваш чаек! – не выдержал пренебрежения Зубов, хрястнув со всей дури кулаком по столу.
- У-у-у… Как все запущено… - присвистнул Вовка, наконец сообразивший, в чем дело. – Кость, ты, может, пойдешь пока умоешься, а мы тут потолкуем?
Ничего не понявший, но решивший, что надо послушаться, Костик мигом испарился в направлении ванной.
- Так, Отелло доморощенный, уймись. Ничего я твоему мальчику не сделаю!
- Да я не… - полностью высказать свое «фе» Росу не дали.
- Конечно-конечно. Дядя Вова все понимает. – Голосом «доброго-доброго доктора Айболита» продолжал Вовка. – Я просто предложил Костику прийти с тобой сегодня ко мне на хату. А он мне рассказал про ваши трудности с питанием. – Рос в ужасе закрыл глаза. Песец. Он же так и не сказал парнишке, что не стоит об этом болтать…
- И-и? – слабым голосом поинтересовался Зубов результатами «обсуждения» гастрономических проблем. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Я брошу пить, курить и шля… Гм. Попытаюсь бросить…
- Ты б его к доктору сводил, что ли? Тяжело же парню с такой-то аллергией на продукты. – Ура-ура-ура!
- Я так и сделаю, но чуть позже.
- Так, что – ждать вас?
- Да не вопрос. Мы с удо..
Дверь на кухню приоткрылась, в щель просунулась лохматая голова Кости.
- Звонила твоя мама. Напомнила, что они ждут нас к трем. – Вот так довольным голосом Костика были разрушены все планы Роса «оторваться» сегодня.
- Прости чувак. Совсем забыл. Мы к моим родителям сегодня едем. – С кислой рожей Зубову пришлось подтвердить факт приглашения на семейный обедоужин.
- Тогда завтра? У Васи на хате? – Не растерялся Вовка, - Будет водка, пиво, девочки… Эмн… Вобщем, будет весело.
- Угу, если выживу после посещения предков.
Вован вспомнил маму Лизу и передернулся. Он всегда удивлялся способностям этой женщины быть в курсе последних проделок сына и его друзей. До того момента ,как Рос сьехал от родителей, ни одна драка, ни одна пьянка не проходила без заботливо уложенного в карман активированного угля (или пачки презервативов в зависимости от ситуации) и периодических звонков с вопросом «Как вы там?».
- Удачи, старик.
Вовка удовлетворился обещанием «быть завтра как штык и бухать до потери пульса» и свалил домой. Досыпать то время, которое он потратил на выяснение причин отсутствия дружбана в компании. А Росу нужно было выяснить, о чем еще говорили его лучший друг и его маль… гм… и Костик.
- Ко-о-остя!
***
- Ты уверен, что твоей маме понравиться этот веник? – в пятый раз уточнял Костик, одетый в купленные по случаю похода в гости рубашку и брюки.
- Да, моя мама любит мемозу. – Скривился Рос, стойко неся «букет» на вытянутых руках. – Ты торт смотри не урони.
- Угумс. – Торт был большой и постоянно норовил выпасть из рук. Вампирчик еле сдерживался, чтобы не пристроить его где-то на земле, и поэтому был сосредоточен только на дороге. Рос же в который раз говорил с мамой по телефону.
Мама Лена позвонила еще трижды за последние полтора часа. Ее интересовало все и вся. Они поели? Собрались. Уже выехали? А точно Костя приедет?
Стараясь не сбиваться на крик, Ростик терпеливо отвечал, что да - поели, собрались и уже выехали.
Общественный транспорт – довольно сомнительное удовольствие. Кто-то находит его приемлемым для передвижения, у кого-то нет выбора, а Росу требовалось время, чтобы все хорошенько обдумать. А обдумывать было что. И метро для этого подходило идеально.
Вчера вечером он так и не узнал у Кости, кого же он укусил, и этот вопрос его очень сильно беспокоил. То, что ближайшее время им не нужно волноваться по поводу голода вампирчика было замечательно, но сколько так будет продолжаться, прежде чем милиция заинтересуется странными случаями? И что сказать друзьям и знакомым по поводу странной «диеты»? В конце концов, если Костик останется у него жить, этот факт выплывет наружу, и им нужно будет либо много врать, либо сказать правду. Голова просто раскалывалась в попытке найти оптимальный выход.
А родители Кости? Если они объявятся и заберут его? Что тогда? Не факт, что они обрадуются тому, что их сын был непонятно где в их отсутствие.
От тревожных мыслей Роса отвлек прижавшийся Костик. Мальчишку едва ощутимо потряхивало.
- Что-то не так? – тихонько поинтересовался Рос.
- Много людей. Я впервые вижу столько. – Так же тихо ответил вампирчик. – Мне немного страшно.
Зубов покрепче прижал парнишку к себе, стараясь прикрыть его от любопытных взглядов, которые периодически бросали девушки (и самое ужасное – парни!) на хорошенького черноволосого мальчика. Костик был не против таких собственнических замашек и охотно прижимался к широкой груди Роса. (от автора - представила и слюнки потекли…)
***
Сергей Петрович и Елизавета Семеновна Зубовы были очень рады видеть сына и его парня. Зубов-старший пожал руку вампирчику, которого мама Лиза тут же уволокла в комнату смотреть фотоальбомы. Тот только и успел, что бросить беспомощный взгляд на Роса, который готовился к серьезному разговору с отцом. Но тот его разочаровал и никаких нотаций о «извращенцах проклятых» читать не пожелал.
- Хороший мальчик. – Только и сказал Сергей Петрович, - Прости, что так долго не интересовались твоей жизнью, сын. Вы с Костей – желанный гости в нашем доме. Пошли к остальным.
Ошарашенный Ростик следом за отцом потопал в зал, где бледный Костик просматривал на пару с мамой Лизой шестой альбом, в котором хорошенький карапуз в синих шортах строил замок из песка. Особой радости на лице вампирчика не наблюдалось, но он стойко листал страницы и в нужных местах говорил «Ну надо же!» и « Какая прелесть!» в ответ на комментарии Елизаветы Семеновны. Появление отца с сыном было воспринято на Ура. Мама Лиза помчалась разогревать голубцы, а Сергей Петрович, сочувственно шепнув Косте «Что - совсем достала с этими альбомами?», аккуратно отложил оставшиеся двадцать альбомчиков подальше.
Ужин протекал в мирной обстановке. Мама с папой рассказывали про детство Роса, и их абсолютно не заботило то, что их «невестка» немножко не того пола. Костик внимательно слушал, периодически задавая вопросы, чем приводил в восторг рассказчиков, а сам Ростислав, наконец, смог расслабиться и перестать переживать относительно вечера. Беспокойство по поводу того, что Костя «опять не голоден» улетучилось, когда тот аккуратно наколол вилкой первый кусочек отбивной, и подмигнул Росу. Решив, что все выяснит потом, Ростик стал и сам активно работать челюстями, радуя маму хорошим аппетитом.
Домой они возвращались в хорошем настроении. Семейство Зубовых-старших произвело на Константина очень даже благоприятное впечатление, чему Ростик втайне очень радовался. Связно объяснить причину этой радости он не смог бы и под дулом пистолета.
***
- Слушай, Костя, я, что хотел спросить. – Вспомнил Рос смутивший его за ужином факт.
Устроившийся у него на плече Костя заинтересовано поднял голову и вопросительно замычал.
- Ты же прошлый раз говорил, что не ешь человеческую еду? Так почему сегодня уминал за милую душу мамины котлеты?
- Я говорил, что не пробовал вашу еду. А это разные вещи. – Спокойно ответил вампирчик. - После того, как нам исполняется двести лет, мы вполне можем питаться не одной только кровью, просто для этого нужен небольшой период адаптации. Я всю эту неделю понемногу пробовал вашу пищу. Я хотел сделать тебе сюрприз. Ты не рад?
Зубов «подвис» на несколько минут. Он тут, понимаете ли, мучается в попытке придумать отмазку по поводу «диеты» пацана, а тот… Обалдеть.
- А сказать мне раньше не мог? Я переживаю за него, а он… - Обиженно буркнул Рос и отвернулся к стенке.
Расстроенный неудавшимся сюрпризом Костя свернулся в клубочек и попытался заснуть. Получалось плохо. Он привык к тому, что его обнимают, что рядом горячее тело, что ему тепло и уютно. Без тихого росового сопения на ухо никак не засыпалось. Ему не так чтоб и нужен был сон, просто он очень старался быть похожим на человека, чтоб не расстраивать Ростика. «Не понимаю я этих людей» - обижено подумал Костя и тихо шмыгнул носом.
А Зубов обижался. Он смаковал свою обиду как молодое вино, глоток за глотком, растягивая агонию и упиваясь этим чувством. Впервые он настолько заинтересовался кем-то, кроме себя, и вдруг такое разочарование. Он, конечно, простит мальчишку, но потом. Потом, когда… Неизвестно, куда бы завело Зубова это нездоровое самоедство, но тихий всхлип прервал размышлизмы о вселенской несправедливости.
- Костя… Костик, ну ты чё? Не плач, Костя.
- Я хотел, как лучше… Я старался тебе понравиться, стать таким, как ты…
- Тише, тише. Я очень, очень рад. Это просто замечательно. – Рос осторожно гладил вампирчика по голове, мучительно вспоминая все, что когда-либо слышал о способах утешения. Помнилось мало. Девушки просто закатывали скандалы и уходили, громко хлопая дверью. Их не нужно было успокаивать. А собственные порывы «утешиться» со стопроцентным результатом заканчивались попойкой с друзьями. – Значит, завтра я не буду переживать о том, чтобы тебя никто не обидел. Ты отдохнешь, развлечешься, познакомишься с какой-то девушкой…
- Зачем? – Костик резко сел на кровати, сбрасывая руку Зубова. - Зачем мне с кем-то знакомиться? Я же иду с тобой. Я читал, что когда есть бой-френд, то нехорошо встречаться с кем-то еще…
- Где читал?
- Там у тебя журнал под столом валялся. «Космополитен» называется… - Рос поднапряг мозги и припомнил выпуск полугодовалой давности, который оставила его бывшая подружка, а он все забывал его выбросить.
- Тьфу ты! Я не твой парень, сколько можно повторять!
- Почему?
- У меня традиционная ориентация, а это значит, что меня интересуют девушки. Понятно? Не тощие лохматые пацаны, а д-е-в-у-ш-к-и. – Практически срываясь на крик,
пытался убедить мальчишку (а точно ли его?) Рос. Вампиреныш горько хмыкнул, но больше не сказал ни слова. Молча устроился поудобнее на подушке и уснул. Рос от такой реакции на свои слова растерялся, подождал, сам не зная чего, минут пять, и тоже лег спать.

@темы: Мистика, Закончен, Юмор, Romance, Миди, NC-17, Слэш

---

"Искушение" Глава 5.

[Youku Toshiku]

Название – Искушение
Автор - Youku_Toshiku
Бета: Sideways
Фэндом – ориджинал
Пейринг – Эдвард/Уильям - основной
Жанр – слэш, романс.
Рейтинг – NC-17
Размещение - спросите разрешения, не забудьте шапку и дайте ссылку на комменты
Состояние - в процессе
Саммари – Двоих мужчин тянет друг к другу с первой же встречи. Но имеют ли они право на счастье, если один из них – сиятельный лорд, а второй – простой слуга…
Предупреждение - Место действия – реальный мир, Англия, 18 век. Автор покорнейше просит не обращать внимания на исторические неточности, ибо акцент в этом рассказе ставится не на историческую достоверность, а на более приятные вещи

Главные герои:
Эдвард: Уильям: Гарри:

Глава 1: www.diary.ru/~bibliotekaoriginalov/p108731381.h...
Глава 2: www.diary.ru/~bibliotekaoriginalov/p108731993.h...
Глава 3: www.diary.ru/~bibliotekaoriginalov/p108732344.h...
Глава 4: www.diary.ru/~bibliotekaoriginalov/p108733247.h...

Глава 5.

Это был очень напряженный обед. Никогда еще Эдвард не чувствовал себя так скованно в присутствии кого бы то ни было, а тем более, своего близкого друга. Ему казалось, что Гарри читает его, словно открытую книгу, видит все его тайные желания и беспокойства, что он посмеивается над ним, что сам Эд выглядит ужасно глупо! Он старался вообще не смотреть в сторону Уилла, чтобы Гарри выкинул из головы свои дурацкие подозрения, но у него не получалось. Уильям притягивал взгляд графа, и с этим невозможно было совладать. Сам юноша также выглядел смущенным и неуверенным: он чувствовал раздражение своего хозяина, также как и оценивающие ласкающие взгляды гостя, щеки Уилла то и дело вспыхивали румянцем, он становился неловким, начал ошибаться и нервничать еще больше. По всему было видно, что парню хочется провалиться сквозь землю, лишь бы не прислуживать на этом чертовом обеде.
Единственным, кто чувствовал себя здесь превосходно, был Гарри – он находился в своей стихии, наблюдать за двумя влюбленными – как он успел убедиться – мужчинами, доставляло ему эстетическое наслаждение! Граф Освальдский не сводил восхищенного взгляда с гибкого, по-своему грациозного, Уилла, не торопясь осматривал его стройную фигуру, длинные ноги, ладную крепкую задницу, любовался смущенным выражением лица парня, его густыми ресницами, полными губами. Конечно же, он видел, как мрачнел Эдвард, замечая повышенный интерес друга к своему слуге, но Гарри этот факт лишь забавлял.
Когда обед закончился, и двое мужчин устроились в кабине хозяина дома с сигарами и вином, отпустив, наконец, измученного Уильяма, Гарри незамедлительно начал разговор на интересующую его тему.
- Ах, до чего же хорош твой новый слуга! Я не мог отвести от него взгляд! Такая прелестная фигура, а ноги!.. Ммм…
- Я заметил, что ты не сводил с него глаз, - сухо ответил Эд, поджав губы. – Но хочу тебя предупредить, он не расположен к тому, что ты можешь ему предложить. А я…
- Ревнуешь, я уже вижу, - хитро улыбаясь, продолжил фразу Гарри. – Не беспокойся, я слишком дорожу нашей дружбой, чтобы терять ее из-за какого-то, ах, прости, даже из-за самого замечательного слуги на свете.
Граф Освальдский отсалютовал другу бокалом и пригубил темно красного вина, пряча улыбку. Эдвард устало вздохнул.
- Тебе везде мерещится любовь. Я хорошо отношусь к Уиллу…в память о заслугах его деда, конечно, и к тому же я не хочу, чтобы в моем доме кто-то кого-то принуждал к чему бы то ни было.
- Принуждал? – Гарри фыркнул от смеха, отставляя бокал и берясь за вишневую сигару. - О чем ты, мой друг? Я знаю, как обращаться с прелестными мальчиками, лучше, чем ты можешь себе представить. Могу поспорить, что если бы я захотел, Уилл был бы счастлив оказаться в моей постели не позже, чем через неделю, и…
- Нет! – рявкнул Эдвард так громко, что Гарри осекся, не закончив предложение, взглянув на друга с удивлением. Но граф Шеффилдский уже совладал с собой и виновато сжал руку гостя. – Прости меня. Не знаю, что на меня находит, но…
- Это называется ревность, - мягко, но настойчиво повторил Гарри, поглаживая руку друга, словно желая его успокоить. – Ну, признай же, что этот милый юноша захватил твое воображение настолько, что ты не спишь, не ешь, но думаешь о нем, днями и ночами представляя его стройное тело в своих объятьях?
И Эдвард сдался. От одних только слов Гарри об Уильяме его спина покрылась мурашками, а пах заныл от напряжения. Граф понял, что если не поделиться с кем-то своими чувствами, они разорвут его на части.
Гарри выслушал его молча и сосредоточенно. У Эда немного отлегло от сердца, когда он увидел, что друг не смеется над ним, не припоминает его пренебрежительное отношение к подобным душевным терзаниям. Глядя в пылающий камин и выдыхая облачко вишневого дыма, граф Освальдский задумчиво пожевал нижнюю губу, а затем заговорил:
- Ситуация не из легких…хотя я не могу сказать, что никогда не оказывался в подобной…
Ты помнишь Жан-Жака?
Эдвард удивленно приподнял бровь, не понимая, к чему клонит Гарри, но подтвердил, что да, конечно, он помнит того долговязого французишку, который удостоился чести лишить графа Освальдского невинности в его восемнадцать лет.
- И вовсе он не был долговязым, - Гарри смеясь, шутливо толкнул друга в плечо. – Он был очарователен! Но кроме этого он совсем не интересовался мужчинами и был человеком очень высоких моральных принципов - да-да, несмотря на то, что приехал из старушки Франции! А еще он был простым бедным гувернером моей младшей сестры.
- О, Бог мой, ты страшный человек, Гарри! – Эдвард не смог сдержать смеха. – Вот не подумал бы, что в свои восемнадцать лет ты занимался совращением с пути истинного добрых французских католиков!
- Пф! Ну, ты же не захотел тогда совратиться, вот мне и пришлось искать утешение в ком-то, кто был более доступен, - ничуть не смутившись, парировал граф Освальдский. – Но если говорить серьезно, доступным он не был. Совсем. И мне пришлось попотеть, прежде чем мой милый Жан-Жак оказался в моей постели. Если ты не будешь меня перебивать, я так и быть, расскажу тебе, как тонко я подвел его к этому, может быть, тебе пригодится мой прошлый опыт для соблазнения бедняжки Уильяма?
- Почему это он бедняжка? – вспылил было Эд, но тут же осекся под насмешливым взглядом Гарри. – Хорошо, я буду нем, как рыба.
- Итак, все началось тогда, когда Жан-Жак приехал давать уроки французского Лидии. Ей он не понравился совершенно, но я влюбился с первого взгляда! Ах, мой Бог, я просто места себе не находил! Его образ преследовал меня и днем и ночью, я представлял его тело обнаженным, грезил, как буду прикасаться к нему, ласкать его… Ну, в общем, ты и сам теперь знаешь, как это все бывает.
Граф Шеффилдский молча, и довольно мрачно, кивнул, глядя в камин, даже не отдавая себе отчет в том, что согласился с определением своего состояния как «влюбленность».
- Когда я понял, что моя увлеченность не проходит, а наоборот, приобретает устрашающие размеры, я решился и…признался ему. Да-да, я нашел способ остаться с ним наедине и рассказал обо всем, что испытываю к нему. Он был в шоке… Я помню, как он побледнел, с каким ужасом смотрел на меня, как не мог подобрать английские и французские слова, чтобы пояснить, что он не сможет ответить мне взаимностью…а потом он убежал в свою спальню, оставив меня одного - раздавленного и униженного.
- Спасибо за совет, очень обнадеживающе, - хрипло проговорил Эдвард, глядя на Гарри глазами, полными ужаса, и делая большой глоток вина. – Мне стало гораздо легче.
- Погоди иронизировать, это ведь только начало. Какое-то время Жан-Жак избегал меня. Я был в отчаянии, испытывал чувство вины, наконец, я передал ему записку, в которой заверил его, что никогда не стану принуждать его к чему либо, и без его желания не посмею даже прикоснуться к нему. Мы снова стали невзначай встречаться в замке – на ужинах и в комнатах сестры, в коридорах и конюшне. Я вел себя образцово, стараясь не смущать его даже взглядом, но исподтишка наблюдал за ним. Было видно, что встречая меня, Жан-Жак каждый раз вспоминал тот разговор. Я чувствовал, что он смотрит на меня, когда думает, что я этого не вижу, часто ловил на себе его задумчивые взгляды…
Прошла неделя, быть может, чуть больше, и я заметил, что задумчивость в глазах Жан-Жака сменилась интересом. Еще через какое-то время, глядя на меня, он стал мило краснеть и кусать губы, затем его взгляды стали выражать ожидание, и вот, наконец, оно сменилось нетерпением…
Прошло около двух месяцев с того дня, как я признался Жан-Жаку в своих чувствах – и он пришел ко мне сам, пришел, чтобы заключить меня в объятья и остаться со мной на долгие и счастливые три года…
- Два месяца! Я не выдержу, - жалобно простонал Эдвард, качая головой.
- Тебе не придется ждать так долго, - рассмеялся Гарри. – Твой Уильям уже боготворит тебя! Ты бы видел, с каким восхищением он на тебя смотрит, как краснеет от каждой твоей похвалы! Просто будь честен с ним. Скажи ему, как он действует на тебя, как ты сходишь от него с ума. Как и что ты желаешь сделать с ним, чтобы доставить ему неземное удовольствие. Пусть он привыкнет к этой мысли, переживет свой страх, научится не бояться твоего желания – увидит, что ты ждешь его, не берешь силой. Я уверен, вскоре он начнет присматриваться к тебе, заметит, что ты не просто добрый хозяин, но и красивый мужчина, а все остальное сделает за тебя его воображение.

На ужин Гарри не остался, поспешив домой, где его ждал страстный молодой любовник. Проводив гостя, Эдвард уныло поплелся в свои покои. Несмотря на обнадеживающие высказывания Гарри об Уилле, и на его уверенность в успехе, Эд впал чуть ли не в отчаяние.
«Я никогда не смогу признаться Уильяму в…в том, что испытываю по отношению к нему. Все таки, он простой слуга, а я граф, его господин и… Черт возьми! Это не может быть любовью! Я не настолько сентиментален! Это желание – сильное физическое влечение, не более! Я удовлетворю его, и потеряю интерес к Уиллу, как было со всеми до него! А он…а если он и правда влюбится в меня?» - подобные мысли не выходили из головы графа весь остаток дня. Он намеренно избегал встречи со своим слугой, придумав ему массу совершенно ненужных дел в другом крыле замка, и даже приказал одному из недавно нанятых в преддверии осенних приемов лакею прислуживать себе за ужином. Вечерняя обязательная сигара также не принесла желанного успокоение, но граф, все же, смог взять себя в руки перед последним испытанием сегодняшнего дня – совместной ночевкой с Уильямом. «О чем я думал, когда приказал ему переселиться в свои покои? Поистине, страсть затуманивает разум…»
Эдвард решил ничего не говорить Уильяму и вести себя так, словно ничего не произошло. «Нужно быть построже. Может быть, если он перестанет так мной восхищаться…как сказал Гарри…я смогу в один прекрасный вечер просто приказать ему отдаться мне. В конце концов, в этом не будет ничего необычного».
Но вся решимость Эдварда разбилась вдребезги о тревожный, непонимающий, взволнованный, даже слегка обиженный взгляд глубоких карих глаз, которым встретил его Уильям в спальне. Сердце графа подпрыгнуло и забилось быстрее, он вдруг понял, что успел соскучиться по своему слуге, и сейчас ему нестерпимо захотелось обнять юношу, успокоить, узнать о причине его тревоги. Однако самообладание лорда еще не до конца покинуло его, взяв себя в руки, Эдвард решил не обращать внимания на взволнованный вид Уилла. «Если захочет – расскажет сам. Если не расскажет…что ж, значит, меня это не касается», - решил граф, кивком подзывая слугу для переодевания ко сну.
Однако, глядя на то, как дрожат пальцы Уилла, когда он расстегивал пуговицы на его камзоле, граф не выдержал и спросил:
- Что-то случилось? Чем ты так взволнован?
Уильям сжал губы и опустил взгляд, затем отошел на шаг и тихо спросил, заметно волнуясь:
- Чем я прогневал Вас, Ваше Сиятельство? Что я сделал не так, чем вызвал Ваше неудовольствие? Вы…отослали меня от себя, не позволили прислуживать себе за ужином… Вы избегаете даже смотреть на меня… - в голосе юноши зазвучала обида и отчаяние, Эдварду показалось, что Уилл сейчас расплачется. Сказать, что граф удивился, значит не сказать ровным счетом ничего. Он был ошеломлен тем, что Уильям так болезненно воспринимает его холодность. Сердце сладко запело от счастья, но разум еще пытался расчетливо найти объективную причину такого поведения его слуги.
- Я не думал, что тебя это так огорчит… - нарочно равнодушно проговорил граф, пожав плечами. – Мне, наоборот, казалось, что я слишком перегружаю тебя работой, заставляю чересчур много времени уделять моей персоне, придираюсь к тебе…
А ты хотел бы, чтобы я смотрел на тебя?
Последняя фраза вылетела из его уст неожиданно, мало того, Эдвард произнес ее, понизив голос, более ласковым тоном, несмотря на то, что собирался быть с Уиллом строгим. Мысленно отругав себя за слабохарактерность, граф решил, что сделанного не воротишь, а раз так, нужно извлечь из ситуации выгоду. Сделав шаг по направлению к Уильяму, он осторожно приподнял лицо слуги за подбородок, испытывающее глядя ему в глаза, и стараясь не подать вида, с каким трепетом он ожидает ответ. Уилл медленно залился краской и отвел взгляд – он был так хорош сейчас, такой трепетный и смущенный, что Эд поспешил убрать руку от его лица, чтобы не накинуться на него с поцелуями.
- Ваше Сиятельство…Вы очень добры ко мне… - пролепетал Уильям, явно пытаясь подобрать нужные слова. – Я почитаю за счастье служить Вам…и находиться подле Вас… Больше всего на свете я боюсь потерять Ваше расположение и эту работу…
Граф тяжело вздохнул. Ну и как можно быть строгим после такого?! Взглянув на юношу, который теребил свою курточку, чувствуя себя крайне неловко и боясь посмотреть на своего господина, Эд решился и положил руки ему на плечи. От этого простого прикосновения, даже не объятия, по спине лорда прошла дрожь. Слегка сжав плечи Уильяма и заставив его поднять взгляд, Эдвард тихо произнес:
- Твои опасения напрасны. Ты хорошо справляешься со своими обязанностями, я рад, что ты служишь мне, и не собираюсь тебя прогонять… Дело не в тебе…а, скорее, во мне…
Было невыносимо сложно стоять так близко, смотреть в эти притягательные глаза, ощущать под ладонями тепло желанного тела – и не сметь прижать его к себе, припасть поцелуем к мягким губам. В голове графа, словно подсказка, всплыли вдруг слова Гарри о том, что он должен признаться Уильяму в своих чувствах. Все сомнения по этому поводу, которые терзали Эда в течение вечера, улетучились, как дым. Граф подумал, что более подходящего случая для объяснения может и не представиться.
- Уильям… - от волнения голос лорда прозвучал неожиданно хрипло, и он сделал паузу, чтобы взять себя в руки, прежде чем продолжить. Для графа было настолько непривычно чувствовать подобное волнение и неуверенность в себе, что ему захотелось покончить с этим поскорее. – Я хочу, чтобы ты выслушал то, что я тебе сейчас скажу, и постарался меня понять, хорошо? Дело в том, что…меня влечет к тебе.
Уилл мгновенно напрягся, но Эдвард лишь крепче сжал его плечи, не давая отстраниться.
- Прошу, не делай поспешных выводов. Да, меня влечет к тебе с того самого дня, как я увидел тебя. Я пытался противостоять этому чувству, но оно становится все сильней. Я не могу не думать о том…как ты красив, не желать заключить тебя в объятья…не представлять, как целую тебя…
Уилл стоял ни жив ни мертв, графу показалось, что парень даже дышать перестал. Взгляд слуги был направлен куда-то в плечо господина, губы плотно сжались в одну линию, лицо побледнело.
- Ты должен понимать, что я мог бы взять то, что хочу, еще в тот первый день…или в любую из ночей, которые ты теперь проводишь в моей спальне. Но я…не желаю тебя принуждать. Я хочу, чтобы ты раскрыл мне свои объятья по доброй воле. Я льщу себя надеждой…что когда-нибудь ты сам пожелаешь разделить со мной ложе, захочешь моих поцелуев и ласк. И если это произойдет…я обещаю, что ты не пожалеешь о своем решении. Но до тех пор я не прикоснусь к тебе, я никогда не возьму силой того, что хочу иметь лишь с твоего согласия.
Словно в подтверждение своих слов, Эдвард не без сожаления разжал руки, отпуская Уилла, давая ему возможность отойти от себя на безопасное расстояние. Против ожидания графа, юноша остался стоять на своем месте, застыв, как статуя, и по-прежнему глядя куда-то перед собой невидящим взором. Наконец, Уилл судорожно выдохнул и поднял на графа беспомощный взгляд.
- Ваше Сиятельство…я не знаю, чем я заслужил…но я…я никогда не думал о том, чтобы…я никогда не желал быть с мужчиной так, как Вы этого хотите… И не знаю, смог бы я… Вы очень великодушны, мой лорд…что не принуждаете меня…
Конечно, граф ни на что не надеялся – было бы чудом, если бы Уильям сразу после его объяснения кинулся к нему в объятья и, скорее всего, Эд не поверил бы в искренность такого порыва. Но все же сейчас Эдвард почувствовал болезненный укол разочарования, и поспешил закончить этот разговор, от которого неловко чувствовали себя уже они оба.
- Я рад, что мы объяснились. Не будем больше об этом. Приготовь мне постель. И открой окно, сегодня здесь душно.
Уилл бросился исполнять привычные приказания с такой поспешностью, что по дороге опрокинул ночной столик, на котором стоял принесенный для графа бокал красного вина. Темное пятно расплылось на дорогом ковре, а Уилл, чертыхнувшись, виновато взглянул на господина.
- Хм…вот тебе и занятие на завтрашнее утро, - пытаясь скрыть улыбку, проговорил граф. – Будь осторожен, не то мне снова придется искать себе лакея для обеда.
Уильям пробормотал извинения, но по нему было слишком хорошо заметно, какое облегчение он испытывает оттого, что Эдвард перестал говорить о странных, волнующих, непривычных вещах, и снова превратился в строгого, но справедливого хозяина.
Когда постель была готова, и Эд с помощью Уилла переоделся в длинную батистовую ночную рубашку, юноша с поклоном отошел от кровати, дождался, когда лорд уляжется на свою половину, и погасил свечи. Возникла пауза. Граф слышал, как замер в нерешительности его слуга, даже не сняв с себя одежду на ночь. Губы Эда изогнулись в горькой усмешке. Раз уж он решил быть благородным, видимо, придется пройти этот путь до конца.
- Если после всего, что я рассказал тебе, ты не захочешь больше засыпать в моей постели, я не буду настаивать.
Эдвард сказал это свершено спокойным тоном, хотя его сердце разрывалось от тоски. Ему было больно думать, что он лишится и этого маленького счастья – невинной близости к Уиллу во время ночного сна. По шороху одежды граф определил, что Уильям переодевается на ночь. Но когда затем слуга осторожно улегся рядом с ним, на свою половину господской кровати, у Эдварда чуть сердце не выскочило из груди от волнения.
- Доброй ночи, мой лорд, - вежливо и спокойно проговорил юноша. Затем, после небольшой паузы, добавил. – Вы пообещали не трогать меня без моего желания, и я верю вам.
Граф тихо и осторожно выдохнул, стараясь ничем не выдать своих чувств. Почему-то, этот жест со стороны Уильяма показался лорду хорошим знаком, и, пользуясь темнотой, он позволил себе широко и облегченно улыбнуться.
Какое-то время они лежали молча и неподвижно. Эдварду до смерти хотелось придвинуться ближе, хоть как-то коснуться Уилла, провести ладонью по его волосам, вдохнуть его запах – все это было наградой за терпение, которое приходилось демонстрировать днем, наградой, которую граф сам себе определил, чтобы не сойти с ума. Но сегодня Уильям никак не мог заснуть – это было видно по его напряженной позе, по вырывающимся иногда из его груди тяжелым вздохам. Наконец, Эд не выдержал и спросил:
- Тебе не спится? О чем ты думаешь сейчас?
Уилл едва заметно вздрогнул и осторожно повернулся на спину, чтобы не отвечать, находясь спиной к господину.
- Простите, Ваше Сиятельство, я, наверное, мешаю вам уснуть? Я думаю о том…что Вы сказали мне сегодня…
Граф не мог видеть в темноте выражение лица Уилла, но голос юноши был достаточно удрученным, чтобы у Эдварда сжалось сердце от нехорошего предчувствия.
- И что же ты думаешь об этом? – осторожно спросил лорд.
И снова тяжелый вздох. «Ох, ну, говори уже» - мысленно взмолился лорд, с трудом удерживаясь, чтобы не притянуть парня к себе для утешения.
- Я подумал…что это все неправильно… - начал Уилл, хотя чувствовалось, что слова даются ему с трудом. – Ведь Вы – мой господин, а я всего лишь слуга, Вы не должны спрашивать моего разрешения, считаться с моими желаниями… Ни один другой лорд не стал бы даже думать о таком…
Эдварду понадобилось все его самообладание, чтобы не выдать своего удивления и облегчения: он действительно боялся, что Уилл навсегда откажет ему в его притязаниях, сообщит, что между ними невозможна физическая близость, и ему не стоит даже надеяться. Но теперь дело принимало неожиданный поворот! Граф придвинулся ближе к Уильяму, почти касаясь его. Не обращая внимания на то, как юноша испуганно напрягся и почти перестал дышать, Эд ласково убрал со лба слуги непослушную прядку, задумчиво провел пальцами по его щеке и мягко спросил:
- А ты хотел бы, чтобы я воспользовался моим правом господина? Что бы ты стал делать, если бы я сейчас приказал тебе отдаться мне?
Пальцы Эда все еще касались лица Уилла, еле ощутимо лаская его подбородок и скулы, граф чувствовал, в какое смятение привели юношу его прикосновения и слова, но не спешил убирать руку, пока не услышит ответ.
- Если господин прикажет… - прошептал Уилл так тихо, что графу пришлось наклониться к самому его лицу, чтобы услышать. – Я не смогу ослушаться… Только…
Едва шевелящиеся губы юноши манили Эда необычайно. Он уже не понимал, что наклоняется все ниже, сокращая расстояние между ними, что еще секунда, и поцелуй будет неизбежен. Последнее слово, произнесенное Уильямом, граф поймал уже скорее на ощупь, чем на слух, но оно заставило его остановиться в паре сантиметров от манящих губ.
- Только – что? – спросил Эд также шепотом, обжигая дыханием лицо слуги. Уилл вжался в подушку, он мелко дрожал и боялся выдохнуть. Но, услышав вопрос, он чуть повернул голову, инстинктивно отворачиваясь, и тоскливо проговорил:
- Только я не уверен, что буду этому рад.
Ничто так не ухудшает настроения перед сном, как несостоявшийся поцелуй. Пальцы Эдварда дрогнули, граф с сожалением отодвинулся вновь на безопасное расстояние, и устало произнес:
- Вот тебе и ответ на твой вопрос. Можешь считать это моим капризом, но я не вижу смысла брать тебя силой: это не принесет удовольствия не только тебе, но и мне.
В воцарившейся тишине было слышно, как сглатывает от волнения Уильям, как он неровно дышит, пытаясь совладать с собой. Пытаясь справиться с очередным разочарованием, Эдвард решил, что на сегодня выяснений отношений между ними довольно. Время шло, было уже за полночь, граф уже собрался было повернуться спиной к юноше и попытаться заснуть – этот день до предела вымотал его морально и физически. Прикосновение теплых пальцев к его руке заставило его замереть на месте и широко распахнуть глаза от удивления. Неловко ерзая, путаясь в своей просторной рубахе, Уилл повернулся лицом к господину и придвинулся к нему вплотную. Эдвард ощущал своим боком крепкое горячее тело, чувствовал на своей шее прерывистое взволнованное дыхание, но не смел пошевелиться, чтобы не спугнуть наваждение.
- Мой лорд… - горячий шепот куда-то в плечо вызвал у графа головокружение и тягучее напряжение внизу живота. – Вы так добры ко мне… Мне не престало быть…не благодарным…
Не веря в то, что все это происходит на самом деле, Эдвард почувствовал, как Уильям взял его руку и положил к себе на талию. Видимо, не зная, что и как делать дальше, парень испуганно замер, сжавшись в комок под весом руки графа. В голове Эдварда все перемешалось: до боли желанное горячее стройное тело было так близко, гибкая поясница под его пальцами слегка напрягалась и вздрагивала в ожидании ласк, жаркое дыхание юноши щекотало кожу в основании шеи графа – от всего этого можно было сойти с ума! Но, в тоже время, Эд понимал, что Уильям не столько желает его страсти, сколько хочет всего лишь выразить свою преданность и благодарность, может быть, восстановить «справедливость» и подчеркнуть свое положение слуги, который должен исполнять все желания своего господина. «Спокойно, спокойно… Это только начало. Гарри – гений, советы оказались бесценными! Но…кажется, мне этого мало… Черт знает почему, но мне необходимо видеть, как он хочет меня, мне не нужна его жалость, мне нужно его желание…»
Медленно повернувшись к своему слуге, Эдвард прижал его к себе крепче, затем провел ладонью вверх по напряженной спине Уилла, поймав непроизвольную дрожь, которая пробежала по его позвоночнику. Зарывшись пальцами в волосы парня, массируя его затылок, граф наклонился к его губам и слегка прикоснулся к ним ласковым, едва осязаемым поцелуем. Затем, собрав всю свою волю, Эд отпустил юношу, отодвинувшись от него на другой край кровати.
- Я ценю твою заботу о моем душевном состоянии, - серьезно проговорил лорд, не поворачивая головы в сторону Уильяма. – Но мне не нужны жертвы. Мы не будем торопиться. Я подожду, когда ты по-настоящему захочешь этого, когда ты будешь готов. А теперь спи, завтра нелегкий день.
Удивительно, но после всех этих треволнений, граф заснул практически сразу, хотя думал, что возбуждение и моральная усталость лишат его сна до самого утра. Ему снился Уильям – обнаженный, изнывающий от желания, кусающий губы и извивающийся в ожидании ласк на огромной белоснежной кровати. Но даже во сне Эдвард мог только смотреть на соблазнительного юношу, не имея возможности прикоснуться к нему, утолить его и свое нестерпимое желание. «Мое проклятье…» - жалобно думал Эд, мечтая поскорее проснуться.

@темы: В процессе, Макси, Romance, NC-17, Слэш

---

"Искушение" Глава 4.

[Youku Toshiku]

Название – Искушение
Автор - Youku_Toshiku
Бета: Sideways
Фэндом – ориджинал
Пейринг – Эдвард/Уильям - основной
Жанр – слэш, романс.
Рейтинг – NC-17
Размещение - спросите разрешения, не забудьте шапку и дайте ссылку на комменты
Состояние - в процессе
Саммари – Двоих мужчин тянет друг к другу с первой же встречи. Но имеют ли они право на счастье, если один из них – сиятельный лорд, а второй – простой слуга…
Предупреждение - Место действия – реальный мир, Англия, 18 век. Автор покорнейше просит не обращать внимания на исторические неточности, ибо акцент в этом рассказе ставится не на историческую достоверность, а на более приятные вещи

Главные герои:


Глава 1: www.diary.ru/~bibliotekaoriginalov/p108731381.h...
Глава 2: www.diary.ru/~bibliotekaoriginalov/p108731993.h...
Глава 3: www.diary.ru/~bibliotekaoriginalov/p108732344.h...

Глава 4.

…Эдвард дрожал и метался на кровати, его одновременно мучил жар невыносимого возбуждения и озноб от этих невесомых, дразнящих прикосновений… Он готов был умолять или перехватить инициативу, но желание словно парализовало его тело. Вытянувшись в струнку, вцепившись онемевшими от судороги пальцами в тонкую простынь, граф лежал, запрокинув голову, совершенно обнаженный, и вздрагивал от каждого неумелого прикосновения, то «случайно» задевающего его сосок, то царапающего кожу в районе пупка. «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…» - билось в голове, превращаясь в молитву, в заклинание. Губы пересохли настолько, что их больно было касаться языком. «Пожалуйста, не тяни, умоляю, сделай это…» Чуть подрагивающие пальцы прошлись по внутренней стороне бедра Эдварда, заставив его судорожно вдохнуть. Узкая ладонь со свежими мозолями неуверенно легла на возбужденный член графа, пуская его сердце невообразимым галопом. «Да, да, да, пожалуйста, так…» - в голове только это, все мысли, все желания сосредоточились внизу живота, по лицу струился пот, мокрые волосы прилипли ко лбу, к шее…
Горячие влажные губы легко прошлись по ребрам, на секунду прижались к пупку, еще пара поцелуев ниже и…
- Ааах! – Эдвард не узнал своего голоса, он вообще не помнил, чтобы когда-либо ТАК терял над собой контроль. Но сейчас, чувствуя, как по головке его изнемогающего члена пробежался игривый язычок, граф с трудом сдерживался, чтобы не начать кричать от желания.
- Да….так…прошу…сильнее… - кажется, он произнес это вслух, но сейчас уже не важно, ничего не важно, лишь бы ощутить себя во власти горячего рта, тесных губ, сильных пальцев.
- Уильям…Уильям… - выстанывал Эдвард, не в силах больше совладать с собой…

- Милорд, проснитесь, милорд…
Этот голос – чуть хриплый со сна, раздающийся у самого уха, едва не спровоцировал кульминацию жаркого сна графа. Открыв глаза и с трудом сфокусировав взгляд, Эдвард обнаружил, что лежит в своей кровати, мокрый от испарины, с болезненно пульсирующим от перевозбуждения членом, а рядом стоит всклокоченный Уилл и трясет его за плечи, сверкая в темноте испуганными глазами.
- Что с Вами, Ваша Светлость? Погодите, я зажгу свечу… - в голосе паренька послышалась неподдельная тревога.
- Нет! Не надо свечу… - граф попытался говорить и дышать ровнее. Еще не хватало, чтобы Уилл понял, отчего его хозяин стонал во сне. – Со мной все хорошо. Это просто…дурной сон…
- Дурной сон? – юноша недоверчиво приложил прохладную руку ко лбу графа, затем ему на грудь. – Да Вы вспотели и дрожите! А сердце как бьется! Может быть, Вы заболели?
«Да! Заболел! И помочь мне можешь только ты, маленький прохвост!» - пришлось больно закусить щеку с внутренней стороны, чтобы не сказать это вслух.
- Это был ОЧЕНЬ плохой сон, - как можно убедительнее подтвердил граф. – Даже не знаю, как мне и заснуть теперь…
Вот это было лишним. Эдвард ляпнул последнюю фразу совершенно неосознанно, видимо, испугавшись, что Уилл успокоится и уйдет спать, и отчаянно желая получить от него хотя бы жалость. Но Уильям проникся состоянием своего хозяина не на шутку.
- И все-таки я зажгу свечу, - сказал он решительно. – Надо Вас обтереть и переодеть в сухое. Я сейчас принесу вина, кажется, в кабинете оставалось…
Возблагодарив Господа Бога за вино в кабинете, Эдвард несколькими быстрыми движениями наконец избавил себя от излишнего возбуждения. Он едва успел вытереть следы своего ночного безумства об угол простыни, как Уильям вернулся в спальню со свечой и бокалом темно-красного вина. Увидев юношу - в тонких льняных штанах для сна, которые болтались на выступающих бедренных косточках, в широкой рубашке, сползшей с одного плеча, жмурящегося и зачем-то облизнувшего губы – Эдвард без сил рухнул на подушки, в ужасе понимая, что его сексуальный голод никуда не делся.
- Давайте-ка садитесь, - раскомандовался между тем Уилл, поставив свечу с бокалом на прикроватный столик, и смачивая водой из графина большой прямоугольный плат, которым лорд вытирал лицо после умывания. Разрываясь между предвкушением и страхом выдать свои чувства, Эдвард позволил слуге стянуть с себя влажную рубаху и сел, чуть откинувшись назад, опираясь на кровать прямыми руками. Когда Уильям стал осторожно стирать прохладным влажным куском ткани испарину с груди, живота, поясницы лорда, почти садясь к нему на колени, чтобы дотянуться, Эдвард понял, что пропал. У него не получится казаться равнодушным, он точно не сможет заснуть, пока не получит хоть часть того, чего так красноречиво желает его тело. Уильям сосредоточенно растирал спину и плечи графа, забравшись коленями на постель с другой стороны, а Эд, сжав зубы, старался сидеть неподвижно, не выдавая своего состояния, и лихорадочно придумывал – как сорвать с губ своего мучителя хотя бы один поцелуй.
Тем временем, Уилл закончил обтирания, вручил хозяину чистую рубаху и бокал вина, и стал деловито перестилать постель, периодически забираясь на нее, вставая на четвереньки, чтобы расправить простынь, отчего тонкие ночные штаны обтягивали его зад, давая Эдварду прекрасную возможность рассмотреть его. Осушив залпом бокал, на две трети наполненный холодным вином, граф почувствовал необыкновенную решимость.
«В конце концов, я не собираюсь его насиловать! Я…только поцелую его…в благодарность за заботу обо мне… И пусть как хочет, так это и понимает!»
Рывком натянув на себя рубаху, Эдвард сделал шаг по направлении к кровати, намереваясь схватить Уильяма в объятья, пока есть возможность застать его врасплох, но не успел: слуга сместился к противоположному краю, подтыкая угол простыни под перину, и отошел с легким поклоном.
- Ваша постель, милорд. Надеюсь, сейчас Вы сможете заснуть.
- Сомневаюсь, - буркнул граф, с оскорбленным видом плюхаясь на свежую благоухающую мятой простынь.
Уилл застыл в нерешительности. Почесав в затылке, он неуверенно спросил:
- Вам еще что-нибудь нужно от меня?
- Да, - решился вдруг граф, поняв, что другого шанса не представится. – Ложись со мной рядом.
Увидев, как расширились от удивления и непонимания глаза слуги, Эдвард тут же пожалел о сказанном. Нет, Уилл еще не готов разделить с ним его постель, и он не хочет брать юношу силой, видеть его слезы, последующее отчуждение… «С ума я схожу… Почему мне так нужно его согласие?»
- Я не причиню тебе вред, - твердо произнес граф. – Я просто хочу, чтобы ты полежал со мной рядом, на случай, если меня снова будут мучить кошмары. Но если тебе это так уж противно, то не нужно…
Последняя фраза прозвучала несколько обиженно, хотя Эд понимал, что Уильям не обязан желать ложиться в постель со своим господином. Но, видимо, все несбывшиеся надежды последних дней давали о себе знать. Лорд улегся на спину, закинув руки за голову, демонстративно закрыл глаза и замер с мученическим видом. Через некоторое время он услышал тяжелый вздох, потом осторожные шаги босых ног и звук задуваемой свечи. Граф почувствовал, что у него потеют ладони от волнения – ожидание, сомнение, надежда – все смешалось и обострилось донельзя. Еще мгновение – и постель чуть прогнулась, а затем Уилл улегся рядом с Эдвардом: на бок, к нему спиной, на самый край – но рядом!
- Мне не противно, - очень тихо произнес юноша. – Если Вы не будете…ничего делать, я могу и полежать.
Граф не знал, кому и какие молитвы возносить в благодарность! Очень медленно, словно боясь спугнуть, Эд повернулся лицом к напряженной спине Уильяма, придвинулся почти вплотную, но не касаясь его тела, и положил руку ему на талию.
- Спасибо, - искренне прошептал лорд, не обращая внимания на то, как вздрогнул юноша от его прикосновения. – Спи, до утра осталось не так много времени.
- Сладких снов, - буркнул Уилл в ответ и замер, как пойманная бабочка.
Эдварду показалось, что прошла вечность, прежде чем Уильям расслабился, задышал ровно, затем вытянулся во весь рост, невольно придвинувшись ближе к середине постели, а значит – к графу. Эд чувствовал себя охотником, поймавшим в свои силки диковинную жар-птицу: возбужденно колотилось сердце, слегка дрожали руки. Ни о каком сне не могло идти и речи сейчас – когда его Уилл наконец-то ТАК близко! Проверяя, насколько крепко спит его слуга, лорд второй рукой осторожно убрал с его щеки каштановую прядку, заправил за ухо. Юноша даже не пошевелился, зато графу были теперь хорошо видны очертания его лица, прямой нос, слегка приоткрытые губы…
Невозможно удержаться и не прижать его к себе покрепче! Как можно вытерпеть эту пытку и не припасть к белеющей в вырезе рубахи шее?! Эдвард чувствовал, что возбуждается уже только от этой близости, от тепла и запаха тела лежащего рядом Уилла, от всех этих запретных желаний, так ярко возникающих в его воображении.
«Я делаю себе только хуже! Что я за безмозглый кретин? Не могу взять – но и держаться подальше не получается! Сколько еще я выдержу эту пытку?!»
Почти оглохнув от стука своего сердца, Эд придвинулся к спящему слуге так близко, как только мог. Зарывшись лицом в его волосы, граф блаженно закрыл глаза. Рука, которой он обнимал юношу за талию, затекла от напряжения, но сейчас, удостоверившись, что Уилл спит крепким сном младенца, Эдвард рискнул и погладил сквозь рубаху его плоский живот, наслаждаясь ощущением горячей кожи и крепких мышц. Низ живота графа снова заныл, а его член требовательно уткнулся в поясницу Уильяма. Чуть не плача, Эдвард слегка отодвинулся от сладко и доверчиво спящего слуги и развязал шнурки своих штанов для сна. Ублажая себя рукой – второй раз за ночь, даже в юности у него не было таких безумных ночей! – граф целовал макушку Уилла, задыхаясь от его аромата, стараясь запомнить его получше, представляя, как и что могло бы быть между ними сегодня, прояви он побольше твердости и властности.
Под утро, более или менее удовлетворенный, Эдвард так и уснул, прижав Уильяма к своей груди и уткнувшись лицом в его макушку. Последнее, о чем он подумал перед тем, как провалиться в сон, было: «Надо приказать…чтобы он всегда спал в моей постели…»

- Уильям, мои приказы не обсуждаются! – ледяным тоном проговорил граф, когда слуга в третий раз попытался доказать нелепость новой блажи своего хозяина. Уилл обиженно замолчал и преувеличенно низко поклонился.
- Как угодно Его Сиятельству, - проговорил он ничего не выражающим тоном, хотя по нему было видно, что парень подчиняется с явной неохотой. – Я могу идти?
- Куда это? – граф был уже порядком раздражен от этих бессмысленных споров, и особенно от того, что Уилл так явно не хочет спать с ним в одной постели.
- Эм…Ваше Сиятельство приказали вчера, чтобы я вытряс ковры из его спальни…и нужно еще проветрить одежду…
- Подождут твои ковры! - рявкнул Эдвард, поймав очередной изумленный взгляд юноши. Нет, надо срочно взять себя в руки. Для этого как нельзя лучше подойдет один давно вынашиваемый план…
- Вели Джону приготовить лошадей. Я еду в город, а ты будешь меня сопровождать.
Не выказав больше никаких эмоций, Уилл поклонился и вышел из кабинета.
Небольшой городок – административный центр Южного Йоркшира, связывающий между собой стоящие особняком графства – находился не более чем в трех часах умеренной скачки от замка Шеффилд. Эдвард не часто бывал здесь, предпочитая решать деловые вопросы письменно или приглашая партнеров к себе в замок, а хозяйственными закупками и почтой, естественно, занимались слуги. Но сейчас ему предстояло одно дело, в котором он не привык доверять другим – к тому же, это был отличный повод провести полдня в компании с Уильямом.
- Ваше Сиятельство, Вы желаете, чтобы я подождал здесь? – спросил Уилл, с которого за дорогу слетела вся обида, и сейчас он светился от любопытства и возбуждения, разглядывая новые места, магазины и питейные заведения, мимо которых они проезжали.
- Нет, привяжи лошадей, ты пойдешь со мной, - проговорил граф, пряча улыбку. Ему доставляло огромное удовольствие видеть Уильяма таким взбудораженным и радостным, и он с трудом сдерживался, чтобы не потрепать слугу по волосам, как ребенка, впервые вывезенного на ярмарку.
Дело, из-за которого Эдвард покинул свой замок, было связано с контрабандными поставками некоторых товаров, не одобряемых для ввоза в страну Королем Георгом Вторым. О, граф Шеффилдский был вполне законопослушным гражданином своей страны и подданным своего короля, но если на диковинных индийских травах, китайском шелке и гаванских сигарах можно было сделать лишние сто тысяч фунтов, политика отходила для него на второй план. Эдвард в который уже раз подумал, что стоит обзавестись верным и честным управляющим для своих негласных дел, но нужный человек все еще не находился.
Граф не понимал сам, зачем он пригласил с собой своего слугу – уж его-то он точно не собирался посвящать в тонкости морской торговли. Поразмыслив, Эд пришел к выводу, что не хотел бы оставлять Уильяма одного в столь людном месте, полном искушений для молодого симпатичного парня.
- Подожди меня здесь, - остановил граф Уилла, когда они зашли в местное отделение лондонского королевского банка. Сам Эдвард перекинулся парой слов с управляющим сего заведения и проследовал за ним в отдельный кабинет, где ему предстояло проверить кое-какие бумаги и подписать свои счета, а так же получить сведения о последних торговых операциях своих кораблей в Индийском океане. Последний взгляд на Уилла, слегка оробевшего в непривычной обстановке и притулившегося на краешке скамьи для менее знатных посетителей – и граф скрылся за массивной деревянной дверью.

Настроение молодого повесы графа Овальдского было превосходным! Жизнь вообще прекрасна в двадцать восемь лет, если ты не связан никакими обязательствами, имеешь достаточно средств, чтобы кутить, и провел жаркую ночь с новым любовником. Испытывая некую эйфорию по вышеперечисленным причинам, Гарри даже решился на вылазку в город, чтобы проветрится и заодно снять со своего счета в банке очередные дивиденды от отца. Какого же было его удивление, когда на привязи около банка он увидел вороного жеребца своего старинного приятеля графа Шеффилдского!
«Добрая встреча! Воистину, я сегодня удачлив! Нужно будет затащить Эда в тот новомодный французский ресторан, когда еще представится такая возможность?»
С такими мыслями и предвкушающей улыбкой на лице Гарри вошел в банк, где был встречен кланяющимся помощником управляющего.
- Я видел у входа коня графа Шеффилдского, вероятно, он еще здесь? – спросил Гарри, легким размашистым почерком расписываясь в своих счетах.
- Да, Ваша Светлость, как Вы справедливо заметили, Его Сиятельство граф Шеффилдский прибыл с полчаса назад и находится сейчас в нашем банке. Вон сидит слуга Его Сиятельства, я могу позвать его, если Вы пожелаете.
- Его слуга? – «С каких это пор Эдвард берет на деловые встречи слуг? Решил, что его великолепную персону следует охранять?» - съязвил про себя Гарри и повернулся в сторону юноши, на которого указывал помощник управляющего.
«Ах, мой Бог, что это за прелесть?» - мысленно всплеснул руками граф при виде милого молодого человека, смущенно сидящего на краешке широкой деревянной скамьи. Юноша явно чувствовал себя не в своей тарелке, кусал нижнюю губу, немного затравленно озирался по сторонам и не знал, куда себя деть.
- Да, пожалуй, я пожелаю, - чуть растягивая слова, с тонкой улыбкой произнес Гарри, не сводя глаз с заинтересовавшего его объекта.
Выслушав помощника управляющего, юноша немного испуганно вскочил, поправил свою простую суконную курточку, пригладил волосы, и несмело подошел к незнакомому молодому лорду.
- Ваше Сиятельство, - молодой человек вполне изысканно поклонился и выжидающе посмотрел прямо в глаза графу.
«А он смел! Для простого конюшего – даже слишком. Или это не совсем обычный слуга? Ах, Эдвард, какие секреты у тебя появились от своего старого друга, а?» - подумал Гарри, с любопытством оглядывая парня и невольно восхищаясь его фигурой, привлекательным лицом и прямым взглядом глубоких карих глаз.
- Так ты, значит, в услужении у графа Шеффилдского? – Гарри старался говорить приветливо, чтобы не испугать молодого прелестника еще больше. – Мы с ним старинные приятели, видишь ли, но в свой последний приезд в Шеффилд я не припомню у Эда таких очаровательных слуг. Давно ты у него служишь?
Юноша мило покраснел от комплимента и потупил взор, поспешив ответить.
- Чуть больше месяца, Ваше Сиятельство. Я заменил в покоях господина своего деда, когда он занемог.
- Так ты внук Джейкоба?! – удивленно воскликнул Гарри. – А что случилось со стариком? Бог мой, а я ничего и не знал…
- Его разбил паралич, мой лорд, Его Сиятельство граф отпустил его в деревню, - парень был явно тронут и удивлен таким искренним интересом Гарри к судьбе своего деда. Граф сочувственно покачал головой.
- Бедняга Джейкоб… Я знал его еще ребенком, одно время он был нам с Эдом вроде няньки…
Гарри чувствовал, как его охватывает все возрастающий интерес: почему это Эдвард ничего не сообщил ему ни о болезни Джейкоба, ни о своем новом слуге? Ведь нужно быть слепым, чтобы не разглядеть, как мил этот юноша. Эд, конечно, не любитель проводить приятно время со слугами, но такой прелестный мальчик не мог оставить его равнодушным! Или как раз в этом-то все и дело? «Сегодня меня будут интересовать исключительно брюнеты, желательно, высокие, моложе тридцати лет…» - вспомнил вдруг граф ту странную записку, полученную от Эда несколько дней назад. Губы сами собой сложились в понимающую улыбку.
- Так значит, ты прислуживаешь графу в его покоях, - протянул он довольно интимным тоном. – И что, твой господин ласков с тобой?
Парень вспыхнул, как пучок соломы, поднесенный к огню, казалось, у него покраснела
даже шея. Опустив взгляд и сжав губы, он тихо ответил, с явной неохотой.
- Я не жалуюсь. Мой господин добр ко мне.
Гарри искренне наслаждался своей догадливостью и неловкостью парня. Видно, у них это недавно, раз Эд скрытничает и затворился в своем замке, а этот милашка так смущается. «Интересно, какие планы у Эда на этого паренька после того, как он наскучит Его Сиятельству?», смакуя столь заманчивую мысль, Гарри приподнял двумя пальцами лицо парня за подбородок, промурлыкав:
- Еще бы ты жаловался…
Резкий звук тяжелой захлопнувшейся двери мгновенно нарушил идиллию. Стоящий ни жив ни мертв, юноша вздрогнул, а Гарри удивленно повернул голову на источник шума.
- О, Эдвард! Рад тебя видеть! А я успел познакомиться с твоим новым слугой, - радостно обнял Гарри подошедшего графа Шеффилдского, нарочно не обращая внимания на его мрачный вид. – Дорогой мой, это бессовестно с твоей стороны, прятать от меня такое сокровище, - продолжал Гарри, понизив голос, под руку отводя Эда подальше от чужих ушей.
- Я тоже рад тебя видеть, Гарри, - процедил Эдвард ледяным тоном, гневно сверкая глазами в сторону ни в чем не повинного юноши. – Какого черта ты лапаешь моих слуг?!
«Боже мой, да он ревнует!» - зеленые глаза молодого графа Освальдского расширились от удивления, а затем заискрились лукавством. Увидеть Эдварда – неприступного, холодного, всегда с пренебрежением произносящего слово «любовь» - сгорающим от ревности, – разве можно пройти мимо такого развлечения!
- Ах, прости, я не знал, что у тебя на него монополия, - невинным тоном ответил Гарри. – Но он так невозможно мил! Отличный выбор, мой друг!
Эдвард слегка покраснел и еще больше насупился.
- Ты все не так понял. Уильям – мой слуга, и внук Джейкоба, между прочим. Он только мой слуга, не более.
Эд и сам, вероятно, не заметил, с какой тоской и безысходностью в голосе произнес последнюю фразу. Гарри понял, что совершенно запутался в этой истории.
- О! Мне кажется, ты должен мне все рассказать. Ты не хочешь пригласить меня на обед в замок?
- Нет! Гарри, мне совершенно нечего тебе рассказывать, и, по правде говоря, у меня сегодня масса дел…
- Вот и отлично! Решено, я еду с вами, - граф Освальдский ободряюще похлопал друга по плечу и сделал знак Уильяму.
- Милейший, приготовь наших лошадей, мы возвращаемся домой! – тоном, не допускающим возражений приказал Гарри маявшемуся неподалеку слуге.
Эдварду осталось лишь со страдальческим видом последовать за своим закадычным другом к выходу из банка…

@темы: В процессе, Макси, Romance, NC-17, Слэш

---

"Искушение" Глава 3.

[Youku Toshiku]

Название – Искушение
Автор - Youku_Toshiku
Бета: Sideways
Фэндом – ориджинал
Пейринг – Эдвард/Уильям - основной
Жанр – слэш, романс.
Рейтинг – NC-17
Размещение - спросите разрешения, не забудьте шапку и дайте ссылку на комменты
Состояние - в процессе
Саммари – Двоих мужчин тянет друг к другу с первой же встречи. Но имеют ли они право на счастье, если один из них – сиятельный лорд, а второй – простой слуга…
Предупреждение - Место действия – реальный мир, Англия, 18 век. Автор покорнейше просит не обращать внимания на исторические неточности, ибо акцент в этом рассказе ставится не на историческую достоверность, а на более приятные вещи

Главные герои:


Глава 1: www.diary.ru/~bibliotekaoriginalov/p108731381.h...
Глава 2: www.diary.ru/~bibliotekaoriginalov/p108731993.h...

Глава 3.

Поселить Уильяма у себя было очень плохой идеей – граф понял это уже следующей ночью. После непродолжительных споров, во время которых Эдвард пытался быть холодным и бесстрастным, а Уилл горячился и упрямился, простую деревянную кровать последнего поставили не у противоположной стены, а рядом с кроватью господина, так, что они почти касались изголовьями.
- Я хочу, чтобы ты всегда был у меня под рукой! – безапелляционно заявил Эдвард, и нисколько при этом не лукавил. Правда, знать истинную причину такого желания своего господина Уиллу пока не полагалось. – Ты же не хочешь, чтобы я швырял чем попало, чтобы тебя разбудить, если мне понадобится…скажем…стакан воды?
Не обращая внимания на ворчание слуги себе под нос: «Спать надо ночами, а не воду хлестать», Эд был горд свей маленькой победой…пока не наступила их первая совместная ночь.
Пожелав хозяину приятных сновидений, Уилл заснул сразу, как только его голова коснулась подушки. Эдвард полежал какое-то время, раздумывая, как он перегружает «бедного мальчика» работой, затем еще полчаса боролся с желанием зажечь свечу, чтобы рассмотреть, как выглядит спящий Уильям, потом придумывал, что бы такого пожелать, ради чего можно было разбудить своего слугу, сладко посапывающего, в то время как его господин мучается бессонницей… Отчаявшись спокойно заснуть, граф принялся обдумывать план действий по завоеванию ничего не подозревающего Уильяма Грэмма.
Первым делом нужно было выяснить, как юноша относится к простым человеческим радостям в виде физической близости…особенно с мужчинами. То, что он не был девственником – в свои двадцать два года, воспитываясь в деревне – не оставляло сомнений. Но и ловеласом он так же не был, как граф успел заметить сам и выспросить у вездесущей Бетти.
Второй и немаловажной задачей Эдвард считал необходимость подружиться с Уиллом – конечно, не нарушая субординации, но все же: приучить парня к себе, показать себя с лучшей стороны, вызвать симпатию… Эд удрученно вздохнул, посетовав в уме: «Еще немного, и я решу ухаживать за ним! Где это видано, черт возьми, чтобы хозяин так много думал, прежде чем затащить в постель обычного слугу?!» Но он мог сколько угодно возмущаться, это никак не отменяло данного самому себе обещания: Уилл ляжет с ним в кровать по доброй воле – или никак.
Третьим вопросом, который стоило решить, был Джейкоб. У старика отнялись ноги, и о его возвращении на службу можно было забыть. Как хороший хозяин, Эд разрешил ему остаться в замке и предоставил содержание – за все его прежние заслуги, но сейчас начал серьезно подумывать о том, чтобы отправить старого слугу домой – в деревню, под присмотр дочери и младших внуков. Графу было очень стыдно признаться даже самому себе, но он знал, что почувствует себя свободнее в отношениях с Уиллом, если в замке не будет его деда. «Значит, решено, завтра же поговорю с Джейкобом о переезде… Надеюсь, Уильям правильно меня поймет» - решил Эд, стараясь больше не думать об этом.
Составленный таким образом подробный план подействовал на Эдварда успокаивающе. Повернувшись на бок, лицом в сторону кровати своего слуги, граф начал было уже придумывать ему наказание за невыполненную накануне работу, и незаметно заснул.

- Как спалось Вашему Сиятельству?
Абсолютно не выспавшийся хмурый граф сидел на краю кровати, глядя на протянутый халат, и еще больше мрачнел от того, каким безобразно свежим и бодрым был голос Уилла.
- Ммм… - неопределенное мычание и движение плечом должно было, по-видимому, означать: «Вполне сносно». – А как спалось тебе на новом месте?
- О, прекрасно! Ваше Сиятельство так тихо спит, в отличие от моего деда, что я сегодня впервые по-настоящему выспался, за все время пребывания в замке.
- Кстати, о Джейкобе… - Эдвард немного нервничал и никак не мог попасть левой рукой в рукав халата, раздражаясь еще больше. – Я решил отправить его к вам в деревню – к твоей матери. За ним нужен полноценный уход, а кто сможет лучше ухаживать за больным стариком кроме родной дочери?
Ему показалось, или Уилл слегка напрягся? Справившись, наконец, с халатом, Эд повернулся к слуге, сразу заметив, что он выглядит чуть бледнее, чем обычно.
- Ты не одобряешь мое решение? – спросил граф как можно мягче.
Уильям опустил взгляд в пол и заложил руки за спину – как делал всегда, когда нервничал или пытался скрыть раздражение.
- Нет, что Вы, Ваше Сиятельство очень добры к деду…к нашей семье. Ему действительно будет лучше там…дома.
Эдвард не мог понять, что творилось сейчас в душе Уилла. Почему он так странно воспринял новость об отъезде деда? Может быть, он переживает, что останется в замке без его поддержки и советов?
- Ты будешь скучать по нему? – черт возьми, руки так и тянутся, чтобы обнять юношу
и притянуть к себе, погладить по голове, утешить…
Уильям резко поднял голову и воззрился на графа с взволнованным видом.
- Но разве Вы… Так, значит, мне не надо уезжать с ним? Вы оставляете меня в замке?
Эдвард немного опешил. Неужели милому мальчику так не хочется его покидать?
- Конечно, оставляю, - улыбаясь, ответил он. – А кто, по-твоему, будет мне прислуживать?
Радость на лице юноши компенсировала и ночные метания, и утреннее раздражение графа. Уилл порозовел от волнения, зачем-то пригладил волосы и поправил воротник у рубашки, его глаза блестели, а улыбка расползалась от уха до уха.
- Ваше Сиятельство…Вы так добры! Благодарю вас! Я…я буду стараться услужить вам так, чтобы вы были мной довольны, - лепетал юноша, чьи искренние заверения лились бальзамом на сердце графа.
Умываясь, как всегда, недостаточно подогретой водой, Эдвард думал о том, как прекрасно начался этот день!

После завтрака граф сообщил Джейкобу о своем решении. Он чувствовал себя ужасно неловко, ему самому казалось, что он выгоняет старика из замка, в котором тот провел более полувека, что он избавляется от него, как от помехи. Но Джейкоб был так тронут и благодарен, его лицо сияло такой неподдельной радостью, что Эдвард успокоился. Было решено, что сегодня Джон съездит в деревню предупредить семью Грэмм, а завтра с утра Джейкоб отправится домой.
Теперь следовало заняться остальными пунктами своего плана. Такие простые на первый взгляд, на самом деле они ставили графа в тупик. Уильям был для него загадкой, Эдвард действительно не знал, с какого бока к нему подойти. К тому же совмещать ухаживание с обязанностями строгого господина казалось Эду практически невозможным. Раздумывая о сложности положения, в которое он сам себя поставил, граф спустился в холл замка. Как оказалось, он это сделал как раз вовремя, чтобы увидеть, как Уилл, прислонившись к стене, с улыбкой слушает щебетание розовощекой горничной, которая с каждым новым предложением старается оказаться все ближе и ближе к симпатичному парню. Несмотря на то, что Уилл играл в этой сцене явно пассивную роль, Эдвард почувствовал, как в венах забурлила кровь от бешенства.
- Уильям! – рявкнул он так, что оба молодых человека отскочили друг от друга на добрые полметра. – Должен ли я понимать твой праздный вид так, что ты уже выполнил ВСЕ мои поручения, и теперь дожидаешься следующих?
Уилл побледнел и скорчил страдальческую мину, между тем как стоящая рядом с ним девушка попыталась слиться со стеной, в надежде, что господин не заметит ее присутствия. Но оставлять без внимания ее настойчивые посягательства на ЕГО собственность граф больше не собирался.
- Элизабет, завтра Джейкоб возвращается в деревню к родственникам. Собирайся, ты отправляешься с ним. Старику нужна сиделка, а его дочери не помешает помощница по хозяйству.
Вид ошеломленного лица горничной доставил Эдварду немалое удовольствия. Не дожидаясь, пока она сообразит пробормотать положенные слова благодарности, граф повернулся к выходу из замка, сделав Уильяму знак следовать за ним.
- Ваше Сиятельство, Лиззи всего лишь рассказывала мне о письме, полученном сегодня утром от ее матери. Ее мать…она в каком-то смысле дружит с моей матерью, и…
- Поэтому ты отложил все свои дела, чтобы услышать новости из родного дома? – с готовностью подхватил Эдвард, стараясь говорить не слишком язвительно.
- Именно! То есть, я хотел сказать, что я как раз спешил по одному из ваших дел, а тут Лиззи остановила меня, чтобы сообщить о письме, и Вы нас увидели… Мой лорд, это жестоко – отправлять бедняжку в деревню из-за меня…
Граф остановился как вкопанный, ощутив, как заколотилось сердце. Неужели Уилл понял истинную причину «ссылки» Лиззи? Неужели он заметил, разгадал…неужели он знает?! Медленно повернувшись к слуге, Эдвард внимательно вгляделся в его лицо. Раскаяние, очаровательное выражение вины, умоляющие глаза… Нет, ничто в лице Уилла не говорило о том, что он догадывается о чувствах своего господина. Эд осторожно перевел дух и ответил, стараясь, чтобы его голос звучал твердо и беспрекословно.
- Уильям, мои решения не подлежат обсуждению. К тому же, я сослужил добрую службу твоей семье, направив им в помощь молодую и расторопную служанку. Где твоя благодарность? И я больше не хочу слышать об этой девушке! Давай лучше поговорим о твоем наказании за праздность.
Странный звук заставил графа прервать свою вдохновенную речь и обернуться. За разговорами он не придал значения тому, что они уже пришли в конюшню, и теперь с удивлением взирал на бледного как полотно Уилла, вжавшегося в стену с выражением ужаса на лице.
- Что такое? – спросил он, лихорадочно припоминая, какая его фраза могла так подействовать на бедного парня.
- Вы хотите…наказать меня…здесь? – Уилл чуть ли не заикался от неподдельного страха. – Милорд желает…выпороть меня?
Эдвард нахмурился и подошел к юноше, которого трясло от напряжения.
- Не могу сказать, что я совсем не думал об этом, - попытался пошутить он, но увидев, что парень принимает его слова за чистую монету и вот-вот рухнет на колени, лорд замолчал и взял Уильяма за плечи. – Нет, я не собирался тебя пороть. Ты хороший слуга, и твой проступок не настолько велик. По правде говоря, я не часто прибегаю к подобной форме наказания…хотя иногда приходится. Но почему ты так этого боишься? Не могу поверить, что такого непоседливого мальчугана никогда не пороли в детстве.
Ульяму все еще было не по себе, и граф решился притянуть его к своей груди. Он так мечтал об этой близости, о том, как будет ощущать дыхание Уилла на своей шее, гладить его по волосам и плечам, вдыхать его запах, целовать… Но сейчас был не тот случай, и хотя Эдвард не мог не наслаждаться прикосновениями, он тревожился за своего слугу, и хотел его успокоить, не более. Уильям доверчиво прижался к груди господина, так что Эд мог слышать, как сильно колотится сердце юноши. Несколько раз глубоко вздохнув, Уилл глухо произнес:
- Меня выпороли один раз…отчим…был не трезв и… Мне было пять лет. Он запорол меня до… Я чуть не умер, меня еле выходили. С тех пор я никому не давал себя бить. Но если мой господин пожелает…
Эдвард непроизвольно сильнее прижал парня к себе, обнимая за плечи. Его колотило от бессильной ярости, а в голове всплывали картины страшной кровавой мести тому неведомому пьянчуге-крестьянину, который чуть не убил ребенка в пьяном угаре. На самом деле он знал, что такие случаи не редкость в крестьянских семьях, но ведь сейчас шла речь о Уилле – о его Уилле!
- Я никогда не буду тебя бить. Я обещаю. Ты можешь не бояться, - Эдвард гладил юношу по голове, отстраненно отмечая, что его волосы действительно оказались такими мягкими, как он и предполагал. Уильям постепенно расслабился, перестал дрожать, его дыхание выровнялось. Эд понимал, что должен отпустить парня и продолжить вести себя, как справедливый, но строгий хозяин, но, Боже правый! – как же сложно было прекратить эти долгожданные объятия!
Он все же разжал руки и отступил на шаг. Смущенный Уильям выглядел так мило, что граф мысленно застонал и спрятал руки за спину.
- Простите меня, милорд…мне так стыдно за это…за то, что я… - парень пытался подобрать слова, ему был так неловко, что он был готов провалиться сквозь землю. Продолжая играть неожиданную для себя роль благодетеля, Эдвард решил прийти ему на выручку.
- Ничего, давай забудем об этом. Но я рад, что ты мне рассказал. Чем больше господин знает о своем слуге, тем легче живется обоим. А пока что, вот твое наказание: так как Джон сегодня весь день в разъездах – до твоей деревни и обратно, тебе придется выполнить его работу: почистишь лошадей, приберешь в стойлах. И советую поторопиться, а то можешь остаться без ужина.
Графу очень хотелось остаться, чтобы понаблюдать за работой Уилла – ему доставляло неописуемое наслаждение смотреть на своего слугу, занятого каким-либо делом, но он не мог себе этого позволить и с сожалением покинул пропахшую навозом конюшню. Воспоминания о восхитительных минутах, когда он мог обнимать стройное мускулистое тело юноши, прижимать к себе, ощущать шелковистую мягкость его волос, слышать его дыхание, преследовали Эдварда весь день. Он был рассеян в делах, часто задумывался, глядя в одну точку с тонкой улыбкой на лице, по нескольку раз перечитывал один и тот же документ, чтобы понять его смысл, но вместо положенного раздражения испытывал неуместные радость и предвкушение. Ждать исполнения своих желаний стало еще труднее, но и награда, ожидающая графа, казалась теперь еще слаще.
Уилл явился перед ужином хмурый, шатаясь от усталости. Несмотря на то, что он ополоснулся на конюшне, от него все еще разило конским навозом и потом. Эдвард нахмурился, представив, как этот запах пропитает все его покои.
- Спустись в кухню и прикажи Робу и Грегу натаскать горячей воды для ванны, - приказал он Уильяму. У того хватило сил только чтобы кивнуть и, еле волоча ноги, покинуть господские апартаменты.
Когда ванна была готова, Уилл привычно подошел к хозяину, протягивая руки к его домашнему камзолу.
- Нет, сегодня ванну будешь принимать ты, - пряча усмешку, проговорил граф. Уильям воззрился на него, как на безумного. – Ведь ты же спишь в одной со мной спальне, ты не забыл? – объяснил Эд. – А я не хочу, засыпая, представлять, что моя кровать стоит посередине конюшни.
Парень еще несколько секунд смотрел на своего господина, очевидно, силясь понять – не шутит ли он, но затем пожал плечами и, морщась от боли в мышцах, стянул с себя рубаху.
Эдварду пришлось ухватиться за край стола, рядом с которым он стоял. Он впервые мог видеть Уильяма обнаженным, и вид гладких мышц, ровной бледно-розовой кожи, двух крошечных темных сосков и полоски черных курчавых волос, спускающейся от пупка под линию штанов, вызвал у графа головокружение и учащение дыхания. Парень был отлично сложен, хотя, для своего роста мог даже считаться худощавым, но Эдварду нравилась в нем некоторая изящность, которая заставляла Уилла выглядеть моложе своих лет.
- Ваша Светлость…эээ…не могли бы Вы… - запинаясь и мило краснея, проговорил Уильям. Задумавшийся граф очнулся, как раз чтобы увидеть, как парень нерешительно теребит завязки на штанах.
«Помочь?!» - чуть не воскликнул совсем потерявший голову Эдвард, сделав шаг по направлению к слуге.
- Э…может, Вы отвернетесь? – выдавил, наконец, Уилл, вопросительно глядя на господина.
- Ах, конечно, прости. Я задумался…о своем, - чуть не плача, граф отвернулся спиной к парню, ругая себя за глупость и нерешительность.
Тихий плеск воды и блаженный стон подсказали Эдварду, что он уже может смотреть. Уильям возлежал в ванне, положив на бортики расслабленные руки и откинув назад голову, так точно копируя своего господина, что графу захотелось расхохотаться. Но вместо этого он подошел к шкафчику с маслами и мылом, выбрал нужный флакон, и вылил несколько капель в горячую воду. Комната тот час наполнилась стойким запахом мяты.
- Это должно помочь, - невозмутимо проговорил Эд, убирая флакон и усаживаясь в кресло напротив ванны.
- Ммм…хорошо быть графом… - протянул Уильям, блаженно закрывая глаза и облизывая губы.
«Быть графским любовником ничуть не хуже!» - уже почти вылетело из уст Эдварда, но он в последний момент прикусил язык. Но, представив на секунду, как они вдвоем сидят в этой ванне – обнаженные, касаясь друг друга, как Уилл доверчиво тянется к нему за поцелуем и стонет, когда руки господина ласкают его под водой…граф положил ногу на ногу, надеясь, что Уильяму не вздумается пялиться на его пах.
- Да, не жалуюсь, - ответил он рассеянно, решая – стоит или не стоит сейчас заводить крайне важный для него разговор.
- Кстати, на счет Лиззи, - все же решился Эд. – Вы были любовниками?
До этого он придумывал какое-то более мягкое начало разговора – издалека и ненавязчиво, но сейчас было слишком трудно собраться с мыслями. Уилл замер и медленно покраснел. Правда, его глаза выражали лишь неподдельное удивление и даже веселье.
- Нет, с чего Вы взяли? Лиззи конечно симпатичная, но… - граф приподнял бровь, ожидая продолжения и наблюдая, как краска заливает уши слуги. – Она не в моем вкусе, - признался Уилл наконец.
Эдвард кивнул, словно соглашаясь, и продолжил допрос.
- А бедняжка, кажется, влюблена в тебя, ты не замечал? Но это неудивительно – ты симпатичный и добрый малый, девушкам положено влюбляться в таких… Но все же – у тебя кто-то есть? Может быть, в деревне?
- Нет, милорд, у меня никого нет, - ответил парень, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
Сердце графа забилось чуть быстрее – от радости, что у него нет соперников, и от того, что приближались самые главные вопросы.
- Но ведь ты наверняка не девственник – в таком-то возрасте? У тебя была близость с кем-то, верно?
- Д-да, была…мой лорд, - голос у Уилла становился все тише и неувереннее, словно он ожидал какой-то подвох.
- С женщинами или с мужчинами? – Эдвард приложил все усилия, чтобы вопрос прозвучал непринужденно, без всякого скрытого подтекста. На самом же деле, все его существо замерло в ожидании ответа, казалось, он даже дышать перестал.
Уильям потупил взор в воду перед собой, сжав губы и полыхая красными от смущения ушами. Сделав глубокий вдох, он покорно ответил:
- С женщинами, милорд. Я…знаю, что некоторые господа…что иногда мужчины тоже могут…мне говорили, что с моей внешностью я могу попасть в такое положение…
Он вдруг поднял на господина взгляд, полный муки и неверия.
- Вы затем отослали деда, да? И Ваша доброта, и эта ванна… - Эдварду показалось, что в глазах юноши мелькнуло разочарование и боль, и сердце графа болезненно сжалось. Тем временем Уилл уже опустил глаза и делано безразличным тоном произнес: - Если господин прикажет, я лягу с ним.
Сердце подскочило и ухнуло куда-то в пятки. Вот сейчас! Сейчас – стоит только ответить: «Да. Я прикажу» - и это тело окажется под ним: горячее, дрожащее от его ласк, выгибающееся навстречу его рукам, бьющееся в волнах наслаждения… Нужно только сказать: «Да!» - и не замечать разочарования и, может быть, даже ненависти в карих глазах. Брать то, что тебе принадлежит – разве не в этом преимущество господина?! А Уилл поймет, он привыкнет, ему понравится – со временем!
- Нет. Я не буду тебя принуждать, если тебе это неприятно, – услышал Эдвард свой голос. – Мужчины или женщины – я привык, что мне отдаются по доброй воле.
После сильного напряжения тело казалось противно слабым. Эд почувствовал себя вдруг неимоверно усталым и жалким. Наверное, он во всем неправ, и не нужно было вообще оставлять подле себя этого мальчика, если не хватает духу просто воспользоваться им, и нужно было с пользой провести время у Гарри, чтобы обуздать хотя бы плоть, и вообще, надо поскорее жениться, чтобы ночи больше не были одинокими…
- Спасибо Вам, Ваша Светлость, - чуть дрожащий голос, полный благодарности и благоговения, отвлек лорда от мрачных мыслей. Сейчас глаза Уилла лучились таким восхищением, почти любовью, что Эдвард не мог оторвать от них взгляд. – Я никогда не забуду Вашей доброты. Вы самый лучший господин в Англии!
Где-то под сердцем словно заурчал довольный мягкий кот. Эд вздохнул полной грудью, ощутив, как в него возвращается жажда жизни.
- Давай-ка, выбирайся из ванны и позаботься об ужине. И не болтай о том, как я тебя балую, а то слуги совсем перестанут меня бояться, - граф намеренно закончил на шутливой ноте, чтобы показать, что серьезные разговоры закончились, и в их с Уиллом отношениях ничего не изменилось…как ни жалко ему было это признать.

Эта ночь пахла мятой. Граф снова лежал без сна, мысленно вознося благодарности луне за то, что сегодня она так ярко светит, и он может без всякой свечи видеть умиротворенное лицо спящего Уилла. Юноша чуть приоткрыл во сне пухлые губы, длинные ресницы красиво обрамляли закрытые веки, а в вырезе сбившейся рубашки виднелось бледное плечо. Эдварду так нестерпимо хотелось прикоснуться к нему, что он не выдержал, свесил с кровати руку и захватил пальцами мягкую прядь волос, свободно рассыпавшихся по подушке. В груди потеплело и сладко заныло. Нет, он не сможет совсем отказаться от этого дивного создания. Ему не важно, как называется то чувство, которое владеет его сердцем, но граф понимал, что не обретет душевный покой, пока не завладеет этим прекрасным телом, не заставит эти губы просить его поцелуи, эти глаза - смотреть на него с любовью…
«Ты будешь моим, даже если мне придется ухаживать за тобой, как за дочкой короля…» - думал Эдвард, засыпая, сжимая пальцами мятную каштановую прядь.

@темы: В процессе, Макси, Romance, NC-17, Слэш

---

"Искушение" Глава 2.

[Youku Toshiku]

Название – Искушение
Автор - Youku_Toshiku
Бета: Sideways
Фэндом – ориджинал
Пейринг – Эдвард/Уильям - основной
Жанр – слэш, романс.
Рейтинг – NC-17
Размещение - спросите разрешения, не забудьте шапку и дайте ссылку на комменты
Состояние - в процессе
Саммари – Двоих мужчин тянет друг к другу с первой же встречи. Но имеют ли они право на счастье, если один из них – сиятельный лорд, а второй – простой слуга…
Предупреждение - Место действия – реальный мир, Англия, 18 век. Автор покорнейше просит не обращать внимания на исторические неточности, ибо акцент в этом рассказе ставится не на историческую достоверность, а на более приятные вещи

Главные герои:


Глава 1: www.diary.ru/~bibliotekaoriginalov/p108731381.h...

Глава 2.

- Здесь накрест, Уильям. Нет…нет, не так. Да нет же! – граф раздраженно оттолкнул руки слуги, чтобы в пятый раз показать, как завязывать по новому модный галстук.
- Ох… Ваше Сиятельство! Да ни в жизнь я этого не сумею! – с отчаянием в голосе всплеснул руками Уилл. И тут же сник под угрожающим взглядом графа.
- Твоя речь, Уильям. Скажи то же самое на нормальном человеческом языке.
- Мне никогда не научиться завязывать этот чер…прекрасный галстук так же…ммм… так же, как…эээ… так же изысканно, как Вы, Ваше Сиятельство! – Уилл с явным облегчением поклонился графу.
- А придется, - Эдвард с трудом скрыл торжествующие нотки в своем голосе, тут же испытав некое подобие вины. «Я совершенно зря чувствую себя виноватым! Я оказываю мальчишке услугу, обучая его хорошим манерам. Мало ли, как сложится жизнь, возможно, в дальнейшем он сможет получить хорошее место при каком-нибудь влиятельном господине…» - мысль о том, что Уилл будет прислуживать в спальне кого-то другого, раздевать его, делать массаж, и вполне возможно, выполнять еще какие-нибудь обязанности, неожиданно привела графа в бешенство.
- Ты долго будешь бездельничать?! Подойди и завяжи уже на мне этот трек…этот новый галстук! – рявкнул он на расслабившегося слугу.
На самом деле, граф прекрасно понимал, что придирается к Уиллу еще и потому, что завязывание галстука - это отличный повод почувствовать юношу совсем близко, так, что их тела почти касались друг друга… Сосредоточенный взгляд Уилла был направлен на злополучный кусок ткани, и Эдвард мог беспрепятственно любоваться склоненной макушкой, вдыхать неповторимый аромат слегка растрепанных волос, замирать от наслаждения, ощущая, как неумелые пальцы слуги то и дело касаются обнаженной шеи своего господина…
- Милорд желает отобедать сегодня в замке? – процедил Уилл сквозь зубы, борясь с особо трудным узлом.
- Отобедать – да, и будь готов прислуживать мне по всей форме, - почти промурлыкал Эдвард, слегка отклоняя голову влево, чтобы юноше было удобнее. – А вот ужинать я буду в другом месте. И вернусь, скорее всего, только завтра к вечеру или через пару дней.
- Хм…едете в гости? – Уилл иногда начинал веси себя с хозяином совершенно по-приятельски, и Эдварду все труднее становилось с этим бороться, потому что ему и самому нравилось такое отношение к себе молодого Грэмма, как и отсутствие в нем излишнего подобострастия, наличие своеобразного остроумия. Но – увы – позволять Уиллу слишком вольничать с собой не следовало, и поэтому граф нахмурился, придавая своим глазам холодное выражение.
- Ты уверен, что тебя это касается? – надменно вопросил он зарвавшегося слугу, который почти закончил с галстуком. Уилл пожал плечами, демонстрируя полное отсутствие страха перед напускной строгостью графа, но уже через минуту бросил на господина быстрый взгляд.
- А мне придется сопровождать Вас, небось? – спросил он подозрительно.
Ах, вот в чем дело! «Решил, что если хозяина не будет в замке какое-то время, то тебе можно будет предаваться безделью?»
- Думаю, что я справлюсь там без тебя. К тому же, у тебя накопилось слишком много дел, как раз и переделаешь их все к моему возвращению, - невозмутимо ответил граф, наслаждаясь растерянностью, появившейся на лице Уилла. Парень как раз закончил возиться с галстуком, и получилось у него, наконец-то, весьма сносно, но теперь свалившаяся на него новость заставила юношу забыть о своем успехе и воззриться на господина, ожидая объяснений.
- Это какие-такие дела у меня накопились? – спросил Уилл, видимо, с трудом удерживаясь, чтобы не упереть руки в бока по деревенской привычке.
Эдвард внутренне застонал: лицо Уильяма, с легким румянцем на щеках, с глазами, метающими молнии от негодования, и приоткрытыми от удивления губами – так близко! Взять бы сейчас его за подбородок, припасть к этому манящему рту и целовать, целовать, целовать, пока Уилл не запросит большего, а потом…
- Мой лорд? С Вами все в порядке? У Вас ТАКОЙ взгляд… - Уильям отступил на шаг, выражая всем своим видом неподдельную озабоченность.
Резко отвернувшись, Эдвард решительно направился к большому деревянному шкафу с его вещами – куда угодно, лишь бы выиграть время, чтобы совладать с собой.
- А вот и твои накопившиеся дела, - указал граф на ворох одежды. – Перебери все костюмы, перетряхни, проветри, посмотри, не нуждаются ли некоторые вещи в починке или глажке… То же самое с обувью, – Эдвард откинул тяжелую крышку с внушительного сундука в углу комнаты, чувствуя себя инквизитором. Но отступать было поздно.
- Я надеюсь, так же, что у тебя хватит времени привести в порядок мои покои – и удели самое пристальное внимание спальне. Я стал хуже спать, наверное, нужно вытрясти и проветрить балдахин над кроватью и мою перину. И конечно, ковры. В общем, не думаю, что у тебя будет время скучать в мое отсутствие.
На Уильяма было жалко смотреть. Ссутулившись и заложив руки за спину, он угрюмо смотрел в пол. Эдвард почувствовал, что перегнул палку, ему нестерпимо захотелось подойти и обнять расстроенного юношу, прижать к своей груди, утешить… Чертов Джейкоб, сам того не понимая, подложил ему такую свинью! Не удивительно, что Эдвард ведет себя неразумно, как настоящий деспот-самодур, а что ему остается делать, если он сгорает от желания к этому соблазнительному юноше, теряет голову от страсти, а потом злится на самого себя, срывая эту злобу все на том же Уилле?! «К Гарри, как можно скорее к Гарри. Надеюсь, он получил мою записку. Может быть, надо было ехать сразу после завтрака?»

Уилл дулся на графа почти до самого обеда. Эдвард, испытывая муки совести, старался не обращать внимания на некоторые дерзкие выходки или промахи своего слуги, и юноша немного оттаял. Хотя, собирая вещи графа в дорожный саквояж, Уильям все же не выдержал:
- И что я Вам такого сделал?! Вроде бы служу верой и правдой, стараюсь угодить… Дед, между прочим, нахвалиться на Вас не мог, все повторял, что другого такого господина поискать – как Вы со слугами понятливо обращаетесь… Выходит, это только мне такая немилость?
«Твоего деда мне не хотелось каждые пять минут уложить на спину», - так и просилось с языка, но граф только тяжело вздохнул и отложил вчерашнее деловое письмо, которое совершенно бездумно просматривал последние полчаса, исподтишка наблюдая за своим слугой.
- Уильям, прекрати ныть! Если бы я был таким жестким, каким ты меня расписываешь, я бы уже отправил тебя на конюшню – чтобы тебя там хорошенько выпороли за неподобающее поведение.
Уилл вскинул на графа испуганный взгляд, и Эдвард закатил глаза.
- Да не собираюсь я тебя пороть, помилуй Бог! Подойди… - граф не успел придумать, зачем позвал своего слугу, это вышло совершенно непроизвольно, и теперь Уилл стоял на расстоянии вытянутой руки от Его Сиятельства, являя собой воплощение смиренного ожидания и готовности выполнить любой приказ своего господина… У Эдварда засосало под ложечкой.
- Эм… разотри мне шею, что-то тянет вот здесь… - это было сааме пристойнее из всех приказаний, которые сейчас был способен отдать граф. Задержав дыхание, когда пальцы Уилла перекинули на одно плечо тяжелые волосы и осторожно легли сзади на его обнаженную шею, Эдвард уже в который раз задумался о своей странной тяге к этому молодому человеку.
Никогда граф не был рабом сексуальных желаний. Он не придавал плотским утехам слишком большого значения и мог обходиться без них по нескольку недель, а то и месяцев. Эдвард никого не пускал в свое сердце, боялся привязанностей, поэтому миловидные юноши, изредка согревающие его одинокую постель, обычно не задерживались в спальне лорда дольше недели. Секс приносил графу физическое удовлетворение, ему нравилось ощущение своей власти в постели с другим, но он ни с кем еще не терял голову. Гарри, который был наслышан о привычках своего друга от его бывших любовников, считал Эда холодным. «Тебе надо разок влюбиться – жизнь сразу станет ярче!» - уверял легкомысленный повеса, граф Освальдский. Сам Эдвард считал любовь и страсть совершенно лишними вещами, делающими из мужчины безвольного неудачника…
И что же теперь?! Вот уже больше двух недель, как Уильям прислуживает графу, находясь при нем почти неотлучно, и все это время Эдвард не может думать ни о чем другом, кроме как затащить своего неожиданного слугу в постель! Он не помнил, чтобы когда-нибудь желал кого бы то ни было с такой силой. «Неужели дело только в его недоступности?» - думал граф, которому до сей поры не приходилось кого-либо добиваться, так как его бывшие любовники были счастливы сами оказаться в его постели. Но Эдвард чувствовал, что есть что-то еще. Уильям не был изысканно красив в общепринятом смысле, хотя его лицо и фигура обладали изрядной долей привлекательности, он был обаятельным молодым человеком, открытым и добрым, все в замке любили его, но разве это могло объяснить странное влечение к нему его господина? Эдвард стал замечать, что чем дольше они вместе, тем острее и конкретнее становятся его желания: глядя на Уилла, занятого своими делами, граф хотел сжать узкие плечи юноши, притиснуть его к себе так, чтобы у него сперло дыхание, хотел зарыться пальцами в его каштановые волосы, оттянув голову чуть назад, чтобы обнажилась белоснежная шея, хотел упоенно целовать, прикусывать, облизывать его пухлые губы…
Иногда графу казалось, что Уилл специально искушает его: в том, как он выгибался, потирая поясницу, после уборки в комнате, или наклонялся спиной к хозяину, чтобы подобрать сапоги, или облизывал два пальца перед тем как затушить фитиль на ночь, Эдвард видел прямую провокацию, и Бог знает, скольких сил ему стоило удержаться и не воспользоваться «приглашением».
- Ах!.. – полу-стон полу-вздох вырвался из уст графа непроизвольно, и тут же озабоченное лицо Уилла склонилось к его собственному.
- Вот здесь, да? – теплые пальцы погладили и слегка надавили на косточку в основании шеи, между тем как щекой Уильям почти прикоснулся к щеке хозяина…
«Это невозможно, черт побери!» - мысленно застонал граф, резко вставая с кресла, вырываясь из плена слишком тесной, слишком желанной близости.
- Благодарю, мне стало легче, - сказал он, не желая вновь пугать Уилла очередной беспричинной сменой своего настроения. – Вели подавать обед.

Обед прошел без сучка без задоринки, хотя граф сегодня специально заказал приготовить достаточно сложные блюда, чтобы потренировать Уильяма в их сервировке. Все было прекрасно, юноша справлялся достаточно непринужденно, допуская лишь мелкие незначительные неточности, Эдвард уже открыл рот, чтобы похвалить своего талантливого слугу, но в этот момент в зал впорхнула кокетка и хохотушка Лиззи – местная горничная. Стрельнув лукавым взглядом в сторону непонятно чему обрадовавшегося Уильяма, девушка сделала книксен, с напускной скромностью опустив ресницы.
- Ваше Сиятельство, Джон просил передать, что Цирна нынче прихрамывает, не прикажете ли запрячь Вороного, али кого другого?
- С каких это пор ты на побегушках у Джона? – ледяным тоном вопросил Эдвард, который почувствовал вдруг резкую неприязнь к миловидной девушке.
Лиззи мило порозовела, снова рассеянно стрельнув глазами в сторону Уилла, отчего у графа еще больше испортилось настроение.
- Ах, что Вы, Ваше Сиятельство, да нет же! – девушка захлопала ресницами, изображая саму невинность. – Я-то мимо проходила… объедки с кухни собакам принесла. А Джон и говорит: «Граф вот приказал лошадь оседлать, а она хромает. Не спросишь ли у Его Сиятельства, кого ему вместо Цирны…взнуздать…»
«Взнуздать, значит…» - свирепел граф, отмечая, как Лиззи то и дело строит глазки Уиллу, расправляя юбку, как бы невзначай поглаживая себя при этом по округлым бедрам, и как Уильям улыбается ей в ответ, словно они хорошие знакомые и у них есть общие секреты.
«Уволю, к черту! Распутная девка! Или ей работы мало, что она ходит и слуг моих совращает?! Сегодня же - в деревню!» - бесился Эдвард, сжав вилку с такой силой, что побелели пальцы.
- Довольно! – процедил он таким тоном, от которого Лиззи замерла, как испуганная пташка. – Ступай на кухню, там много работы. А с Джоном я сам разберусь.
Надув губки и вздернув хорошенький носик, Лиззи сделала торопливый книксен и выскочила из обеденной залы, направляясь в место «ссылки».
Пока Эдвард пытался прийти в себя, придумывая оправдания своей неожиданной вспышке гнева, Уилл забрал грязные тарелки и поставил перед господином чашку с дымящимся кофе.
- Если Его Сиятельство прикажет… - начал юноша осторожно, ловко подавая десерт, - …я могу сбегать на конюшню и передать Джону Ваше распоряжение относительно лошади…
«И завернуть по дороге в кухню, чтобы потискать эту распутницу?!» - язвительно подумал граф, снова начиная злиться. «Уж не ревную ли я, в самом деле? Что за чушь! Решительно, я схожу с ума последние дни…»
- Да, я прикажу, - твердо ответил граф, решив доказать самому себе, что его плохое настроение никак не связано с шашнями его слуг. – Передай, пусть Джон седлает Вороного.
Но увидев, с какой поспешностью Уилл рванулся выполнить приказ, Эдвард тут же сорвался.
- И не смей задерживаться! Чтобы через пять минут уже был здесь! – и как только Уильям выскочил за дверь, граф в досаде с размаху врезал кулаком по столу.

Три с половиной часа хорошей скачки, и Эдвард уже спешивался во дворе замка Освальд, под радостный возглас своего закадычного друга Гарри.
- Ну, наконец-то! А отчего такой хмурый вид? И твоя записка, мой дорогой, должен признать, я заинтригован! Брюнеты?! С чего вдруг? – Гарри ввел Эда в свой замок, по привычке поддерживая его под локоть, и треща без умолку.
Они дружили с самого детства, лет с десяти, хотя Гарри во всем и всегда был прямой противоположностью графа Шеффилдского. Начиная с внешности: к своим двадцати восьми годам он превратился в миниатюрного изящного блондина, с чуть вьющимися волосами, остриженными выше уровня плеч, с добродушным лицом, на котором никогда не бывало надменного выражения, с изумрудными глазами, всегда искрящимися лукавством. Кроме того, Гарри был всего лишь третьем сыном влиятельного Пэра, что давало ему право проводить свои лучшие годы, как ему вздумается, будучи беспечным повесой, не задумываясь о делах и наследниках и выбирая себе друзей исключительно по интересам. Пожалуй, Гарри был единственным, кому Эдвард по-настоящему завидовал, но и единственным, кто его понимал и всегда мог выслушать и утешить. Именно в замке у Гарри Эдвард иногда позволял себе расслабиться и провести ночь-другую с каким-нибудь юным красавцем, в которых здесь никогда не было недостатка – на весьма вольные званые вечера графа Освальдского очаровательные юноши, предпочитающие общество мужчин, слетались, как мухи на мед.
- Ну так? Ты скажешь мне, в чем дело? Или – в ком? – Гарри распирало от любопытства, и он готов был сам помочь гостю переодеться с дороги, лишь бы поскорее получить ответы на свои вопросы.
Прозорливость лучшего друга заставила Эдварда слегка покраснеть.
- Ни в ком. Ты же знаешь, я не влюбляюсь. Просто…мне так захотелось. Ты позволишь мне спокойно принять ванну?
- Просто так захотелось? – Гарри с сомнением посмотрел на друга, ничуть не испугавшись его угрожающего тона. – Цитирую: «Гарри, я приеду двенадцатого числа к ужину, надеюсь, что у тебя есть, с кем приятно провести время. В этот вечер меня будут интересовать только брюнеты!» - знаешь, у меня сложилось мнение…
- Придержи свое мнение при себе! – рявкнул Эдвард, начиная жалеть, что вообще приехал.
Блондин миролюбиво рассмеялся.
- Ладно-ладно, я уже умолк! Ванну готовят в твоих покоях, позволь, я провожу, - хозяин дома снова повис на руке Эда, направляя его к изящной витой лестнице, сделанной на модный нынче французский манер. Заставив друга чуть наклонить голову, чтобы ему было удобнее дотянуться, Гарри принялся нашептывать на ухо графа приятные новости, расписывая достоинства молодых людей, которые будут представлены Его Светлости за ужином.

Приведя себя в порядок после дороги, граф Шеффилдский спустился в гостиную. В белом вечернем костюме, отделанном серебряной нитью, с серебристым галстуком и с распущенными, спадающими до пояса черными волосами, Эдвард был ослепителен. Присутствующие в зале мужчины смолкли при его появлении и замерли на своих местах. Дав себе как следует насладиться завораживающим зрелищем, Гарри, наконец, встал со своего места, отпустив совсем юного мальчика, которого перед этим сжимал в своих объятьях, и поспешил навстречу гостю.
- Друг мой, должен тебе сказать, что ты неотразим. Ты даже слишком неотразим для моего скромного домашнего приема. Такой наряд подошел бы для первого появление на открытии лондонского сезона, кстати, ты ведь возьмешь меня с собой в качестве компаньона? «Охота на графа Шеффилдского!» - я решительно не могу пропустить такое веселье, - Гарри говорил все это, не давая графу вставить ни словечка в ответ, ненавязчиво подталкивая его к низкому дивану с мягкими подушками, рядом с которым стоял инкрустированный столик с сигарами. Эдвард усмехнулся, услышав неподдельное восхищение и желание в голосе друга. Гарри давно уже лелеял мечту оказаться в его постели, но Эд был непреклонен, считая, что любовные утехи положат конец их дружбе, которой он слишком дорожил.
- Ужин подадут через несколько минут, а пока ты можешь…осмотреться, - лукаво подмигнув другу, проговорил хозяин, устраиваясь на соседнем диване и притягивая к себе ожидающего его тоненького подростка.
Гарри сегодня постарался на славу. Эдвард только на первый взгляд выделил около полудюжины молодых мужчин, которые могли бы его заинтересовать. Зная, что торопиться некуда, так как никто из присутствующих здесь в любом случае ему не откажет, граф расслабился, закурив вишневую сигару, из тех, которые он же и поставлял своему другу.
Однако, уже к концу ужина настроение почетного гостя упало почти до нуля. Расстроенный и удивленный хозяин вечера даже перестал обращать внимание на изысканные блюда, пытаясь помочь Эдварду определиться с выбором.
- Один слишком молод, другой слишком стар…что на тебя сегодня нашло? Ну, а этот? Посмотри, какая стать, одна шея чего стоит! Кожа шелковистая, как у девочки, я даже отсюда это вижу… Ну, хорошо, а вон тот, в сиреневом жилете? Что ты кривишься? Чем он плох?!
Эдвард и сам не мог понять, чего ему не хватает во всех присутствующих на ужине весьма достойных и симпатичных молодых людях. Да и не в его привычках было становиться таким разборчивым – ведь он не спутника жизни выбирал, а утешение на одну ночь. Но, не смотря на сжигающее его в последние недели желание, он не находил здесь никого, кто мог бы заставить кровь в его венах течь быстрее, так, как это делал Уилл одним своим случайным взглядом.
«Уилл?» - граф похолодел. Не может быть, что ответ так прост. Он не может захотеть никого из присутствующих юношей, только потому, что они - не Уилл? «Бред. Это чистой воды бред! Я не мог так помешаться на простом крестьянском парне, который даже не настолько уж и красив!» Но, поразмыслив, Эдвард действительно пришел к выводу, что невольно сравнивает каждого из сегодняшних претендентов на его постель со своим слугой – и причем, явно в пользу последнего. Уилл не был красавцем, был ворчлив, ленив, а главное, недоступен, и именно его граф Шеффилдский хотел до боли в паху – его и никого другого.
Провожая друга после ужина, Гарри задумчиво вертел в руках бокал с тонким французским вином.
- Знаешь, мой милый, если бы я не боялся быть придушенным тобой за правду, я бы сказал, что ты хотел сегодня найти у меня вполне конкретного человека… В следующий раз отправляй в записке имя и адрес, а я уж придумаю, как его заманить.
Эдвард рассмеялся, обняв блондина за плечи.
- Прости, что доставил тебе столько хлопот. Я и сам не знаю, что со мной творится в последнее время… Кстати, тот высокий широкоплечий парень в черных лосинах не сводил с тебя голодного взгляда весь вечер. Думаю, я не ошибусь, если он окажется именно таким горячим жеребцом, каких ты любишь.
Гарри вспыхнул жарким румянцем и отпихнул Эда от себя в притворном возмущении.
- Ах ты, развратник! Но ладно…я тебе поверю, - и глаза блондина засверкали в предвкушении.
Друзья в последний раз тепло обнялись на прощание, и Эдвард пустил коня в галоп, надеясь вернуться в замок до полуночи.
Приближаясь к своему замку, граф неожиданно почувствовал, как его охватывает радостное возбуждение, волнение – какое бывает на охоте, когда удается наконец напасть на след красавца оленя, потратив на это почти весь день. «Я всегда получаю то, что я хочу. А в этот раз я хочу слишком сильно. Уилл будет моим, и я сделаю так, чтобы он сам этого захотел, тогда Джейкбу не в чем будет меня упрекнуть» - так думал граф, въезжая на широкий двор и бросая поводья изумленному мальчишке-слуге. Принятое решение было сделкой с совестью, Эд прекрасно это понимал. Но сопротивляться дольше самому себе он не мог.
- Найди мне Уильяма. Я жду его в спальне как можно быстрее, - отрывисто приказал граф, заставляя себя побороть искушение самому поискать своего слугу, проверив, в чьей постели он проводит ночи в отсутствии хозяина. «Даже если он не пропускал до сих пор ни одной юбки, теперь все изменится» - эта мысль так грела душу, что Эдвард готов был простить Уиллу его предполагаемые «измены».
Уильям появился в покоях господина на удивление быстро и выглядел действительно только что разбуженным от крепкого сна.
- Милорд? Вы же собирались… - юноша широко зевнул, прикрыв рот кулаком и, пошатываясь, приблизился к графу, чтобы помочь ему раздеться.
- Собирался, но передумал. Ты имеешь что-то против? – спросил Эдвард, улыбаясь. Удивительно, но с тех пор, как он решил, что заполучит Уилла в свою постель, все раздражение последних недель ушло без следа.
- Я?! Помилуйте… - пробормотал юноша, пытаясь непослушными пальцами развязать шнуровку на дорожных штанах господина. – Но я не успел выполнить и половины того, что Вы мне приказали. Я думал, что Вас не будет дольше, поэтому не особо торопился.
Уильям был очарователен в своей непосредственности. Даже сейчас в его голосе не было ни капли вины, он, наоборот, скорее, обвинял графа в том, что тот посмел приехать раньше обещанного времени.
Эдвард улыбнулся почти ласково:
- Над твоим наказанием мы подумаем завтра. Так же как и над твоим переездом в мои покои. Я решил, что с этих пор буду нуждаться в твоем присутствии практически постоянно.
- Что, и ночью тоже? – спросил ошарашенный Уильям.
- Особенно ночью, - подчеркнув первое слово, граф с наслаждением улегся в свою большую кровать.

@темы: В процессе, Макси, Romance, NC-17, Слэш

---

"Искушение" Глава 1.

[Youku Toshiku]

Название – Искушение
Автор - Youku_Toshiku
Бета: Sideways
Фэндом – ориджинал
Пейринг – Эдвард/Уильям - основной
Жанр – слэш, романс.
Рейтинг – NC-17
Размещение - спросите разрешения, не забудьте шапку и дайте ссылку на комменты
Состояние - в процессе
Саммари – Двоих мужчин тянет друг к другу с первой же встречи. Но имеют ли они право на счастье, если один из них – сиятельный лорд, а второй – простой слуга…
Предупреждение - Место действия – реальный мир, Англия, 18 век. Автор покорнейше просит не обращать внимания на исторические неточности, ибо акцент в этом рассказе ставится не на историческую достоверность, а на более приятные вещи
Благодарность: BAKI - за прекрасную картинку Уилла И всем ПЧ, за подсказки для названия
Главные герои:

Глава 1.

Эдвард Шеффилдский, седьмой граф старинного рода Южного Йоркширского графства, был идеален. То есть – абсолютно. Высокий – выше многих своих друзей, стройный, длинноногий, с овальным лицом идеальной формы, широко посаженными синими глазами, соблазнительным изгибом тонких губ, и с длинными гладкими струящимися по спине черными волосами – своими, никаких париков граф не признавал принципиально. У графа был родовой замок Шеффилд, восходящий своей историей к первым завоеваниям викингов, одни из лучших в Южном Йоркшире охотничьи угодья, суконная фабрика, поставляющая ткани даже в королевский дворец, состояние в трех английских банках, а так же скрытая «пиратская» деятельность по экспорту-импорту некоторых товаров, не одобряемых парламентом. Графа Шеффилдского обожали во всех престижных и модных кругах высшего английского общества, дамы считали его загадочным, обворожительным «бунтарем»; мужчины, хоть и завидовали нещадно, признавали его порядочным и интересным собеседником, человеком слова; кроме того, он считался одним из самых завидных женихов на предстоящий лондонский сезон. Очень немногочисленные друзья и приближенные особы считали, что у Эдварда уравновешенный характер, недюжий интеллект, деловая хватка и еще масса явных и скрытых талантов. И почти никто не знал, как отчаянно блистательный граф Шеффилдский устал от жизни к своим тридцати годам.
Он действительно устал.
Он вел эту размеренную, однообразную жизнь, сколько себя помнил: отец рано начал приучать единственного наследника к делам, как будто предчувствовал свою близкую кончину. В двадцать два Эдварду уже пришлось брать в свои руки управление замком и всеми делами их семьи, с чем он блестяще справился, благодаря природной деловой хватке и расчетливому уму, но за восемь лет ему осточертели эти бесконечные совершенно одинаковые балы, приемы, охотничьи сезоны, обязательные визиты к нужным людям, инспекция и без него идеально работающей фабрики… В тридцать лет ему стало казаться, что ему шестьдесят, и ничего в его жизни уже не может случиться: осталось только наконец-то выбрать себе жену и обеспечить себя хотя бы одним наследником, но от наличия еще пары человек в огромном замке кардинально в его жизни ничего не изменится. Наверное, ему бы хотелось путешествовать, повидать Европу, страны Азии, далекую Россию. Но оставить свое налаженное хозяйство он не мог – не имел права. Оставалось, стиснув зубы, рассылать приглашения на очередной ненавистный прием в честь закрытия охотничьего сезона, с тоской приглядываться к расфуфыренным барышням на выданье, и с ужасом думать о том, как его будут рвать на клочки через три месяца в Лондоне.
- Нельзя так мрачно смотреть на мир, - наставительно поднял трясущийся узловатый палец верный старый Джейкоб – семидесятилетний слуга третьего поколения графов Шеффилдских. Он был одним из немногих людей, которым позволялось выслушивать жалобы и брюзжание внешне успешного нынешнего хозяина замка. Старик Джейкоб нянчил с пеленок и самого Эдварда, и его отца, поэтому обращался он со своим хозяином достаточно вольно.
- Эх, Джейкоб, - горестно вздохнул граф. – Тебе легко говорить! Тебе не надо жениться и заниматься всякой ерундой, которая у меня уже вот здесь! - Эдвард выразительно провел ребром ладони по своему горлу.
- К тому же, ты можешь представить, что у нас в замке появится какая-нибудь капризная девица?
- Найдите не капризную, - безапелляционным тоном отрезал Джейкоб, безуспешно пытаясь застегнуть негнущимися пальцами пуговицы на жилете графа.
- Они все капризные, - скривил губы граф. Он бережно отвел от живота руки верного слуги, и ловко застегнулся сам.
- Не пристало молодому лорду самому делать такие вещи, - смущенно потирая больные пальцы, по привычке одернул Эдварда Джейкоб. Они оба знали, что старик уже не может выполнять свои обязанности, но Эдвард был привязан к нему, и не представлял рядом со своей избалованной персоной никого другого.
- Когда вы женитесь, милорд, я наконец-то смогу уйти на заслуженный покой, - слуга снова завел разговор, который так не нравился его господину.
- Это еще почему? – сразу нахмурился Эдвард.
- Потому что молодая жена не потерпит рядом со своим мужем дряхлую развалину вроде меня, – смиренно, но твердо, ответил Джейкоб.
- Моя молодая жена будет терпеть все, что угодно мне! – прорычал Эдвард, и Джейкобу пришлось, закатив глаза и покачав головой, в очередной раз уступить своему упрямому воспитаннику.
Но судьба явно не желала идти навстречу молодому графу: буквально на следующее утро Джейкоб не появился в покоях своего господина, чтобы помочь ему умыться и одеться. Эдвард полежал в постели, раздумывая, что могло случиться и стоит ли ему ждать дольше, потом решительно встал, совершил утренний туалет сам – уж очень хотелось есть, чтобы думать о приличиях - и отправился выяснять, по какому случаю о его персоне забыли в этом доме.
Джейкоб нашелся в своей каморке, которая находилась прямо под комнатами господина. Он лежал на своей старой кровати, бледный как смерть, и выглядел на все девяносто. Рядом со стариком сидела дородная Бетти – горничная и бывшая нянька Эдварда.
- Что случилось? – граф обеспокоенно вглядывался в лицо старого слуги. Бетти поджала губы.
- Случилось то, что уже давно должно бы, Ваше Сиятельство, - да, Бетти тоже иногда могла напомнить надменному лорду, что качала его на руках тридцать лет назад. – Разве ж можно в таком-то возрасте так работать?! Джейкоб-то, поди, не мальчик уже, чтобы летать по первому вашему зову с первого этажа на третий, из подвала в башню, да обратно – и этак-то по десяти раз на дню!
Эдвард поморщился: он не так часто общался со своими слугами, и простая деревенская речь резала слух.
- Ответь мне лучше на вопрос, что с ним? – начал он терять терпение.
- А я почем знаю? Переутомился, али сердце – кто его разберет. Да только не смог он встать сегодня, и ладно еще я невдалеке проходила, услышала, как стонет кто-то. Слабый, как младенчик – ни рукой пошевелить не может…
Эдвард слушал причитания няньки и хмурился все больше. Он, конечно, понимал, что Джейкобу недолго осталось жить на белом свете, но не хотелось думать, что так скоро, возможно, придется расстаться с верным другом, единственным по-настоящему близким человеком после смерти родителей.
- Я пришлю доктора. И, Бетти, не оставляй Джейкоба одного, я распоряжусь, чтобы Элиза выполнила сегодня за тебя твою работу.
Бетти сочувственно и благодарно покачала головой, но, когда милорд уже почти вышел из убогой каморки своего слуги, окликнула хозяина.
- А вы-то сами как? Кто вам прислуживать будет?
Эдвард остановился на пороге. Действительно. Теперь нужно кого-то искать, хотя бы на время. «Эх, старик, ты все-таки добился своего» - грустно подумал лорд.
- Если позволите, Ваша милость, у Джейкоба внук приехал погостить намедни, парень неплохой, расторопный, делать ему нечего, только девок наших по сеновалам тискать, так пусть послужит Вашему-то Сиятельству, глядишь, и вам веселее будет с молодым-то, и он остепенится, к рукам-то прибрать ежели…
Эдвард поморщился, как от головной боли – Бетти своими речевыми оборотами могла вывести из себя кого угодно.
- Ладно, зовите этого вашего внука, надеюсь, он окажется не таким уж оболтусом, а то я его не к рукам приберу, а в королевскую армию на службу отправлю, - Эдвард дернул плечом и решительно вышел из комнаты.
За завтраком граф был раздражен, ему взялся прислуживать молодой грум, который был несомненно хорош в уходе за породистыми лошадьми, но в гостиную к господам его пускать явно не следовало. В результате Эдвард уехал на фабрику в пресквернейшем расположении духа, совершенно не ожидая от этого дня ничего хорошего.
Вернулся Эдвард уже к ужину, уставший, злой, по колено забрызганный грязью. Кинув поводья смущенному утренней неудачей в качестве лакея Джону, он отрывисто произнес:
- Кобылу разотри получше. И пусть Дже…кто-нибудь распорядится, чтобы мне приготовили ванну и ужин.
Джон согнулся в приличествующем поклоне и поспешил увести взмыленную красавицу Цирну долой с гневных хозяйских глаз.

Эдвард замедлил шаг в огромном холле своего замка, подумав – не зайти ли проведать старика Джейкоба, но решил сначала привести себя в порядок. Поднявшись по широкой лестнице, граф пружинистым шагом направился к своим покоям, как вдруг его внимание привлекли…ноги. Стройные мужские ноги, обтянутые темно-коричневыми лосинами и обутые в низкие кожаные сапоги, какие носят крестьяне и ремесленники. Они перегораживали графу проход в собственную спальню, так как их владелец сидел на полу, прислонившись к стене, и бессовестным образом спал. Эдвард остановился в паре шагов от необычного явления. Сейчас бы надо рявкнуть, схватить паршивца за шиворот, хорошенько встряхнуть и отправить на конюшню – откуда он, несомненно, и явился – с напутствием получить там дюжину плетей за нерадивость. Но граф решил не торопиться, ибо эти ноги, пожалуй, были первым приятным событием за сегодняшний день. Они были хороши: сильные, стройные, ладные, с округлыми коленками, изящными лодыжками…и переходили в такую аккуратную маленькую задницу, что граф почувствовал умиление. О том, что первого жениха Англии интересовали вовсе не женщины, знало всего несколько человек. Во-первых, Джейкоб, который знал про своего господина больше, чем он сам, во-вторых, старинный приятель и сосед граф Гарри Освальдский, питающий такую же слабость к юношам, как и Эдвард, ну и собственно несколько юных чаровников, имевших счастье делить постель со столь знатной персоной. Сейчас же Эдвард чувствовал, как настроение стремительно улучшается, и продолжал свой неторопливый осмотр, гадая, откуда под его дверями взялся столь очаровательный молодой человек и с какой целью он здесь спит. «Если его прислал Гарри, я буду должником его проницательного сиятельства всю свою жизнь!» - улыбаясь, подумал граф, обласкав взглядом стройное гибкое тело, изящную шею, продолговатое лицо с острым подбородком и такими пухлыми губами, что Эдвард сыто и довольно вздохнул, предвкушая приятный вечер. А еще у незнакомца были удивительные волосы: густые, темные, но не сверкающе черные, как у самого графа, а теплые темно-коричневые с сочным медным оттенком. Они были не так уж коротко острижены, как требовала крестьянская «мода», некоторые пряди доставали до плеч, а спереди падали на глаза. Эдвард подумал, что волосы парня наверняка мягкие на ощупь, как китайский шелк… «Вот сегодня я это и проверю» - мысль была настолько приятной, что по телу поползли ненавязчивые мурашки.
Громкое урчание в животе – совершенно не приличествующее благородным особам – оторвало графа от восторженного созерцания «своего подарка» - как он уже успел окрестить спящего юношу. Присев на корточки рядом со спящим пареньком, Эдвард ласково прикоснулся к его щеке. Тот вздрогнул, распахнул глаза - «Какие ресницы, о, мой Бог!» - сонно моргнул пару раз и тут же неуклюже поднялся на ноги. Эдвард, уже давно поднявшийся одним легким движением, все с той же доброжелательно-вопросительной улыбкой ждал, когда юноша сообразит, где находится, и объяснит свое загадочное появление. Пока же Эдвард смог с нарастающим удовольствием прибавить к несомненным достоинствам своего визави выразительные карие глаза и довольно высокий рост.
- Го…господин граф, милорд, простите великодушно, я…долго ждал вас и вот… - прелестник был смущен, но без излишнего подобострастия. Легкий румянец окрасил вполне загорелые скулы, а глаза с нескрываемым любопытством и даже оценивающе оглядывали графа. Эдвард выдержал паузу, дождавшись, когда взгляд юноши пройдется по его торсу, бедрам, вернется к лицу и стыдливо опустится вниз.
- Кто вы, милое дитя? – спросил граф своим самым медоточивым голосом.
«Дитя», которому все же было уже за двадцать, удивленно вскинул взгляд и озадаченно произнес.
- Эм…ну, я Уильям. Уильям Грэмм, внук старого Джейкоба. Мне сказали, что вам требуется слуга, вместо деда… Ну, вот он я – готов служить, - парень неловко поклонился и снова уставился на графа в ожидании приказаний.
Парящее настроение, предвкушение незабываемой ночи, сладострастное томление – все рухнуло в один миг. Эдвард стиснул зубы, смерив предполагаемого любовника тяжелым взглядом, развернулся на каблуках и, резко вскинув руку, указал на дверь спальни.
- Моя спальня. Поможешь мне раздеться, затем приготовишь мне ванну и отдашь распоряжение на счет ужина. Уже служил у кого-нибудь?
Уильям удивленно вскинул брови, не понимая причину столь резкой смены настроения своего нового господина, но затем, сделав непроницаемое выражение лица, открыл тяжелую дубовую дверь, и поспешил с ответом, пропуская графа вперед.
- Нет, милорд, никогда. Но я быстро учусь. И…дед много рассказывал о вас, о ваших привычках и требованиях… - парень потупился, снова мило порозовев, но тут же метнул из под опущенных ресниц быстрый взгляд: проверить, как реагирует хозяин на его смиренный вид.
«Он не прост…не деревенский дурачок, я это чувствую. Надеюсь, Джейкоб рассказывал про меня только то, что можно рассказывать посторонним, пусть даже они и родственники». Раздражение не уходило. Мало того, оно словно еще увеличилось от того, что граф обманулся в своих ожиданиях на счет симпатичного незнакомца. Эдвард устало плюхнулся на резной деревянный стул и вытянул ноги.
- Ну что ж, самое время тебе проявить свою расторопность и показать свои знания относительно моих привычек. Поторопись с одеждой и ванной!
Парень еле заметно вздохнул и опустился перед лордом на колени. Граф задумчиво наблюдал за склоненной головой, удерживая себя от желания прикоснуться к каштановым прядям и проверить, так ли они мягки на ощупь, как ему показалось на первый взгляд. Пальцы Уильяма скользнули по ноге хозяина под коленом, осторожно стягивая сапог, непроизвольно сжали лодыжку под тонкой шерстью прогулочных лосин. Эдвард плотнее сжал губы. Не то, чтобы он не допускал возможности заводить интрижки со слугами – это было настолько распространено среди английской знати, что почти не скрывалось. Но обычно речь шла не об однополых отношениях, которые предпочитали не афишировать. Почему-то задрать юбку хорошенькой горничной считалось чуть ли не обязанностью заботливого господина. А вот сдернуть штаны с симпатичного лакея – ни-ни! Но Эдварда заботило даже не это – в конце концов, в своем замке он сам себе господин, и его слуги не стали бы сплетничать о подобных вещах. Но Уильям был внуком Джейкоба – человека, который вырастил графа, практически заменил ему вечно занятого отца. Этот факт накладывал табу даже на откровенные мысли о милом молодом человеке, что не могло не усиливать раздражение и мрачное настроение лорда.
Тем временем, Уил вполне аккуратно снял с графа верхнюю одежду, оставив его в рубахе и панталонах. Следующие пятнадцать минут Эдвард наслаждался видом Уильяма, взмокшего от спешки и тяжести ведер с водой, которые пришлось таскать из кухни в подвале.
- Если его милость позволит… - заговорил парень, переводя дыхание после последнего подъема по крутой лестнице замка. – я мог бы гораздо быстрее справиться, если бы мне помог Джон или кто-то еще из незанятых слуг… Простите за то, что смею высказывать свое мнение, но…
- В моем владении каждый занимается своим делом, - отчеканил граф, гипнотизируя Уильяма твердым взглядом. – Хорошие слуги никогда не бывают незаняты, запомни это, Уил, если хочешь служить мне.
Кислая мина юноши послужила Эдварду хорошей наградой за сегодняшние страдания. На самом деле граф ценил в людях ум и сообразительность, и требовал того же от своих слуг. Мысленно он взял на заметку слова Уильяма, но поощрять его пока не спешил. Он словно мстил парню за то, что тот оказался таким соблазнительным и – недоступным.
Правда, еще через четверть часа из головы Эдварда исчезли все мысли о мести и неудачном дне: он лежал в горячей ванне, вдыхал аромат дорогого лавандового масла и тихо постанывал, подставляя натруженные за день плечи и шею на удивление умелым рукам нового слуги.
- Вам нужно почаще разминать мышцы, мой лорд, - сосредоточенно выдохнул Уил в его затылок. – В противном случае вас могут мучить головные боли и бессонница.
- Ммм… - Эдварда так разморило, что было лень не то что говорить, но даже думать. Вернее, одиночные мысли появлялись в расслабленном мозгу графа, но они были слишком легкомысленны и недостойны того, чтобы облечь их в слова. Например, такие как: «Опусти руки ниже, милый мальчик, у меня там тоже мышцы, которые нужно размять…», или: «Меня определенно будет мучить бессонница, но совсем по другому поводу».
Одну мысль, более пристойную, чем остальные, Эдвард все-таки поймал и озвучил:
- Где ты научился так прекрасно делать массаж?
- Мне приходилось разминать плечи и спину деду после тяжелого дня. Я частенько гостил у вас в замке, милорд, правда, вы этого не знали, потому что дед не хотел обременять вас моим присутствием.
Очередное упоминание о родственных связях Уильяма с Джейкобом мгновенно вернуло замечтавшегося лорда на землю. «Нельзя, нельзя даже думать о нем. Этот мальчик должен остаться неприкосновенным, иначе я не смогу смотреть в глаза Джейкобу!»
Ужин прошел на удивление спокойно. Уильям неплохо справлялся, во всяком случае, не хуже Джона за завтраком, но его ошибки вызывали гораздо меньше раздражения. Эдвард даже счел приятным обучение нового слуги премудростям обеденного этикета. Он спокойным тоном подсказывал и поправлял Уила, невольно любуясь его легким смущением и сосредоточенным видом.
- Принеси мне сигары – они в кабинете в левом верхнем ящике комода. После приготовь мне постель.
День закончился не так уж плохо. Эдвард не спеша выкурил свою любимую смородиновую сигару – контрабанда с Индийских островов, затем зашел проведать старика Джейкоба, который выглядел уже более живым, но еще слишком слабым. Верный слуга чуть не плакал оттого, что подвел своего господина, но граф заверил его, что Уил со всем отлично справляется.
Уже лежа в большой кровати, закрытой тяжелым бархатным балдахином, Эдвард, которого только что касались теплые робкие пальцы слуги, помогающего переодеться ко сну, думал о том, что нужно наведаться к Гарри, у которого в поместье всегда гостило несколько милых покорных юношей, готовых скрасить одиночество хозяина и его друзей. «Иначе моего благородства надолго не хватит».
- Вам больше ничего не нужно, милорд? – тихий голос в темноте спальни прозвучал особенно…искушающе.
«Иди сюда и согрей мою постель»
- Нет, ничего. Спокойной ночи, Уильям.

@темы: В процессе, Макси, Romance, NC-17, Слэш